Сборник статей
Материалы международной научно-практической конференция «195 лет Туркманчайскому договору – веха мировой дипломатии»
Таким образом, можно отметить, что Персидское государство, как при Сефевидах, так и при последующих династиях вплоть до Каджаров являлась феодальным государством с соответствующим уровнем развития административно-территориального деления. Несмотря на то, что к началу XIX в. устройство империи было сравнительно стройным и оформленным, а все территориальные единицы Восточной Армении и Южного Кавказа в целом признавали верховенство Тегерана и подчинялись персидскому шаху, феодальный характер их зависимости диктовал очевидные особенности местной политики. Так, степень подчинения центру в разные времена была разной, а между соседними ханствами, царствами и даже махаллами случались военные конфликты. Все это позволяет некоторым недобросовестным и политически ангажированным специалистам сделать выводы о существовании в регионе некоей независимой тюркской государственности, что не может всерьез восприниматься ни на уровне науки, ни даже в публицистике и беллетристике. Важным доказательством этому является и текст Туркманчайского, а до того – Гюлистанского договоров, которые представляли собой соглашение между Санкт-Петербургом и Тегераном, Россией и Персией, где они и только они являлись субъектами региональных территориальных переделов. Что же касается судьбы Восточной Армении, то, в условиях явного социально-экономического отставания Персии от ведущих стран того времени, консервирования там феодальных порядков, религиозной сегрегации и притеснений, развитие и даже само сохранение армянского народа на рассматриваемых территориях находилось под вопросом. Можно констатировать прогрессивный характер разрушение пришедшей в регион Российской империей описанной выше административно-территориальной системы и выстраивания новой парадигмы развития края.
Литература
1. Егиазаров с. А. Исследования по истории учреждений в Закавказье, ч. I. Сельская община. Казань, 1889. 352 с.
2. Нестеров А. Г. Каджары Зийадоглу и создание Карабахского беглярбекства в XVI веке / А. Г. Нестеров, М. И. Каджар // Научный диалог. – 2019. – № 6. – с. 351–361.
3. Арутюнян П. Т. Освободительное движение армянского народа в I четверти XVIII в. Издательство Академии наук СССР. М., 1954. 307 с.
4. Куликов А.С. Все кавказские войны России. Самая полная энциклопедия. М.: Яуза: Эксмо,2013. 608 с.
5. Тер-Мкртчян Л. Положение армянского народа под игом Надир-Шаха (1736–1747 гг.) // Известия Академии наук Армянской ССР, № 10, 1956. с. 91–98.
6. Bournoutian, George A. The Khanate of Erevan Under Qajar Rule: 1795–1828. – Mazda Publishers, 1992. 355 p.
7. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Архив Главного управления наместника Кавказскою Издан под редакцией председателя Комиссии А. Д. Берже. Тома I–IX. Тифлис, 1866–1881, т. IX, док. 213)/
8. История Абраама Кретаци о современных ему событиях и о Надир-шахе персидском. Вагаршапат, 1870.
9. Парсамян В.А. Присоединение Восточной Армении к России и его историческое значение. Ереван, 1978. 69 с.
История рода атабекянов в эпоху русско-персидских войн и сегодня
Арутюнян Рита Владимировна,
к.т.н.,
rharut57@yahoo.com
Статья основана на материалах, приведенных в трудах военного историка В. Потто, а также на семейных архивах и мемуарах. Описана роль двух братьев, представителей княжеского рода Атабекянов, в успехе военной операции, известной как «рейд Карягина». Атабекян русско-персидские войны юзбаши Шах-Булах Потто.
Василий Александрович Потто (1836–1911) – выдающийся русский военный историк, начальник генерального штаба Кавказской армии, генерал-лейтенант. Его многотомный труд, изданный в 1899 году, долгое время оставался важнейшим источником по истории русско-персидских войн. Но только узким специалистам был известен еще один его труд, который называется «Первые добровольцы Карабаха в эпоху водворения русского владычества (мелик Вани и Акоп-юзбаши Атабековы)», изданный в 1902 году в Тифлисе. В книге не только описаны отважные армянские добровольцы из старинной семьи Атабекянов, но и объективно отображены исторические события первой четверти XIX века.
Родовитость семьи Атабекянов подтверждается актом, выданным Эчмиадзинским монастырем в 1807 году. На древность происхождения рода указывает также и звание юзбаши (сотник), переходившее в этой фамилии наследственно. В старом Карабахе его носили лица из высшего сословия. Полный титул рода Атабекянов: князья Джраберда (ныне Мардакерт), владельцы Кусапата и Царакара. В первой половине XIX века род Атабекянов уже владел обширными территориями, на которых располагалось несколько крепостей и замков и около семидесяти селений. В родовом поместье в деревне Кусапат сохранились развалины дворца (дарбаснер) Атабекянов, а также родовое кладбище.
Печать принца Вани Атабекяна Большой герб княжеского рода Атабекянов правителя Джраберда, Кусапата и Царакара
Первая русско-персидская война длилась 9 лет, с 1804 по 1813 годы. Сначала был взят Елизаветполь (Гянджа), затем в мае 1805 года был подписан Кюрекчайский договор, по которому к России отходило Карабахское ханство. Персидский шах Фетх-Али из династии Каджаров не мог смириться с такими потерями и вознамерился вернуть Карабах обратно. Он попытался воспользоваться тем обстоятельством, что к тому моменту основные силы России были переброшены в Европу для ведения войны с наполеоновской Францией. (Не забудем, что в это же десятилетие Россия воевала также с Турцией, Швецией и Англией). Так что летом 1805 года персидское войско численностью 40 тысяч человек под командованием наследного принца Аббас-Мирзы смело форсировало Аракс. В это время границу оборонял 17-й егерский полк майора Д. Лисаневича, который ввиду превосходящего ресурса противника благоразумно отступил в Шушу. Пребывающий в ставке в Гяндже командующий русскими войсками на Кавказе князь П. Цицианов принимает решение выслать навстречу неприятелю другую часть 17-го егерского полка под командованием полковника Павла Михайловича Карягина. Так начался героический поход, вошедший в историю под названием «рейд Карягина».
3 июля (по нов. стилю) 1805 года 493 солдата и офицера с обозом и двумя орудиями вышли из Гянджи по направлению к Шуше на помощь Лисаневичу. Но до Лисаневича они не дошли, и вскоре сами уже были вынуждены запросить у него помощи. Дело в том, что по пути отряд Карягина натолкнулся на большой передовой отряд персов. Дороги вперед и назад оказались заблокированными. Оставалось одно – искать на месте пункт для обороны, ведь в горных условиях правильно выбранная позиция решала дело.
В отряде Карягина и находился наш герой, молодой Аванес Арютинов Атабеков, Вани-юзбаши. В свое время Карягин спас семью Атабекова от разорения. И вот, движимый чувством благодарности, Вани явился к нему добровольцем, и с этой минуты в полном смысле слова стал спасителем отряда. Великолепно зная всю окрестность, он указал Карягину на высокий холм с раскинувшимся на нем мусульманским кладбищем, и предложил на нем укрепиться. Карягин так и сделал. Персы, ободренные ничтожностью отряда, не замедлили броситься в атаку. Ожесточенные приступы следовали один за другим до наступления ночи. Карягин удержал кладбище, но это стоило ему почти половины отряда. Персы задумали лишить осажденных воды, и с этой целью поставил над рекой 4 батареи фальконетов. «Мы очутились точно в осажденной крепости, – пишет очевидец. Нестерпимый зной истощал наши силы, жажда и голод нас мучили, а выстрелы из батарей не умолкали». С этой минуты потери в отряде стали быстро расти. Сам Карягин был контужен и ранен, большинство офицеров выбыли из строя в первый же день сражения. Командование отрядом перешло к Петру Степановичу Котляревскому, командиру роты. В таком положении прошел еще день, но далее держаться без воды было невозможно. К тому же было получено известие, что на помощь персам подошло 30 тысячное войско. Видя безвыходность положения, Вани вызвался доставить письмо от Карягина к Лисаневичу с просьбой о помощи. Он вышел ночью, пролез мимо сторожевых персидских караулов и добрался до ближайшего армянского поселения. Передав письмо надежному человеку, он вернулся обратно, полагая, что его услуги могут понадобиться русскому отряду. Атаки персиян не ослабевали, к тому же Лисаневич сообщил, что не имеет возможности выйти из Шуши к ним на помощь. Участь отряда висел на волоске: горсть солдат сражалась против 30 тысячного неприятеля. Тогда Карягин принял смелое решение – попытаться совершить прорыв сквозь врага и штурмом захватить неприступную крепость Шах-Булах, которая находилась между Гянджой и Шуши. «Идти напролом нельзя, – сказал Карягину Вани, – но я проведу вас тайными тропами». «А пройдет ли там артиллерия?» «Где не пройдет, там перенесем на руках». В дороге им внезапно встретился персидский конный разъезд. В темноте прозвучали выстрелы, поднялась тревога, но отряду удалось ускользнуть, и к рассвету он стоял под стенами Шах-Булаха. Гарнизон крепости состоял из 150 человек, там все спали. Русские подкатили орудия под самые ворота крепости и дали по ним залп. Ворота рухнули и через брешь отряд ворвался в крепость. Но не прошло и двух часов, как вся персидская армия оказалась возле захваченной крепости. По словам подпоручика П. Ладинского, «в этой ужасной крайности истинный наш благодетель, имя которого должно остаться незабвенным всем, оставшимся в отряде Карягина, верный наш юзбаши, предложил нам достать сколь возможно съестных припасов, а самое главное – известить князя Цицианова о нашем безвыходном положении. Отмечу, что отряд находился в совершенной крайности и уже 4 дня, как питался травой. Но теперь и травы не было, так как персы всюду выставили пикеты». Ситуацию опять спас Вани: он пробрался за продовольствием в родное село Кусапат на расстоянии 20 верст, где жил его отец. Младшего брата своего, Акопа, он тотчас направил в Елизаветполь с запиской к Цицианову о помощи, а сам принялся с отцом молоть пшеницу и к следующей ночи напек 40 больших хлебов, набрал чесноку и других овощей, и к рассвету все это доставил в Шах-Булах. На следующий день была проведена еще одна вылазка, теперь с Вани отрядили 50 солдат, чтобы запастись большим количеством провианта. Группа наткнулась на вражеский конный разъезд, расправилась со всеми; затем солдаты очистили место стычки, чтобы враг не хватился потери. Отец Вани к тому времени смолол остальную муку, напек хлебов, накормил ими солдат и остальное дал им с собой. По дороге отряд зашел в небольшую крепостцу, где скрывались армяне. Вани купил у них за 60 червонцев, взятых у отца, 12 штук рогатого скота, в окрестностях отыскал вино, фрукты, кислое молоко, овощи и два котла. Все навьючили на быков и благополучно возвратились в Шах-булах. Между тем персы предложили запертому в крепости отряду Карягина почетную капитуляцию. Договорились на том, что Карягин просто оставит Шах-булах. Но куда ему отступать? Все дороги заняты врагом. И опять Вани сослужил службу – посоветовал идти в Мухратаг, замок в горах на расстоянии 25 верст. И не просто посоветовал, а по скрытым тропам и оврагам вывел их из окружения, да так, что враг долго не сообразил, что крепость уже покинута. На стенах крепости были оставлены часовые, которые еще долго перекликались друг с другом, чем ввели персов в заблуждение, что русский гарнизон еще внутри. Когда отряд отошел на безопасное расстояние, Вани вернулся назад, снял часовых и благополучно привел их к отряду. Положение людей в отряде было отчаянное, три четверти состава были раненые и покалеченные. Но поход ознаменовался неслыханным примером самопожертвования. В одном месте глубокая канава делала невозможным перевезти через нее пушки, а вокруг не была ни дерева, чтобы изготовить мостки. И тут четыре солдата вызвались, чтобы пушки были перетащены по их телам. И легли в канаву. Двое из этих героев были раздавлены насмерть, а двое остались живы. Это был известный подвиг рядового 17-го егерского (позднее – лейб-гвардии Эриванского) полка – Гаврилы Сидорова.