Елена Кулешова
Время спинакера
Автоматчики унесли Аркрайта, и Джек остался один. С одной стороны, теперь было легче бежать, с другой – незачем. И потому когда часа через два вместо миски с баландой ему принесли ведро с водой – умыться перед посещением генерала, Спинакер принял его не с благодарностью, а с полным равнодушием. Он разделся и вымылся полностью, надел чистое, хоть и ношеное кем-то белье, свою черную форму. Поход за солью стал казаться ему теперь бредом: он потерял Александра, а теперь еще и Леонарда. Джек сомневался, что тот выживет – уж слишком бледно-синюшное было лицо у Саванны.
– Встать! Генерал Криденер!
"Как в Академии", – подумал Джек. И потом не думал ничего, потому что вошедший долго и методично потрошил его, добывая информацию. Беседа длилась часа четыре, и под конец генерал, лицо которого упорно ускользало из памяти Джека, похлопал его по плечу:
– Все понятно. Ты можешь идти. Эй, – обернулся он через плечо, – верните парню оружие и припасы. Пусть идет, куда шел.
Еще два дня Спинакер шел по пустыне Вашингтона. Чтобы не сойти с ума, он повторял про себя детали парусной оснастки судна. На исходе второго дня он дошел до спинакера: "Спинакер – это дополнительный парус, используемый для увеличения движущей силы в основном при плавании полными курсами. Спинакер, в отличие от других парусов, крепят к рангоуту и такелажу только углами, а шкаторины паруса оставляют свободными. Спинакер принимает свою форму только при наличии ветра". Строки из учебника переосмысливались и падали на душу камнем. Это он, Спинакер, тянет судно вперед, когда все остальные паруса опали. Вот только будь ветер чуть покрепче, и он лопнет, треснет прямо посередине "пуза", опадет и завьется вокруг себя бесполезной тряпкой. Но пока – самое то… На последних словах под ногами что-то захрустело, и Салливан, опустив голову, увидел под ногами первые крупные кристаллы морской соли. Далеко вперед простирались холмы и долины пустошей Сиэтла, а где-то за ними лежал огромный океан.
Опустившись на колени, Джек зачерпнул несколько горстей соли, ссыпая их в специальный герметичный контейнер. А потом встал и твердой походкой направился туда, где седой владыка волн покрывал пеной соленый берег. Он знал: впереди еще один неоплаченный долг – Джек обязан рассказать командору Баннистеру, что такое море. Без пищи и воды шансов добраться у него было не так уж много, а тем более – вернуться назад. Но песнь океана ревела у него в крови и ветер гнал его вперед как яхту, у которой расправлены все крылья. Внезапное осознание грядущего счастья толкало Джека вперед, и единственное, чего он сейчас желал – коснуться губами остро-колючих волн, очистится их щиплющей силой, и наконец-то сказать с полным правом древний морской символ преданности: вечно славься, море! Еле переставляя тяжелеющие с каждым шагом ноги, он добрел до вершины холма и увидел вдали синеющую бескрайнюю гладь.
– Морю верность и гордость… – силы оставили его, и Салливан бессильно упал, даже не успев подставить руки, лицом прямо в острые серые кристаллы. И наступила тьма.
***
Адмирал Баннистер задумчиво барабанил пальцами по подбородку:
– Как там Аркрайт?
– Неплохо, сэр, приходит в себя, – ответил капитан-директор Йенсен. – Фар-Фаулер объявлен погибшим, и сейчас под именем Йоханнеса Хея работает в коммуне эскадры мотористов.
– Ничего не помнит?
– Совсем ничего. Операция прошла успешно.
– А Салливан?
– Все отлично. Он не осознает, что экспедиция проходила в режиме тренажера.
– Подавлен?
– Да нет, в неплохой форме. Готов к производству в чин Старшего Штурмана. И все время рвется рассказать Вам о море…
– Не пускайте его. На сколько назначена моя операция?
– На два часа пополудни, сегодня, сэр. Может, не стоит?
– Не глупите, Йенсен. Куда Вы меня запихнули?
– Библиотекарем к парусникам.
– Неплохо, как раз для моего возраста. Ну что ж, пора прощаться.
– Прощайте, сэр! Да примет Вас море…
– И Вам того же, Йенсен. И да, когда Салливан проснется, скажите ему, чтобы держал полный курс фордевинд. Он поймет.
– Время спинакера, сэр?
– Да. Время спинакера.
