Елена Левашова
Бабочка в стекле
Том 1
Глава 1
‒ Мисс, мисс, давайте вам помогать! ‒ пожилой араб кинулся к выходящей из туристического автобуса Анне, практически вырвав чемодан из её рук.
‒ Нет, нет, спасибо, мы сами! ‒ ответил ему довольно высокий мужчина средних лет с выражением лица грешника на исповеди. Сунув старику доллар, он взял чемодан, подхватил жену под руку и быстро направился в сторону отеля.
‒ Спасибо, Юргис! ‒ Анна чмокнула его в щеку. ‒ Как же тут здорово! Тебе нравится? – спросила она, восхищённо окинув взглядом утопающую в зелени территорию.
‒ Песок не видела? ‒ раздраженно ответил он, щурясь на ослепительном солнце.
Маринка плелась следом за супругами, она тоже устала, но была девочкой терпеливой и весёлой. Попасть из заснеженного Красноярска в «лето» – поистине сказочное событие. Одна эта мысль придавала бодрости! Ни ночной перелёт, ни дорога от аэропорта до отеля не омрачили радость от предстоящего отпуска.
Подремать удалось совсем немного. Маринка ерзала на кровати, мечтая скорее окунуться в волны. Юргис намеревался подольше поспать и буркнул, чтобы девчонки шли купаться без него.
Анна с дочерью нетерпеливо отправились на побережье. В раскалённом воздухе витали ароматы кофе и горячего хлеба. Анну восхищал сам факт пребывания здесь. На море ‒ зимой! Маринка села на берегу, касаясь пятками кромки воды.
‒ Мам, чего ты там? Давай скорее! Вода не очень холодная! ‒ дочь с нетерпением рвалась искупаться.
‒ Иду, Мариша! ‒ Анна смущенно скинула парео с довольно полного тела. Длинную косу закрутила, чтобы не намочить. Вода была очень холодной, но скоро они адаптировались и, насладившись купанием, лежали под солнцем прямо на песке.
Яркий диск прикрыла чья-то тень. Анна распахнула глаза: Юргис. Улыбается… Глаза мудрые, почти чёрные, как угольки, взгляд острый. Все-таки пришёл!
Откуда он взялся в её жизни? Как вихрь ворвался через тонкую щелочку незапертой двери её сердца, наполнил его до краев, без предупреждения, подминая волю. Он только запрыгнул в закрывающиеся двери вагона метро, чуть не сбив Анну с ног, вонзился взглядом в её огромные голубые глаза, а она уже была готова на всё…
Юргис… Такой красивый, умный, взрослый. Анне было девятнадцать лет, когда она вышла замуж. Не зная его прошлого и характера, как в омут с головой Анюта бросилась в оглушительное чувство, подарив мужчине свою невинность. Она планировала съездить в Москву на три дня, чтобы навестить сестру мамы, свою родную тетю Аню, в честь которой ее назвали, а приехала домой, в Красноярск, уже не одна.
Юргис был старше Анны на двенадцать лет. Он сдерживал эмоции и терпеливо сносил признания Анны, её девичий задор. Мама Анны сказала ‒ угрюмый. Юргис не был страстным и многословным, но Анюта всё равно улавливала его чувства к ней, нескончаемую заботу.
А потом было признание: есть дочь Марина трёх лет. Как? Где мать? Почему она отказалась от ребёнка? Юргис ничего не объяснял и не рассказывал, но в один из своих приездов к Анне привёз девочку с собой.
Пухленькая, темноволосая, кареглазая, полная копия Юргиса, малышка смущенно стояла в дверях, прячась за папу. В смешных поношенных сандалиях, с криво заплетенной косичкой, она выглядела трогательно. Анна обняла её и больше никогда в своей жизни не выпускала из объятий. Разве большее счастье есть? Ей теперь было всё равно: где мать, кто она ‒ Анну поглотили любовь к девочке, забота и ответственность за нее.
Родители Ани уговаривали её подумать, испытать чувства, узнать Юргиса получше, только все их доводы были бесполезны. Анна вышла замуж, переходя на второй курс.
Юргис переехал жить в Красноярск. Литовец, проживающий в курортной Паланге, без уговоров согласился променять её на Сибирь. Анна удивилась решению, которое он объяснил желанием дать молодой жене закончить учебу. Анюта перевелась на заочное и подрабатывала репетиторством, пополняя семейный бюджет. А с Мариночкой помогала им мама Ани.
Анна души не чаяла в девочке. Та долго не называла её мамой, а только по имени. Живя в браке уже почти полгода, Аня пыталась выяснить у нее, где мама и как её зовут, но тщетно.
Юргис ругал её за попытки выяснить правду, пресекая все расспросы на корню.
‒ Я просил тебя не поднимать эту тему, Нюта! Тем более, не впутывай ребёнка! ‒ он повысил голос на Анну.
‒ Мы живём вместе. Почему ты допускаешь тайны между нами? ‒ Анна хотела прикрыть дверь, чтобы Мариночка не слышала.
‒ Папа, не кричи на маму! ‒ малышка робко вошла в гостиную, ошарашив Аню.
‒ Мариночка, доченька, я ‒ твоя мама! ‒ Анна прижимала её к мокрому от слез лицу. С этого момента расспросы закончились. Она удочерила Марину, предъявив в опеке отказ от родительских прав настоящей матери: тот был подписан Виталиной Рауде собственноручно.
Последующие попытки узнать что-нибудь об этой женщине не увенчались успехом. Та была словно призрак: её имя и фамилия не значились ни в каких списках, в соцсетях и прочих поисковых ресурсах.
Анна воспитывала Марину как родную дочь, заботилась о ней. Молоденькая сама, она играла с ней, водила в детский сад и на танцы, отмахиваясь от вопросов окружающих. Темноволосая, с крупными чертами лица, девочка внешне не была похожа на голубоглазую блондинку Анну. Анюту не заботило мнение окружающих, сплетни, нападки на её родителей любопытных людей, соседей: она радовалась семейному счастью.
Подошла к концу учёба на факультете иностранных языков. Анна окончила институт с отличием. Её, старосту курса, пригласили остаться на кафедре в качестве методиста с копеечной зарплатой.
Анюта очень хотела ребёнка от своего мужа. Однако все попытки были безуспешными. От обилия разных гормональных препаратов, которые приходилось принимать для лечения, она сильно располнела. Анна сходила с ума из-за своей женской несостоятельности. Все её разговоры в итоге сводились только к зачатию, а потом она смирилась, воспитывала дочь и горячо любила мужа.
‒ Ну что вы, девчонки мои, накупались? ‒ Юргис разлёгся на берегу рядом с ними.
‒ Папа, а пойдем на пирс? Будем нырять? ‒ Маринка отогрелась и была готова продолжать.
‒ Будьте аккуратнее. И недолго! ‒ крикнула Анна убегающей к морю парочке.
Отель находился на первой береговой линии. Пятизвёздочный, уютный, построенный по типу бунгало, он понравился Анне сразу, как только турагент предложил его. На этот отдых они с мужем копили полгода, с самого лета. Аня работала преподавателем английского языка в университете, брала учеников по вечерам, бегая по квартирам. Юргис – экономист по образованию, отказался трудиться на заводе за мизерную зарплату, а частная фирма, в которой он работал последние два месяца, заявила о банкротстве. Из-за этих обстоятельств он противился отпуску, но Анна так мечтала, что муж не смог отказать.
Небо было чистым, без единого облачка. Серебристо-желтое солнце отражалось яркими лучиками от поверхности моря… Анна наслаждалась гармонией природы, лёжа на белом песке.
‒ Можно я нарисую вас? ‒ дремавшую Анну разбудил женский голос. Она приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на его обладательницу.
Рядом стояла женщина с внешностью и ростом фотомодели из модного журнала. Платок, повязанный вокруг головы, солнечные очки и длинный разноцветный сарафан делали ее похожей на иностранку. В руках женщина держала мольберт и чемоданчик с красками.
‒ Добрый день, извините, вы меня огорошили, ‒ Анна засмеялась и поднялась с места, обернувшись в парео, чтобы разглядеть незнакомку.
‒ Вы извините, что я так сразу. Я наблюдала за вами, и мне захотелось написать ваш портрет. Вы ‒ настоящая русская красавица!
‒ Ну что вы, я, наоборот, за последнее время очень располнела, может быть, вы другую модель выберете? ‒ Анна засмущалась, кутаясь от близости прохладной воды.
‒ Не волнуйтесь, вам понравится, уверяю. Я подчеркну только достоинства.
Незнакомке было нехорошо, и Анна это заметила. Она предложила продолжить разговор в пляжном баре. Женщины расположились за столиком, Анна по-английски попросила официанта принести воды.
‒ А я знаю вас, ‒ продолжила художница. ‒ Вы из Красноярска?
‒ Да. А где мы встречались? ‒ Анна улыбнулась.
Лицо женщины тоже показалось ей знакомым: стоило уезжать из города, чтобы за тысячи километров встретить земляков!
‒ Наши дочери ходят в один дом творчества и, по-моему, подружились. Вы ‒ мама Марины Рауде?
‒ Да, Мариночка ‒ моя дочь, неужели мир так тесен? Теперь я понимаю, почему вы подошли ко мне.
Незнакомка попросила Анну пересесть в тень и предложила перекусить лепешками. Их пекла местная пожилая женщина, мастерски раскатывая кусочки теста в ровный круг и отправляя в каменную печь. Они встали в очередь.
‒ Я ‒ Наталья! ‒ художница протянула ей руку для приветствия.
Ане она сразу понравилась интеллигентной манерой общения, уверенностью.
‒ Анна. Я рада, что мы познакомились.
Приятельницы с дымящимися ароматными лепешками на тарелках заняли свои места и принялись уплетать удивительное лакомство.
‒ Аня, какая вы красивая. ‒ Наташа чем-то напоминала Анне её подругу Кристину, которая тоже говорила все, что видит или чувствует без обиняков.
‒ Наташа, да что вы… Не смущайте меня, ‒ Анна покраснела, так как не любила повышенного внимания к своей персоне.
Они договорились встретиться возле пирса ближе к закату, как только жара немного спадёт. Анна узнала, что Наташа приехала с мужем и дочерью, и очень обрадовалась, предвидя реакцию Маринки.
Анюта еле загнала в номер дочь, решившую в первый же день выполнить годовой план по купанию и загоранию. Подействовало только известие о приезде подруги ‒ Алины Колосовской, с которой они вместе занимались в театральном кружке.
Сначала Марина визжала от радости и прыгала, а потом согласилась принять условие мамы ‒ сделать перерыв на обед.
После трапезы вся семья провалилась в сон. Перелёт и обилие водных процедур дали о себе знать. К тому же пчелиный рой иностранной речи, льющейся в неплотно закрытые окна, действовал, как снотворное. Для Анны истинным наслаждением было видеть свою счастливую семью, довольную дочь и отдыхающего от работы мужа, их веселье, беготню по песку и заплывы на спор.
Надев длинный сарафан, она направилась к морю. Солнце висело на небе ярко-желтым огненным шаром, нагревая водную гладь и отражаясь в ней разноцветными искорками. Анна неспешно прогуливалась по мокрому белому песку недалеко от пирса. Юргис с Мариной купались практически безвылазно.
‒ Аня! – в шум прибоя ворвался знакомый голос.
Анна обернулась и увидела Наталью в длинном розовом сарафане, мужчину рядом с ней, по всей видимости, её мужа, и Алиночку, которую сразу узнала.
‒ Добрый день! Борислав. Можно Борис, ‒ муж Наташи пожал ей руку.
Анна поздоровалась с темноволосым, очень высоким мужчиной. «Фотомодель из мужского журнала. Как раз под стать Наташе» – подумалось ей.
‒ Аня, давай девочки останутся под присмотром наших супругов, а мы пойдём в парк на территории отеля? Ты не против? Я все взяла для рисования. ‒ Наталья мило улыбалась.
Женщины разместились в самом конце прогулочной зоны территории, вдали от бассейнов и баров. Наталья выровняла холст и сделала набросок карандашом. Анна залюбовалась ею: красивая, с распущенными светлыми волосами, она казалась ей феей из сказки.
Анюта стеснялась полноты, маленького роста и не любила привлекать к себе внимания. Чтение лекций в университете считала настоящей пыткой. Чаще она в одиночку печатала методички для студентов или проверяла самостоятельные работы.
Наталья пристально изучала её, вгоняя в ещё большее смущение.
‒ Ань, не красней! Не понимаю, почему ты так не любишь себя?! ‒ она прикусывала губу, пытаясь сосредоточиться.
Закат был быстрым. Солнце, словно огненный мячик по крутой горке, закатилось за горизонт в считаные минуты. Наташа уговорила Анну встретиться с ней завтра в это же время для продолжения сеанса.
Как только они собрались пойти в бар, появились их мужья с дочками. Юргис шёл вместе с Борисом и что-то рассказывал. Глаза закрытого, немногословного мужа восхищенно горели, отчего Анна сделала вывод, что мужчины нашли общий язык. Девчонки щебетали наперебой о своих впечатлениях об отеле и предстоящих экскурсиях. Мужчины предложили идти пить чай всей компанией.
За чаепитием Анна узнала, что Борис ‒ архитектор и совладелец строительного холдинга Колосовских, которым управляет совместно с отцом и сестрой. Она удивилась, узнав, что многие новостройки в их районе выросли благодаря холдингу.
Юргису всегда нравились успешные люди, умные, неординарные, а Анну восхищало стремление мужа учиться. Он не гнушался любой работы и, теряя одну подработку, быстро находил себе другую, не отказывался от занятий не по специальности.
Дорогие читатели! Приглашаю в еще одну бесплатную новинку. Море, романтика, настоящая любовь и дружба ждут вас на страницах романа. Переходите на страницу автора и добавляйте книгу в бибиотеку.
ОТРЫВОК:
– Постой, Никита, прошу тебя, – нервно сглатывает она.
– Это даже хорошо. Мне подходит. Меньше всего я хочу, чтобы ко мне кто-то клеился. У нас могут сложиться деловые отношения: ты мне услугу, я тебе деньги.
– Глупость какая-то, – качаю головой, чувствуя, как в душу закрадывается раздражение. Сначала Белоцерковский, потом его дочурка… Пожалуй, многовато событий для одного дня.
– И что мне нужно сделать?
– Сыграть моего парня. Пару раз прийти к нам в гости, познакомиться с папой. Изобразить пылкую влюбленность… Понимаю, это будет сложно, но ты можешь представить на моем месте скромную милую девушку, не такую, как я, – спокойно, даже равнодушно добавляет Злата.
– Две тысячи долларов тебя устроят?
Глава 2
На следующий день погода ухудшилась. Накрапывал дождик, и компания разместилась в одном из крытых пляжных баров. Юргис где-то раздобыл шахматы, угадав увлечение Бориса. Они сидели, вдыхая горячий, пахнущий мокрой пылью воздух, и сосредоточенно размышляли над партиями.
Наташа с Анной непринужденно болтали. Анюта не привыкла дружить с кем-то, кроме близкой подруги детства Кристины. Она вкладывала большой смысл в понятие дружбы: это было для неё чем-то не менее важным, чем любовь. Наташа, напротив, как показалось Анне, производила впечатление открытой для всех, искренней, бесхитростной. Она обнажала душу перед каждым, делясь своим мироощущением через творчество.
Они были очень разные с Борисом. Он вырос в полной любящей семье. Ответственный, надежный, как скала и спокойный, словно морской штиль, мужчина любил во всем порядок и умел планировать.
Обладатель больших тёмных глаз и густых каштановых волос, Борис отличался от других холодной, точёной красотой.
Наташа походила на ветер: переменчивая, воздушная, мечтательная, неуловимая, готовая на авантюру, риск. Если чувствовала вдохновение, то не выходила из мастерской, отрешаясь от внешнего мира, забывая забрать дочь из детского сада или приготовить обед.
Супруги превосходно уравновешивали друг друга. Как ветер ласкает морские упругие волны или обдувает прохладой верхушки деревьев, так и Наташа была в жизни Бориса глотком спасительной влаги в жаркий день: успокаивающим, возбуждающим и отрезвляющим одновременно.
Компания прогуливалась по тёплому мягкому песку вдоль берега. Закатное солнце искрилось от поверхности воды. Глубоко вдохнув пропитанный солью воздух, Наташа хитро улыбнулась и начала убегать, оглядываясь и заигрывая с мужем. Он быстро подхватил её игру. Женщина бежала, протягивая руку, а Борис догонял её. Распущенные длинные волосы развевались по плечам, подол сарафана путался в ногах.
Борис подхватил её на руки и закружил. Она засмеялась, обнимая загорелую шею мужа. Отголоски звонкого смеха Наташи растворились в размеренном плеске морских волн.
‒ Милая, родная… Наташенька…
Мужчина нежно прильнул к её губам. Они не стеснялись идущих следом Анны и Юргиса, которые были смущены куда больше. Анна взяла Юргиса за руку. Обычно он отстранялся, но тут решил угодить жене.
‒ Покружишь меня также? ‒ прошептала мужу Анна.
‒ Когда будем одни, ‒ ответил он.
Солнца уже не было. Пожелав друг другу спокойной ночи, приятели разошлись, условившись встретиться утром.
Анна уже забыла о своей просьбе, а Юргис, когда они вошли в номер, поднял её на руки и неуклюже закружил. Зная его непреклонность, ледяное спокойствие, Анна была ошарашена.
‒ Анечка моя… ‒ муж осыпал её поцелуями так, как никогда раньше.
‒ Юргис, что с тобой? ‒ она опешила от неожиданности.
‒ Ты так на них смотрела, как будто я не люблю тебя. А я очень люблю, не сомневайся, ‒ он стянул майку, помогая раздеться Анне.
‒ Господи, тебя подменили? А если Марина придёт?
‒ Не придёт, я её на дискотеку отправил.
Его страсть была не по заказу или просьбе Анны: он одаривал её всплесками, порывами, когда хотел сам, разбавляя их спокойную, скучную жизнь, давая Анюте надежду на лучшее.
В один из вечеров Борис предложил прогуляться по пирсу. Они любовались вечерним морем, медленно несущим к берегу волны.
‒ Юргис, пойдем купаться, ‒ Борис снял майку, хитро улыбаясь.
‒ Пойдем! Девочки, а вы нас ждите, ‒ тот вручил жене свои вещи.
Мужчины прыгнули в воду. Борис плыл очень быстро, разрезая волны умелым кролем. Юргис отставал от него.
‒ Боря у меня спортсмен, ‒ Наташа мечтательно смотрела на мужа.
‒ А в каком виде спорта? ‒ поинтересовалась Анна.
‒ Лёгкая атлетика. Он и сейчас занимается, бегает, ходит в спортзал. Меня тянет всё время с собой, ‒ улыбнулась Наташа.
‒ А ты отказываешься? ‒ спросила Анна.
‒ Не моё это. Я ‒ творческая личность, ‒ вздохнула Наташа. ‒ К тому же в последнее время очень плохо чувствую себя. Боря настаивает на обследовании, а мне все некогда. – Добавила она, виновато отводя взгляд.
Анна не стала расспрашивать Наталью, посчитав тему здоровья слишком деликатной. Хотя, успев получше узнать новую приятельницу, она поняла, что запретных тем для той не существует.
Отпуск пролетел незаметно: только изначально казалось, что две недели ‒ очень много. Колосовские улетали на четыре дня раньше. Они предварительно обменялись номерами телефонов с Анной и Юргисом.
Юргис приуныл, когда утром спустился на завтрак, а Бориса не было. Анна давно не видела мужа таким дружелюбным, открытым. Он общался со своими коллегами, но близких, дружеских отношений не заводил – только приятельские. Его угрюмость, замкнутость стали привычными для Анны. Она вообще до конца не понимала мужа, не могла предвидеть его настроение, хотя считала себя чутким и открытым человеком. Казалось, что она бьется о бетонную стену, пытаясь разгадать его, разогреть, разбудить страсть к ней. Юргис как будто намеренно не открывался, глубоко в душе храня секреты прошлого. Порой Анна думала, что он её не любит.
В первые годы совместной жизни они иногда скандалили. Анна хотела больше ласк, поцелуев, слов любви. Юргис утверждал, что достаточно одного признания, которое он сделал перед свадьбой.
‒ Ты не хочешь меня? ‒ в один из таких дней Анна стояла перед ним обиженная, с растрепанными длинными волосами.
‒ В каком смысле? ‒ недоумевал Юргис. ‒ Аня, все же хорошо?!
‒ Милый, ты не целуешь меня, не ласкаешь, всё происходит так быстро… ‒ в её глазах стояли слезы.
В ответ муж нежно прижимал её к себе, успокаивая, утешая, даря поцелуи в знак примирения. Но Юргис не мог высвободить её природную страсть, чувственность. Не мог или не хотел? Анна понимала, что он сломлен какими-то событиями тщательно скрываемой жизни, которая осталась в Паланге, постепенно приспособилась к его темпераменту и перестала изводить скандалами.
Все же отчаянно желая узнать о его прошлом, она пыталась найти информацию о матери Марины, снова и снова набирая её имя в поисковом запросе.
В день их приезда Красноярск замело снегом. Город походил на заснеженного великана. Загорелые, отдохнувшие супруги возвратились в родные сибирские покои.
Маринка разбирала подарки, Анна стирала пропитанные солёным морем вещи, вздыхая об окончании этой восточной сказки. В дверь позвонила Кристина, лучшая подруга детства. Анне непременно нужно было поделиться с ней кое-чем важным, не терпящим отлагательства.
‒ Наконец-то! Я тут с ума схожу без тебя, Нюся, ‒ Кристина уверенно прошла в гостиную, на ходу снимая зимнюю куртку и смахивая с шапки снег.
‒ А у меня подарок для тебя припасён, ‒ соскучившаяся Анна обняла подругу. Красивая, с длинными чёрными волосами и эффектным макияжем, Кристина захлопала в ладоши от предвкушения.
Где бы ни была Анна, с кем ни встречалась, она очень ценила в своей жизни её, Крис. Они не расставались больше, чем на месяц с самого детства. В преданности подруги Анна давно не сомневалась, ведь их дружба была испытана и болью потерь, и счастьем.
С самого детства Кристина Потапова думала, что с ней что-то не так. Иначе её все любили бы, в первую очередь, мама. Она пыталась заслужить любовь, сделать так, как хочет кто-то. Крис не любила себя, хотя, став взрослой, упорно отгоняла эти мысли, утверждая, что с самооценкой у неё все в порядке. Елизавета, мама Кристины, работала в аптеке. Аня запомнила ее высокой, крупной, темноволосой, очень строгой женщиной. Отца Крис не знала и никогда не спрашивала о нём, за что мать была ей благодарна. Однако Елизавета будто вымещала досаду за свою незапланированную беременность на дочери, ругала её за любую провинность, за четвёрки и порванное платье.
Анне часто вспоминался один эпизод из детства, когда на уютной шестиметровой кухне они всей семьёй пекли ватрушки. Аня старательно мешала творог с сахаром и яйцами, насыпала в него изюм и ванилин. Мама разводила дрожжи, замешивала тесто и накрывала его льняным полотенцем, вышитым красными крестиками. В восприятии маленькой Ани это походило на волшебство: живое тесто, которое растёт на глазах, пыхтит, скрипит под мамиными руками, потом снова поднимается. На плите уже кипел чайник. Папа ставил на стол смешной расцветки сервиз, белый, с красными кружочками.
Кристинка прибежала без звонка, бледная и испуганная, замерзшая, с синим носом и инеем на ресницах. Она не могла говорить от переохлаждения. Папа Ани кинулся раздевать её, набирать в таз горячую воду, чтобы согреть девочке ноги. Кристина ничего не объяснила, лишь попросила чая осипшим, дрожащим голосом. Татьяна Николаевна промолчала, но позвонила Кристининой маме. Оказывается, дочь потеряла три рубля, которые та дала ей на молоко, кефир, хлеб и ещё какие-то продукты по списку. Игривая и «шебутная» Кристина по пути решила поиграть с ребятами в снежки и, конечно, потеряла трёшку. Сердце от страха наказания ушло в пятки, но идти признаваться ей все равно пришлось. Мама громко кричала, обзывала её, а, в конечном счете, выпроводила из дома, сказав при этом, что без найденных денег она может не приходить. Девочка перерыла сугробы, но под непрерывно падающим снегом уже ничего не было видно. Мокрая, в заледеневших варежках, она села на лавочку автобусной остановки. Сидела долго, а когда это стало невыносимо, пошла к Ане.
Мама Ани громко отчитывала Елизавету. Хотя двери в гостиную были закрыты, Анюта все слышала. На всю жизнь она запомнила мудрость слов матери: «Ничто не стоит в этом мире больше любви и доверия твоих детей!».
Аня с Кристиной дружили с детства. Лет с двенадцати, когда отца Ани, Александра Петровича Константинова, перевели работать в красноярскую воинскую часть после долгих скитаний по гарнизонам. Высокая темноволосая Кристи занималась танцами и втянула в занятия Аню.
Маленькая, худенькая Анечка тяжело вливалась в сложившийся танцевальный коллектив Дома творчества, всё время получая замечания строгой учительницы Аделаиды Ивановны. Девочки вместе ходили заниматься после школы, топая по сугробам в облезший, пахнущий пылью от книг Дом творчества.
Библиотеку девчонки любили не меньше, как и все советские дети. В тишине и атмосфере книжного волшебства они читали на покрашенном голубой краской подоконнике, прижавшись друг к дружке и тихо шурша страничками. Анна любила «Человека-амфибию», «Детей капитана Гранта», любую фантастику, исторические и приключенческие романы. Кристина предпочитала стихи и рассказы Чехова, где все чётко, кратко и конкретно.
Она вообще была девчонкой прямолинейной. Говорила всегда в глаза, без обиняков, своё мнение выражала тактично, но искренне, в отличие от стеснительной Анюты, которая выдавала смущение пунцовыми щеками. Они были разными, но такими значимыми друг для друга.
Кристина и Аня вместе учились любить, поддерживать, дружить, старались помогать друг другу в решении проблем и с благодарностью принимать помощь.
