Елена Александровна Кралькина
Почти как в Мексике
18
Жизнь показала, что тема клада и сокровищ волнует не только детей. Вечером, когда Максим с Вероникой расположились за большим столом с альбомом старых фотографий, чтобы продолжить экскурс в историю рода Потаповых, к ним на огонек заглянули дядя Леша с Володей. Они очень заинтересовались старыми Потаповыми, и Вероника практически слово в слово рассказала им то, что уже знал Максим. Почему-то больше всего вопросов у гостей вызвала судьба Потаповых, отправившихся в Америку. Вероника нашла страницы альбома, посвященные семьям старшего брата Василия и самого младшего – Игната. Собственно, у Игната еще и семьи-то не было. Перед самым отъездом он обвенчался с милой девушкой. В альбоме была ее фотография в белом платье и фате. Зато у Василия была большая семья: красавица жена и трое детей. На последней фотографии старший сын Василия Сергей был в военной форме, он снялся перед отправкой на фронт Первой мировой.
– Он остался жив? – спросил дядя Леша.
– Вроде бы да. Сведения о нем отрывочные и противоречивые. Вроде бы он остался жив в Первую мировую, а потом был распропагандирован большевиками и примкнул к Красной Армии. Дальнейшее неизвестно. В Америку он точно не уехал, но как сложилась его судьба в СССР – сведений нет. Вообще, после революции связь между Потаповыми, оставшимися в России и эмигрировавшими в Штаты, прервалась. У дяди Никиты в архиве есть только два письма от американских родственников. О Сергее там ничего нет.
– Вероника, – смущенно проговорил Володя, – все говорят о каком-то кладе, сокровищах. Есть ли какая-то реальная почва под этими слухами?
– Думаю, что нет, – ответила Вероника, – просто людям хочется верить во что-то чудесное: в зеленых человечков, в бриллиантовые россыпи под Потаповской пылью, вот они и болтают, невесть что. Понимаете, для нас конец девятнадцатого, начало двадцатого века – страшная старина. Почему-то мы забываем, что тогда уже существовали банки, и держать ценности дома, где-то закопанными, не было никакого смысла. Потаповы владели кирпичными заводами и доходными домами. В 1915 году они все продали, зачем-то им понадобились деньги или просто предчувствовали скорую революцию, хотели что-то сохранить. Сейчас никто ответа на этот вопрос не даст. Только явно Потаповым нужны были деньги вовсе не для того, чтобы их где-то спрятать. Они открыли фирму и построили завод по производству электрооборудования в России, а остальные деньги, видимо, увезли с собой в Америку. К сожалению, все довольно прозаично.
– Вероника, а нельзя нам с Володей как-нибудь присоединиться к твоей экскурсии? – спросил дядя Леша. – Хочется чуть-чуть ограмотиться, узнать что-нибудь интересненькое о месте, где мы сейчас живем…
– В субботу у меня будет группа. В музей с ними ходить я Вам не советую. Там все будет очень кратко и поверхностно. Зато потом мы поедем в монастырь, где работаешь ты, дядя Леша. Хорошо бы ты, Максим, привез Володю туда на машине. В автобусе может не быть свободных мест. В монастыре очень красиво, и в изобилии есть то, что Вы называете «интересненькое». Я все расскажу, а в музей я Вас приглашаю в следующий понедельник. Для посетителей музей будет закрыт, и вы сможете там разузнать все, что Вас заинтересует.
– Заметано, – братья встали и распрощались.
Максим решил, что на сегодня для него экскурсов в историю достаточно, и хотел уйти к себе, но Вероника настойчиво попросила его пройти к дяде в кабинет. Предварительно она заперла дверь в дом и прикрыла окна.
– Максим, я должна тебе рассказать настоящую правду о сокровищах. Если они существуют, то они принадлежат тебе. – Вероника говорила совершенно серьезно.
Максим глубоко вздохнул. Что-что, а сокровища его совершенно не интересовали. Максим уже давно вышел из детского возраста. Кроме того, Вероника достаточно здраво обрисовала ситуацию дяде Леше и Володе.
– Не вздыхай, долго я тебя мучить не буду. Сокровища твои. Захочешь – будешь искать. Не захочешь – не будешь, дело твое. Мне до сокровищ дела нет, но рассказать тебе о них я обязана. – Вероника немного обиделась на Максима. Что за человек, все ему не то, она же для него старается.
– Посмотри на эту фотографию, – Вероника показала снимок красивой женщины с замысловатой прической. На шее у нее было ожерелье, похоже, бриллиантовое. – Это твоя прапрабабка Елизавета Христофоровна. Она происходила из старинного дворянского рода. Так что ты, Максим, тоже почти дворянин.
Максим хмыкнул: «Может, пора начать набиваться в друзья к царевичу Гоше?»
– Не смейся! Здесь дело серьезное. В качестве приданого Елизавета Христофоровна принесла мужу малую парюру.
– И с чем эту парюру едят? – поинтересовался Максим.
– Парюра – это комплект ювелирных украшений, которые выполнены в едином стиле из похожих камней. У Елизаветы Христофоровны было ожерелье, которое ты видишь на фотографии, серьги, кольцо и брошь. Обычно в комплект парюры входит еще и диадема, но у твоей прабабки ее не было. Поэтому я тебе и сказала, что в приданом была не парюра, а малая парюра.
– Действительно, важное уточнение, – засмеялся Максим. – Думаю, что эта самая малая парюра куда-то задевалась, и ты предлагаешь мне ее поискать.
– Я тебе ничего не предлагаю, просто рассказываю. Перед самой революцией Елизавета Христофоровна простудилась и заболела чахоткой. Муж хотел отправить ее на лечение в Италию на деньги, вырученные от продажи бриллиантов, но чахотка оказалась скоротечной, и твоя прапрабабка скончалась. Дядя Никита был уверен, что парюра спрятана где-то в доме, пытался ее найти, но не смог. Никаких планов, где ее искать, нет. Теперь все. Нет, не все. Драгоценности Елизаветы Христофоровны были очень дорогими, поэтому при ее жизни были изготовлены очень качественные, но более дешевые копии. Копия ожерелья у меня, мне бы хотелось ее у себя оставить, хотя по совести, ее надо отдать тебе.
– Вероника, зачем мне ожерелье? Возьми его себе и носи с радостью!
– Я никогда не надену это ожерелье! Мне оно нужно совершенно для другого. Ожерелье хранилось у папы, и моя мать пыталась его украсть. Так получилось, что я помешала ей это сделать. Думаю, что ожерелье ей было нужно, чтобы купить Зуева и заставить его на ней жениться. Может быть, это он подговорил ее украсть бриллианты. Факт тот, что я помешала матери, и она погибла. Получается, что я виновата в ее смерти. Теперь я хочу отдать ожерелье Зуеву, пусть он им подавится.
19
Утром Максим проснулся оттого, что ему приснился совершенно дурацкий сон: ветхий сарай, который стоял на самом краю участка, обрушился на машину Максима. Он выглянул в окно: с машиной все было в порядке. Однако на всякий случай Максим все же решил переставить машину подальше от сарая. Береженого Бог бережет. Когда он возвращался домой, на крыльце он увидел Веронику в одном халатике, надетом на ночнушку. Ночью прошел дождь, и на улице заметно похолодало. Вид у Вероники был как у маленького нахохленного, замерзшего воробышка, на лице у нее была написана вселенская скорбь.
– Ты что, не уехал?
– А куда я должен был уехать? – удивился Максим.
– Наверное, я дура, мне приснился сон, что ты уехал в Москву насовсем. Я проснулась – тебя в доме нет, выглянула в окно – машины тоже нет. Ничего не могла понять.
– Бывают же совпадения, мне приснился сон, что сарай упал на машину, вот я ее и переставил. Пойдем завтракать. Предлагаю ограничиться банальной яичницей, а вот кофе предлагаю сварить в кофеварке, а не так, как вчера в кофейнике, на скорую руку.
Максим с Вероникой не спеша завтракали, смотрели новости по телевизору. Санек с Людочкой сегодня коротали время с родителями, а вот Мурзик почтил молодых людей своим вниманием. Максим уже смирился с его присутствием, как с неизбежным злом. Еще бы коту не приходить в гости, Вероника встала и положила в мисочку сметаны. Каждый раз Максим удивлялся, с каким умилением Вероника наблюдает за обжорой, который уписывает угощение.
– Максим, у нас на плите ничего не стоит? Тебе не кажется, что пахнет горелым? – несколько неожиданно спросила Вероника.
Максим втянул в себя воздух, действительно запах гари присутствовал. Он встал и обсмотрел всю плиту. Все было нормально. Посмотрел в окно, там тоже была тишь да гладь. Хорошо, что Максим не поленился пройти в другую комнату и посмотреть, что делается на другой стороне дома. А там – полыхал сарай. Пламя уже дошло почти до крыши.
– Вызывай пожарных! – крикнул Максим Веронике и кинулся к поливалке. Хорошо, что к ней был приделан длинный шланг, и струя воды достала до сарая.
Краем глаза Максим видел, что прибежали Володя с дядей Лешей, а потом Наташа со Славой. Саню с Людочкой к сараю близко не подпустили, хотя они жаждали принять самое активное участие в тушении пожара. Дядя Леша притащил из своего дома огнетушитель, но реально потушить пожар удалось только профессионалам, пожарникам. Вслед за пожарными к дому подкатил Роман. Тушением пожара он себя не утруждал, зато походил вокруг да около и нашел пустую канистру из-под бензина. Поджог! Надо вызывать Серегу – криминалиста.
Пламя потихонечку ликвидировали, но дым от головешек был еще очень сильным. Сараю, конечно, было лет сто, и внутри ничего ценного не было, но все равно жалко. Хорошо, что Максим отогнал машину. С вещими снами Максим столкнулся впервые. Раньше относился к таким вещам со здоровым скепсисом. Вот Веронике все было совершенно очевидно – у Максима сильный Ангел-хранитель. Так или не так, но машина оказалась в безопасности. Спасибо всем, кто помог в этом.
Опасность миновала, и людям понадобилась разрядка. Все посмотрели друг на друга и начали смеяться. Громче всех хохотали ребята. Не каждый день увидишь взрослых такими чумазыми.
Максим уже собрался пригласить соседей попить кофе, как началось новое шоу. К дому подъехал черный лимузин. По законам жанра из него вышел шофер в черном костюме, обошел машину и открыл заднюю дверь. Из машины выплыл Зуев в дорогущем костюме и белоснежной рубашке с галстуком. На ногах у него были блестящие концертные ботинки. Внешний вид Зуева настолько сильно контрастировал с окружающей действительностью, что он казался пришельцем из другого мира.
– Что здесь происходит? Вероника, Максим, что случилось? – вопрос был задан таким тоном, что проигнорировать его было просто невозможно. Тем не менее Вероника промолчала, на лице у нее появилась каменная маска. Пришлось отвечать Максиму. Пока он обрисовывал ситуацию, ему в голову пришла одна мыслишка, которая требовала немедленной реакции. Вход в дом, расположенный с противоположной стороны, уже довольно длительное время стоял открытым без присмотра. Максим вбежал в дом, сразу же бросился к кабинету и вздохнул с облегчением. Его секретные метки на двери были не тронуты. Слава богу, никто на потаповские секреты не покусился, пожар был затеян с единственной целью сжечь сарай. Зачем? Ради устрашения? Смешно.
Раз уж Максим зашел в дом, он решил переодеться и поднялся в свою комнату. Вот где злоумышленник оттянулся. Все вещи были раскиданы, а ноутбук стоял включенным и требовал ввода пароля. Максим усмехнулся. Его голыми руками не возьмешь. Для того чтобы взломать его комп, нужен продвинутый профессионал, а не любитель мелких пакостей. Все свои документы Максим давно убрал в сейф, поэтому особого урона злодей ему не нанес, просто на душе стало пакостно. Хотя теперь становилось понятным, зачем был организован пожар. Наверняка сработало сарафанное радио, и заинтересованные люди узнали, что Максим – наследник Потапова. Вот кто-то и решил поинтересоваться деталями. Замки в дом Максим поменял, поэтому попасть в него легче всего было в открытую дверь. Дело было только за тем, чтобы вытурить их с Вероникой из дома.
Когда Максим вернулся к пожарищу, он застал картину, заставившую его улыбнуться. Посредине толпы «пожаротушителей» стоял Зуев, которого окружающие хором вводили в курс дела. Особенно старались Санек и Людочка. Вероника делала вид, что Зуева не существует в природе.
– Господа, – обратился Максим к собравшимся, – позвольте украсть у Вас представителя власти. Он нужен в доме.
Естественно, что все сейчас же кинулись в дом. Зуев шел, не торопясь, сохраняя чувство собственного достоинства. Его шофер, или охранник шел чуть в стороне, с подозрением оглядывая окрестности. В дом он вошел впереди хозяина, а потом кивком разрешил ему войти.
Роман, как увидел разгром в комнате, сразу же вызвал криминалиста Сергея. Как только он появился, возник спор, где лучше всего снимать отпечатки, т.к. много работать Сергей не любил. Вероника предположила, что злодей мог уйти из дома через черный ход, который запирался изнутри на большую задвижку. Так и оказалось: задвижка была отодвинута, а дверь распахнута. Вот с ручки этой самой задвижки Сергей и снял отпечатки пальцев. Потом он вытер пот со лба и задал свой коронный вопрос, нет ли чего пожрать. Зуев мигнул шоферу, и тот достал из машины скатерть-самобранку или рог изобилия. Это кому как нравится. Народ повеселел. Хочешь – не хочешь, Веронике пришлось исполнять роль хозяйки, а Максима Зуев попросил показать кабинет, где случилось прошлое злодеяние. О нем ему уже успели рассказать ребята. Вероника нехотя дала ключи Максиму и шепнула, чтобы он не показывал Зуеву сейф. Максим – не дурак, сам до этого догадался.
В кабинете с Зуева слетела маска безразличия, и он очень внимательно, с интересом осмотрел интерьер.
– Сплошной антиквариат. Неужели это все дореволюционное? – Зуев огляделся вокруг. – Как только все это сохранилось, тем более в таком прекрасном состоянии? Сколько сейчас ни старайся, как под старину ни подделывайся, а такого благородного интерьера не сотворишь. Неужели часы идут?
– Да, я тоже от часов без ума. Вероника говорит, что они швейцарские, конца девятнадцатого века. Идут как миленькие. Я их раз в два дня завожу. Если бы Вы слышали, как часы бьют. Музыка…
– Пращур-то твой на картине есть? Благообразные перцы! – Зуев остановился перед семейным портретом.
– Да, по словам Вероники тот, что сидит рядом с электрофорной машиной, мой прапрадед. До революции он вроде был профессором Московского университета.
– Это что ж получается: занятие физикой у Вас передается по наследству! – Зуев засмеялся. – Я так понимаю, что сейф за картиной. Тебе, надо думать, приказано о сейфе молчать, так что можешь не отвечать. Все и так ясно. Ладно, давай о наших баранах, – Зуев уселся в кресло, – проверь, хорошо ли дверь прикрыта, и крикни Витьку. Пусть рядом с дверью подежурит. Лишние уши нам ни к чему.
За Витькой Максиму идти не пришлось, он и так подпирал стенку рядом с дверью в кабинет.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь? Докладывай! – Зуев посмотрел на Максима в упор.
– Что думаю? – Максим усилием воли заставил себя погасить раздражение. Кто такой Зуев, чтобы призывать его к ответу?
– Не злись, не злись! – правильно оценил реакцию Максима Зуев. – Иногда зарываюсь и начинаю командовать там, где надо сидеть тихо. Уважь старика, расскажи, что думаешь.
– Думаю, что версий у происходящего может быть три. Первая – личная неприязнь к Веронике. Эту версию я считаю маловероятной. Я видел ее коллег и друзей. Фокус с выключателем им не по зубам. Вторая версия –кто-то пытается сделать жизнь Вероники в Потаповке невыносимой и тем самым принуждает продать дом. Олигархи и местная администрация при мне никак не засветились, поэтому из подозреваемых на сегодняшний день у меня только полицейский Роман, вернее, его тесть. У Романа с Вероникой, судя по всему, была любовь, а женился он на дочери прокурора. Говорят, что они расстались, т.к. Роман к более выгодной партии переметнулся, но я подозреваю, что Вероника его прогнала. Несостоявшийся жених к ней по-доброму относится, а она на него только фыркает. Правда, если тесть прикажет, Роман возьмет под козырек и сделает все, как прикажут. Это без вариантов.
– Да, слава богу, что Роман – жених несостоявшийся. Не по Сеньке шапка. Говоришь, тесть у Романа прокурор? Вполне может на дворянское гнездо глаз положить. Вполне жизнеспособная версия. Что еще?
– Третья версия – это подработанная Ваша версия. Мне кажется, что она самая верная. Я предполагаю, что где-то рядом с нами могут жить еще Потаповы, которые нам неизвестны. Они что-то от нас хотят. Подозреваемых у меня пока нет. Надежда только на дискету, которую мама хотела передать Петру Константиновичу. Выяснилось, что она здесь, в доме. К сожалению, пока мы ее не нашли. Как только найдем, что-то должно проясниться.
– Как же дискета попала к Потаповым? Сумку же у Кати украли.
– Очень просто. Дискета была не в сумке, а в кармане в пальто. Ее отцу в морге отдали, ну, а он передал по назначению.
– Значит, Катерина пропала ни за что. Жаль ее. Все-таки я был прав, когда предположил, что Катя и Ирина погибли не случайно. Я не ожидал увидеть здесь того, что увидел. Такое впечатление, что смерть Петьки разворошила осиное гнездо. Много лет ведь тихо было. Идеальных преступлений не бывает. Кто-то где-то обязательно проколется. Главное, Вам с Вероникой до этого дожить. Камеры наблюдения вокруг дома поставить не думаешь? А то пока Вы дискету искать будете, спалят Вас к чертовой матери.
– Установку внешних камер я давно заказал, их три дня назад должны были поставить, но что-то у фирмы не заладилось. Какой-то форс-мажор. Внутри дома я тоже хочу камеры поставить, сам поставить, ночью без свидетелей, чтобы никто о них не знал. Для дома камеры я заказал, но даже боюсь загадывать, когда их сюда доставят. В Москву надо бы съездить, там этого добра навалом, только Вероника ехать никуда не хочет, а мне ее одну оставлять боязно.
– Камеры завтра будут, Витя все устроит. Если что надо, звони, не стесняйся, Витя все исполнит в лучшем виде. Ему доверять можно, сто раз проверен. Я бы тебе еще охрану нанять предложил, ты подумай, головой не качай.
– Пока смысла нет. Крови нашей никто не жаждет, пакостят, конечно, но по мелочи, что-то ищут, скорее всего, документы, которых у них сейчас нет. Мне кажется, что рано или поздно появиться судебный иск, где люди Х заявят свои права на наследство.
20
Максим с Зуевым вернулись в столовую. Там, в отсутствие именитого гостя, народ не стеснялся и угощался по самое не хочу. Одна Вероника не участвовала в празднике жизни, сидела с обреченным выражением лица.
– Вероника Петровна, – обратился Зуев к дочери, – к сожалению, я ограничен во времени. Не могли бы Вы проводить меня на могилу Петра Константиновича?
– Могу, только если с нами пойдет Максим.
– Как же без Максима, – усмехнулся Зуев. – Господа, пойдемте скорее! Витя, пока меня не будет, покатай мелюзгу на машине, дай им за руль подержаться.
Санек с Людочкой наперегонки кинулись к лимузину. Зуев тоже подошел к машине и достал из багажника букет гладиолусов.
– Гладиолусы, откуда они в июне? – удивилась Вероника. – Именно такие любил папа.
– Именно такие любила Катя, а Петя любил все, что любила она, – пояснил Зуев. На этом начавшийся было диалог затух. Почти всю дорогу до кладбища шли молча. Максиму очень хотелось задать Зуеву несколько волновавших его вопросов о матери, но он не решился, только перекинулся несколькими общими словами с Зуевым о погоде.
Игорь Валерьевич внимательно осмотрел семейные захоронения Потаповых и положил букет на могилу Петра Константиновича. Немного постоял молча. На короткое время Зуев перестал следить за лицом, и сразу стало ясно, что он очень немолод. Морщины и темные круги вокруг глаз, седина, опущенные плечи.
– Я видел у входа на кладбище лавочку, может быть, посидим немного там? Мне надо отдышаться. Извини, Вероника, что отнимаю твое время. Кстати, я решил больше не звать тебя Плаксой. Это в младенчестве ты все время орала, мать никак не могла тебя успокоить. Между прочим, на руках у Катерины ты сейчас же успокаивалась. Сейчас ты выросла, а я состарился. Вон Петька уже на тот свет отъехал. Скоро и мне пора. Когда-то нам с тобой надо объясниться. Только сначала поговорю с Максимом. Мне это кажется или нет? Ты, Максим, вроде все время хочешь меня о чем-то спросить и не решаешься?
– Да хочу. Я все никак не могу понять, зачем мама вышла замуж за отца, если она его не любила?
– А чего у Гришки не спросил?
– Отцу тяжело со мной говорить на эти темы. Я вижу, что он всеми силами избегает остаться со мной один на один.
– Ясно. Два страуса, что он, что Петька. Судьба у Кати была очень тяжелая, можно даже сказать, что трагическая. Дед и бабка твои не всегда на высоте были. Не боишься услышать правду?
– Не боюсь. Я должен разобраться с прошлым и идти дальше. Нельзя скелеты из шкафов доставать по кусочку, надо сразу целиком и все. Я так считаю.
– Что же, решение твое. Буду говорить все, как есть. Ты должен знать, что твоя мама была дочерью родной сестры Антоши, непутевой сестры. Жизнь с отцом Катерины у нее не сложилась, и довольно долго твоя бабка куковала в одиночестве. Катя уже школу заканчивала, когда, наконец, бабке привалило счастье, и она обрела законного мужа, а Катерина – отчима. Мама твоя была редкой красавицей. Совсем не такой, как Ирина – мать Вероники. У Ирки всегда все было очень ярко и напоказ. Катя же была тихой и скромной. Цвет лица у нее был совершенно необыкновенный – фарфоровый, волосы русые, глаза огромные. Но это все ерунда, дело не в чертах лица. Во всем облике у Катерины сквозила чистота и целомудрие. Это-то и сводило мужиков с ума, хотя они ее совершенно не интересовали. Так вот, отчим не сдержался и изнасиловал твою мать. Хуже всего, что мать Катерины об этом узнала и обвинила дочь в том, что это она соблазнила отчима. Катерина ушла из дома и какое-то время жила у двоюродной тетки, а потом уехала в Москву и поступила в институт. Проблема состояла в том, что в институте было туго с общежитием. Кто там из родственников попросил Антошу приютить племянницу, врать не буду, не знаю. Представляешь, Максим, как трудно найти в четырехкомнатной квартире угол для девчонки. Степанида была недовольна присутствием Антошиной племянницы, тем более что история с отчимом ей была известна. Поселила Катерину в прихожей вместе с домработницей Нюрой. Катерина не обижалась и с удовольствием училась, занималась она у Гришки в комнате. Он не возражал. Надо сказать, что они с Катей быстро подружились, правда, никакой любви там не было. Гришка сох по Верке. Она отвечала ему взаимностью, и все было бы хорошо, если бы не война Степаниды с Веркиной матерью – Галечкой. Вы с Вероникой должны ее помнить – балерину из погорелого театра.
– Как же, как же, вся из себя возвышенная, странно, что по воздуху не летала. – Максим хорошо помнил, как Степка высмеивала соседку. – На заре своей карьеры Степка играла все больше передовых колхозниц и работниц. Галечка это презирала. Помню, встретит на площадке Петра Константиновича и спрашивает: «Вам не кажется, что у нас здесь селом попахивает?» Ну и, ясное дело, нос морщит.
– А папа обычно отвечал: «Вы правы, Галечка, у нас на площадке явно слышится аромат луговых цветов», – продолжила Вероника и засмеялась.
– Да, а потом вышел фильм, где Степка сыграла Кручинину в «Без вины виноватых» с ее сложными душевными переживаниями. Выглядела она в фильме так, что ее трудно было заподозрить в близости к селу. У фильма и у Степки был оглушительный успех. Помню, как Степка смеялась, что теперь будет спрашивать у Петра Константиновича, не пахнет ли на площадке какой-нибудь балетной гадостью.
– Галечка была противной и вовсе не возвышенной. Я как-то зашла к Вере Иосифовне отдать книжку, – приняла участие в разговоре Вероника. – Я у нее часто брала книжки почитать. Вера Иосифовна меня быстро выставила, но я все равно услышала, как Галечка матом ругалась на бедного Иосифа Соломоновича. Он же академиком был, не от мира сего, чем-то жене не угодил. Помню, Иосиф Соломонович спокойно так дал Галечке денег и посоветовал пройтись по магазинам. Она тогда стала орать, что у Степаниды Кузьминичны шуба новая, а у нее денег на новую шубу нет. Иосиф Соломонович очень удивился, зачем Галечке новая шуба, когда у нее уже две в шкафу висят. Больше я ничего не услышала. Неужели из-за вражды родителей Григорий Антонович и Вера Иосифовна не смогли пожениться?
– Почему это тебя удивляет, Вероника? – Зуев продолжил свой рассказ. – Время тогда было другое. Вероника, если знаешь, какой стервой была Галечка, то должна знать и то, как умела ругаться Степанида. На Галечку Степаниде было наплевать. Она боялась, что женитьба на женщине с еврейскими корнями может стоить Гришке карьеры, а уже за Гришку она могла порвать любого. Самое ужасное, что и самого Гришку тоже. Ладно, это лирическое отступление. У Гришки с Веркой была любовь, а против любви, как против лома, приема нет. Было лето, Галечка жила на даче, академик Веркиными амурами не заморачивался, а Степанида с Антошей отчалили на дачу. Верка с Гришкой расположились у него в комнате, а Катя легла спать у себя в отсеке в прихожей. Легла спать, но заснуть не успела. Она была ближе к входной двери, поэтому первой услышала, что старшее поколение вернулось домой. Позже выяснилось, что Антошу срочно вызвали на работу, у бедняги был специальный телефон на даче. Катя кинулась предупредить Гришку с Веркой. Верка только успела вскочить с постели и спрятаться за шторой, как в квартире появились Степанида с Антошей. Представьте себе картину, они входят и видят: Гришка лежит в постели, на второй подушке вмятина, а Катерина в комнате у Гришки в одной ночной рубашке.
Максим, ты наверняка не знаешь, но дед твой ходок был еще тот. Ответственность на нем лежала чудовищная, вот ему время от времени и надо было оттянуться. Степанида об этом знала, не одобряла, но молчала. Уверена была, что муж любит только ее одну. Катеринину историю Степанида знала и относилась к девушке настороженно. Волновалась, как бы чего у Антоши с племянницей не получилось. Когда Степанида застала Катерину в комнате у Гришки, скандал она закатила образцово-показательный. Степанида себя в выражениях не ограничивала. Антоша потребовал, чтобы Гришка женился на Кате. Гришка согласился с условием, что Антоша купит им с Катериной квартиру, т.к. после высказываний матери в адрес Катерины он со Степанидой жить под одной крышей отказался. Степаниде это было на руку, ей главное было сбыть с рук Катю. Я подозреваю, что великая актриса прекрасно разглядела Верку за шторой. Она вообще на три метра под землей видела. О том, что у нее испортятся отношения с Гришкой, Степанида не волновалась. В ее актерском и женском арсенале было сто способов вернуть Гришку в лоно семьи. Антоша тогда быстро купил молодым трехкомнатный кооператив, и Гришка с Катей расписались. Брак был фиктивным. В одной комнате жил Гришка, как правило, с Веркой, в другой – Катя, третья комната была общей. Мы там часто все собирались. Антоша так устроил, что Катя была собственницей половины квартиры. Племянница была очень благодарна дяде, но больше ни разу порога квартиры, где обитала Степанида, не переступила. С переездом в кооператив жизнь у Катерины наладилась. Она окончила институт и пошла работать в архив, где познакомилась с Ириной – будущей матерью Вероники. От Ирины я и знаю многие подробности. Однажды мы все поехали на какую-то конференцию за город. Я остался ночевать в гостинице, а Гришка, Петька и Катька уехали домой на Гришкиной машине. По дороге они попали в небольшое ДТП, не по Гришкиной вине. Катя и Петька не пострадали, а Гришка трахнулся головой, и у него подозревали сотрясение мозга. Его оставили в местной больнице до утра. Петьке с Катей где-то надо было перекантоваться. С этой ночи, уверен, и началась твоя жизнь, Максим. Петя любил Катерину, они были созданы друг для друга, но, как часто случается в жизни, появляется большое НО. Петя был прекрасным ученым, мог решить любую задачу, только он не умел драться. Вместо того, чтобы объясниться с Гришкой и отобрать у него любимую женщину, Петька начал распускать нюни и корить себя за то, что переспал с женой своего лучшего друга. Катя была женщиной умной и все поняла. Когда ты, Максим, родился, она была абсолютно счастлива. Ты ей был дороже всех мужчин на свете, включая Петьку. Больше, извини, добавить ничего не могу.
– А почему отец не женился на Вере Иосифовне после смерти мамы?
– Ну, во-первых, в отношении Галечки к нему ничего не изменилось, а, во-вторых, Галечка нашла для Верки мужа. Верка категорически отказывалась выйти замуж, но Галечка подтянула тяжелую артиллерию. Она пригрозила испоганить жизнь Иосифа Соломоновича и довести его до второго инфаркта. Верка очень любила отца и была вынуждена согласиться. Гришка дождался, когда ты немного подрос, и смотался в Штаты, чтобы не видеть Верку и ее муки. Сейчас у Гришки с Веркой началась вторая молодость, милуются голубки. Дорогие мои, время идет, а мне бы хотелось, чтобы Вероника приоткрыла завесу еще над одной тайной. Что тогда, за день до смерти Ирины, случилось с ожерельем? Оно нашлось?
– Ожерелье? Оно никогда не пропадало. Лежало у папы в ячейке в банке. Я его привезла сюда, в Потаповку. Когда вернемся домой, я его Вам отдам, – Вероника цедила слова, отвернувшись от Зуева.
– Мне-то оно зачем?
– Не скромничайте, Игорь Валерьевич, разве мать пыталась его украсть не для Вас?
– Раз ты считаешь, что Ирка пыталась спереть ожерелье для меня, то, скорее всего, считаешь, что это я ее убил после того, как она провалилась? – ледяным тоном спросил Зуев после некоторого размышления.
– Именно так я и считаю, поэтому никак не возьму в толк, зачем Вам нужны эти игры с поиском виновного в смерти матери? Хорошо бы понять, зачем?
– Так, мне надо было раньше сообразить, что в голове у моей доченьки.
– Не смейте называть меня доченькой, мы с Вами абсолютно чужие люди! – Вероника от возмущения раскраснелась.
– А ты всегда судишь так безапелляционно или готова рассмотреть факты?
– Давайте Ваши факты и закончим с этой темой раз и навсегда!
Зуев набрал номер на телефоне: «Гришка, это Игорь. Я в Потаповке. Объясни, пожалуйста, Веронике, что я не мог убить Ирку».
– Да, деточка, – Максим хорошо слышал слова отца, хотя и сидел в некотором отдалении от Вероники, – Игорь никак не мог убить Ирину. Ты помнишь, мы тогда все были на конференции. На вечеринке после доклада Пети у Иры пропало фамильное ожерелье Потаповых. Поначалу Ира отнеслась к этому несколько индифферентно, а потом ночью закатила жуткий скандал. Антону Борисовичу даже пришлось вмешаться и ее утихомирить. Утром мы с Верой пошли пройтись и встретили Игоря с Ирой. Игорь уговаривал Иру чего-то не делать, но она довольно резко послала его, повернулась и ушла. Игорь вместе с нами вернулся в дом отдыха, и мы втроем пошли завтракать. Сидели в столовой довольно долго, там нас и застала весть, что Ира погибла. Игорь никак не мог ее убить. Я считал и считаю, что это был несчастный случай.
