Елена Владимировна ВАХНЕНКО
Прошу на бис!
–Нисколько не сомневаюсь, монсеньор… – усмехнулся в ответ секретарь.
“Да, – помнится, подумал я. – Он действительно опасен…”
Полагаю, пора рассказать о том…
…как я поссорился с понтификом
Я не унывал. Я достаточно умен, чтобы понимать: чем грандиознее цель, тем сложнее ее достичь! А что может быть величественнее желания положить конец Великой Схизме?! Ибо именно эта задача была моим ориентиром. Церковь должна была стать единой и нерушимой… конечно, без препятствий было не обойтись.
И тут я вынужден признаться, что не предугадал всех препятствий. Я многого опасался, но только не того, что произошло! Да и как можно было догадаться, что марионетка вдруг вообразит себя кукловодом?! А именно это и случилось.
Когда я прибыл в Ватикан, я сразу попросил Григория XII об аудиенции и был уверен, что получу разрешение посетить приемные покои Великого буквально сразу… ан нет! Мне передали, что Его Святейшество сильно занят и не может принять меня в ближайшие дни.
Какие, к черту, дни?! Я прежде не ждал и нескольких часов! Сказать, что я был ошарашен, – значит попросту промолчать. Я был в шоке столь сильном, что даже не разозлился… хотя стоило бы!
Наконец, мне разрешили появиться пред очами Святейшего, что я и сделал незамедлительно. Промаринованный длительным ожиданием (нечто, к чему совершенно не привык), я пребывал в дурном расположении духа и едва держал себя в руках. И мое настроение ничуть не улучшил тот ледяной прием, который оказал мне понтифик.
–Ваше Святейшество, я хотел обсудить с вами сложившуюся ситуацию, – заговорил я с усилием, изображая покорность, хотя голос слегка дрожал от сдерживаемых эмоций.
Папа поднял на меня пустой равнодушный взгляд.
–Да, Бальтазар, я тоже думаю, нам пора обсудить твой удручающий провал.
В лицо мне бросилась кровь, но я промолчал. Крыть мне, по сути, было нечем…
–Ты доказал свою бесполезность, – продолжал Григорий XII спокойным тоном, хотя мне чудилось, что наш местный святой искренне наслаждается происходящим. – По крайней мере, в этом деле.
Я почувствовал себя задетым. В конце концов, одна неудача после стольких лет беззаветной службы вполне допустима.
–Я намерен убедить вас в обратном, Ваше Святейшество, – сохраняя хладнокровие, возразил я. – Я исчерпал не все свои ресурсы… это было начало.
Папа сверлил меня взглядом.
–Извини, сын мой, но я полагаю, нужно сделать передышку. Есть кое-что важнее.
Я изумился. Что могло быть важнее столь высокой цели?!
–Да неужто? – ядовито протянул я, уже не стараясь скрыть раздражение. – И что же у вас на уме, Ваше Святейшество?
Он зачмокал своими сухими морщинистыми губами, прежде чем с видимым удовлетворением сказать:
–Не думаю, что это тебя касается, Бальтазар.
Полагаю, он давно хотел бросить мне в лицо эти слова. Раньше-то меня касалось абсолютно все… и я не собирался сдавать свои позиции сейчас.
Но я не хотел наседать на него. Я знал, когда следует “придержать коней”… поэтому я смиренно (и весьма неискренне) поклонился – и удалился, приняв решение выяснить два момента: на что переключилось внимание понтифика и кто именно умудрился столь быстро и умело настроить Григория XII против меня? А такой человек явно был, уж больно резко охладел к былому другу марионеточный церковник…
Мое подозрение пало на секретаря. И это ощущение еще больше усилилось, когда я пересекся с ним вскоре после роковой аудиенции с Папой… мой помощник стал совсем елейным, клейким, сахарным… предусмотрительным до тошноты! Я сделал вид, будто отношусь к нему с прежним доверием (которого, по сути, и без того было кот наплакал), памятуя нашу местную поговорку о том, что месть – блюдо холодное, его нужно как следует остудить, а уж потом – потреблять. Вот я и решил несколько остудить свое “кушанье”… а тем временем занялся более неотложным делом.
Как мне доложили те немногие, на кого я пока мог до определенной степени положиться, Григорий XII вознамерился подчистить кардинальский конклав, прошерстить своих верных князей Церкви… задача была названа и оформлена красиво, подана эффектно, приправлена псевдо благими намерениями… мол, нужно бороться с нечестивыми служителями Нашего Господа… но я-то знал, к чему все шло и откуда ветер дует. Наш дорогой понтифик хотел усилить партию моих врагов! Да-да, были и у меня враги, да ещё какие! Семейство Колонна, слышал о таких? Именно они! И Григорий XII начал активно убирал моих ставленников и назначать на важные посты сторонников ненавистных мне Колонна.
Я призадумался. Ситуация не радовала… как обернуть ее в свою пользу я не знал… да и возможен ли такой фокус, когда на руках – ни одного козыря?
Как я уже не раз упоминал, я никогда не сдаюсь без боя, не отступил и теперь. Я начал «обрабатывать» кардиналов, как новых, так и тех, что сумели удержаться на своём посту. Я увещевал их, обещая горы золота и прочих благ, которые могли бы прельстить сих сынов Церкви, надеясь восстановить над ними свой контроль.
Воплотить в жизнь этот блестящий замысел помешал один мой ярый недоброжелатель и тайный завистник – он наябедничал Папе обо всем, что происходило, и тот вызвал меня, своего некогда любимого слугу, «на ковёр».
Я предстал перед его старческими очами подобно напроказившему мальчишке – дерзкий, упрямый, насмешливый и непокорный… он смотрел на меня недовольно и сурово… пожалуй, мы и правда напоминали строгого отца и непослушного сына, вот только мне не стоило рассчитывать на родительское милосердие старика Григория!
На сей раз он не ходил вокруг да около и сразу перешёл к сути вопроса, недвусмысленно выразив своё неудовольствие моим поведением.
–Не совсем понимаю вас… Ваше Святейшество! Кажется, я всегда честно и верно служил вам… и продолжаю это делать!
Григорий хмуро свел брови. Мои слова ему не понравились, и он даже не дал себе труда скрыть свои чувства.
–По моим сведениям, вы ведёте странные разговоры… речи, неподобающие сана князя Церкви!
Я изобразил непонимание.
–Ваше Святейшество, я в полнейшем недоумении… меня явно оклеветали!
–Бальтазар, сын мой, я всегда относился к тебе с искренней симпатией…
Ха! Ещё бы… но я пока крепился, молчал.
–Увы, сейчас я вынужден напомнить тебе о твоём месте.
И тут моя выдержка дала слабину. Я вспылил, признаю. Ведь и у меня может закончиться терпение – оно и закончилось. Да и вообще, настало время показать зубы… что я и сделал с превеликим удовольствием!
–О моем месте, Святейший? – прошипел я. – А может, мне напомнить о вашем месте… и том, чем вы мне обязаны?
Дряблые щеки Понтифика покрылись уродливыми багровыми пятнами. Он выпрямился, как будто надеясь произвести более внушительное впечатление… куда ему, сморчку-недоросттку!
–Ты на что намекаешь, мальчик мой? – дребезжащим голосом спросил он, зло щурясь.
Я хохотнул:
–Намекаю, мой великий господин? Я говорю прямо! Это я помог вам… в своё время. Помните?
Он буквально задохнулся от возмущения… жаль, не до смерти! В тот момент я желал ему исключительно летального исхода.
Кажется, Григорий питал ко мне аналогичные чувства.
–Да как ты смеешь!
–Смею, – издал я смешок. – Я всегда смею…
Потрясая крохотными кулачками, он еще несколько минут изрыгал смешные проклятия, которые скорее забавляли меня, чем пугали. Пожалуй, ему хотелось вытолкать меня взашей из кабинета – вот только физическое состояние не позволяло выпустить пар эдаким манером, поэтому понтифик ограничился возмущенными визгливыми выкриками.
Я тоже рассердился и ушёл, полыхая злостью. Что возомнил о себе этот никчёмный старик?! Кем он был бы без меня, без моей поддержки?!
Я выждал какое-то время, уверенный, что римский понтифик успокоится и образумится. Увы, этого не произошло – видимо, я немного перегнул палку. Григорий XII всерьез осерчал, что выразил весьма неприятным для меня способом. Знаешь, каким? Он отнял мои законные владения! Да, по его распоряжению я лишился легатства над Болоньей, Перуджей и Ассизи. Потерять столь лакомые кусочки было до невероятности обидно. Я пришел в ярость, если не сказать больше.
–Успокойся, дорогой, – пыталась привести меня в чувство Яндра.
–Успокойся?! – лишь сильнее обозлился я. – Да я это так не оставлю!
–Ты только сделаешь ещё хуже, – пожала плечами моя умненькая подруга… и оказалась права, чертовка! Я таки сделал хуже.
Мои попытки опротестовать решение Папы привели к тому, что тот подверг меня анафеме, попросту отлучив от Церкви. Произошло это летом 1408 года…
–Я ведь говорила, – прокомментировала Яндра с ноткой удовлетворения. – Пора успокоиться.
–Ты права, – энергично кивнул я. – Пора успокоиться и применить свои дипломатические способности…
–Ты о чем? – встревожилась моя подруга, с подозрением присматриваясь ко мне.
Я лишь улыбнулся в ответ. У меня уже созрел план… итак, пора тебе рассказать о том…
…как я два превратил в три
Я умён, это бесспорный факт! Но умных много, а подобных мне – единицы… знаешь, в чем моя уникальность? Я действую нешаблонно, я выхожу за рамки ожидаемого.
Итак, какие варианты у меня были? Давай подумаем!
Первый. Смириться. Вернуться к пиратству или жить простой обывательской жизнью… средств у меня накопилось немало, на мой век хватало бы пороскошествовать.
Второй. Помириться с Григорием XII. Повиниться, посыпать голову пеплом… авось простит!
Третий. Пойти на поклон к авиньонскому Папе. Умаслить противника ватиканского понтифика…
Четвёртый. Военными действиями отбить назад Болонью. Это было бы мощно!
Как полагаешь, какой из этих вариантов я выбрал? Да никакой! У каждого были свои существенные минусы.
Первый я отмёл сразу. Никогда не был смотренным и не планирую быть по сей день!
Второй вариант казался унизительным, третий – подлым даже по моим меркам. Над четвёртым я всерьёз раздумывал и почти решился, но потом нашёл совсем иной способ получить желаемое. Способ, как всегда, оригинальный; пожалуй, это был весьма окольный путь к цели… зато эффектный! Уточняю: не эффективный, а именно эффектный! Я люблю все зрелищное.
Мой план требовал подготовки и, как я уже упоминал, изрядных дипломатических навыков – а их у меня, спасибо службе при Папах, хватало! Я потратил почти год, чтобы все реализовать… за эти месяцы обо мне забыли, наверное, решив, что я смирился со своей судьбой. Как плохо они меня знали!
На самом деле это время понадобилось мне для иного. Сначала я проанализировал ситуацию и выяснил расстановку политических сил в Европе. Я выбрал людей влиятельных в той или иной сфере: священников, военных, монархов… с ними я и вёл переговоры все эти долгие недели, упражняясь в красноречии. Не брезговал я и простым людом, убедившись на собственном печальном опыте, что народные массы могут оказаться полезны… в прошлый раз они принесли пользу не мне, однако повторять свою ошибку я не собирался. И если представителей высших политических сфер я, скорее, убеждал, то с народом действовал иначе, стараясь внедрить в их умы некую нужную мне идею.
Идея была, в отличие от самого плана, не слишком оригинальна. Она уже бродила в сознании людей, оставалось лишь поднять ее на поверхность и поджечь фитиль! Чем я и занимался.
Результатом моих стараний стало организованное в Пизе собрание, назначенное на 15 июня 1409 года. Оно так и называлось впоследствии – Пизанский собор. Его задачей было покончить с расколом в католической церкви и выбрать единого Папу. Хороша цель, согласись!
Собрание созвали 24 кардинала, из них около 10 поддерживали ватиканского понтифика, остальные были за того, что руководил католиками из Авиньона. Однако Собор своим присутствием почтили не только князья Церкви. Туда прибыли представители монашеских орденов, поместных храмов, университетов… дворян! И ещё много кто появился на сем значимом мероприятии. Пригласили, конечно, и обоих Пап – в первую же очередь.
Увы, ни Бенедикт, ни Григорий нашим приглашением не соизволили воспользоваться. Что ж, Собор, образно выражаясь, “пожал плечами” и попросту низложил понтификов, лишив их высокого статуса. Всех торжественно уведомили, что повиноваться этим господам более нельзя, они теряли свою духовную власть над умами и сердцами христиан-католиков. По крайней мере, такова была генеральная идея… воплотить ее в жизнь оказалось непросто. Но обо всем по порядку.
Итак, поскольку оба понтифика были низложены, требовалось избрать нового папу… и представь себе, 20 кардиналов проголосовали за твоего покорного слугу… да, именно за меня!
Сначала я хотел согласиться. Даже почти согласился… однако в последний момент передумал.
–Но почему?! – недоумевала Яндра, когда я ей рассказал обо всем. – Такая честь… такой статус!
Я ответил довольно туманно:
–Мой час ещё не пробил…
Я и сам не понимал, почему отказался… просто чувствовал, что пока рано брать на себя эдакую ответственность. Роль серого кардинала (ибо я был не просто кардиналом, а именно серым!) была прельстительнее и стратегически выгоднее.
Собору я привёл более весомые и красивые аргументы. Сказал, что не достоин подобной чести… не готов взять на себя такую ношу… ну и все в том же роде. Вместо себя я предложил кандидатуру профессора богословия Парижского университета и бывшего архиепископа Миланского, францисканца Петра Филарга – грека с острова Крит. Понятное дело, этот персонаж был всеми одобрен! Вот так 26 июня 1409 года господин Филарг 70-ти лет стал папой Александром V… по идее, единственным, но… вот тут возникает очередное печально “но”!
Понимаешь, друг мой, ни Григорий XII, ни Бенедикт XIII не согласились со своим отлучением от Церкви – они по-прежнему считали себя понтификами… у каждого из них оставались сторонники, а потому они сохраняли приличное политическое влияние. Поэтому вышла довольно забавная ситуация: вместо двух пап мы получили трех – Григория XII в Ватикане, Бенедикта XIII в Авиньоне и Александра V в Пизе! Я двойку превратил в тройку вместо ожидаемой и столь желанной единицы.
Впрочем, свою главную задачу новый папа (или анти-папа?) выполнил: снял с меня анафему, наложенную Григорием. Я снова был “при дворе”, снова был законным кардиналом – и планировал продолжить начатое дело… однако кое-что мне помешало.
Пришло время рассказать тебе о том…
…как я встретился с прошлым
Помнишь, я тебе рассказывал о малютке Име Давероне? Той, что была безумно влюблена в меня в мою бытность студентом? Той, что помогла мне бежать из тюрьмы? Некрасивая и преданная девушка… Наши пути давным-давно разошлись, мы потеряли из виду друг друга… и вот я ее встретил вновь… Такая она, судьба.
Има меня удивила. Оказалось, она удачно вышла замуж и вполне счастливо жила-поживала в Милане. Не знаю, любила ли она своего скучного супруга… наверное, какую-то привязанность испытывала… но и меня была рада видеть, причем свою радость совершенно не скрывала. Впрочем, я тоже обрадовался нашей встрече.
Има изменилась, но в лучшую сторону, возраст ей шел. Она стала лощенной, уверенной в себе, довольной… благообразной! Да и меня уже не тянуло на безмозглых кокоток… я стал ценить иное… к тому же, свою роль сыграли и наши общие с ней воспоминания, в их свете Има мне казалась еще привлекательнее.
Мы с ней сошлись. Вначале – просто по-дружески. В конце концов, я не мог вот так сразу очароваться ее зрелой и дородной прелестью, а Има не решалась нарушить супружескую верность. Дружба – одно, а любовная связь – совсем другое дело, и это дело стало нелегким выбором для нас обоих.
Но мало-помалу я начал проникаться к Име приутихшей за годы расставания симпатией; я перестал замечать, что она несколько огрузла – скорее, видел, какими крутыми стали ее бёдра, пышными – груди… а она постепенно вспоминала меня прежнего, и под маской выходощенного и осторожного дипломата (коим я, по сути, был теперь) рассмотрела того молодого веселого парня, что кружил головы всем девчонкам в округе! Эх… в общем, отношения между нами теплели.
Ты спрашиваешь меня о Яндре, верно? Хочешь, чтобы я оправдался? Что ж… за годы нашего длительного романа, почти супружества, мы приелись друг другу, привыкли и уже не пылали той юношеской страстью. Да и Яндра с годами стала ревнивой, как кошка! Меня раздражали ее бесконечные сцены ревности, капризы… истерики! И ведь она не молодела, заметь. Бурю в стакане воды мне устраивала не та золотоволосая красотка с белой как атлас кожей, что некогда очаровала меня своей неземной прелестью… настроение мне портила совсем другая особа, не очень молодая и изученная до мельчайшей родинки.
Последней каплей стали слухи о ее собственной неверности… да-да, не морщи удивленно лоб! Яндра мне изменила, причём с другом, моим другом епископом Фано Ринери Гуинджи! Возможно, она поступила так из мести… сути это все равно не меняет. Измена женщины – всегда измена сердца. О, вижу, ты согласен! Ну, хоть в чем-то мы сошлись…
Я не знал, верить ли сплетням, что блуждали по городу, но полностью отвергать слухов не мог. Тем более что Яндра и мой друг-епископ напрашивались на подозрения своим собственным странным поведением, конспираторы их них получились плохонькие.
Я обозлился и счёл, что волен поступать, как вздумаю. Ну, не то чтобы я раньше сдерживал собственные свободолюбивые порывы, просто теперь и вовсе перестал думать о переживаниях предательницы. Отныне я изменял ей демонстративно, напоказ, я хвастливо щеголял своими победами… список которых однажды пополнила Има…
Это произошло почти случайно… у нас с Имой, я имею в виду. Мы в тот вечер встретились вроде бы по-дружески… мол, выпить по чашке чаю… потом перешли на вино… и, видимо, оно ударило мне в голову. Не знаю, почему, я привык пить много, но так уж вышло! Я чувствовал себя разбитым, был зол из-за Яндры, забыл пообедать… меня немного повело, и в этом алкогольном дурмане Има показалась особенно милой… меня потянуло к ней, как магнитом, и все случилось.
А потом… потом я сглупил. Опять это мальчишество, это хвастовство! Я рассказал о своей любовной победе Яндре… сознательно задел ее чувства. До сих пор помню, как исказилось ее лицо… мы поссорились, крупно поссорились. Она сказала, что ненавидит меня, что готова убить… правда, я воспринял ее слова просто как фигуру речи.
–А как же твои делишки? – напомнил я ей, а когда она изобразила непонимание, разъяснил доходчивее: – Думаешь, я не в курсе твоих шашней с моим знакомцем? – назвать его пафосным словом “друг” я в тот момент не мог.
Она покраснела и прищурилась. Виноватой не выглядела, скорее, – озлобленной.
–Ты не имеешь права меня обвинять! Ты изменяешь мне годами…
–Я мужчина. Мы другие.
–А я женщина! – закричала она. – Мне нужно внимание… а ты мне его последнее время не уделял! Конечно, я потянулась к тому, кто был рядом… кто был внимателен…
–То есть я сам и виноват? – возмутился я. – А ты вроде как невинная, ага?
Яндра пожала плечами. Она придумала себе оправдание и почти в него поверила.
–Да, именно так! Я просто искала тепла… и раз ты предпочел искать его не у меня, а у этой клуши…
Меня бросило в жар. Яндра произнесла это с таким отвращением, будто считала, что я унизил себя связью с простушкой Имой.
–Она в некоторых смыслах тебя получше! – заявил я не совсем искренне, почти защищаясь. – Думаю, она станет моей постоянной любовницей.
–А я? – выдохнула Яндра.
Я смерил ее нарочитым взглядом, осмотрел с головы до ног:
–А ты, дорогая моя, уже не та, что была… ты утратила свежесть. И не привлекаешь меня…
Наверное, не стоило этого говорить. Мои слова что-то в ней надорвали, и Яндра окончательно утратила контроль над собой. Она набросилась на меня, словно дикий зверь, со страстью, которую я некогда так ценил – но применительно к другим занятиям, разумеется. Я с трудом оторвал от себя эту истеричку, мне даже пришлось дать ей легкую оплеуху. Не смотри на меня столь осуждающе! Иногда лишь хорошая затрещина приводит в чувство.
–Я вас убью, вас обоих! – повторила она и выскочила из комнаты.
Я о нашей ссоре довольно скоро забыл, а вот Яндра, оказалось, нет… в общем, самое время рассказать о том…
…как я утратил удачу
Все вокруг считали нас с Яндрой условной супружеской парой… как-никак столько лет вместе! А ещё говаривали, будто именно она, Яндра, приносит мне удачу. Я злился, слыша эти слухи, а сейчас думаю… а вдруг они отчасти правдивы?
Но я опять забежал вперёд! Виноват, возвращаюсь.
В общем, мы с моей так называемой супругой, она же – «удача», поссорились. Зловеще звучит, не находишь? Однако именно так все и произошло. Я действительно поссорился с собственной удачей, хотя осознал это далеко не сразу..
Когда Яндра вылетела из нашего дома, словно разгневанная фурия, я быстро успокоился и вернулся к прежнему ритму жизни. Я выбросил из головы мысли о нашей перепалке, о словах подруги и ее угрозах убить… ну не мог я подумать, что она говорила серьёзно! Зря…
Тот роковой вечер я провёл у Имы. Вернее, собирался провести за весьма приятным занятием… мечты остались мечтами.
Мы вернулись после прогулки, вошли в ее дом. Был вечер, темно… пока Има искала светильник, я оглядывался. Инстинкт подсказывал мне, что рядом опасность… хотя я и не мог понять, откуда бы этой опасности взяться в столь благочестивом доме?!
Однако я привык доверять своему чутью, и когда Има направилась в темную комнату, неслышно двинулся за ней. И тем самым спас ей жизнь…
Има переступила порог, и тотчас раздался ее испуганный крик. Ничего не понимая, я рванул к ней. Вспомнилась молодость и жаркие пиратские баталии, я снова действовал, как в те памятные деньки: не думая, а слепо покоряясь чутью зверя.
Я безрассудно метнулся к едва различимой тени, которая нависла над распластавшейся на полу фигурой Имы. Выбил из рук незваного гостя стилет и каким-то чудом умудрился оглушить неудачливого убийцу. И только после этого занялся своей подругой.
Она постанывала, но была в сознании. Платье оказалось разорвано у плеча, волосы – в беспорядке.
