Елена Джеро
Вся правда о
Дарио, на всякий случай тоже прошедший по бастующему мосту, с теорией про переменный характер работы не согласился:
– Мост точно открыт всегда. Другое дело, что он может не стоять на месте, а двигаться спонтанно по всему пространству вселенной. И в этом случае найти вход не представляется возможным. Мне нестерпимо жаль, синьора Сантини.
Доминик уселась на выступ внутри туннеля и закурила. Мысль, что это, наверное, подставка для урн, не подвинула ее ни на сантиметр.
Она ощущала себя замурованной в чужой реальности, точно останки почивших две тысячи лет назад людей в этой башне. Сидишь, смотришь на проходящих путников, а сдвинуться не можешь. Бахус, какой ужас!
Рядом опустился понурый Дарио.
– Дайте и мне сигарету, синьора Сантини?
– Рано тебе еще курить, – отмахнулась Доминик. – Придумал тоже. Неужели Лаура тебе сигареты дает?
– Нет, синьора, Лаура не курит – у нее астма. И меня заставила бросить, кстати. Обещала, если месяц продержусь, в одном деле помочь. Всего-то пять дней осталось. Да только что уж теперь… Значит, не дадите?
– Нет.
Дарио сорвал колосок с пушистым наконечником и засунул в рот. Помолчали.
– Синьора Сантини, вы, главное, не отчаивайтесь. На этом мире жизнь не кончается, хотя вы, может, так и думаете в данный момент. Лаура всегда говорит: когда кажется, что все плохо, надо найти хотя бы малость, которая хорошо, и держаться за нее.
– Да? И какая же у меня хорошая малость?
– Я. Вы можете во всем на меня рассчитывать. Лаура была моим другом, – голос мальчика стал торжественным и печальным, – а вы в каком-то смысле теперь – она.
Доминик выбила из пачки вторую сигарету, покрутила в пальцах, вздыхая, и засунула обратно – издевательство это по отношению к тому, кто бросает курить.
– Знаешь, что, в каком-то смысле, друг, я – не Лаура!
– Да, – с сожалением согласился мальчик, – но выбора-то нет. Вам придется ею быть.
В тишине тянулись минуты. Доминик не могла себя заставить думать об этом серьезно. Жаль, что это была единственная тема, на которую следовало думать в данный момент.
– И как это – быть Лаурой? – спросила она словно между прочим, словно ее это и не интересовало вовсе.
Дарио усмехнулся и покачал головой:
– Непросто. Но может, у вас лучше получится – вы с ней разные совсем.
Это Доминик уже и сама заметила. По «долгу, который платежом красен», например. Получается, теперь она должна этим заниматься? Мадагаскарскими тараканами и дерьмом??? Лучше пойти повеситься, как Аличе говорит. Бахус, тут даже Аличе нету! Точнее, есть, но она устала от выходок Доминик… точнее, Лауры. Надо как-то привыкать к этому имени…
– Синьора Сантини, – пробился сквозь драматическую музыку спектакля ужасов негромкий голос, – мне скоро на факультатив надо. Давайте обратно пойдем?
Однако Доминик в это «обратно» не хотелось.
– Ты иди, Дарио, а я еще немного тут посижу, – отпустила она мальчика.
Договорились быть на связи попозже и если что – общаться через смс (чтобы родители ничего не заподозрили). Доставшийся в наследство от Лауры друг легким шагом заскользил по тропе назад, а Доминик подожгла отложенную сигарету. Еще одна хорошая малость, подумала, с наслаждением затягиваясь. С новой виллой получается уже три. Может, и прорвемся?
Глава 5. Вот она какая
«Домой» отправилась лишь через час – все бродила между безмолвными надгробиями вперед-назад, пока мозг, наконец, не убедил продолжавшую надеяться душу – выхода нет. НЕТ, И ВСЕ.
И только после этого потихонечку, сначала по капельке, а потом все более мощным ручейком в мысли Доминик потекли планы. Итак, что же теперь делать? Доказывать, что ты – не ты, смысла не имеет, тут Дарио абсолютно прав – она будет Лаурой. Надо проверить, какие документы в наличии, остальное – восстановить. Доминик вытряхнула из сумки портмоне: двойнику не повезло – права здесь, и кредитные карты тоже.
Зато у нее там есть Серджио, который будет счастлив помочь, и Аличе. Однако придет ли ей в голову к ним обратиться? Да это и неважно – они сами ее найдут, телефон ведь тот же! Бахус великий, какой же шок ей предстоит испытать, когда узнает, как обстоят дела в чужой реальности. Что она и есть та самая стерва, которая украла мужа у лучшей подруги. Хотя, Доминик выразилась бы иначе: взяла напрокат, ведь Серджио еще не ушел из дома. Но в принципе, у Лауры есть шансы увести его оттуда. Только для нее это будет значить – получить назад любимого.
Впрочем, судя по полученным от Марии сведениям, у нее и любимый-то теперь другой. И это к нему первому она заявится по своему домашнему адресу. А там – сюрприз: безответная любовь. Точнее, теперь уже не безответная, причем в обоих направлениях, так сказать. В свете этого новая синьора Доминик уж как-нибудь переживет тот факт, что вместо виллы у нее трехкомнатная квартирка с видом на Колизей. И достойный бизнес!
При воспоминании о «Долге» настроение, и без того порхающее на уровне земли, вообще сложило крылья. Ну вот почему ей достался этот мир с тараканами, а Лауре – счастливая жизнь? Которую Доминик столько лет для себя строила! Несправедливо. И как же у нее так получилось все испортить? Даже Серджио удержать не смогла. О дружбе с Аличе – спасибо спрей-арту – нечего и думать. Хорошо хоть бабочколов не знает о неразделенной любви к нему, а то от репутации вообще ничего не осталось бы. Хотя, наверное, репутация у нее тут совсем изгвазданная. Как тот «Донкерворт» – в навозе.
Вот с такими пасмурными мыслями Доминик и вернулась на «свою» виллу. Мария ожидала ее с выражением лица сожителей жертвы Альцгеймера.
– Вы просили напомнить, – заорала она, как будто жертва заодно и глухая, – расквитаться с Джулианом. И что надобно выбрать – либо убрать мазню, про которую уже весь город долдонит, либо завести адвоката. Надеюся, вы сделаете правильный выбор, не зря же я столько лет взращиваю в вас любовь к чистоте. Кхм. Вам что-нибудь требуется еще, прежде чем я уйду?
– Спасибо, Мария. Принеси чего-нибудь попить, что ли. Я к бассейну…
– Топиться?
Доминик рассмеялась. Пожалуй, она забыла сосчитать еще одну хорошую малость. Мария, пусть и в другой должности, но снова рядом с ней. Такой же домкрат настроения, как и всегда, в отличие от совершенно чужого Серджио и неизвестно какой Аличе.
Вода в бассейне была холодная, однако Доминик все равно разулась и, усевшись на бортик, засунула в пощипывающую прохладу обе ноги. Ничто так не поднимает крылья, как вода. Самая простая на свете формула Н2О, а на выходе – волшебный эликсир. Когда надо – успокоит, когда надо – тонизирует. А главное – озаряет. Доминик именно поэтому установила посреди своей бывшей ванной джакузи – лежишь в пузырьках, мысли начинают фонтанировать, булькать и выдают необходимое решение. А бассейн в этом плане даже лучше! Вместо потолка – небо, вместо стен – зеленый забор.
– Вот, синьора.
Около Доминик на деревянный настил опустился поднос. Рядом с початой бутылкой виски лежали ключи от «Линкольна».
– Что это?
– Я оставлю вам только одно из двух, выбирайте. Хотите печень извести – дело ваше, но других людей губить не дам.
«Значит, этот танк за воротами – мой», – констатировала про себя Доминик и расстроилась: и вот как на таком по Риму ездить? О парковке можно сразу забыть.
Но все равно выбрала ключи, конечно. Она виски сроду терпеть не могла.
***
Как только удивленно-обрадованная Мария удалилась, Доминик сняла одежду и нырнула под колыхавшийся на поверхности кленовый лист. Бр-р, хорошо. Через несколько гребков температура сделалась приятной. Перевернулась на спину. О-о-о, да! Раз назад пути нет, будем устраиваться здесь. Не так уж страшен черт, точнее, «Долг», как его малюют. Надо будет эту шарашку вообще закрыть и организовать «Всю правду о», вот. Ипостась Джулиана она уже слышала, может, и другие актеры в этом мире присутствуют? Поищем.
Но сначала надо «подчистить хвосты» – чтобы не пришлось действительно выбирать адвоката. Что же там натворил Джулиан?
Сделав еще несколько кругов по бассейну, Доминик неохотно вылезла на траву, обещая себе провести здесь вечер в качестве приза за ответ на этот вопрос. Платье надела прямо на мокрое тело – стоять без одежды это вам не плавать нагишом, ощущения разные – и отправилась изучать дом.
В салоне ничего интересного, кроме гигантского пуфа, который менял свою форму в зависимости от позы сидящего. На столике в тонкошеей вазе – невидимые с лестницы гиацинты, разумеется, фиолетовые. Рядом приглашение на инаугурацию виллы, подписанное на этот раз «С.Б.» – Сильвио Бьянки.
Еще одна комната с застеленной кроватью и пустым шкафом, тоже ничего особенного, даже цветов нет. Наверное, гостевая.
Зато кухня поражала с первого взгляда. Доминик не знала не то, что названия, а даже назначения половины приборов, стоящих и висящих на полках вдоль стен. Посредине этой кулинарной мастерской гордо царствовал рабочий комплекс, – назвать это плитой не поворачивался язык. Восемь конфорок, ничего себе! Это на двух-то человек! Когда их еще тут было двое…
Алкоголя нигде не видно – похоже, Мария и правда унесла виски с собой. Неужели у Лауры в самом деле проблемы с выпивкой? Вполне возможно; повод, по крайней мере, есть. Однако вина все равно надо купить, записала в головной ежедневник новая хозяйка.
А вот еды было полно – можно кафе открывать прямо сразу. Зачем она только ходит в Лиин бар? Хлопья, орехи, галеты, мюсли, бочонки с джемом и медом. Холодильник блестит упаковками из фольги и бутылочками с неизвестным содержимым. И на всех этажах – фрукты и овощи. Много.
Доминик озадаченно оторвала полоску от бумажного пакета с грушами. Фрукты должны лежать в нижнем отделении, это каждая хозяйка знает, даже такая нерадивая, как Доминик. Но в выдвижном ящике лежали сладости. Если можно так назвать плитку шоколада с двумя отломленными дольками и щербет. Наверное, по крошке ест, бедная.
Гостья посмотрела на полки уже другими глазами – обезжиренные йогурты, диетические сыры, овощные соки. Лаура вела беспощадную войну с вредными вкусностями, а фрукты на переднем фланге призваны были это вкусное от нее защищать.
Думая о том, какие они все-таки разные, Доминик забрала из «тюрьмы» шоколадку и направилась на второй этаж.
Вот и спальня. Кровать прошла экзамен (кинг сайз, с приступкой из-за высоты). Гардеробная. Ничего себе! Шоколадка скользнула вниз из открытого рта, губы еле поймали. Это же ее одежда! Не вся, но много – половина, наверное! Доминик взяла за рукав шелковую рубашку и поднесла к носу. Стиральный порошок «Dash» – как у нее. Надо что-нибудь не свежестиранное. Вот пиджак. Она сняла шерстяной комплект с плечиков и зарылась лицом в подкладку. Запах был ее собственный. Это точно.
Для проверки метнулась к кровати и, помедлив секунду, наклонилась к подушке. Чистая. Черт. Мария, похоже, сегодня как раз генеральную уборку произвела. Ну ладно. Наличие своей одежды в любом случае большая удача. Во-первых, не надо бежать по магазинам. А во-вторых, разве такую красоту на раз-два-три найдешь?
На радостях даже приняла душ в меленькой ванной (шампунь как дома, мыло тоже, полотенца любимого цвета), а дальше откладывать свидание с кабинетом смысла не было. Облачившись в свободную синюю рубашку и белые бриджи, устроилась за стеклянным столом.
Комплект «бумажки для жизни» обнаружился в самом нижнем ящике, до которого утром из-за Серджио дело не дошло. Точнее, полкомплекта – медицинская страховка, документы на дом, диплом театрального института (в отличие от Доминик, специализация режиссерская) и многочисленные членские карты. Кредитки, судя по всему, уехали вместе с хозяйкой. Так же как и права, удостоверения личности и загранпаспорт. Нехорошо. Не то чтобы Доминик срочно за границу собиралась, но возможность выезда иметь хотелось бы.
Еще в том же ящике нашелся договор, заключенный Лаурой с детективным агентством на розыск родителей. Ну да, конечно, Дарио же сказал, что она сирота. Бедная. В том плане, что даже не понимает, как крупно ей с этим повезло. И пусть неизвестно, что пришлось пройти сиротке по дороге детства, все лучше, чем путь Доминик. О котором она даже вспоминать себе запрещала. Не было этого и все. Вот как у Лауры – не было. И решив привлечь Марию к восстановлению недостающих бумажек, Доминик переключилась на насущное.
Компьютер опять предложил поиграть в загадки. Какой же у Лауры может быть пароль? «Долгплатежомкрасен» – попробовала Доминик самое логичное (у нее был «всяправдао»). Неверно. А «пароль»? (В юности таким пользовалась.) Опять нет. Ну не день рождения же, в самом деле? «270786». Тоже нет. Ладно. День свадьбы с Серджио неизвестен. Да и нерелевантно уже. О! Так может, «Алессандро»?
«Добро пожаловать, Лаура!» – приветственно замигал экран. Ну что тут скажешь? Это любовь.
Документы даже искать не пришлось – они выстроились шеренгой прямо на рабочем столе. Причем в относительном порядке – Мария гордилась бы своей подопечной, если б увидела! В одной папке были собраны выполненные заказы, в другой – текущие, отдельно база исполнителей (тут обнаружились несколько знакомых фамилий) и архив неиспользованных идей. Надо будет здесь покопаться, решила Доминик. Потом. Сейчас следовало сосредоточиться на расписании. Ага, вот оно, дело Джулиана.
Моноспектакль, в котором он принимал участие, ставился, как следовало из расписания, сегодня утром. Кроме него, планировались еще две пьесы – «Проучить хулиганов», обижающих хорошего мальчика, и «Кража собаки» – слава Бахусу, это злодеяние на прошлую неделю перенесено. Выкрасть животное Доминик ни за что не смогла бы.
Тема у Джулиана была «Вот она какая». Ну что ж, это хотя бы напоминает «Всю правду о».
Главные герои:
Паола Буффони, клиентка. 50 лет. Разведена. Благовоспитанная домохозяйка.
Федерико Пирелли, 55 лет, бывший муж Паолы. Владелец сети ювелирных магазинов.
Ангелика Долл, 22 года, вторая жена Федерико. Немка. Училась на переводчика-синхрониста в Лингвистическом колледже, но бросила.
Стоп-стоп-стоп! Глаза перебежали в начало текста. Федерико и Паола. Сомнений нет, эта пара ей была знакома! Точнее, Паола – именно она в свое время заказала у Доминик правду о Федерико. Доминик перевела взгляд на стеклянную стену, вспоминая.
Обычный «Счастливый развод» – когда супругу делается предложение, от которого он может отказаться, но не отказывается. Команда Аличе, получив доступ к домашнему компьютеру, быстро выяснила, что «предложение» Федерико должно быть не старше двадцати пяти и говорить с иностранным акцентом. Именно такое он и получил – первокурсница Тициана с актерского факультета чудесно воспроизводила восточноевропейский выговор. Недвусмысленные фотографии были предъявлены суду, и магазинов у ювелирного барона сразу стало меньше.
И что же, теперь та же самая Паола – клиентка «Долга»? Интересно. Было бы еще понятно, если бы мстить явился супруг, а ей-то за что?
Так, где мы были? Экспозиция. На протяжении девятнадцати лет Паола и Федерико строят крепость под названием «Брак», которая со стороны жены гораздо крепче.
Поворотный пункт. Федерико неожиданно объявляет Паоле о своем решении закончить строить эту крепость и начать другую, с другой уже укладчицей, Ангеликой. И хотя новый «фестунг»17 вот уже год как стоит, Паола не может спать спокойно. Потому что это только наивному слепому Федерико не ясно, какой интерес может быть у нищей студентки оккупантских корней в ювелирном бизнесе. Но близится день, когда он это узнает. И матримониальный контракт не спасет.
Пожелания к мести:
1. Пусть у него сердце разорвется, у предателя.
2. Чтобы больше на молодых не смотрел даже.
3. Желательно, чтобы прибежал утешаться к Паоле. А она его, разумеется, не пустит.
Решение: нежная дружба с Джулианом, запечатленная не в самых дружеских ракурсах. Если и после увиденного Федерико не «прозреет», то клиентка отправится, наконец, в кровать и попытается заснуть, пусть первое время и со снотворным. Дальше разными чернилами шло «одобрено», «оплачено», «дата выполнения: 21 мая».
Значит, съемка была запланирована на сегодня (причем в постели, Бахус мой!), и вдруг на сцене появился Джанчотто18? С пистолетом??? Однако нанизать на меч, вернее, пулю, обоих любовников не вышло – один сбежал.
Доминик вздохнула. Надо ехать. Адрес – вот он, в «приложениях»: виа Венесуэла, 5. Хочется, конечно, надеяться, что Джанчотто промазал, но если нет – дело плохо.
Единственное, хоть и слабое, утешение – убийство все-таки произошло не по ее вине. Это Лаура сочинила. Сценаристка, ешкин кот, как сказала бы Аличе. Но радости от этой мысли не прибавилось.
Отыскав ключ зажигания на тумбочке перед дверью, Доминик взяла сумку и поплелась к своему танку. Ничего не поделаешь, будем ездить по правам из другой реальности.
Танк был почему-то оформлен на Серджио… интересно, как же это он его Лауре оставил? Страховка оказалась готова прикрыть любого водителя. Это хорошо. На заднем сиденье обнаружился желтый пакет с документами на развод. Без подписей жены, естественно. Ну, это Доминик не касалось. Пару минут заняло подогнать сиденье и зеркала «по росту» (видно, последней вела не Лаура), и поехали.
К высокой посадке привыкала долго, то и дело смотрела вниз – где там дорога, еще есть или уже летим? Неповоротливое чудище ни обогнать никого не могло, ни подрезать. Ну не такси же брать при живой машине, правильно?
На площади Венеции застряла в автобусной запруде. Под носом шмыгали мотороллеры, «Смарты» и «Тойоты IQ». Хотелось задавить их всех, малявок везучих. От отчаяния задудела, вторя четырехколесным братьям-гигантам. Безрезультатно, конечно, поток машин двигался даже не шагом – ползком. А вот и причина пробки – на дворец Венеции рабочие в серых комбинезонах пристраивали рядом с балконом Муссолини огромный рекламный щит премьер-министра. С неизменным, несмотря на другую реальность, призывом «Наше время пришло».
И кто только выбрал для рекламы такое место? Всего лишь чуть больше чем полвека назад с этого балкона вещал для поднятых вперед и вверх рук фашистский лидер. Что же это у него за планы, у нашего сенатора, уж не метит ли на балкон диктатуры? И вот еще вопрос: что он Лауре заказал? Теперь уже, конечно, не суть важно, никаких «платежей» Доминик устраивать не будет. В крайнем случае – вернет аванс.
Слава Бахусу, с деньгами у Лауры проблем не было. В прикроватной тумбочке Доминик обнаружила двадцать шесть тысяч триста евро (два раза пересчитала, пока приходила в себя). Месть, судя по всему, стоила гораздо дороже правды. Доминик сильно надеялась, что и в случае «Джанчотто» щедрая компенсация поможет уладить то, с чем не справятся другие аргументы. Если, конечно, там еще есть, кого подкупать.
***
Было. На звонок в домофон ответил раскатистый баритон: «Кто там?» Слишком короткая фраза, чтобы определить, убил сегодня владелец баритона кого-нибудь или еще нет.
– Э-э-это Лаура. Лаура Сантини, – растерялась Доминик. Она уже морально подготовила себя, что ответом будет: «Уголовный розыск». – Надеялась поговорить с синьором Пирелли.
Замок со щелчком открылся. Все еще подозревая, что в квартире с утра орудует криминальная лаборатория и следователь арестует ее прямо с порога, Доминик поднялась на второй этаж.
Однако лысеющий мужчина с прикрытым бархатным халатом животиком вряд ли имел отношение к правоохранительным органам. Придерживая дверь одной рукой, вторую он скрывал в кармане и настороженно смотрел на Доминик.
– Я по поводу Джулиана, – с опаской начала Доминик, боковым зрением выискивая пути отхода. Лифт уехал, а лестничный пролет на линии выстрела.
– А вы ему кто? – хмуро поинтересовался хозяин, и в кармане что-то пугающе пошевелилось.
– Кхм… знакомая. Но я все знаю. – (Эх, не надо было так в лоб!) – И если я не вернусь, – продолжила Доминик твердым голосом, то…
Но предупредить, что Джулиан доложит об убийстве (уже двойном) в полицию, не успела. Лысый расцвел краснощеким пионом и распахнул приглашающе дверь.
– Дорогая Лаура, страшно рад! Почтите присутствием… Пупсик, все нормально, это свои! От Джулиана!
За его спиной тут же возникла юная мадам в пеньюаре с кукольно-круглыми глазами и белыми волнами волос.
– Ой, здрасьте, а мы уж звоним ему, звоним, – затараторила «Барби», – а он трубку не берет и не берет. А по-другому где его искать, не знаем. Он как, в порядке вообще?
Доминик безмолвно хлопала глазами. Происходящее никак не хотело связываться логическими связями с уже имеющейся информацией.
Ювелир расценил молчание по-своему. Подцепив гостью под локоток, он мягко повлек ее в гостиную, усадил в кресло возле столика, на котором стояло блюдо с фруктами, скопированное с картины Караваджо, и два пузатых фужера с вином. Моментально в руке Доминик появился третий.
– Это, без сомнения, было нарушением договора, – покачал седым нимбом хозяин и виновато вздохнул, – но я готов уладить… сгладить последствия травмы… замазать рану, так сказать… Щедро замазать, – пояснил он не являющей признаков понимания Доминик и подмигнул усевшейся рядом Ангелике. – Ведь оно того стоило, а, пупсик?
Жена игриво прыснула и потупила взор. Ювелир заглянул в по-прежнему стеклянные глаза Доминик и вздохнул.
– Виноват. Признаю, виноват. Хотел, чтобы было аутентичней. Джулиан идеально подходил, вы знаете… Теперь он, наверное, не согласится…
Доминик ожила и сделала глоток «бароло». Кажется, никто никого ни убивать, ни сдавать в полицию не собирается, в семье по-прежнему мир да любовь, а Джулиана вообще ждет премия. Осталось лишь выяснить, как он ее заслужил.
– Может, и согласится, синьор Пирелли, смотря только – на что…
– О, прошу вас, Федерико – для друзей… Я чувствую, что могу на вас положиться… Если бы вам удалось уговорить Джулиана вернуться, кхм-кхм, к сотрудничеству… Все то же самое, только в другом антураже. Вы же понимаете, как важен в таких материях антураж…
Про антураж Доминик все понимала. Про материи не очень, но к третьему бокалу и они уже достаточно прояснились. Сладкая парочка обожала ролевые игры. И когда по заказу бывшей жены ювелира Джулиан начал делать вокруг «Барби» ритуальные круги, она ему во взаимности отказала, однако без обиняков предложила роль. Надо было, чтобы муж их как будто застукал («О, это непременное условие – как будто!» – подчеркнул ювелир), за оговоренное вознаграждение, естественно.
Тут пазл в голове Доминик сложился окончательно. Джулиан, которому нужны были лишь фото, конечно же, согласился – тем более за вознаграждение. И все шло чудесным образом, пока муж не пришел с пистолетом «не по сценарию» и не начал палить. И разумеется, Лаура была в курсе, поэтому Джулиан после случившегося бросился звонить ей.
Настроение взлетело ввысь, как сверхзвуковой самолет. И не только потому, что адвокат не понадобился, и даже не потому, что роль Джулиана оказалась намного целомудренней, чем показалась, когда в руках были кусочки пазла. Главной причиной явился итог спектакля. Те самые слова, которые Доминик редко слышала в конце своих пьес: «И жили они долго и счастливо». С одной стороны – задание клиента выполнено, с другой – жертва не угодила в ловушку. Барби отказала красивому ухажеру, и бывшая жена сластолюбца, передав ему фото (которые будут напоминать ему и без того незабываемый эпизод), наконец-то успокоится.
Когда Доминик покидала дом ювелира, пообещав приложить все усилия для возвращения Джулиана на сцену, уже стемнело. Она бросила сумку с вещами актера на заднее сиденье и набрала его номер. Гудки. Написала смс, чтобы не переживал, и повела своего тяжеловоза в стойло. Но автопилот развернул на светофоре и покатил в другую сторону – домой.
Вот уже и ворота Сан-Джованни, базилика, желтый дом. В смысле когда-то желтый. Сейчас во весь торец победно ухмылялось лицо Аличе. «Я украла мужа у лучшей подруги». Прохожие фотографировали расцвеченный фонарями портрет.
Вживую шедевр был еще более впечатляющий – Доминик никак не могла наглядеться на эти чуть прикрытые глаза, на вздернутый нос, на кончик уха. Только вчера она не хотела видеть подругу, и как же мучительно не хватает ее сегодня! Хотя, скорее всего, это и не подруга больше. Стоп, а почему же нет? Это ведь она «украла мужа», правильно? Тут вот сказано – у лучшей подруги. А если эта подруга простит?
Воодушевленная, Доминик вкатилась во двор. Мест для парковки было целых два, но оба – для «Смарта». Включила аварийку, закурила, глаза привычно нащупали родное окно. Тоненький силуэт на подоконнике, подсвеченный сзади неярким светом, тоже курил. Казалось, вот сейчас помашет рукой, и все сразу будет если не совсем хорошо, то, по крайней мере, существенно легче.
Не помахала. Сзади нарисовался медвежий контур, и две фигурки слились в одну. Доминик повернула ключ зажигания и, чудом не задев припаркованные машины, вырулила на улицу.
На Серджио она не обижалась (может, потому, что как своего мужчину никогда его не воспринимала), но как Аличе могла оставить ее после стольких лет? Даже вчера, когда подруга поставила под вопрос их сотрудничество, речь шла о работе, не о дружбе. Дружба пострадать была не должна, она ведь стоит отдельно от работы. И от мужчин – тоже.
Однако это Доминик так думала. Лаура же, судя по всему, нет. О ее страданиях рассказывали и крик души на доме, и бутылка виски, унесенная Марией, и что там Серджио утром говорил? «Нажралась таблеток»? В груди заворочала острыми шипами жалость. Эх, Аличе, Аличе, как ты могла?
