Елена Казанцева
Новогодняя сказка для ведьмочки
А когда нашёл …
Шум, гам, куча народа толкается у распахнутой двери, администратор отчитывает женщину в рабочей форме, та стоит с поникшей головой и только твердит: Я думала, они девчонок убивают.
У меня сердце в пятки ушло. И вдруг я вижу, как сквозь людей пробирается Юля. И выдыхаю. С ней все хорошо. Она цела! Вот только что там произошло?
– Что произошло в туалете, они на тебя напали? – пытаюсь понять, что случилось, но Юля молчит, только головой тряхнула.
– Все хорошо, Ярослав.
– Юля, это нельзя спускать, – я смотрю на нее и не понимаю, она напугана или…
– Они и так тяжело пострадали, это будет им уроком, поедем домой…
По дороге она мне все рассказала.
Даже не знаю, смеяться надо или плакать?
Глава 30 (от Ярослава)
Не успели мы вернуться домой, как на пороге появился мой отец.
– Сын, можно с тобой поговорить?
– Конечно, проходи в кабинет, – у меня неприятное ощущение, этот визит не дань этикету, да и отец непростой человек.
Сей визит несет в себе скрытую угрозу, уж слишком многим я сегодня «наступил на мозоль», обидел претенциозную семейку, и по всему видимому, не выполнил то, что наобещал мой отец этой семейке. Но не могу же я выгнать собственного отца, хотя от усталости уже закрываются глаза, и дикая боль раздирает виски.
Веду отца по коридору к дальней комнате, которую переделал под собственный кабинет. Коридор длинный, с множеством дверей, неудобный и темный, и когда из-за угла вдруг вышла бабушка Юли, мы оба с отцом вздрогнули и замерли от неожиданности.
– Айлин! – воскликнул отец, что-то непонятное в его голосе, толи нечаянная радость от встречи, толи неожиданность. Он смотрит на нее, как студен на любимую преподавательницу, с восхищением и обожанием во взгляде, а я с удивлением. Вот не знал, что они знакомы.
– Добрый вечер, Игорь, – холодно бросает Айлин, медленно дефилируя мимо.
Отец же встал как вкопанный и смотрит ей вслед, так и стоит, замерев, как соляной столб. Если бы я не дернул его за рукав, так бы и простоял всю ночь. Красота Айлин и меня сражает наповал, но уже вечер, и я устал, хочется спать, и хочется поскорее все завершить.
– Как здесь оказалась Айлин, – первый вопрос отца, приходится коротко рассказать обо всех наших приключениях. – Она бабушка Юли?
Отец удивлен, на миг он замолкает, затем собирается с мыслями и начинает разговор, ему он дается также тяжело, как и мне.
– Ярослав, я хотел поговорить с тобой вот по какому поводу, – начинает отец, когда мы, наконец, оказались в кабинете. – Ты должен принести извинения Волчиным и сказать, что невесты у тебя нет, Юля была просто девушка, которая сопровождала тебя.
– Отец, скажи мне, почему ты прилагаешь так много усилий, чтобы свести нас вместе с Никой Волчиной, на тебя это не похоже. Волчины тебя «держат за яйца»? Компромат?
– Не выдумывай! Ника хорошая партия для тебя! Я за расширение нашего бизнеса! Мы с Сергей Сергеевичем за слияние, поэтому хотелось бы не только объединения наших компаний, но и родственных уз.
– Чем больше ты на меня давишь, тем сильнее моя уверенность, что все не просто так. Не вешай мне «лапшу на уши» про слияние, объединение. Давай рассказывай, какой компромат у Волчиных на тебя?
– Не говори глупости!
– Нет! К Волчиным не пойду, не хочу с ними говорить, и дочурку Сергей Сергеевича пошлю подальше.
– Ярослав, давай без глупостей, все ведь шло хорошо, Ника к тебе прекрасно относится, вы чудесная пара.
– Отец, я сказал нет, значит – нет!
– Ярослав, не дури!
– Компромат? Какой компромат у Волчиных на тебя есть?
– Сын…
– Нет!
– Ярослав, у них нет никакого компромата, но сам подумай, я уже не молод, у нас избрали нового мэра, тот собирает под себя новые кадры, если Волчин не замолвит за меня словцо, меня сместят с поста.
– То есть я должен жениться на хабалке только потому, что ты и дальше хочешь просиживать штаны на посту главного архитектора, так получается.
– Ярослав, ты должен меня понять…
– Не понимаю, отец, ты готов кинуть своего сына в пасть гиене потому, что тебе не хочется покидать доходное теплое место?
– Сын, это место может приносить нам с тобой хороший доход!
– Избавь меня от подробностей, спасибо, конечно, что в свое время поддержал меня, но сейчас у меня достаточно денег, чтобы обходиться без чьей-то протекции.
– Это ты сейчас так говоришь, а вот останешься без их поддержки, по-другому запоешь.
– Все, отец, разговор ни о чём, мне не нужна их поддержка, не хочу их протекции, и тебе советую держаться от их махинаций подальше, пока тебя не посадили вместе с Сергей Сергеевичем на одни нары! И на дочурке Волчиных я не женюсь. Ей не сложно будет найти себе другую партию.
– Ошибаешься, ты сильно ошибаешься, если Ника что-то захотела, она этого добьется.
– Звучит угрожающе.
– Ты даже не представляешь на сколько!
– Думаешь, Нике нужен я в качестве мужа? Нет! Ей нужно попасть в высший свет! Она пыталась попасть в тусовку в Москве, но ее не приняли. Уехала а Англию, но и там не прижилась. Теперь она хочет выйти за меня, ведь я вхож в светскую тусовку Нью Йорка, Рима, сотрудничаю с модельными домами. Не получится! Да от них с ее отцом за версту несет нафталином времен 90-х годов, напомни мне, какая кликуха была у ее отца, кажется, «Утюг»? Дочура вся в отца! Она хабалка! Ей не место в обществе!
– Сын, ты все неправильно понял…
– Нет, отец, давно во всем разобрался, это ты живешь в каком-то иллюзорном мире, пойми, тебя Волчин выбросит, как отработанный материал, когда ты станешь ему не нужен, не надо перед ним скакать на задних лапках…
– Я все понял, сын, поговорим позже, – отец встал, не прощаясь, и быстрым шагом удалился.
Входная дверь за ним хлопнула, и в доме наступила тишина, только на первом этаже часы били двенадцать раз. Моя голова раскалывалась от боли, разговор с отцом вышел непростым, мне не хотелось его огорчать, но и плясать под его дудку я не буду. Волчиных знаю давно и очень хорошо, и на моих глазах нет шор, я представляю, что это за семейка.
От головной боли мне всегда помогал чай с мятой, и я пошел на кухню, а там, сидя за столом, меня ждала Айлин.
– Голова болит? – спросила она, и как это только у нее получается.
– Да, день был длинный, и беседа с отцом не из приятных.
– Давай я заварю тебе свой чай, он у меня особенный, – Айлин встает, насыпает из коробочки сбор в заварочный чайник и заливает все кипятком. По кухне поплыл сладковатый запах трав, так пахнет на лугу после покоса, спазм, что сжал в своих тисках мои виски, медленно начал отпускать. Один глоток целебного отвара, и вот уже мои мысли уносятся вдаль, боль проходит, а вместо нее приходит блаженный покой.
– Айлин, вы волшебница.
Она смеется, как колокольчик звенит. Встряхивает головой, и длинный волнистый локон выпадет из ее прически, только теперь я замечаю, как они похожи – Юля и Айлин.
– Айлин, вы раньше знали моего отца?
– Да, у нас давнее знакомство, – она наливает в свою чашку отвар и доливает в мою. Вкусно пахнущая жидкость искрится в чашке, аромат поднимается вверх, приятно щекочет ноздри, даже Лео просыпается, потягивается и принюхивается.
– Мне показалось, или между вами «пробежала черная кошка»?
– И да, и нет. Видишь ли, Ярослав, мы знакомы очень давно, я знала твою мать, искренне считала Игоря Ярославовича другом, но когда мой муж попал в очень сложную ситуацию с Волчиными, твой отец его не поддержал.
И опять Волчины, все крутится вокруг их, стройки, денег.
– А можно поподробнее? – и хотя уже поздно, и глаза слипаются, мне хочется докопаться до правды.
– Мой муж – архитектор, ты уже в курсе, и работая в архитектурном бюро, он проектировал спортивный комплекс. Тендер на стройку выиграла семейка Волчиных, тогда всем бизнесом заправляла его жена Агата, мерзкая баба.
– А я думал, что хуже Сергей Сергеевича никого нет?
– Сергей в те времена был «шестеркой», выбивал долги, бегал перед ней на задних лапках, помогал отжимать чужой бизнес, раздавал взятки. Главной в этом тендеме была она, когда-то заприметив Сергея среди других таких же как он «шестерок», она женила его на себе, хотя была старше его лет на пятнадцать. Агата – акула, Сергей – мелкая сошка.
Ого, а я-то всю жизнь считал, что хуже Сергей Сергеевич никого нет, вот как много можно узнать о прошлом.
– Мой муж, как архитектор, должен был осуществлять авторский надзор на строящемся объекте. И в один момент он заметил, что Волчины мухлюют. Он пришёл и выложил все факты Агате, та его послала. Она удешевляла стройку, не задумываясь о безопасности. И вот когда начали возводить стены, фундамент «поплыл». Недолго думая, Волчины обвинили моего мужа в халатности. Игорь знал, что мой муж ни в чем не виноват, но занял нейтральную позицию, а у Волчиных везде все «схвачено». Началось следствие, моего мужа посадили. Я пришла к Агате. Умоляла ее, взывала к совести, но она запросила за освобождения его огромную сумму. Я продала все, сняла все сбережения, но не набрала необходимой суммы, и вновь позвонила Агате. А она только посмеялась и назвала нас нищебродами, предложив мне продать мои бриллианты. Мне пришлось отнести ей все деньги и бриллианты. Принесла я ей все в офис, кинула на стол со словами «На! Жри, не подавись». В тот же день моего мужа отпустили, а дело потихоньку спустили на тормозах. Волчины уже деньги за этот объект отмыли, раздали взятки, а спортивный комплекс так и остался долгостроем.
– Я так понимаю, что на этом дело не закончилось.
– Нет.
– И что было дальше.
– А дальше случилось невероятное. Агата сошла с ума. Ее муж пришёл к ней в офис, а она, сидя за своим столом, ела деньги, жевала и глотала, запивая коньяком. Сергей вызвал ей скорую, пришлось делать операцию, ее спасли, но нормальной она уже не стала. Кто-то умный шепнул Сергею, что я ведьма, и не надо было портить со мной отношения, моего мужа в кутузку упекать, со мной шутки плохи. Он приезжал ко мне, плакал, просил помочь. Только дело тут не во мне. Черная душа у его Агаты была. Многих людей она обидела, слухи ходили, что последние деньги отжимала, фабриковала дела, людей в тюрьму сажали. За ней тянулся шлейф преступлений, я только слово сказала, а проклятья множества утроили мои слова. Вот и получила она по заслугам.
– И что дальше…
– Сергею я приказала вернуть мне драгоценности, то были фамильные бриллианты, не могли ими владеть чужие люди, горе они чужакам приносят. Он вернул. Приехала я к его жене в больницу, посмотрела на нее, она в этот момент в сознание пришла. И хоть старалась я ей помочь, но вернуть ей прежний ум было не в моих силах. Сергей поместил ее в лучшую психиатрическую клинику, так она там и живет.
– Вот от кого у меня такие способности, – мы с Айлин вздрогнули и синхронно повернули головы, в проеме стояла Юля. – А я-то думала, что это случайность.
– Нет, детка, дед меня одарил, а я тебе передала дар. Что-то случилось?
И Юля рассказала нам все веселые случаи, что случились с ней за последнее время.
Мы смеялись и шутили, нам казалось, что все осталось позади, как же мы были наивны…
Глава 31 (от Юли)
Очнулась я в темноте. Меня окружает кромешная тьма. Лежать было неудобно, слишком уж твердо, уж точно не моя кровать. Не сразу поняла, что случилось. В голове пронеслась ужасная мысль, что я забыла встретить детей с ёлки. Нет, нет, такого не может быть. Я точно помню, что шла встречать девчонок!
Тогда почему вокруг темнота. Пошарила рукой. О, боги! Я лежу на цементном полу. Меня замуровали? Что могло со мной приключиться?
Стоп! Надо выдохнуть и собраться с мыслями. Ну не может быть такого…
Или может? И где я?
Мозги медленно включаются в работу, со скипом прокручиваются. Почему мне так плохо? Даже голову поднять не могу. Во рту сухо, как в Сахаре в полдень. И хоть я и нечего не вижу, но ощущение, что земля стала кружиться на много быстрее. Может у меня инсульт, может я в реанимации. Хотя какая реанимация, подо мной цементный пол и вокруг темнота и тишина. А может меня похоронили?
Нет, нет, бабушка бы ни за что не дала меня похоронить живой!
Тогда что вокруг меня? И почему в глазах жжет?
Вдруг тишину этого подземелья нарушил скрип петель, такой противный звук, режущий слух. И комната осветилась бледным светом одной единственной лампочки, что болталась под потолком. Света явно не хватало на такую большую комнату, и в углах скапливалась тьма. Тьма укрывала и меня, но при тусклом свете, я успела заметить, что лежу на циновке почти возле стены, а рядом стоит ведро, а в центре комнаты – стул.
– О, очнулась наша царевна, – хохотнул один из вошедших.
Их было двое. Быковатые качки с фигурами Губки Боба, головы лысые до блеска, толстая шея, плавно переходящая в квадратные плечи, тело, настолько накаченное анаболиками, что руки свисают по бокам, как сосиски. Короткие толстые ноги едва носят перекаченное тело. На толстых лицах плохо видны эмоции, маленькие глазки утопают в толстых щеках. Маленькие лбы и мощные челюсти, интеллект тут даже не ночевал.
– Ну, чо, спящая прЫнцесса на горошине, чё с тобой делать будем? – один из амбалов подошёл и пнул меня в бок. И пинок был не сильный, но мои ребра жалобно скрипнули.
– Не бей сильно, я люблю развлекаться с красивыми девочками, – пробасил сзади второй амбал.
– А кто сказал, что ты будешь первым? – я от страха похолодела.
– А давай на картишки разыграем девку? – второй явно был настроен по боевому и не хотел уступать сопернику.
– Харе, разыграете потом, – в подвал спустилась сама Ника, в сопровождении еще одного бугая.
Они все словно под копирку. Лысые головы, бычьи шеи, толстые перекаченные туловища с руками сосисками. И где находится фабрика по производству этих дебилов.
– Ну, чё, подруга, отпрыгалась, – зло шутит Ника.
Мне уже все стало понятно. Меня украли бугаи Ники, по ее приказу, на ее потеху. Не привыкла эта девочка проигрывать.
– И тебе здравствуй, с Новым годом! – пытаюсь я отшутиться.
– Смелая! – фыркает Ника. – Ничо, ничо, сейчас тебя мальчика оприходуют, а потом ты у меня поедешь в бордель. Там годик другой поработаешь, обслуживая дальнобойщиков, потом, может, отпущу. Ан нет, не отпущу, еще в один бордель поедешь, у меня на стройке, там голодных мигрантов мно-гоооо, их еще обслужишь. Или сразу с мигрантов начнешь?
Она заливисто хохочет и ей вторят амбалы, ржут, как гиены в саванне. У меня холодок по коже пробежал. С трудом сглатываю слюну, вкололи мне что-то, конечности не двигаются, слюна бежит, даже проглатывать больно. И я стараюсь оттянуть неизбежное, может мозги «плыть» перестанут.
– За что ты так со мной? – мой голос хриплый, больной, я сама не узнаю себя.
– Как за что? А не ты ли, сука, у меня мужика увести пыталась. Один раз у меня мужика из-под носа увела такая, так до сих пор в моем борделе работает, по двадцать таджиков в день удовлетворяет, – ржёт гиеной Ника. – Бордели, знаешь ли, прибыльное дело. Пусть отец там пыхтит на стройке, а у меня свой бизнес.
Ника возвышается надо мной, смотрит свысока, как на букашку. А я даже встать не могу, ни рукой, ни ногой пошевелить не могу.
– В общем, разберитесь тут с ней, все на видео снимите, да чтоб ни как в прошлый раз, все на высшем уровне, лицо и тело должно быть хорошо видно. – Ника хохотнула подленько. – Люблю хорошее порно на досуге посмотреть. Первую запись мне, вторую ейному хахалю, пусть полюбуется в последний раз.
Она развернулась и пошла наверх со своим охранником, приговаривая: А мы с тобой, Ильюша, тоже делом займемся.
При этом она хлопала ладонью по тугой заднице своего мачо, а тот ржал, яки конь.
– Ну, чё?
– Ни чё, потащили девку в студию, кино снимать будем.
Мои конечности холодеют, но пошевелиться пока не могу. Как им противостоять? Закрываю глаза и представляю бабушку. Только одними губами спрашиваю: Что делать? И как эхо… Помощь идёт…
Но где эта помощь. Меня берут за руки и ноги и тянут куда-то наверх.
Вот и комната, которую назвали студией. Тут нет окон, стены завешаны шторами, круглая тахта посередине, да штативы по всей комнате.
Меня бросают на тахту. Страх уже в селезенках. По лбу бежит капелька пота, она скатывается и застревает в ресницах, мешая мне следить за действом. Моргаю, пытаясь восстановить зрение. Только к капельке пота теперь присоединилась слеза. Горькая слеза жжет глаза, бежит по щекам. Я тихонько реву, всхлипывая почти беззвучно.
И вдруг меня накрывает злость. Да чего это я разрыдалась, только доставляю удовольствие своим мучителям, вон, улыбаются, зубы скалят. И от злости, а может, прошло время действия лекарств, у меня по мышцам рук и ног побежали мурашки, а потом резко сократились мышцы. Меня подбросило вверх, и я резко села. Рукой нащупала бабушкин медальон. Уф, хорошо не потеряла. Один из амбалов удивленно обернулся и посмотрел на меня выпучив глаза.
У меня не осталось времени, и я, выбросив руку вперед, резко схватила ближайший ко мне металлический штатив. И пока до скудного ума амбала дошло, штатив уже опустилась на его голову. Он побледнел и рухнул.
Второй резко развернулся, даже удивительно, как быстро может передвигаться такая груда мышц. И он уже было хотел меня схватить, но тут с потолка упало несколько держателей вместе с кинокамерой. И прямо на его голову.
Спасибо, бабушка. Не подвел твой медальон.
Я бегу к двери, а в голове бьется одна только мысль: Только бы было не заперто!
Но дверь легко подалась, даже не скрипнув. И вот я в длинном коридоре. Здесь нет окон, только несколько дверей, да зеркала с подсветкой. В одном из них я увидела свое отражение и пришла в ужас. Из глубины зеркала на меня смотрела лохматое рыжее чудовище, грязное, в порванном платье со штативом в руках. Ох, уж и не знаю, кого эти горе операторы хотели снимать в своём грязном фильме.
Пришлось осторожно на цыпочках пройти по коридору. Заглянула во все двери, но там располагались только темные комнату, уставленные мебелью, как на складе. И только последняя дверь привела меня к лестнице наверх.
Осторожно поднявшись на следующий этаж, я вдруг оказалась в просторном холе с огромными панорамными окнами, диванами и камином. За окном блестела нетронутая целина белейшего снега, вдали виднелся лес.
Господи, да мы еще и загородом. Как мне отсюда выбраться?
Я уставилась в окно и прозевала момент, когда появилась Ника. Она была в одном коротком шёлковом халатике, всклокоченная и явно помятая. Без труда можно было догадаться, чем они занимались в спальне.
– Ты? – она ткнула в меня пальцем, зашипела кошкой и бросилась на меня.
Но у меня уже было оружие. И только она распустила свои ручонки, как тут же получила штативом по ним.
– Что, Ника, неприятно получать за свои дела, – ответила я на ее визг.
– Да я тебя в асфальт закатаю, – орала Ника, потирая ушибленную руку, но подойти ближе боялась.
– Посмотрим, кто кого закатает, по тебе тюрьма плачет, – кричу ей в ответ.
На наши вопли из спальни выскочил амбал в чем мать родила. Я аж поперхнулась. Но Ника не растерялась.
– Схвати ее, – дает она команду амбалу, тот делает шаг ко мне, но я воинственно размахиваю штативом.
– Только подойди, отобью тебе причиндалы, и сегодняшний секс у тебя будет последним в твоей жизни.
Амбал испуганно прикрывает рукой свое хозяйство.
– Чего стоишь, как истукан, хватай ее, – орет Ника. – Никуда ты отсюда не денешься, тут на десять километров леса.
И тут я вижу, как на поляну въезжает процессия из машин, останавливается, и из первой выпрыгивают дед и Ярослав. И я выдыхаю. Спасена!
Глава 32 (от Ярослава)
Сегодня было тридцать первое число. И день начался суматошно. Надо было успеть сделать множество дел. А еще детям обещал помочь нарядить елку. Они бегают уже с утра радостные, в предвкушении праздника и подарков. Их звонкие голоса оживили этот скучный дом. В зале вкусно пахнет ёлкой. По углам громоздятся коробки с подарками. На столе стоят в открытых коробках елочные игрушки. В воздухе витает аромат праздника.
Айлин с утра хлопочет на кухне. По дому расползается сладкий запах сдобы и ванили с примесью корицы. На плите что-то скворчит и булькает. Но Айлин строго настрого запретила заходить на кухню. Только кот преданно сидит у ног главной ведьмы и смотрит на нее влюбленными глазами. Предатель!
Все в этом доме пришло в движение. И это мне нравится. В душе родилось чувство, что я живой, я живу, вокруг меня жизнь плещется и бурлит. Теперь точно никакой скуки, никаких посиделок с пластмассовой блондинкой Ланой. Эту жизнь я хочу пить, как родниковую воду.
В одиннадцать часов Юля засобиралась с детьми на елку в главный административный корпус, там их уже ждал Дед Мороз с подарками. Они ушли, и в доме ненадолго повисла тишина. Даже стало немного грустно, я уже привык в сутолоке и шуму. И где-то внутри появилось чувство тревоги. Я списал это на мои страхи.
Да, теперь я боюсь потерять Юльку. Еще несколько месяцев назад я ее ненавидел, хотелось бросить этот дом и переехать жить в другое место. А теперь боюсь! Боюсь ее потерять, боюсь, что она со своим сложным характером не уживется со мной, хлопнет дверью, заберет детей и исчезнет с моего горизонта. Поэтому всякий раз переживаю, когда она уходит из дома.
Вот и сейчас хожу из угла в угол, нервничаю, все из рук валится. Дед Юлькин только вздыхает, глядя на меня, забирает из моих рук молоток и начинает развешивать гирлянды по стенам зала.
И тут раздался звонок. Вроде мы никого не ждем. На пороге стоит Сергей Сергеевич Волчин. Он зло вращает глазами, глядя на меня, стойка, как у боевого петуха, вот-вот клюнет.
– Доброе утро, Сергей Сергеевич, чем обязан вашему визиту?
– Твоя девка, – он тычет пальцем мне в грудь, – чуть не убила мою дочь! Ты думаешь, я прощу вам это?
– Юлия и пальцем не коснулась вашей дочери, поэтому ваши претензии не обоснованы, – говорю уверенно с нажимом, с этим человеком можно говорить только так.
– Да, вы, Да ты…
Он брызжет слюной, толкает меня в грудь, того и гляди – клюнет или ударит.
Но вдруг застывает, как вкопанный, его глаза расширяются и наполняются страхом. Позади меня стоит Айлин. Кожа на лице Сергей Сергеевича сначала бледнеет, потом покрывается пятнами, а затем становится красной, словно он из бани вышел.
– Так кого там моя внучка обидела? – глаза Айлин, что грозовые облака.
– З-з-зд-зд-рассссс-те, – Сергей Сергеевич начинает заикаться, его толстые щеки трясутся, а его рожа становится краснее томата.
– Так кого моя внученька обидела, Сергей? – Айлин напоминает мне коршуна, готового броситься на защиту своего птенца, и это не быдловатый Сергей, она ведьма.
– Юля ваша внучка,– елейным голосом произносит Сергей Сергеевич.
– Внучка! Так кого она там обидела? – Айлин говорит негромко, но в доме вдруг стало так тихо, что слышно как цокают когти Лео о пол. – Уж не твою ли доченьку?
– У них вышло недопонимание, соперничество, – бормочет Сергей Сергеевич, и его лицо вновь покрывается багровыми пятнами с фиолетовым отливом, меня уже начинает смешить эта «радуга» на его лице.
– Не твоя ли дочурка натравила на Юлю амбалов? – взгляд Айлин с каждой минутой становится все грознее, как облака перед бурей темнеют, так радужка ее глаз становится темнее грозовой тучи.
– Это сущее недоразумение, девочки соперничают из-за, – и Сергей Сергеевич смотрит в мою сторону, вот тут я не понял совсем ничего.
– Из-за кого они соперничают, Сергей Сергеевич? – теперь уже я включаюсь в диалог.
– Так из-за тебя и соперничают, – он смотрит на меня пренебрежительно.
– А меня твоя дочь спросить, хочу ли я ее видеть рядом с собой? – напираю я на гостя.
– Моя дочь – завидная невеста, ей еще никто не отказывал, – с апломбом отвечает мне Сергей Сергеевич.
Вот тут бы я посмеялся. Его дочура не терпит отказов, а если ей отказывают, добивается всего силой и деньгами отца. И мы бы так долго стояли и перепирались, но неожиданно открылась дверь, и в дом влетел Матвей.
– Маму украли, – выпалил мальчишка.
– Кто украл? Как украли? – мы кудахчем, как куры, в голове морок, даже сообразить ничего не можем. – Что случилось?
– Так мама нас на крыльце стояла, ждала, тут фургон черный подъехал, двери распахнулись, и два дядьки нашу маму внутрь затащили, – захлебываясь словами, рассказывает Матвей.
– Где моя внучка? Куда ее увезли? – тихим голосом начинает говорить Айлин, и лицо ее становится настолько ужасным, что сказочные злые ведьмы из мультиков, вам могут показаться в сравнении с ней Белоснежками.
– Айлин, как ты могла подумать, это не я, что ты, не я, поверь мне, – блеет Сергей Сергеевич и становится бледным, как полотно, с голубоватым отливом.
– Говори, куда ее увезли? – лицо Айлин темнеет, еще момент и она уничтожит Сергей Сергеевича, тот уже посинел и рукой за сердце держится.
– Айлин, что за шум, – на лестнице появляется дедушка Денис Васильевич.
И как спускался по лестнице, так и на середине замер, уставившись в лицо гостя.
– Сергей?
– Денис? – смотрят друг на друга.
– Денис, его подручные увезли куда-то Юлю, – зло выплевывает Айлин.
– Что вы, Айлин, это точно не мои…
– Это подручные его дочери, – добавляю я ложку дёгтя.
– То есть тебе мало, что ты меня подставил, лишил доброго имени, ты теперь за моих родных взялся, – Денис Васильевич в два шага преодолел расстояние, что разделяло их с Сергей Сергеевичем, и, не останавливаясь даже на секунду, с размаху дал «леща» тому.
И не успели мы с Айлин и слово вставить, как Сергей Сергеевич уже катился кубарем. Хороший хук у деда Юли.
– Денис, остановись, ты его убьешь, – только возглас Айлин охладил пыл Дениса Васильевича, был бы у меня труп в коттедже.
Сергей Сергеевич потрепанный, с затекшим правым глазом и разбитой губой с трудом встал с пола.
– Господи, богом клянусь, Айлин, это не мои люди, – лепетал он.
– Говори, куда ее могли увезти, – от взора Айлин не спрятаться, не скрыться, у того уже губы от страха трясутся.
– Не знаю…
– Говори! – и Айлин вскидывает руку, Сергей Сергеевич замирает, как изваяние, руки по швам, и только трясущимися губами шепчет.
В его шёпоте явно слышу заветное слово. «Заимка».
Отец как-то рассказывал, что Волчины купили несколько гектаров леса. Там построили огромный дом и назвали его «заимка». Туда часто увозили своих деловых партнеров. Охота, рыбалка. Там же построили банный комплекс, крытый бассейн, чтобы веселее проводить переговоры.
Там на десятки километров никого нет, только лес с волками.
Если туда увезли Юлю, то нам надо торопиться.
– Едем!
Денис Васильевич хватает Сергея Сергеевича за ворот и тащит к дверям, я на ходу одеваюсь и мы вываливаемся их дома. У охранников Сергей Сергеевича шок! Их хозяин явно битый, бледный и безвольный, а за ним на всех парах несется троица в домашней одежде, с едва наброшенными на плечи шубами.
– Едем! – ору на водилу и впихиваю Сергей Сергеевича на заднее сидение авто.
С другой стороны садится Денис Васильевич.
Благо в последнюю минуту мы уговорили Айлин с нами не ехать. Она стоит на крыльце вместе с внуками и машет нам рукой.
Путь оказался действительно не близкий. И пару раз Сергей Сергеевич пытался взбрыкнуть, но получив тычок в ребра от Дениса Васильевича, затыкался и только зло шипел и сопел. Страх перед Айлин был сильнее.
На горизонте показался забор, а за тем между елок и крыша строения. У меня неприятно засосало под ложечкой. А вдруг не успели?
И вот уже огромная поляна перед таким же огромным домом. Строение из стекла и бетона вносило разлад в окружающий его мир природы. Было вычурно и совсем не подходило к этому лесу, поляне и белейшему снегу.
Мы останавливаемся и выходим из машины.
Входные двери открываются, и нам навстречу бежит Юля!
Живая!
Эпилог
Прошёл год. Нику Волчину наконец посадили. Айлин долго писала жалобы во все инстанции, нанимала лучших адвокатов, но пока империя Волчиных держалась на плаву, Ника проходила по делу как свидетельница. Только под нажимом прокуратуры ее посадили под домашний арест. Ёе участие было не скрыть, хотя подельники до конца пытались прикрыть ее. И только когда стул под Волчиным старшим зашатался, Нику посадили в сизо на время следствия.
Волчины так зашугали весь город, что никто и пикнуть не смел. И лишь когда империя стала распадаться, на Волчину посыпались заявления в полицию. Тут было все: вымогательство, избиение, похищение, организация преступной банды и конечно организация притонов.
И только под конец года был вынесен приговор по делу о похищении. Ника получила сполна. Впереди у нее были еще суды и колония.
Волчин тоже сидел под домашним арестом.
В мэрию пришла новая команда и стала разбираться в делах. Многие контракты были отменены, стройки заморожены, на объекты пришли инспектора, которые нашли грубые нарушения. И теперь решался вопрос о сносе этих объектов. На компании Волчина посыпались претензии, пришлось выплатить неустойки. И бизнес пришёл в упадок. А через несколько месяцев на Волчина завели несколько уголовных дел.
Да еще следователи покопались в его загородной усадьбе «заимка», да случайно наткнулись на скелеты. И встал вопрос об убийствах, так как в тех скелетах опознали пропавших без вести людей.
Волчин вертелся, как уж на сковородке, но его уже крепко держали «за яйца».
А мы с Юлькой поженились. Сразу после Нового года. Чему несказанно была рада Айлин. Я не хотел покидать Юльку, пока шло следствие, поэтому мой отъезд в Америку пришлось отложить. И в один прекрасный день мне позвонил Сэм, мой партнер по бизнесу с предложением: Яр, продай мне свою часть бизнеса. Ты не хочешь сюда перебраться, а без твоего участия многие проекты просто заглохли, мы можем потерять прибыль. Тем более мне банк может выдать хороший кредит сейчас.
Мы договорились о цене, и наши адвокаты взялись за дело. Не прошло и пары месяцев, как на руках у меня была хорошая сумма, можно было открывать свою студию здесь. Вот только мне не хотелось оставаться в этом городе. Нас с Юлькой ничего здесь не держало.
Мой отец, когда «запахло жаренным», и он понял, что может присесть вместе с Сергей Сергеевичем( ведь это он подмахивал все документы Волчину не глядя), быстро продал всю недвижимость и улетел в Германию. Оттуда перебрался в Швейцарию. Купил себе маленький домик в горах. Говорят, что нашел себе молоденькую девушку, катается на лыжах зимой, летом путешествует.
С Юлькиными родителями мы так и не нашли общего языка. Они нас и видеть не хотят. А ее бабушка и дедушка уехали в Турцию. Так что нет у нас здесь ничего, чтобы нас удержало на этом месте.
Поэтому когда позвонили мои друзья и предложили поработать с ними в Краснодарском крае, мы собрали вещи и перебрались жить туда.
И вот я уже выбираю место под коттедж. Хочу построить свое семейное гнездо. То чего был лишен в своей жизни. Хочу большой дом с садом, огромной террасой и бассейном. Чтобы, уложив детей спать, мы могли с Юлькой сидеть в креслах и наслаждаться терпким вином и шикарной южной ночью под сенью деревьев.