Елена Валерьевна Бойко
Рябины красной кисть, или Деревенские истории
– Тетенька, отойдите в сторонку,– прозвенела тонюсеньким голоском девочка. – Моя корова боится вас.
Я оглянулась – пастух гнал стадо. Я увязалась за этой девочкой, стараясь не отставать.
– Чей это дом? – спросила я малышку.
– А бог их знает. Я не знаю, и знать не хочу, мне главное быстрей прогнать Ночку мимо, а то, говорят, там как стемнеет, черти водятся.
Волосы мои зашевелились – это Печалька пряталась в них.
За ужином мои старики рассказали историю этого «чертового» дома. Последние жильцы прожили там недолго. Пожилой мужчина приехал в село уже больным человеком. Его называли «Чернобылец». Страшная авария на атомной АЭС изъела его изнутри насквозь. Мужчина держался только на коже и костях. Чернобыльскую подпитку тратил на спиртное. К этой «подпитке» подвязалась новоиспеченная подруга-разведенка. Жили – не тужили. Как вдруг в хмурую и сырую осеннюю ночь в дверь избушки раздался резкий и довольно уверенный стук. Это сын Чернобыльца пришел на вольные хлеба из мест не столь отдаленных. Жизнь пошла еще веселей. Сынок работать не спешил, а денег требовал. Стал отец наниматься к жителям дрова-уголь носить, да снег чистить, а молодой красавец стал потихоньку к папашиной подружке в комнату ходить. Та сначала вроде как и не против была, но внутри парня сидел жуткий косматый зверь непонятной породы, и женщина его дюже боялась.
Грязную осень сменила суровая зима. Засидевшийся в гостях отец пришел поздно (видимо, хозяева рассчитались с ним сивухой) и очень веселый. Но веселье вмиг сошло на нет, когда в сенцах он услышал крики. Вместе с морозной струей густого воздуха ворвался Чернобылец в дом и увидел то, о чем догадывался. Спирт взял верх. Он-то и подарил хозяину смелость. Он же и положил в руки топор. Дальше было как в тумане, а точнее, в дурмане. Рубили топором, резали ножом, а потом забросили тело молодого домогателя в парник, засыпали снегом и легли спать. Каждый день утром и вечером сыпали в парник золу из печи, а через девять дней отец не выдержал и рассказал местной женщине свое горе…
В эту ночь я спала в доме. Печалька спряталась так, что даже я не знаю, куда.
Я видела сон. Я видела Гоголя. Я спрашивала его: «Русь, Русь! Куда ж несешься ты?! Куда катишься?! Может Вы знаете, а, Николай Васильевич?»
В самолете, укрывшись пледом и пролетая над облаками, я поглядела в иллюминатор: «Нет, Николай Васильевич, Ваш Вий не страшен! Да и что Ваш «Нос»? Хотите, я расскажу Вам историю про Глаза?!»