Елена Александровна Кралькина
Почти как в Мексике
25
Максим привез Веронику и Володю на центральную площадь города к экскурсионному бюро. Вероника пошла оформлять документы, а Максим с Володей остались подпирать стенку. На взгляд Максима, с ногой у Володи стало существенно лучше, он уже мог совершенно самостоятельно передвигаться на довольно длинные дистанции. Максим довел свои наблюдения до Володи, и тот с удовольствием стал развивать эту тему: в деталях стал рассказывать о методике своих тренировок. Скучать не пришлось. Тут подкатил автобус с толпой экскурсантов, появилась Вероника с красным зонтиком и сделала вводную: что делать, если кто-то потеряется, где можно будет купить сувениры и где расположены туалеты. Затем она повела экскурсантов за собой ко входу в городской парк. Сначала Вероника кратко рассказала об истории славного города Потаповска. Откровенно говоря, она мало заинтересовала Максима. Только показалось забавным, что, по словам Вероники, шестьдесят процентов жителей города носят фамилии Потапов, Потапкин, Потапенко или Потапчук. Дальше она стала говорить о том, что большой вклад в благоустройство города до революции внесло семейство купцов первой гильдии Потаповых. Они щедро жертвовали деньги городу, и, в частности, городской парк, где сейчас находятся туристы, был заложен на их деньги. Семейство Потаповых было большим, среди них были не только люди, занимающиеся бизнесом, но и ученые. Как правило, в каждом поколении был человек, изучавший природу, флору и фауну потаповского региона. В парке есть уголок, где, не без участия Потаповых, воссозданы ландшафты Потаповской области и собраны типичные для нее растения. Вероника не пошла по главной аллее, а свернула направо, и довольно быстро Максим с Володей увидели удивительный пейзаж: на относительно небольшом участке земли располагалось озерцо со склоненными к воде ивами, небольшой лужок, полный полевых цветов, и как бы опушка соснового леса. Вероника пыталась что-то рассказывать про растения, но ее мало кто слушал. Люди фотографировались, фотографировались и фотографировались. Кое-кто кормил прибежавших неизвестно откуда белок. Долго гостям любоваться окрестностями Вероника не позволила и повела экскурсантов к видневшемуся вдали красивому зданию. Перед входом в здание был разбит потрясающий розарий. Все опять стали фотографироваться, и Максиму показалось, что только они с Володей слушали Веронику. Оказывается, это здание тоже было построено не без спонсорской помощи предков Максима. На первом этаже располагалась первая в Потаповске публичная библиотека. При библиотеке до революции была чайная, где можно было дешево перекусить, особенно студентам, для которых была предусмотрена большая скидка. На втором этаже здания располагался краеведческий музей, который тоже был основан Потаповыми.
Максим изумился, как только у этих Потаповых времени на все хватало. Почему он ничего не успевает, и вся его деятельность кажется просто какой-то мышиной возней? Неужели род так измельчал?
После покупки сувениров и посещения туалетов вся группа уселась в автобус и двинула в монастырь, в котором реставрировал фрески дядя Леша. Он еще утром укатил туда на велосипеде. Максим заметил, что при подъезде к монастырю Володя заметно занервничал. Спрашивать почему, Максим не стал, зачем лезть человеку в душу.
Вероника рассказывала о монастыре очень интересно, далекие исторические персонажи в ее рассказе как бы оживали и проживали свои жизни еще раз. Максиму очень хотелось послушать, но тут перед его глазами начало разворачиваться действо, которое могло иметь непосредственное отношение к настоящему. По монастырскому двору рядом с дядей Лешей шел парень в джинсах, синей футболке и бейсболке. Именно таким представлял себе Максим злодея, который чуть не столкнул Веронику в яму на арматуру в Москве. Парень и дядя Леша шли и оживленно разговаривали до тех пор, пока парень не увидел Володю. Он сразу бросился бежать, но дядя Леша успел крепко схватить его за руку. Володя, как только мог быстро, подошел к парню и обнял его.
– Папа, ты ходишь? Прости, прости меня, это все мама…, – к удивлению Максима, парень разревелся.
– Ничего, сынок, одна нога уже полностью восстановилась, вторая – еще не совсем, но положительная динамика есть. Теперь заживем. Я сейчас у дяди Леши живу, переезжай к нам. Вместе веселее. Я тебя опять тренировать буду, а то, вижу, филонил, спортом не занимался.
– А можно мне у Вас жить? Отец Андрей отпустит? Пап, я давно хотел к тебе прийти, только боялся, что ты меня не простишь. Я не хотел тебя бросать. Это все мама.
– Все, проехали. Сейчас экскурсия закончится, и домой поедем, будем обедать.
Максим заметил, что не он один наблюдал за воссоединением отца и сына. Священник, вышедший из церкви, с удовлетворением взирал на происходящее. Максим очень удивился, когда священник направился к нему. «Вроде батюшку зовут отец Андрей», – вспомнил Максим. Он отпевал Петра Константиновича.
– Здравствуйте, Максим, как Вам здесь в наших краях? Не заскучали?
– Спасибо, все хорошо, батюшка! – Максим абсолютно не представлял себе, как надо себя вести со служителями культа.
– Как же хорошо? Слышал, безобразия у Вас творятся. Никуша пострадала.
– Да, кое-что плохое у нас произошло, – Максиму пришлось в очередной раз пересказать всю череду неприятностей, произошедших в Потаповке. Про себя он несказанно удивился скорости распространения информации. Как-то он не ожидал, что в монастыре кто-то будет интересоваться их с Вероникой делами.
– Вот что я хочу Вам сказать, Максим. Слышал я, что Вы Петра Константиновича сын, рад, что род Потаповых не прервался. То, что о Никуше заботитесь, Бог Вам зачтет. Что хочу сказать. Если думаете, что дядя Леша или Дениска могли Никуше или Вам что-то плохое сделать, выбросьте эти мысли из головы. Дениска вчера здесь, в монастыре, неотлучно целый день был, никуда не отлучался, а насчет дяди Леши – просто войдите в храм и посмотрите. Там его работы есть. Не может такой человек пакостить.
Максим пошел и посмотрел. Живопись, особенно церковная, не относилась к сфере его основных интересов. Кто такие Репин и Левитан, он, конечно, знал, но не более того. В церкви были возведены леса, которые нужны были реставраторам. Однако они не закрывали все фрески. Можно было хорошо рассмотреть уже отреставрированную часть и ту, что еще нуждалась в реставрации. Максим оценил качество реставрации, но сами фрески оставили его равнодушным.
– Вот посмотрите этот этюд, – сзади к Максиму подошел отец Андрей и показал изображение Христа.
У Христа были внимательные, страдающие глаза, которые проникли в самую глубь души Максима. Он поежился, грехов-то у него, как грязи. Неужели это нарисовал дядя Леша? Да, пакостить такой человек не может.
Все увиденное и услышанное надо было очень хорошо обдумать. Максим почувствовал, что он очень устал. Слишком много событий произошло в последние дни. Наконец, экскурсия завершилась, и Максим вздохнул с облегчением. Все, теперь домой.
26
– Как же хорошо соснуть после обеда! – Максим открыл глаза и сразу же пожалел, что проснулся. После последних дней им с Вероникой требовался хороший отходняк, заработали. Максим потянулся, придвинулся поближе к тихо сопящей девушке и постарался опять заснуть. Но не тут-то было. Сон решил, что с Веселова достаточно. Появилась совершенно непрошенная мысль о том, что вот он лежит, нежится рядом с Вероникой, бездельничает, а ей грозит нешуточная опасность. И если теперь что-то с ней случится, то только по его, Максима, вине. Максим резко сел на кровати.
– Что, что случилось? – Вероника сразу же проснулась.
– Знаешь, меня, наверное, петух жареный клюнул. Пока я с нашими делами не разберусь, тебе может грозить опасность, а я вместо того, чтобы искать злодеев, рядом с тобой кайф ловлю.
– Давай еще пять минуточек кайф половим, а потом я покажу тебе, где ты можешь поискать дискету.
Максим поцеловал Веронику, и ловля кайфа чуть-чуть затянулась.
Вероника открыла сейф и показала, что на каждой лежащей там папке внизу написан год. В каждой папке хранился по сути дела дневник, где были описаны основные события из жизни большого семейства Потаповых. Там же хранились сопутствующие документы. Самые первые папки были еще из мохнатых, дореволюционных годов. С ними Максим решил разобраться попозже, а для начального знакомства выбрал папку, соответствующую году, когда погибла его мама. Он надеялся, что там будет дискета, которая могла стоить Кате Веселовой жизни. К сожалению, дискеты там не оказалось. Жизнь обычно не преподносит легких путей. Максим сел за письменный стол в кабинете и погрузился в чтение. Вероника извинилась и пошла работать дальше с мемуарами деда Максима.
Сначала в дневнике речь шла о незначительных событиях: болезнях соседей и шалостях учеников, которые занимались в краеведческом кружке Никиты Константиновича. Максим быстро переворачивал страницы, пока не дошел до записи, датированной днем смерти его мамы. Там было только одно предложение, сообщавшее, что Никита Константинович срочно уехал в Москву в связи с настоятельной просьбой брата Пети. Следующая запись появилась более чем через месяц. Никита Константинович подробно описывал картину событий, предшествующих гибели Кати. Многие детали были раньше не известны Максиму и заставляли задуматься. Неужели Зуев прав и все не так просто? Максим перечитал текст два раза. Большое впечатление на Максима произвело описание горя Петра Константиновича. Потапов-старший писал, что по приезде нашел младшего в плачевном состоянии: тот полностью ушел в себя и не реагировал на окружающих. Поначалу Никита Константинович не мог понять причину столь сильного горя брата. Конечно, Петя с Гришей – друзья, погибла Гришина жена, но Гриша выглядел гораздо адекватнее Пети. Никита все понял только на похоронах Кати, когда увидел Максима. Сначала он даже зажмурился, настолько Максим был похож на маленького Петю. Потом не мог решить, что ему делать. Насколько он понял, Петя считал Максима родным сыном Гриши и не подозревал, что на самом деле он Потапов. Объясниться с братом Никита Константинович не рискнул, так и уехал. Жена Тоня посоветовала Никите оставить все, как есть. Главное, что род Потаповых продолжился и не заглох. Это, конечно, так, но, нося фамилию Веселов, Максим мог лишиться того, что ему причиталось, как потомку Алексея Потапова. Никита пробовал заговорить о наследстве с Петей, но тот даже руками замахал, ничего о мифических богатствах он даже слышать не хотел.
Подошла Вероника:
– Есть что-то интересное?
– Послушай, как было дело с мамой. Здесь все очень подробно записано со слов Петра Константиновича и кикиморы.
– Кикиморы? Она-то тут при чем?
– Слушай, что пишет Никита Константинович: «Пете позвонила Катя Веселова и сказала, что нашла интересные документы из истории нашего семейства. Они договорились встретиться на следующий день у метро, Катя хотела передать Пете дискету с отсканированными документами. Напротив метро, через улицу расположен большой универмаг. Катя приехала пораньше и решила зайти в магазин, посмотреть, нет ли там чего хорошего для Максима. В магазине как раз выбросили кроссовки, и Катя оторвала самые что ни на есть красивые. Когда Катя вышла из универмага, она встретила Лиду, домработницу Пети. Катя решила похвастаться кроссовками и стала доставать их из пакета. Кроме пакета у Кати была еще сумочка с деньгами и документами. Чтобы сумочка ей не мешала, она поставила ее на землю. Катя отвлеклась разговором с Лидой, и какой-то парень воспользовался этим, схватил ее сумку и побежал. Катя кинулась за ним. Парень решил перебежать на другую сторону улицы к метро, Петя это увидел, решил встретить парня и задержать, но… Катя побежала за парнем через дорогу… В это время для пешеходов загорелся красный свет, поехали машины… Катя погибла на глазах у Пети».
– Максим, ты думаешь, что кикимора оказалась у метро не случайно?
– Естественно. Кикимора могла слышать разговор Петра Константиновича с мамой и знать, где и когда они встречаются. Дальше у Никиты Константиновича написано про какое-то мифическое наследство Потаповых. Кикимору это могло сильно заинтересовать. Вот и пошла проследить за встречей. Непонятно только, зачем нужно было красть мамину сумку, если это она организовала кражу, конечно. Кикимора могла найти дискету дома и все рассмотреть, когда дядя Петя будет на работе.
– Не могла, папа категорически запрещал ей входить в его кабинет, тем более притрагиваться к его письменному столу. И кабинет, и ящики письменного стола он запирал. Однажды папа заподозрил, что кикимора рылась в его бумагах, он ее чуть не выгнал. Эта гадина пыталась все свалить на меня, мол, это я папины бумаги раскидала, но он кикимору даже слушать не стал.
– Тогда все логично, кикимора подстроила кражу, а дальше был несчастный случай. Как ты думаешь, сколько кикиморе лет? Может она быть жива сейчас?
– По-моему, она помоложе папы, вполне может здравствовать.
– Знаешь, надо обратиться в какое-нибудь детективное агентство, попросить собрать на нее досье. К кому лучше обратиться – к Зуеву или к Роману?
– Только не к Зуеву. Знаешь, я прочитала в мемуарах твоего деда про Зуева. Он – великий комбинатор, похлеще Остапа Бендера. Вернее, не только он. Они там всей командой в составе Антона Борисовича, Григория Антоновича и папы такое провернули… Представляешь, у них на предприятии был режимщик – продажная душа. Он стал подговаривать Зуева достать последние разработки наших с тобой отцов и продать их конкурентам за большие деньги. Какой-то тендер там был объявлен. Зуев для вида согласился и все рассказал Антону Борисовичу. В общем, конкурентам продали наукообразную туфту. Папа, когда конкуренты выдали эту туфту за свой проект, разнес ее в пух и прах. Все были довольны, только все посчитали, что Зуев – предатель, т.к. кроме папы и Григория Антоновича только он имел доступ к туфте. Все знали, что эту туфту раньше туфтой не считали, и на предприятии долго разрабатывали. Вон Вера Иосифовна Зуева виноватым считает и до сих пор за человека не держит. Видимо, ему на это плевать, выдержка у него железная. В результате операции Зуев остался в большущих плюсах, у него появились деньги, чтобы замутить свой бизнес… Я даже удовольствие от чтения получила. Это сюжет не для небольшого рассказа, целую книгу можно написать.
– Ну вот и напиши. Зуев будет доволен.
– Обязательно напишу, а насчет частного детектива надо поговорить с Ромкой. Он как-то хвастался, что у него друг по институту – крутой детектив.
– Отлично, с Романом проще, чем с Зуевым. Пошли поужинаем. Тебе не кажется, что почему-то все время хочется есть? Не к дождю ли это? – пошутил Максим.
27
Только-только молодые люди сели ужинать, как раздался стук в дверь. В гости к Потаповым пожаловала целая делегация: дядя Леша, Володя с сыном и Роман вместе с криминалистом Серегой. Вероника улыбнулась гостям и стала накрывать стол на большую компанию. Серега воспринял это с воодушевлением, а Роман, глядя на излучающую счастье Веронику, помрачнел.
Когда все расселись, слово взял дядя Леша.
– Дениска, Вовкин сын, у нас смекалистый и наблюдательный. Кое-что вспомнил. Нам с Вовкой инфа кажется полезной, вот пришли с вами поделиться. Представители власти наверняка найдут, как денискиным рассказом воспользоваться. Ну и ты, Максим, тоже. Все случилось на следующий день, как Вероника уехала. Я остался один. Наташка, Славка и ребятня уехали, Никушка уехала, даже засранец Мурзик и тот уехал. Скучно и тоскливо! Решил Вовке позвонить, я за телефон, а он разрядился. Хотел на зарядку поставить, а электричества нет. Что делать? Ну, я малость принял на грудь, с горя-то. Сижу на солнышке, жду у моря погоды. Смотрю, Дениска идет, я и забыл, что он должен приехать. Как только меня нашел? Я у Дениски телефон взял, Веронике позвонил и разрешение испросил поставить телефон на зарядку у нее в доме. Взял ключи, которые мне Вероника оставила, и мы с Дениской пошли в потаповский дом. Сделали, что надо, дом заперли и вернулись к себе обедать. Смотрим, по дороге электрик идет. Никушка, помнишь, где-то с месяц назад он тебе розетку в кабинете чинил?
– Помню и что?
– Ну, я, ясное дело, пригласил электрика к себе. Так и так, без электричества жизни нет. Он пообещал помочь. Прости, Никушка, я при нем твои ключи на гвоздь на кухне повесил. Дальше мы пообедали, электрик с нами, я еще на грудь добавил. Парень-электрик не пил. Дениска тоже, Вовка, не сверли меня глазами. Я своей семье не враг. Электрик что-то чинил, я не вникал что, но как-то у него это что-то не срасталось. Только уже совсем вечером свет появился. Пригласили парня поужинать, он не отказался. Я только рюмку выпил, смотрю, спать хочу – не могу. Я с электриком расплатился и спать пошел, а Дениска с парнем за столом остались. Дениска говорит, что чай выпил и поплыл, чуть не за столом заснул.
– Он мне снотворное в чай подсыпал, точно, я никогда так рано спать не ложусь, – Денис по всему был в восторге, что оказался в центре детективной истории.
– Так вот, – продолжил дядя Леша, – ночью Дениска вышел во двор пописать и увидел, что парень-электрик из потаповского дома выходит. Дальше Дениска опять заснул. Вот я парня нарисовал по памяти. Дениска говорит – похож. Вероника, ты тоже посмотри, может, вспомнишь!
– Вроде похож. Когда электрик ко мне приходил, он щиток отключал, чтобы розетку починить. Что значит отпечатки пальцев не помогут? Он же их на щитке месяц назад мог оставить.
– Потапова, ты меня за лоха не держи, – Серега засмеялся, – я ведь отпечатки снял не только на щитке, но и на ручках ящиков письменного стола, которые были выдвинуты, не говоря уже об отпечатках на канистре из-под бензина, с помощью которого вам сарай сожгли. Вспомни еще про отпечатки на засове от черного хода. Не ссы, Потапова, голубчик у нас в руках!
Вероника встала и поцеловала криминалиста, он изобразил наивысочайшее наслаждение, а Роман стал еще мрачнее и собрался домой.
Максим вышел проводить Романа.
– Роман, у меня к тебе большая просьба. Говорят, у тебя друг есть – частный детектив.
– Ну, есть. Чего надо?
– Можешь ему заказ от моего имени сделать. Я все оплачу. Может он собрать все, что можно, об Уткиной Лидии Федоровне? Думаю, что ей где-то в районе шестидесяти, плюс-минус.
– Это кто?
– Это бывшая домработница Потаповых, по какой-то причине она Веронику ненавидела и чуть на тот свет не отправила.
– Как это? Ее посадили?
– Нет. Петр Константинович был в командировке. У Вероники начался насморк, она легла спать пораньше и сразу заснула, а кикимора (мы так между собой домработницу звали) открыла окна у нее в спальне. Вот двустороннее воспаление легких у Вероники и нарисовалось. Мы с дедом и бабкой пошли пройтись перед сном. Я глаза поднял и увидел, что окно у Вероники в комнате открыто. Я сказал деду. У нас были запасные ключи от квартиры Потаповых. Мы без предупреждения вошли в квартиру Вероники и застали картину: кикимора телевизор смотрит и шоколадные конфеты жрет, а у Вероники в комнате окна открыты, холод, как на северном полюсе. Бабка дала кикиморе полчаса на то, чтобы вещи собрать, а дед стал в милицию звонить. Кикимора перед ним на коленях ползала, умоляла ее простить, клялась, что все случайно вышло. Только это вранье, она все специально сделала. Дед ее пожалел, когда узнал, что у нее на иждивении двое детей ее покойного мужа. Зуев тогда с дедом работал, рассказывал вроде, что кикимора оказалась больной, и ее в психушку потом отправили.
– Знаешь, кое-что я сам могу про твою кикимору пробить. Поехали в полицию.
– Я бы с удовольствием, только Веронику одну не хочется оставлять, боязно.
– Подожди, я сейчас дяде Леше звякну, он за Потаповой присмотрит. Скажи честно, ты Потапову в Москву увезешь?
– Роман, ты вроде Потапову знаешь. Скажи, как, по-твоему, я могу увезти ее в Москву? Связать? Если сама захочет, по поедет, не захочет – не поедет. Сегодня утром вроде хотела ехать, в архиве работать.
– Да, характер… Ты мне честно скажи, что я совсем валенок? Смотрю, Потапова рядом с тобой расцвела, а мне только свое недовольство высказывала. Я же тоже и книжки люблю почитать, и в театр сходить. Только после этой гребаной работы вечером дома расслабиться хочется. Что это преступление – дома пивка попить и футбол посмотреть?
– Кто сказал, что это преступление? Нормальное желание. Просто не срослось у Вас с Вероникой, и все. Других слов и причин нет. Поехали в полицию, а то поздно будет.
В полиции Максим сразу опознал среди десятка Уткиных кикимору. Роман внимательно посмотрел фотографию и признал, что тетка действительно вылитая кикимора.
