Елена Разумовская
Не-большая разница
– Твоя правда, – согласился мужчина. – Скажи, пожалуйста, ты замуж собираешься? Ты знаешь, я не имею привычки лезть в твою жизнь, твоя мать с этим прекрасно справляется за двоих, но это бы решило многие твои проблемы, в том числе и вопрос переезда.
– Я уже говорила, что хочу замуж за человека, а не за квартиру, – теперь уже мой тон стал скучающим. – А достойного найти, да такого, которого я под каблук не загоню… Сам понимаешь.
– Я мог бы представить тебя в нужных кругах, – тонко намекнул отец и наконец посмотрел на меня. Я вскинула брови – подобное я слышала от него впервые, обычно он не афишировал наличие у него внебрачных детей, поскольку сам давно и прочно состоял в браке, и даже имел от него дочь, бывшую старше меня на пару лет.
– В лесу сдохло что-то большое и вонючее? – насмешливо изогнула бровь я. – Допустим, я соглашусь. Кого я там подцеплю? Старика, который из-за пуза собственный стояк видел лет двадцать назад или его инфантильного сынка, который убеждён, что НДФЛ – это венерическая болезнь?
– Ты отвратительно грубая и пошлая, – поморщился мой визави.
– Я предпочитаю термин "прямолинейная", – я пожала плечами. – Формулировка не меняет истинности высказывания.
– Почему ты не обращаешься ко мне за помощью с переездом? – вдруг полюбопытствовал отец. Да что с ним такое? Какой-то небывалый интерес к моим делам.
– Потому что ты её не предлагаешь, – я посмотрела в точно такие же чёрные как мои глаза. – Хотел бы помочь – давно помог, а раз не делаешь этого, значит и просить бессмысленно. Ты в моей жизни что-то вроде булгаковского Воланда. Сам всё предложишь и сам всё дашь.
Отец расхохотался, запрокинув голову, а я обернулась на распахнувшуюся безо всякого стука дверь. А вот и ответ на вопрос, почему отец заинтересовался водителем Лексуса – именно он стоял в дверях. Высокий, хорошо сложенный, под дорогим костюмом даже наверняка спортивный, с заметными следами кавказской крови – такой же чернявый и смуглый, как отец, а меня от этой дружной компании отличала только доставшаяся мне от матери довольно бледная кожа. У меня даже мелькнула мысль о нашем родстве, мужчина был неуловимо чем-то похож и на отца, и на меня.
– Добрый вечер, – не стал обозначать наше заочное знакомство мужчина. Следом за ним шмыгнул официант, которому я одобрительно кивнула, завидев парнишку за спиной нашего гостя, выставил передо мной десерт в красивой пиале и кофе в белоснежной чашке, и поспешил скрыться.
– Добрый, – вежливо отозвалась я и безмятежно улыбнулась, как будто пятнадцать минут назад не указывала ему дорогу в дали дальние одним пальцем, а он не уточнял, у кого именно я насосала на права.
– Вадим, познакомься, Ксения, – я издевательски протянула руку ладонью вниз по балетному изогнув пальчики. – Между собой вы единокровные брат и сестра.
– Ого, – не сдержалась я. – Даже так.
– Неожиданно, – также хмыкнул Вадим, но коротко прижаться губами к руке всё же не обломился, после чего уселся по правую руку от меня в кресло. – И что стало мотивацией для такого неожиданного знакомства?
– Ну, во-первых, я не так давно овдовел, – я вдруг обратила внимание, что отец полностью одет в чёрное. Траур. – Скрывать ваше существование больше нет никакого смысла. Во-вторых, моя официальная дочь недавно окончательно убедила меня в полном отсутствии у неё мозгов. В-третьих, по прогнозам врачей, жить мне осталось не более двух лет.
– Тебе кто-нибудь говорил, что с такими новостями надо предупреждать приезжать не за рулём? – спустя паузу выдохнула я. – Если нет, то ты на будущее просто имей ввиду, ладно?
– Соглашусь, я бы тоже выпить не отказался, – потёр лицо Вадим и тяжело вздохнул. – Хорошие новости есть?
– Есть, – милостиво кивнул Самад. – В связи со всем сказанным, я планирую старшей дочери оставить в наследство некоторое количество средств и некоторую недвижимость, на доход от сдачи в аренду которой она сможет жить до конца дней. А вот вам двоим я хочу оставить всё остальное и, в первую очередь, бизнес. В отличии от идиотки-Марины, вы не пустите моё наследство по ветру.
– Абза-ац, – расхохоталась я и откинулась на кресле. – Это поэтому ты меня в ментовку работать не пустил?
– И меня, – поддакнул Вадим.
– Именно, – подтвердил отец. – И по этой же причине я настоял, чтобы Вадим отучился на экономическом, а Ксюша на юрфаке.
– Несостоявшийся оперуполномоченный-кинолог, – кисло представилась я и протянула своему новоявленному брату руку для пожатия.
– ОБЭП, – коротко представился Вадим в ответ и несильно сжал мою кисть. – А ничего, что у нас обоих уже есть свои дела?
– ИП Мелхиева – частный кинолог, – издевательски усмехается папа. – И ООО "Руссиб" с уставным капиталом десять тысяч, и в котором все сотрудники оформлены как самозанятые. Это даже не смешно. Я предлагаю вам совсем другие масштабы.
– Допустим, – согласилась я. – А если я тупо не хочу? Ну не вижу я себя акулой бизнеса. Мне собачье дерьмо больше по душе.
– Ты думаешь, у тебя есть выбор? – насмешливо глянул на меня отец. Ну конечно. О каком выборе может идти речь? Мы оба знаем, что у него достаточно длинные руки и грязная совесть для того, чтобы я боялась за своих близких, и речь здесь даже не о маме, а о друзьях. Увы, папенька имеет достаточно денег и влияния, чтобы испортить мне весьма внушительный объём крови.
– Понятно, – вздохнула я и отвернулась к окну. – Утоли любопытство: что такого отмочила Марина, раз ты практически вычёркиваешь её из завещания?
– Я был согласен оставить бизнес ей только при условии того, что она замужем, – пояснил отец, а я закусила губу, пытаясь понять, какова вероятность того, что это какая-то другая Марина разводится с мужем. Верится слабо. В совпадения я не верю. – Но она имела глупость изменить мужу с его братом. Олег такого, конечно, не простил, и я прекрасно его в этом понимаю. Мог бы конечно продавить остаться в семье, но не стал. Мужская солидарность.
– А ты матери этого Олега как психолога не советовал? – поинтересовалась я.
– Я не упоминал, что он психолог, – вскинул брови мужчина.
– Я знаю, – усмешка расплылась по моим губам.
Вот в чём интерес до моей личной жизни, вот кому он хотел меня представить. Зять ему, кажется, был ни то искренне симпатичен, ни то безумно выгоден, короче, Самад очень бы хотел оставить его в семье, почему бы и не путём отношений со мной. Когда мать позвонила отцу жаловаться на меня, она не могла не упомянуть, что меня тянет на мужиков постарше. В голове престарелого сводника сложился план: дать контакт Олега в надежде, что я клюну на симпатичного психолога и что тот клюнет на меня в попытке найти утешение в другой бабе. Мнение моей истеричной матери его, без сомнения, не особо волнует, он сам не видит в такой разнице проблемы, раз позволил Марине выйти за Олега. Случайностью в этой истории было только одно – наше знакомство в баре.
– А в совке за такое давали срок, – оскалилась я.
– А в наше время это называется устраивать судьбу детей, – отрицательно мотнул головой отец.
– Я совершенно перестал понимать, о чём вы говорите, – капитулировал Вадим. – Сдаюсь.
– Это не так важно в данный момент, – хмыкнул Самад. – Ключевая мысль в том, что ещё до Нового года вы оба выйдете в "Монолит" моими замами. До этого времени рекомендую тебе закончить свои тренировки, – он посмотрел на меня, а после перевёл взгляд на Вадима. – А тебе либо ликвидировать фирму, либо найти генерального на зарплату.
– Это всё? – вскинул брови новообретённый брат. – У меня ещё есть дела.
– У меня, к слову, тоже, – взглянув на часы, отозвалась я.
– Я дам распоряжение переслать вам документацию по профилям, – кивнул отец и показательно отвернулся к окну. – Ксюш, останься на два слова, – Вадим кивнул мне на прощание, пожал отцу руку и вышел, снова оставляя нас вдвоём. – Я не знаю, что между тобой и Олегом, но крайне заинтересован в том, чтобы снова породниться. Будь умнее и благоразумнее сестры.
– Намекаешь залететь от него и родить? – я невольно усмехнулась. – Не знаю, какой до того интерес у тебя, но я и сама заинтересована в нём. Обещать ничего не буду, но что зависит от меня – сделаю.
– Я в тебе не сомневался, – кивнул мой визави, всё также не глядя на меня. – До встречи.
– До встречи.
Я спускаюсь с крыльца с зажатой между губ сигаретой, на ходу пытаясь отыскать в чёрном клатче зажигалку, но та как назло завалилась куда-то. Перед моими глазами чужие руки подносят трепещущий на ветру огонёк к кончику моей сигареты, и я втягиваю воздух через фильтр, перетягивая пламя на бумажный кончик. Перехватив двумя пальцами, поднимаю глаза и усмехаюсь этому Прометею с чертами лица, очень похожими на мои. Он также криво усмехается мне, и мы молча курим, не зная, что сказать друг другу.
– Что делать будем? – к середине своей сигареты спрашиваю я.
– Ну, враждовать смысла не вижу, – хмыкнул братец. – Предлагаю искать общий язык. Случись что, я предпочту с тобой дружить против отца, чем воевать против вас обоих.
– Резонно, – согласилась я. – Стоит встретиться как-нибудь, пообщаться на двоих.
– Пожалуй, – Вадим кивнул и достал из кармана свой телефон. – Диктуй номер.
Обменявшись заветными цифрами, мы прощаемся и рассаживаемся по машинам. Отчаянно хотелось побиться головой о руль, но легче мне всё равно не станет, а шишку набью. Сопротивляться отцовскому решению было всё равно, что проклинать судьбу за джекпот. Мне буквально выдался шанс выбиться в люди, зарабатывать если не космические, то просто весьма приличные деньги, съехать от матери, сменить машину… Только в комплекте шёл мой мутный папаша, внезапно обнаружившийся старший брат, сумасшедшая ответственность и очень сложная работа. Справлюсь? Конечно. Пару десятков раз захочу сдохнуть в процессе? Само собой.
Начать следовало с поиска контакта с братом – мне он показался неплохим человеком, вполне вероятно, что и сообщник в этой авантюре из него выйдет недурственный. И аккуратно окучивать Олега. Если отец был готов оставить бизнес фактически ему, то мне такой помощник уж точно пригодится. Ну прямо-таки все дороги ведут в Рим, а моя кривая тропка лежит в центр психологической помощи "Вектор". Щас лопну от счастья.
Глава третья, о дурацких заявлениях, истериках, афродизиаках и настоящей дружбе.
"Когда жизнь подкидывает дерьма больше, чем ты успеваешь съедать, бери подругу, белое полусладкое и пачку сигарет, садись на кухне и принимайся жаловаться на жизнь. И фисташковое мороженое прихвати. Потому что фисташковое мороженое – это вкусно."
Как бы мне ни хотелось взвыть, закутаться в одеяло и проспать примерно сутки, день даже и не думал заканчиваться. Впереди предстояло ещё забрать мать с работы, доехать до клиники, поговорить с Олегом, потом пообщаться с матерью, выставить какой-никакой нейтралитет, чтобы дожить до следующего года, а завтра ещё предстоит поставить своих клиентов в известность о скоропостижном окончании моей только-только начавшейся карьеры кинолога. И да, придётся зарыться в бесконечные кодексы и правовые нормы, чтобы вспомнить забытое и обновить то, что изменилось с момента окончания мною университета.
– Что с тобой? – безо всякого интереса в голосе интересуется мать, минут через пять после того, как устроилась слева от меня. Я не ответила, только демонстративно крутанула колёсико магнитолы, добавляя громкости играющему фоном радио.
Благо, в центре города в это время уже полно свободных парковок и мне удалось вместиться на парковке прямо перед нужным бизнес-центром. Тачка моргнула фарами, коротко пискнула и на брелке закрылся замочек, подтверждая мне, что сигнализация работает. На парковке, через две машины от моей, стояла та самая Инфинити, на пассажирском сидении которой я имела честь прокатиться буквально пару дней назад и невольно чуть улыбнулась, вспомнив тёплый смех её владельца. Не знаю, какой у отца до Олега интерес, а мой почти весь целиком сугубо девичий.
Клиника психологии и психотерапии "Вектор" находилась на первом этаже и могла похвастать отдельным входом. Тёплые бежевые и коричневые тона, улыбчивая вежливая девушка на ресепшне и кофейный автомат, буквально всё здесь одним своим видом говорило, что тут поймут, подотрут сопли и помогут. Под строгим материнским взглядом я дополнила договор с клиникой своими паспортными данными и согласием на обработку персональных данных, поставила автограф внизу и зацепилась глазом за вторую сторону в договоре. После всех "ООО" и перечислений, был указан и директор – Аристов Олег Владимирович. Стало чуть понятнее – вероятно, интересует Олег отца не как психолог, а как бизнесмен и владелец собственного бизнеса. Как только получу доступ к документации и архиву в фирме отца, обязательно поковыряюсь на предмет связи. Уверена, отыщу.
Сунув мелкую купюру в автомат, тыкнула на кнопку "ванильный латте", чуть поморщилась от грохота вендингового кофейного автомата. Девушка-администратор сообщила мне в спину, что мы с матушкой можем проходить, мол, Олег Владимирович нас ждёт, но на требовательный рывок за пиджак я не реагирую, дожидаясь свой кофе.
– Ксюша! – зашипели мне спину, стоило мне наклониться за своим картонным стаканчиком и выпрямиться с невозмутимым видом.
– Что? – я вскинула брови и сделала крупный глоток.
Мне не ответили, только молча и зло зашагали по направлению к нужному нам кабинету. Табличка на двери никакой новой информации нам не поведала, поэтому заострять на ней внимание я не стала. Кабинет был уютный, в тех же тонах, что и холл, явно рассчитанный не только на одиночные приёмы, но и на коллективные – стояли пара кресел, небольшой диванчик с маленькими подушками, пара столиков с пачками бумажных салфеток, окно было зашторено, а верхние лампы вместе с парой-тройкой светильников на стенах создавали тёплое и мягкое освещение. Ничего общего, короче, с больничными кабинетами, только телика на стене не хватает для впечатления обыкновенной гостиной.
Олег стоял у окна с таким же стаканчиком кофе, какой был в моих руках, и обернулся, когда матушка открыла дверь. Видимо, одним из принципов его жизни было оставаться сногсшибательным в любой ситуации, и на работе в том числе. Чёрный костюм-тройка, белая сорочка, пиджак висит на спинке отдельно стоящего кожаного кресла, а он в этом своём жилете и рубашке с расстёгнутой пуговкой на вороте был чертовски хорош, я аж невольно представила себя опирающейся предплечьями на подоконник, в то время как кисть его руки продавливает мою поясницу, вынуждая меня прогнуться ещё сильнее. Кажется, кому-то срочно нужен секс. Вон, уже на малознакомых мужиков заглядываюсь. Лёгкая улыбка при взгляде на меня мне точно не почудилась, но создавала впечатление обыкновенной вежливости, а мою ответную улыбку мама видеть не могла. Её вообще, кажется, взяла лёгкая оторопь, наверное, она не ожидала, что психолог окажется молодым и откровенно симпатичным, по возрасту ненамного младше неё.
– Здравствуйте, – взяла себя в руки маман.
– Добрый вечер, – кивнул Олег в ответ. – Присаживайтесь. Кому из вас нужна помощь?
– Моей дочери, конечно, – с лёгкими возмущёнными нотками отозвалась она, как будто мысль психолога о том, что помощь нужна ей, была для неё оскорбительной.
– Хорошо, – он присел в то самое кресло с пиджаком, оставив нам выбор куда присесть на собственное усмотрение. Я устроилась на диванчике, ставя стаканчик с кофе на столик с салфетками, забросила ногу на ногу и откинулась на спинку, уставившись на психолога самым заинтересованным взглядом, надеясь, что причины моего интереса не столь очевидны.
– Ксюша, сядь нормально, – сквозь зубы процедила родительница, опускаясь в кресло по правую руку от меня.
– Ксения может сидеть так, как ей удобно, – мягко возразил маме Олег. – Вы, кстати, тоже. Меня зовут Олег Владимирович, а вас?
– Зоя Дмитриевна, – уже чуть более сдержанно ответила мать. Мне было забавно наблюдать за ней, пусть и несколько неловко перед Олегом, так что я предпочла молчать и потягивать свой кофе. – Мы пришли с проблемами в поведении Ксюши.
– В чём заключается проблема? – вскинул брови мужчина.
– Перечит мне, может не прийти ночевать домой, запирается в своей комнате, мол, личное пространство, – жалуется мама, а я прячу усмешку за волосами – силюсь не припоминать ей, что мне уже давно не пятнадцать, а жалобы у неё примерно на таком уровне. – Постоянно связывается с мужчинами сильно старше неё. Позавчера вот устроила скандал и ушла из дома на всю ночь, не брала трубки и игнорировала мои сообщения.
– Из-за чего скандал? – серьёзно уточнил Олег, но клянусь, у него в глазах плясали самые настоящие смешинки. – Или без повода?
– Из-за того, что я вошла в её комнату в её отсутствие, – я вскинула бровь и посмотрела на маму с деланным удивлением.
– Ты имеешь ввиду: "сняла с петель дверь, влезла в мой ноутбук, прочла мои переписки в мессенджерах, порылась в моих вещах и докопалась до меня из-за вибратора, вейпа и переписки с мужчиной"? – уточнила я с заметной издёвкой в голосе.
– Ксюша, мужчина, старше тебя на десять лет тебе не подходит! – менторским тоном заявила мне мать.
– А можно я в свои двадцать четыре буду сама решать?
– Нельзя, – отрезала она, а меня всё же пробило на истерический смех. – Ничего смешного!
– Я вас понял, – кивнул Олег. Я позавидовала его выдержке – даже мне уже смешно с происходящего. – Думаю, дальнейшая беседа с Ксенией будет иметь больший эффект, если пройдёт наедине.
– Я хочу знать, о чём вы будете говорить, – возразила мама.
– Ксения не будет откровенна со мной, как со специалистом, если вы будете здесь, и я не смогу помочь вам в решении проблем с дочерью, – терпеливо пояснил мужчина. – В конце сеанса я приглашу вас, и мы втроём обсудим дальнейшие действия, договорились?
– Ладно, – с заметным неудовольствием ответила она, поднялась и покинула кабинет.
Я шумно выдохнула, прикрыла глаза и потёрла виски. Нет, я ожидала что-то подобное, в конце концов, зная мать, могло быть и хуже, но это не уменьшает ощущения испанского стыда, когда херню говорит или исполняет другой человек, а стыдно тебе. Мне бы уже давно пора смириться с этим чувством, но каждый раз был как первый. Плюс в этом был только один: во всех учебных учреждениях руководящий состав знал, что моя мать и адекватность – это две параллельные прямые, и все проблемы старались решить со мной, лишь бы не вызывать её на ковёр. Благодаря тому же самому, ответственность за себя и сознательность я приобрела куда раньше сверстников, поэтому за косяки отвечала и отрабатывала, а с учителями и преподавателями всегда без труда находила общий язык – авторитета взрослых в моей голове никогда не было, зато было понимание, что с любым человеком можно договориться словами через рот.
– Ты в порядке? – раздался голос Олега, и я открыла глаза, обнаруживая его уже не в кресле, а сидящим напротив меня на корточках. Серые глаза всматривались в моё лицо, подмечая даже мелкие признаки моей мимики, на которые обычный человек даже и внимания не обратит. – У тебя глаз дёргается, ты в курсе?
– Умеешь ты в комплименты, – расхохоталась я, но смех был каким-то надрывным, отнюдь не весёлым, хриплым и похожим на воронье карканье.
Хватка у него жёсткая, не даёт вырваться, губы мягкие-мягкие, без единой трещинки или шелушинки, а его поцелуи не оставляют ни надежды на вдох, ни веры на выдох, ни воли на выбор ответить или нет. Я сама не замечаю, как обвиваю его шею руками и поднимаюсь в порыве быть ближе, теснее, как его руки подтверждают эту одну на двоих необходимость и прижимают меня к нему за талию. В его руках так хорошо, так спокойно и надёжно, что я удивлюсь сама себе – неужели, я умею чувствовать вот так ярко, без оглядки и здравого смысла? Оказывается, умею.
– Зачем? – шёпотом спрашиваю я, стоит мне отдышаться, уперевшись лбом в его плечо.
– У тебя начиналась истерика, – любезно пояснил мне Олег. – Это лучше, чем пощёчины.
– Мудак ты, Аристов, – фыркнула я. – Лучше бы соврал, что не сдержался, потому что я сегодня просто огонь.
– Девочка моя, у тебя в институте по логике что было? – усмехается он мне в волосы и коротко целует в висок. – Повод и причина – это разные вещи, – его рука ведёт вдоль моего позвоночника, заставив меня прогнуться в спине ему навстречу. – В данном случае, твоя истерика – это повод, а факт того, что я ждал нашей встречи – это причина. А ещё есть такая вещь, как провоцирующие факторы, – его пальцы проходятся по моей открытой шее, запуская по моему телу дрожь и мурашки, и подцепляют чокер под подбородком, натягивая и заставляя меня вытянуть шею, подняв голову ему навстречу. – Например, этот твой хвост, который хочется намотать на руку, или с виду невинный чокер, как две капли похожий на ошейник, или эти твои браслеты, похожие на наручники. На что ты рассчитывала? – он разворачивает меня спиной к себе, но не выпускает из кольца своих рук. – Что я замечу, но молча прожую? – я только открыла рот, чтобы ответить, но он расстегнул последнюю пуговку на моём пиджаке и горячая ладонь скользнула по обнажённой коже на рёбрах и мне пришлось с силой закусить губу, чтобы не застонать вслух. – Только попробуй сейчас ткнуть в мой профессионализм. Ты пришла решать свои проблемы, моя помощь тебе требуется только в том, чтобы прикрыть твои манипуляции, а никак не обсуждать твоё детство и травмы. Даже если бы ты и хотела о них поговорить, я бы не взялся.
– Почему? – жалобно всхлипнула я, вызвав его усмешку.
– Потому что вместо твоих проблем буду думать о том, что твои красные губы куда лучше смотрелись бы вокруг моего члена, – он большим пальцем провёл по моим матовым губам, ожидаемо, не обнаруживая отпечатка на подушечке. – Интересно, как долго она будет стираться?
Одной рукой он накрывает мои губы, буквально, затыкая мне рот, а второй накрывает мою грудь, сжимая давно возбуждённый сосок, перекатывает его между пальцев, чуть оттягивает и заставляет меня снова всхлипнуть, правда, на этот раз задушено. Никогда бы не подумала, что могу позволить так вести себя мужчине, которого вижу второй раз в жизни, но сопротивляться не хотелось, хотя я и была уверена, что стоит мне попытаться вывернуться из его рук – он отпустит меня, подаст зеркало и даже не намекнёт на наше маленькое сумасшествие.
– Ещё пара-тройка минут и твоя мать не выдержит тишины в кабинете, – прошептал он, чуть прикусил кожу на моей шее и пробежался рукой по внутренней стороне моего бедра, поднялся выше и легко погладил кожу на животе, ровно над кромкой пояса брюк. – Хочешь рискнуть?
Это не мужчина, это чёртов афродизиак. Будь я в здравом уме, не клубись в моей голове туман цвета его глаз, я бы в жизни не согласилась, но жар внизу моего живота требовал выхода, требовал освободить его и дать пробежать по всем нервным окончаниям волной первобытного удовольствия. Между его вопросом и моим судорожным кивком проходит едва ли двадцать секунд – ужасно расточительная трата времени. Ему требуется куда меньше времени, чтобы предсказуемо обнаружить кончиками пальцев, что я чертовски влажная между ног, и мягко коснуться небольшого бугорка, вызвав фейерверк ощущений во всём моём теле.
– Тише, девочка, – чуть улыбнулся он, когда я дёрнулась в его руках слишком сильно. – Как неудачно ты решила сегодня надеть узкие брюки.
Я была бы рада съязвить, что в следующий раз непременно приду в расклёшенной юбке, но его рука всё ещё закрывала мне рот, а вторая доводила меня до исступления, отчего по телу пробегала дрожь, а речевой аппарат отказывал, даже не удерживай он меня. Да я и сама уже пожалела об этих чёртовых брюках, в этот конкретный момент я бы и душу продала, чтобы почувствовать его упирающийся мне в поясницу стояк внутри себя. Может дело именно в том, что он хочет меня также, как я его, может просто в его потрясающей харизме вкупе с умением одними только словами заставить коленки подкашиваться, или просто в нём самом, а может и в том, что за стенкой сидит прямая угроза нашего разоблачения и даже не подозревает, что послушной быть я всё-таки умею. Честно говоря, на причины мне было откровенно наплевать, особенно в тот момент, когда внизу моего живота порвалась тонкая оболочка капсулы моего удовольствия и разлилась по всему туловищу, вытягивая меня в мелко дрожащую струну, хватающую воздух ртом и сжимающую обеими руками мужское предплечье, удерживающее меня поперёк плеч.
– Порядок? – дав мне паузу, чтобы отдышаться, в полголоса спрашивает Олег.
– Я бы назвала это словом "кайф" или "поехали к тебе", но "порядок", в целом, тоже ничего, – мурлыкнула я, разворачиваясь в его руках. – Спасибо, – шепчу ему в губы я, а он нахально усмехается, коротко целует меня и отстраняется.
– Обращайся, – подмигнул мужчина, а я тихонько захихикала.
– Ты поаккуратнее, я же обращусь, – предупредила я, подходя к зеркалу проверить макияж. Карандаш с нижнего века предсказуемо предпринял попытку мигрировать и сделать из меня панду, но был безжалостно убран бумажной салфеткой из коробки, каких по кабинету стояло ещё пару штук. – Проклянёшь ещё тот день, когда дал мне этот горшочек в руки и сказал: "Вари, сколько хочешь".
Олег усмехается, но ответить не успевает: стоит мне усесться обратно на диванчик, закинуть ногу на ногу и смочить горло остатками кофе из своего стаканчика, как его прогноз сбывается, и матушка бесцеремонно распахивает дверь безо всякого стука. Скакнувшее было вверх настроение снова поползло вниз – её лицо напомнило мне, что за стенами кабинета меня снова ждут проблемы, бесконечное отстаивание личных границ, отцовские дела, брат, от которого неизвестно чего ждать, и очень, очень много работы. Чтоб тебя. Возвращаться в реальность после маленького жаркого безумия между мной и моим психологом, было вдвойне обиднее, чем даже после хорошей пьянки.
– Мы ещё не закончили, – холодно одёрнул мать Олег, мазнув глазами по моему скисшему лицу и метнув в неё острый взгляд.
– Но… – попыталась возразить мама, на что мужчине было категорически плевать.
– Без "но", – отрезал он. – Вы обратились ко мне за помощью, значит, не мешайте мне работать с вашей дочерью. Выйдите, я позову.
Если бы мы были в мультике, то в глазах мамы при взгляде на мою довольную моську засверкали бы молнии, а в моём на Олега зрачки сложились бы в сердечки. В качестве подтверждения своему недовольству, мать захлопывает дверь громче, чем нужно, а Олег потирает лицо ладонью и снова смотрит на меня.
– Как я уже сказал, если ты и правда хочешь поработать с психологом, то я не возьмусь, но могу посоветовать хорошего, – куда более тёплым тоном сказал мужчина. – Если нет, то у меня для тебя может быть только две рекомендации. Первая – валить как можно быстрее и как можно дальше, твоя нервная система уже на пределе, ещё немного и потребуется помощь терапевта, а не просто психолога. Вторая вытекает из первой, но только как временная, подчёркиваю, временная мера. Берёшь подружку, берёшь достаточное количество алкоголя и сигарет, нажираешься, рассказываешь ей всё, что накопилось, и рыдаешь, не сдерживаясь, потому что это тебе заметно нужно. Сейчас я сместил фокус твоих эмоций на возбуждение и тебе стало легче, но это ненадолго. И ещё раз, чтобы ты ничего себе не придумала, пока едешь домой, – он понизил голос, как будто целенаправленно фиксируя моё внимание на этой детали. – У одного и того же действия может быть несколько мотивов и причин. Иными словами, всё, что только что между нами было, было обоюдно желаемым и мы оба получили от этого удовольствие.
– Но… – попыталась я усомниться в этом тезисе, но он поднял руку, жестом затыкая меня.
– У вас это семейное что ли? – тяжело вздохнул Олег. – Без "но". Я сказал, ты меня услышала. Закрыли тему. Дальше. Как я понял, ты хочешь, чтобы твоя мать думала, что я здесь учу тебя уважению и почтению к ней, чтобы за пару месяцев отложить себе на жильё и после Нового года свалить? – я кивнула. – Услуга за услугу.
– О, любопытно, – вскинула брови я. – Какие мои профессиональные навыки тебя интересуют?
– Не те, о которых ты подумала, маленькая извращенка, – усмехнулся он. – Мне нужно, чтобы ты сопровождала меня в качестве моей спутницы на нескольких мероприятиях.
– Я? – я вскинула брови и хмыкнула. – Эскортница подошла бы на эту роль лучше.
– Возможно, – пожал плечами мужчина. – Но хочу я тебя.
– Почему? – прежде чем он успел съязвить или сказать что-нибудь в духе "не твоё дело", я напомнила: – Ты о моих причинах знаешь. Будет честно, если я буду знать о твоих.
– Причин много, но основная из них в том, что ты мне симпатична, – я практически почувствовала, как его пальцы погладили моё самолюбие, в то время, как он сам по сути уворачивался от вопроса. – У нас нет времени обсуждать причинно-следственные связи. Да или нет?
– Чёрт с тобой, идёт, – кивнула я, понимая, что времени и впрямь не так много.
– Договорились, – с самоуверенной до чёртиков улыбкой кивнул Олег и мы пожали руки, скрепляя нашу устную сделку. – А теперь сделай грустное и расстроенное лицо, как будто я разъяснил тебе, что ты кругом неправа в отношениях с матерью, и позови её.
С самым скорбным лицом Аристов сообщил маме, что случай сложный, но его опыт и квалификация позволяют попробовать ему нам помочь. В целом, мол, достаточно будет сеанса раз в неделю, а там в зависимости от динамики. Попытался осторожно намекнуть, что и самой маме хорошо бы пройти курс терапии, но лицо её помрачнело настолько, что продолжать было бы просто неразумно и давить психолог не стал. Короче, развешал лапшу покрасивше, я аж заслушалась. Мамин же внешний вид целиком и полностью говорил о том, что она наконец нашла на меня управу и очень этим довольна.
– Спасибо вам, Олег Владимирович, – довольно улыбается мама, не замечая, как издевательски я скалюсь за её спиной. – Мне точно нельзя присутствовать при следующих сеансах?
– Это ни к чему, – тонко улыбнулся психолог. – Подозреваю, у вас полно своих дел. Если Ксения не явится на сеанс, я обязательно вам позвоню. Также вы всегда можете проверить её присутствие звонком администратору. Не переживайте, Зоя Дмитриевна, Ксения в надёжных руках.
О том, какой эффект на женщин имеют его внешность и харизма, Олег явно знает не понаслышке. Матушка аж приосанилась и разулыбалась. Знала бы ты, маменька, что он со мной тут делал, не скалилась бы так. Знала бы ты, что с ним хочу сделать я, на веки вечные приковала бы меня за шею к батарее. Как всё же хорошо, что мама пребывает в блаженном неведении и по моей недовольной мордашке даже не догадывается, что если господин психолог и будет учить меня быть послушной, то отнюдь не ей. И у него в этом воспитательном процессе есть все шансы на успех.