Елена Казанцева
Новогодняя сказка для ведьмочки
Анжелка лихо разливает коньяк по бокалам, чокается с мужиками и так же лихо закидывает в себя пятьдесят грамм. И тут же наливает всем по новой. Господи, вот что делать? Так и до оргии недолго, Пашка мне потом не простит.
Мысль написать Пашке смс мелькнула у меня в голове. Я даже подумать не могла, чем все закончится, а уже строчила ему.
«Паша, приезжай срочно и забери Анжелку! Она очень расстроена, вы, наверное, поссорились?»
Я не подумала о последствиях! Не оценила Пашкин темперамент!
И пока Анжелка обнималась с одним из мужчин, попивая коньяк, я нервно ждала Пашку. Все мое внимание было сосредоточено на телефоне, я и по сторонам не смотрела. Только слышала, как рычат у моих ног собаки, галдят подвыпившие мужики, и заливисто хохочет Анжелка.
И тут дверь в дом хлопает и на пороге появляется Пашка. Я так была ему рада! Ох, зря! Я даже не предполагала, что за этим последует.
– Анжела? – голос у Пашки напряженный.
– Ой, Паша, – Анжелка напилась, и берегов уже не чувствует, вот сидит на коленях у Бориса и обнимается, что мог подумать Пашка.
– Анжела, собирайся, поехали домой, – Пашка говорит отрывисто, как приказы отдает.
– Э, чо за дела, это наша девочка, она сегодня гуляет с нами! – толстая морда Бориса сияет, он жамкает попу Анжелки и грубо отвечает Пашке, ох, зря он так.
Ой, нельзя так с Пашей говорить, он человек простой, может и морду поправить.
– Анжела, кому сказано! – у Пашки глаза сверкнули, зря я это затеяла, ой, зря.
– Анжелочка, ты же с нами остаешься, – мужики берега попутали, Паша побелел, желваками играет, того и глади сорвется.
– Пашка, выпей с нами, – улыбается во весь рот Анжела, ой, дураааааааа.
– Анжела, домой!
– Ты чо к ней пристал, – Борис встал, скидывая со своих колен Анжелку, и идет к Пашке.
– Пойдем, выйдем…
– Паш, не надо, – я пытаюсь остановить надвигающуюся катастрофу, но это мне уже не под силу, между мужчинами пробежала искра, и вот-вот ударит молния.
– Пошли!
– Боря, остынь! – за ними кидается Ярослав, за Ярославом на улицу вываливается вся компания.
А я мечусь по кухне. Наделала я дел, вот о чем думала, когда Паше писала смс, ведь знала его взрывной характер, и Анжелкину глупость.
Что схватит? Перцовый баллончик, или огреть их чем-то? Чем? Может ведро воды на них вылить? Под руку попадает скалка, и вылетаю из дома.
А там уже куча мала! Пашка машет кулаками, друзья Ярослава как цыплята против коршуна падают с крыльца. Боевые петушки! Ярослав мечется, пытаясь урезонить дерущихся, но где там…
Только распаляет драчунов.
– РАЗОЙДИТЕСЬ! – командую и замахиваюсь скалкой, страшно бить людей, и я прищуриваюсь и бью первого попавшегося…
Кто ж знал, что именно в этот момент Ярослав бросится в эту кучу малу, и я попаду в него. Он взмахивает руками и летит вниз. Крыльцо обледенело, его ноги скользят по ледяным ступеням…
Он падает и скатывается, ногами застревая в ограждении крыльца!!!!!
Ой, что я наделала!
Его крик разрывает мое сердце на части!
Но драка замирает, все с ужасом смотрят на Ярослава, застрявшего в ограждении. В этот миг у меня в глазах потемнело! И вдруг я слышу…
– Вот это жесть! – на дорожке к коттеджу стоят мои дети, вернувшиеся с прогулки, и смотрят на весь этот спектакль.
Господи, какая я дура!
Опять все получилось через одно место!
Глава 19 (от Ярослава)
Друзья все мои пьяные, Анжелка тоже на ногах еле держится, никто за руль не сядет. У Юльки глаза на мокром месте и руки трясутся, тоже не ездок. И тут Анжелкин друг Паша предлагает: Давайте я вас довезу до больницы.
Вот у нас народ! Только что морду друг другу били, но драка закончилось и мир-дружба-жевачка, все дружно едут в больницу за медицинской помощью, и главное – никто не в обиде. В Америке бы уже вызывали полицию, приглашали адвокатов, дошло до судебных разбирательств, но мы в России.
Мы вваливаемся в травматологию к Борьке вчетвером. Андрюха с Борькой тащат меня на руках, Кирюха бредет сзади, поддерживая свою руку, которую вывихнул, пытаясь попасть кулаком в челюсть амбалу, и прихрамывает на ногу, так как его за щиколотку укусил Бакс.
Борька еще на месте осмотрел мою ногу и сразу вынес вердикт: Перелом и разрыв связок! И хохотнув, Борька добавил: Ну, вскрытие покажет!
И вот мы в травме.
Медсестры как увидели нас, так за животики схватились от смеха, у них «укатайка» началась, а у дежурного врача челюсть отпала. Стоит здоровый детина, глазами хлопает, потом правда долго над нами смеялся.
Картина Репина! Два битых одного не битого везут. У Борьки фингал под левым глазом, у Андрюхи под правым, Борькина морда вся в царапинах, а на руках они несут меня со сломанной ногой!
– Я смотрю, вы хорошо на пикник съездили, со знанием дела, продуктивно! Ну, что тут у нас? – посмеявшись над нами, говорит дежурный врач.
Они с Борькой повезли меня на рентген, потом осмотр, они долго колдовали над снимками, сыпали непонятными терминами, в конце вынесли вердикт, из которого я понял только, что у меня перелом малоберцовой кости без смещения и разрыв передней межберцовой связки. Они что-то долго обсуждали, но потом постановили, что оперировать не будут, оденут гипс на шесть недель, а потом отправят на реабилитацию.
Вот и слетал я на презентацию в Америку!!!!!
Вся моя работа псу под хвост!
– Да не переживай ты так, зато как замечательно отдохнули, – тянет мечтательно Борька, он во всем видит только положительные моменты, а мне его теще и жене надо будет объяснять откуда у Бори фингал и царапины по всей морде.
Обратно домой меня привезли на костылях и в гипсе.
Выхожу из машины, а перед домом все вытоптано, как стадо носорогов прошло. Дверь на задний двор тихонько поскрипывает, ее в суматохе забыли закрыть, на дворе темно, в окнах нет света. Как-то тоскливо на душе стало, одиноко.
Кое-как взгромоздившись на костылях на крыльцо, открываю дверь, включаю свет и от увиденной картины у меня челюсть отпала и встать на место не смогла.
Мой кот Лео, который никогда не при каких обстоятельствах не лазил по столам, сидит на большом обеденном столе, а внизу виляют хвостами две собаки – улыбаки. Кот с видом аристократа, которому приходится кормить бедных родственников, подцепляет когтем кусок колбасы с большой тарелки и сбрасывает вниз; а собаки, весело виляя хвостами, ловят налету ломти лакомства и, громко чавкая, с удовольствием поглощают угощение.
– Лео, ты охренел? – кричу на него.
Кот с грацией царя зверей смотрит на меня и лениво спрыгивает на пол, показывая всем видом: И не надо на меня так кричать, уже ухожу!
Ковыляет к лежанке и за ним, виляя попами сердечками, плетутся две собаки корги. Лео заскакивает на самую высокую полку в своем домике, а внизу, как подданные его королевского величества, устраиваются собаки.
Вот и приехали! Мало мне одного иждивенца, теперь у меня на два стало больше!
– Ярослав, ты вернулся, – в зал заглядывает Юля. – Ярослав?
Она с испугом смотрит на мою загипсованную по колено ногу.
– Ой, я так виновата перед тобой! – чуть не плача, начинает причитать она.
– Юля, ты ни в чём не виновата, это я – дурак! Я позволил своим друзьям прийти к тебе незваными гостями, устроить дебош с дракой в доме, надо было пресечь все на корню, – устало поясняю я, этот день вымотал меня, выжав до капли все мои силы.
– Но я тебя ударила, и ты упал и сломал ногу!
– Сам виноват, здесь нет твоей вины, – конечно, ее вины нет, во всем виновата ее подруга стерва.
Она смотрит на меня глазами олененка Беби, глазищи огромные, ореховые, и где-то в глубине этих глаз плещутся слезы, у меня «кошки скребут», нехорошо получилось. Юля нам помогла, а мы такое в ее доме устроили.
– Юль, давай даже не будем эту тему обсуждать, поговорим обо всем завтра, только ты не расстраивайся, хорошо, – пытаюсь я успокоить Юлю.
– Хорошо…
– Юль, ты бы собак домой забрала, – улыбаюсь.
Мы оборачиваемся и смотрим на дворец Лео, а кот примостился на полу в большой лежанке, рядом с ним корги. И Лео обнимает одной лапой Бакса, а хвостом накрыл Дакси. Вот и помирились.
Вот так и бывает, те, с кого и началась вся заваруха, возмутители спокойствия уже помирились и даже подружились, а нам еще несколько недель расхлебывать.
Поздно вечером мне позвонила теща Борьки.
– Здравствуйте Сара Абрамовна!– стараюсь голос настроить на доброжелательный тон.
– Ярослав, не объяснишь, что там у вас произошло? – и тут я понимаю, что врать надо так, чтобы это больше всего походило на правду.
– Сара Абрамовна, все случилось из-за моего кота, он испугался собак, заскочил на Борю, поцарапал его, – я делаю выдох, нужно придумать вторую половину истории максимально правдоподобно. – Боря сам перепугался, поскользнулся на крыльце и упал, ударившись головой.
Я делаю выдох. Вроде сработало. На том конце замолчали, а потом ворвался противный голос его супруги Леры.
– Яр, не обманывай меня, от него за версту духами несет!!!!!Пи-пи-пи, – орет супружница Борьки.
– Лер, Лер, – пытаюсь я прервать пи-пи-пи. – Лер, я тоже поскользнулся и упал неудачно, сломал ногу, нам пришлось ехать в травму, там ему пришлось со мной возиться, от одной из медсестер разило духами.
Произнеся такую длинную фразу, вытер со лба пот.
– Ты, сломал ногу, бедненький, – нарочито писклявым голосом произносит Лера, а у меня рождается ощущение, что она проглотила мое вранье, но следующая фраза ставит на этом крест. – Хребет себе сломать не мог! И дальше только пи-пи-пи-пи ( в приличном обществе такие слова не говорят).
Ох, тяжко Борьке будет…
Утро следующего дня началось с неожиданного звонка в дверь.
Я с трудом встал, нога болела, во рту «как кошки нассали», настроение было мерзкое, надо было срочно звонить в Америку Сему и откладывать презентацию. А тут еще кто-то долбиться в дверь.
С трудом спустившись вниз, вдруг обнаруживаю кота, сидящего на столе. Ой, испортился мой кот!
– Лео, и ты туда же!
На мой возглас, Лео лениво спрыгнул со стола и посмотрел на меня, в его взгляде так и читалось: Хозяин, ты меня забыл покормить, я добываю пропитание себе сам.
Со стола пропали остатки колбасы, нарезка мяса и рыбы. Лео сыто икнул и принялся за свой туалет, натирая и намывая морду лапкой. Да, виноват я, не покормил рано утром, но это хороших манер не отменяет.
В дверь долбили так, что казалось, что бьют по моим мозгам, пришлось идти открывать.
На пороге стоял Директор управляющей компании Павел Петрович, грузный дядька с отдышкой, подагрой и диабетом, и кто только додумался назначить его директором. Хотя при всех своих болячках, грузности, он все время ездил по поселку на маленькой машинке и успевал собирать со всех подписи в разные инстанции, тряс какими-то бумага и при этом следил за порядком и своими подчиненными. Ему в плюс – в поселке был образцовый порядок.
– Здравствуйте Ярослав! Я к вам по поводу вчерашнего происшествия, – с порога начал Павел Петрович, я только скривился. – Вчера произошло просто безобразное действо, в котором виновата ваша соседка. Поэтому мы все хотим, чтобы она покинула этот поселок, из-за нее в поселке все время происходят какие-то скандалы. Вот мы официальную бумагу тут составили, хотим обратиться в суд, о принудительном ее выселении. И вот вторая бумага, наша жалоба в отдел опеки и попечительства, так как ваша соседка должным образом не следит за своими детьми, в ее коттедже постоянные пьянки и дебоши…
Я чего-то не понял? Или мир сошел с ума?
У меня просто не было слов….
Глава 20 (от Юли)
Я стою на крыльце и смотрю туда, где остался голубоватый след от выхлопных газов Пашкиной машины. Они уехали всей толпой. На душе гадко и «скребут кошки».
Вот опять у нас ничего с Ярославом не получилось. Недаром моя бабушка всегда приговаривала: Добрыми делами, девочка, всегда выстлана дорога в ад! И зачем я пришла к нему на задний двор? Борис сам врач, остановил бы себе кровь. Зачем пускала их в свой дом? И Анжелку надо было сразу развернуть обратно. И уж тем более не писать сообщений Пашке, ведь знала же про его ревность, и закидоны своей подруги! Пашка с Анжелкой не поссорятся! У них будет ночь примирения! А вот как мне выйти из этой ситуации?
Дома ждали рутинные дела, накормить детей, уложить их спать, а еще ответить на неудобные вопросы.
– Мама, а ты зачем дядю Ярослава била? – спросила Стеша.
– Я не била, это вышло случайно…
– А почему дрались дядьки с Пашей?
Вот что детям отвечать, соврать….не умею врать своим детям…тогда что сказать…
Поэтому просто обрываю все разговоры и отправляю детей спать.
Ночь вся моя. Хватит восьми часов, чтобы гонять мысли, «переварить» события.
Мне есть с кем посоветоваться. И я набираю телефон бабушки.
Надо сказать, что дед с бабушкой у меня замечательные, всегда обо мне пеклись и любили. Они никогда не давили на меня и давали мне свободу выбора. Когда я училась на втором курсе, бабушка вдруг решила, что пора возвращаться на родину, они с дедом продали всю недвижимость и уехали в Турцию, где купили миленький коттедж у моря в курортной зоне. Дедушка выращивает овощи на приусадебном участке, а бабушка гадает. Они и меня звали к себе, но сначала я вышла замуж за Стаса, потом был Дима, потом подвернулся Александр. И вот уже у меня трое детей и куча проблем. Правда, дедушка советовал переехать на ПМЖ пока детки маленькие, ведь чужой язык выучить в детстве легко, но меня все что-то останавливало.
Зато поговорить с бабушкой, выговориться и спросить совета я могу хоть каждый день. И вот я за компьютером …
На экране высвечивается родное лицо, бабушка улыбается во все свои тридцать два белых зуба, ни разу у стоматолога не была. А я смотрю на родное лицо и плачу.
– Родная, что случилось? – вместо приветствия начинает причитать моя бабуля.
И я рассказываю ей все с самого начала. И чем дольше я говорю, тем шире улыбка на лице моей бабушке.
– Бабуль, ты чего улыбаешься? У меня просто все рушиться,– говорю я с горечью в голосе.
– Внученька, у тебя все прекрасно, просто мысли у вас с Ярославом неправильные, будете правильно думать, в нужном направлении – провидение вам даст счастье, – бабушка любит говорить загадками.
– Бабушка, какое счастье? Я не знаю теперь, как смотреть ему в глаза.
– А все эти смешные истории, что ты мне рассказала, с вами как раз и происходят, потому что провидение не знало, как вас заставить правильно думать, чувствует вы одно, а в голове крутите другое, – ох, уж это мне бабуля, вот как начнет загадками говорить, где ж отгадки мне найти.
– Ты хочешь сказать, что провидение заставило его ударить, чтобы он споткнулся и ногу сломал?
– Ну, если по-другому провидение исправить его мысли не может, тогда ему и даются болезни и травмы, – бабушка улыбается. – Я гадала на кофейной гуще, у меня получилось два сердца, пронзенных стрелой, так что провидение все видит, все знает и направляет вас.
Ох, уж эти мне бабушкины гадания. Она всегда говорит загадками, и ты понимаешь, что она загадала, только тогда, когда уже все произошло. На первый мой брак она нагадала птичку в клетке, сказала, что гнездо я совью, а вот петь у меня в клетке не получится. Так и вышло.
На второй брак бабушка нагадала мне гнездо и птенчика, но кормить его будет только одна птичка. Так оно и вышло.
А вот в третий раз бабушка сразу сказала, что это не мой мужчина, и я его не люблю, и он меня не любит. Не послушалась я бабушку.
Что ж будет думать правильно! Вот бы понять как это? Что неправильного в моих мыслях?
Глава 21 (от Ярослава)
Стою, ничего не понимаю, утреннее похмелье, ломит виски, нещадно болит нога, мысли путаются.
Зачем принудительно выселять Юлю? И на кой чёрт нужна жалоба в отдел опеки и попечительства, моя соседка лучшая мать на свете, у нее самые замечательные дети. Ну, нет, конечно, шумят, галдят, иногда мяч кидают не в ту сторону, ну, в общем и целом замечательные детки.
О чём сейчас речь?
– Постойте, погодите, что то я плохо понял вас, вы считаете, что во вчерашних событиях виновата Юля? – и вдруг понимаю в какую патовую ситуацию попала Юлька, ее хотят лишить прав на детей и выселить из коттеджного поселка за то, что она не совершала.
– Конечно! – толстяк трясет всеми своими тремя подбородками, его щеки пунцово красные наливаются еще большим румянцем, со лба он стирает пот платком, похожим на простыню.
– Простите, Павел Петрович, а кто вам сказал, что во всем виновата Юля? – моему возмущению нет предела, я уже готов дать в морду этому толстяку, но стараюсь держать себя в руках.
– Так свидетели, – толстяк пыхтит, сопит и округляет глаза, словно глазами хочет показать какие важные у него свидетели.
– А кто эти свидетели? – допытываюсь я.
– Алёна, например, – он поднимает палец вверх, словно Алёна пуп земли.
– Ах, Алёна, – тяну я. – Я так понимаю, Алёна сейчас в магазине, на работе?
Снимаю с вешалки куртку и выхожу на крыльцо, на костылях идти до магазина сложно, но толстяк предлагает мне свои услуги и место в маленькой машинке.
– Поехали до вашей Алёны, – командую я.
Я зол, страшно зол, боль в ноге только усиливает мою злость, если бы пришла ко мне сама Алёна, то я бы ее просто с крыльца скинул.
Пока едем до магазина, стараюсь глубоко дышать, только бы не сорваться и не разнести там все к чертям. Чтобы вывести на чистую воду этих сплетников и прохиндеев, мне нужна чистая голова, поэтому стараюсь остудить свою разгоряченную кровь.
Толстяк ничего не понимает, но отказать мне не может, ведь именно мой отец строил этот коттеджный поселок, и часть домов у него в собственности под сдачу. Мы подъезжаем к нашему магазину, и, сквозь стеклянные витрины, я вижу Алёну, которая таращится в окно, рядом не менее любопытная заведующая магазином. Они ждут шоу, хорошо, сейчас я устрою вам шоу.
– Здравствуйте, – начинаю я почти по-доброму, хотя внутри меня бушует вулкан, лава так и просится наружу.
– Ой, Ярослав, так рады вас видеть у себя, – расплывается в подобострастной улыбке лицо директора магазина Аллы Семеновны. Алена рядом, тоже лебезит, приторно сладко улыбается, старательно хлопает накладными ресницами, почему девушки считают, что мужчин это возбуждает.
– Здравствуйте, Алёна, мы вот с Павлом Петровичем к вам пришли.
Лицо Алёны вытягивается, в глазах мелькает непонимание, удивление, и потом удовольствие и радость. Наконец, она стала значимой персоной.
– Не объясните нам, почему вы решили, что во вчерашних событиях виновница Юля? – задаю ей вопрос в лоб, думал смутить, но нет, не на ту нарвался.
– Ой, Андрей, я все вчера видела, – кивает головой Алёна. – Вы подрались из-за нее с ее хахалем, она вас всех отдубасила, я бы на вашем месте подала на нее заявление в полицию.
Алёна кивает головой как китайский болванчик, в ее по-рыбьи мутных глазах торжество, уела, наконец, соперницу.
– Таааааак, а теперь, Алёна, подробнее объясните нам, почему вы считаете, виновницей всего Юлю, – я стараюсь себя сдерживать, женщин не бью, но так хочется начистить кому-то рыло.
– Так вы в ее доме же дрались, вон у вас и нога сломана, – логика Алёны просто зашкаливает.
– То есть, я правильно вас понял, вы считаете, что виновница инцидента Юля только потому, что все произошло в ее доме?
– Да!
– А сколько там человек было?
– Много, но вам-то виднее, вы же там были, а я нет.
– Значит, из ваших слов выходит, что вас там не было, сколько там было человек, вы не знаете, но почему-то уверенны, что виновница Юля?
– Да, – рапортует Алёна, а я оглядываюсь на Павла Петровича.
– Алёна, вы вчера возле коттеджа были?
– Да!
– Алёна, вы вчера пили?
– Да! – с лица глуповатой девушки не сходит улыбка, по-моему, она даже не поняла, о чём я ее спросил.
– И много вы вчера выпили? – и тут до Алёны доходит, что она ляпнула что-то не то, глаза ее начинают бегать из стороны в сторону, ища поддержку у окружающих. Павел Петрович только крякает и смотрит в сторону.
– Павел Петрович, вам не кажется, что ваш свидетель заврался или выдумал все на больную, пьяную голову. Свидетель не был внутри коттеджа, сути конфликта не знает, сколько там было людей не знает, из-за чего произошла ссора тоже не в курсе, но свидетельствует против Юли.
Павел Петрович отводит глаза и вытирает в сотый раз лысину платком.
– А знаете что, я сейчас пойду к Юле и предложу ей подать иск в суд по защите чести, достоинства и деловой репутации. Вы, Алёна, оклеветали девушку, так что иск будет против вас. Миллиона два, думаю, такой размер компенсация Юлю устроит, и уж поверьте мне, я помогу ей нанять лучших адвокатов.
Конечно, я блефую, не думаю, что Юля согласится пойти в суд, но припугнуть этих клуш надо, вместе с этим старым маразматиком. Павел Петрович уже стал цветом как вареная свекла, пот с его лысины льется ручьями, не ожидал он такого поворота. Алёна же напротив побледнела до синевы, а лицо заведующей магазином покрылось красными пятнами. Хоть это и скрывают, но я-то в курсе, что Алёна внучатая племянница директрисы, и приходится дальней родственницей Павлу Петровичу.
– Может, решим это недоразумение мирным путем, – Павел Петрович достает бумаги из папочки и рвет их на части.
– Нет, меня это не устраивает, – я смотрю на вытянувшиеся морды местных сплетников. – Но меня устроит, если вы принесете извинения Юле публично.
– Да, да, – закивала головами троица.
– Публично! – припечатываю я. – Это значит, что во время общего собрания всех собственников и арендаторов коттеджного поселка Алёна признается в том, что оболгала Юлю, и вы вместе приносите ей свои извинения. Я прослежу!
Я разворачиваюсь и ухожу, отказываясь от предложения Павла Петровича подвезти меня до коттеджа. Но мне надо пройтись, остудить кровь, иначе прибью кого-нибудь.
По дороге набираю Борьку.
– Борь, привет, ты жив еще?
– Твоими молитвами, но лучше бы ты мне рассказал, что там наговорил моей жене, – Борька ржёт, а у меня от души отлегло, значит, жена его не сильно била.
– Борь, нога болит, не могу терпеть.
– Сейчас приеду, поставлю укольчик.
Через полчаса на моём крыльце материализуется Борька с коньяком в одной руке и красным чемоданчиком в другой, теперь у него синяки под обоими глазами и разбита губа.
– Борь, это как, – удивленно спрашиваю я, показывая на его побитую морду.
– Мирились с женой, – Борька проходит в дом, достает из буфета рюмки и разливает коньяк.
Глава 22 (от Ярослава)
В обед ко мне ворвалась Лана. Я совсем забыл о ней, последнее время события так закрутили, не мог выделить пару часов, чтобы с ней поговорить и обсудить расторжение контракта. Настроение испортилось, во рту появился кислый привкус очередного скандала, словно организм уже заранее готовился. А его было не миновать, Лана добровольно вряд ли откажется от обеспеченной сытой жизни, золотой карты и поездок на курорты.
Накануне я даже звонил менеджеру одного именитого модельного агентства Марио Луццони, который проводил набор девушек для очередного показа. Предлагал ему Лану в качестве модели. Не оставлять же девушку у разбитого корыта, конечно я бы закинул N – сумму ей на карту, но с ее аппетитами этого бы надолго не хватило. Марио, после того как я описал ему ситуацию, долго меня ругал все повторяя и повторяя: Яр, нужно сразу с девочкой сопровождения подписывать контракт, тогда в ее голове нет иллюзий, она точно знает, что это все временно, и претендовать на большее она не может. Он прав, сто раз прав, я заключил договор с Ланой устно, что и дало ей ложную надежду на развитие наших отношений. Но я даже не предполагал, с чем она ко мне приехала.
– Ярослав, фу, тут у тебя так мерзко пахнет, ты не моешься совсем, не брит, на тебе не свежая рубашка! – вот как девушке объяснить, что да, как-то сложно мыться с гипсом, бриться, стоя на одной ноге тоже не с руки.
– Я хотел тебе перезвонить, Лана, но закрутился.
– Да, я тоже хотела с тобой переговорить. В общем, Ярик, я решила, что у нас с тобой отношения зашли в тупик, и нам надо немного пожить отдельно, взглянуть на наши отношения со стороны.
У меня упала челюсть, а потом, осознав сказанные ею слова, я чуть от радости в пляс не пустился, неужели мой план сработал?
– Мне тут предложили два очень хороших контракта, и я еду в Европу месяца на два или три, ты же не будешь без меня скучать? – она похлопала ресницами, надула губки, изображая милую девочку, на которую нельзя обижаться.
А я готов был заорать от радости. Вот и скинул с плеч неподъемную ношу, но делаю кислую рожу и произношу: Конечно, как ты посчитаешь нужным.
А у самого в голове вертится, что разговор можно отложить на потом, а может, и не случится сей разговор. На любом показе много мужчин, готовых взять под свое крыло очередную даму для сопровождения. Так что с Ланой я прощаюсь на радостной ноте.
– Ну не расстраивайся, Ярик, всего пару месяцев, мы даже не успеем соскучиться.
Она чмокает меня в щеку на прощанье и уносит свое худощавое тельце на длинных ногах тростинках. А мне так и хочется стереть след помады, что остался на моей коже; проветрить комнату от удушливого запаха ее духов; и выкинуть все баночки-скляночки, что она оставила в моей ванной комнате.
Чем я и собрался заняться в ближайшее время, но тут дверь в коттедж опять хлопает. Видимо у меня сегодня приемный день. Приехал Борька, и тащит меня в больничку.
– Давай, живей собирайся, там тебя консилиум уже ждет, – поторапливает меня Борис. – Будем решать, что с тобой дальше делать.
– Минуту дай, переоденусь.
– Одевайся хорошо, у нас сегодня такая медсестра на дежурстве, закачаешься, – и Боря делает мечтательные глаза. – Титьки во!
Он показывает руками, какая грудь у той медсестры. Что-то чуть поменьше арбузов.
– Попочка….– Борька мечтательно закатывает глаза. – Увидишь – офигеешь! Это не твоя дохлая лошадь, одни ноги и силиконовые грудь, там породистая кобыла, такую «жарить» с ночи до утра хочется!
И Борька показывает неприличный жест, как ему хочется ее «жарить», он улыбается в предвкушении, смачно причмокивая губами.
– Боря, у меня нога болит, поверь, мне не до твоих «породистых лошадей», только что от своей кобылы избавился.
– Увидишь, сразу выздоровеешь! Ты поторопись, нас уже ждут.
Мы едем в больницу. Где меня опять вертят, смотрят, щупают мою ногу, за неделю отек спал, оставив после себя ужасающую синеву, и помятую кожу. Врачи выносят вердикт, что можно снять гипс и одеть ортез, в нем намного легче и удобнее, и быстрее пойдет восстановление. Но нужно сделать несколько процедур.
Борька катает меня по всей больнице на инвалидном кресле, а сам показывает пальцем на каждую мало-мальски симпатичную медсестру, закатывая глаза и чмокая губами. Борька просто ходячий тестостерон, а я удивляюсь, как весь медсестринский состав ещё не ушёл в декрет.
На одном из этажей мой взгляд остановился на фигуре женщины. Даже не смог с первого раза понять почему, и только вглядевшись, вдруг осознал, что это Лика. Она уже давно не та тонкая девочка, ей тридцать пять, но все равно прекрасна. Густые черные волосы забраны в замысловатую прическу, изящную фигуру обтянуло тонкое трикотажное платье. Рядом с ней подросток, наверное, сын, он поддерживает ее под руку. Из одной палат им на встречу на инвалидном кресле выезжает постаревший, поседевший ее отец. Они обнимаются, через холл к ним бежит маленькая девочка и с криком « Деда», бросается на шею отцу Лики. Счастливая семья.
Меня они не видят, им нет до меня дела. Я сам в свое время отказался от нее.
Ну, вот мои страдания заканчиваются, мне на ногу одевают ортез и отправляют домой.
Дома пусто, темно и одиноко. Вспомнилась Лика, ее лицо, та радость, с которой она смотрела на отца, мальчик подросток и маленькая девочка, что так радостно кинулась на шею деду. У Лики все хорошо, она: мать, жена, дочь. Что до меня? Я по-прежнему одинок, как и мой отец. Довольствуюсь глуповатыми девушками, эскорт услугами, живу работой и зарабатыванием денег, ни к кому не привязываясь, одинокий в душе, а в будущем меня ждет такая же одинокая старость и сиделка. Все как-то грустно.
И тут вновь скрипнула дверь. В гостиную заглянули хитрющие глаза, и из-за угла показалось угловатое тело с вихрастой головой – Матвей.
– Здравствуйте дядя Ярослав, – Матвейка кивает лохматой головой, и вихры на его макушке тоже кивают.
– Привет, Матвей, проходи, – сам от себя не ожидал, но я рад такому визиту.
– Тут вам мама прислала пирог, – и Матвей начинает доставать из пакета контейнером. – Тяжелый.
Я помогаю ему извлечь увесистый контейнер, на дне которого лежит большой кусок от пирога, даже не открывая крышки, чувствуется приятный аромат сдобы с мясом.
– У мамы фирменные пироги, ее бабушка учила печь, – Матвейка говорит с гордостью, чувствуется, что мать он любит.
– Да, запах замечательный, а не составишь ли ты мне компанию, Матвей, чаю вместе попьем? – я смотрю на мальчика, не хочется оставаться одному.
– Давайте, – соглашается Матвей. – Говорите, где у вас чайник, сейчас я чай заварю.
– Давай я сам, – пытаюсь быть хозяином, но Матвей уже летит на кухню, гремит посудой, ставит чайник, с его присутствием стало как-то теплее, будто луч солнца заглянул в мое окно. Даже кот Лео, подтягиваясь, потянулся поближе к кухне.
На моем столе расставлены чашки, на блюде разрезан пирог, Лео залез на стул и, вытянув голову, принюхивается к божественным ароматам.
И вот мы сидим на кухне, пьем чай и вкушаем бесподобный мясной пирог. Лео тоже получил свой кусок пирога, и с громким чавканьем уплетает его за обе щеки. У меня создалось ощущение, что последнее время Лео забыл о хороших манерах.
– Матвей, а почему твоя мама сама не пришла? – интересуюсь у мальчонки.
– Так она вас боится, она же вас стукнула, – глаза мальчика стали круглые, он посмотрел на меня удивленно.
– Ну, это было случайно, я на нее за это не сержусь, – попытался я заверить мальчика в своей лояльности.
– Дядя Ярослав, а вы мою маму точно ругать не будете? Я ее в обиду не дам, – заявляет мне Матвей.
– Точно не буду, Матвейка, обиды на нее не держу.
– Это хорошо, я маму защищать и оберегать должен, мне так дед сказал.
– Хороший у тебя дед, – утвердительно качаю я головой.
– Конечно, я единственный мужчина в семье, значит, я защитник, должен девочек своих защищать.
– Да, мама у тебя замечательная, – я с удивлением смотрю на этого мальчика, он рассуждает как взрослый, в его словах уверенность и сила.
– Вы не думайте, что я маленький, если надо, за маму и постоять могу, мы теперь одна семья, – вдруг произносит Матвейка.
– А разве раньше вы были не одна семья? – удивленно спросил я.
– Я маме не родной. Моя мама меня родила и бросила, уехала за границу. Папа женился на Юле, а потом и он нас бросил, тоже уехал, а Юля меня не бросила. Меня в детский дом отдать хотели, я тогда маленький был, но все равно помню, а Юля меня не отдала, – от слов мальчонки, у меня защемила сердце, сколько же невзгод перенес этот маленький человечек в своей жизни, какая сложная судьба у него и его мамы.