Екатерина Севастьянова
Наемница из клана Прайд
Дверь распахнулась под натиском ударной магической волны, которая сбила меня с ног.
– КАКОГО ЧЕРТА?! – закричала я, отползая назад.
Парень зашел в квартиру. Его лицо стремительно начало меняться. Кости перестраиваться. Сальные волосы опадать. Глаза наливаться тьмой.
Краймер.
Теперь понятно, почему инстинкты молчали. Кровный брат. Инстинкты не воспринимают его как угрозу.
Я вскочила на ноги и ринулась к окну, собираясь просто прыгать вниз, а дальше будь как будет. Кристаллы перехода не успею взять в любом случае, а действовать нужно быстро.
Цепкие пальцы схватили меня за волосы за секунду до смертельного прыжка с немыслимой высоты.
– Самоубиться решила от счастья? – прошипел на ухо совершенно другой голос. До боли знакомый… неприятный, горький, как полынь.
– Отпусти меня, Коэл! – я резко развернулась, за что получила оглушающую пощечину.
– Я тоже скучал по тебе, сестренка. Давно не виделись!
Удар. И моя голова встретилась со стеной.
ГЛАВА 10
В сознание я возвращалась болезненно.
Голова раскалывалась от удара о жесткую поверхность. Во рту ощущался привкус металла. От виска по щеке струилась горячая кровь. Я попыталась пошевелиться, но сразу же поняла, что связана. Причем основательно. Заклинание оцепенения сковывало все тело, как при полном параличе. Я могла двигать головой, но и только, остальные части тела мне не подчинялись.
– Малышка ушиблась? Ути, какая нежная! Но отдаю должное, – Коэл издевательски хохотнул, – я-то думал, что ты сдохла года два назад так точно. Ищейки искали твое тело, представляешь? Все время искали труп! Старейшины хотели, чтобы дочь клана вернулась домой. Живая или мертвая. Да хоть по частям! Главное, чтоб вернулась. Ты же их знаешь. Принципы и законы – горючая смесь. Но ты не просто нарушила законы, Лиа, ты предала свою семью. – Коэл поцокал языком. – Предала весь свой народ. Отреклась от дома. Забыла о долге. Тебя не простят. Накажут в назидание остальным.
Я приоткрыла глаза, сфокусировала взгляд на расплывающейся мужской фигуре. Краймер сидел напротив и с кровожадной улыбкой наблюдал, как я прихожу в себя после не очень удачного семейного воссоединения.
– А ты все такой же, – проговорила я с трудом, – смазливый урод, Коэл.
Внешность семнадцатилетнего парня. Взгляд прожженного убийцы.
– А ты все та же непокорная язва, Лиа. – Он безразлично пожал плечами. – Время идет, ничего не меняется.
– Знаешь, когда у тебя были чувства, ты мне больше нравился.
– Мы давно прошли инициацию.
– Ага, – я скривилась, – после которой ты стал бездушной скотиной, как все остальные краймеры.
– А ты сохранила чувства и стала занозой в заднице.
– Лучше быть занозой, чем бесчувственным говнюком, избивающим свою сестру при каждой встрече! – Я бегло осмотрелась. Мы до сих пор в квартире Агаты. Хорошо. Шанс сбежать еще есть, но нужно время, чтобы придумать, как это сделать. – Больно вообще-то! У меня кровь идет.
– Ну так расплачься и позови мамочку!
– Я лучше врежу тебе в ответ. Не хочешь меня развязать?
– Не-а.
– Трус!
Коэл – сын одного из старейшин. Высшая кровь. Когда-то мы были очень близки… не просто единоутробные брат и сестра, а настоящие друзья. Всегда вместе, чтобы не случилось. А потом Коэл прошел инициацию, в двенадцать лет, и наша дружба закончилась.
– Как ты меня нашел? – я в недоумении посмотрела на старшего брата. Семью не выбирают… это да. Хотя само по себе понятие «семьи» у краймеров довольно своеобразное. В клане все братья и сестры, и все так или иначе родственники ввиду длительных кровосмешений.
– Я тебя не искал. Пф, больно надо. Просто был в столице, когда погиб тысячелетний демон. Связался со старейшинами, убедился, что кроме меня в Тан-Граде краймеров нет, вот и подумал, что, может, своенравная сестренка затесалась в ряды изерийцев. Как видишь, – Коэл самодовольно усмехнулся, – я оказался прав. Но теперь все кончено, Лиа. Ищейки прибудут через несколько часов и заберут тебя домой.
– Чтобы убить?
– Нет, чтобы наказать.
– Это одно и то же, Коэл.
– А ты ожидала чего-то другого?
– Я ожидала, что меня оставят в покое.
– После того, что ты сделала?
– Я потратила двадцать с лишним лет на служение клану! Надо мной издевались с рождения! Обманывали и использовали! Ежедневно шантажировали! На моих глазах насиловали мать и сестру! Меня дважды приговаривали к смерти! Меня избивали! Жгли тело, воздействовали на разум! Мне внушали, что идеология краймеров единственно верная! Я туда не вернусь. Слышишь?! Я не вернусь в клан, Коэл, чего бы мне это не стоило.
Брат невозмутимо развел руками.
– У тебя нет выбора, Лиа.
– Есть, – твердо заверила его. – Всегда был. Твои ищейки просто сдохнут, не успеют меня даже из города вывезти. И ты сдохнешь вместе с ними, если решишь доставить меня к старейшинам лично. Я не собственность клана.
– Ты запуталась, Лиа. Клан это все, что у тебя есть. Краймеры – твоя семья. Без нас ты никто.
– Моя семья умерла, бессовестная ты скотина! А те черноглазые твари, что остались в клане, мне не семья. Ты – мне не семья.
Коэл поджал губы. Несколько секунд он хмуро смотрел на меня, обдумывая сказанное, затем медленно приблизился, достал из-за пояса копьевидный клинок – привычное оружие краймеров – и без предупреждений всадил лезвие мне в ногу, чуть выше колена.
В глазах потемнело на мгновение. Нахлынула острая боль.
– Ты сбежала из клана. – Коэл вытащил клинок и поднес окровавленное лезвие к моей щеке. – Убила старейшину, одного связного и нескольких заказчиков. А через пару месяцев ищеек, которые нашли тебя. Ты предала весь свой род. За один побег тебя стоило казнить. А за смерть старейшины, – лезвие прочертило на щеке длинную полосу, – не жди быстрой смерти. Может, тебя отправят в женскую общину, будешь, как наша мать, всю жизнь раздвигать ноги и рожать клану детей.
– Беги, Коэл! – прошипела в ярости. – Или я убью тебя!
– Силой мысли? – уточнил он. – Ну давай, попытайся. Ты связана и беззащитна. А клинок был отравлен – дополнительная мера безопасности.
Я пригляделась к оружию Коэла и…
– Вот дьявол!
Яд. На лезвии яд.
– Сумрачная смерть, – подсказал братец, – специально изготовленная для краймеров. Без противоядия протянешь от силы десять-двенадцать часов. Твое тело будет медленно гнить изнутри. Кожа облазить, каждый орган умирать. Вскоре почувствуешь невыносимую боль и начнешь молить о быстрой смерти. Не пойми неправильно, – Коэл навис надо мной, поцеловал в лоб, – просто не хочу, чтобы ты сбежала. Противоядие привезут ищейки, тебе нужно лишь их дождаться.
Я плюнула ему в лицо. К сожалению, на большее в связанном состоянии была не способна. Вот же козел! Смертельный яд – это что-то новенькое в наших больных отношениях. Рецепт противоядия я не знаю. Никто не знает. Только старейшины.
Коэл отшатнулся, осуждающе покачал головой.
– Что за личина на тебе, Лиа?
– Не твое дело, чудовище.
– Сними ее!
– Отвали от меня.
– Я ведь могу и заставить, – пригрозил он.
– О, – я нервно рассмеялась, – не сомневаюсь. Ты все можешь. Нет чувств, нет совести. Ты гребаная машина, Коэл. Машина смерти. Давишь всех на своем пути. И никакого обременения. Никаких последствий.
– Снимай! – холодно приказал краймер высшей крови. – Личину! Живо.
Это так забавно… ненавидеть кого-то, но подчиняться ему. Желать смерти и разрешать управлять своим телом. Ни одна магия в мире не разорвет связь краймеров – ее можно подавить, но не разорвать. Я связана с Коэлом, а Коэл с остальными. Разум одного – это часть коллективного сознания целого клана.
Высшей крови повинуются все краймеры на генном уровне. Такова природа моего народа. Я бы хотела стать исключением из этого правила, но исключений не бывает. С таким же успехом я могла желать себе третью руку или вторую голову.
Я сбросила личину Агаты по первому же прямому приказу. Скрипя зубами, пережила мучительное изменение скелета. Кости ломались, мышцы сокращались, все тело перестраивалось. В детстве подобные мучения казались мне сродни проклятию.
– Ого… – Коэл от изумления аж присвистнул. – А я все гадал, как ты умудрилась подавить связь и скрыться. Ну конечно! Руны. Гадкие руны. И кто же тебя так разукрасил?
Он отогнул воротник рубашки, заглянул мне под одежду, осматривая руны скрытности, которые создал рунник на острове Оска почти три года назад. Татуировки украшали все тело. Ноги, спину, живот, руки до запястий.
– Твой ручной звереныш постарался, да? Тот черный маг из клана Ночи. Подыскал тебе нужного рунника? – допытывал Коэл. – Помнится, он за тобой хвостом увивался многие годы. Ашер, кажется, или…
– ХанЯщер.
– Точно, да. ХанЯщер. – Коэл обошел меня по кругу, изучая, словно впервые увидел. – Ты была с ним близка, после того как сбежала из клана?
– Да, он заменил мне отца.
– У тебя есть родной отец. Выдающийся краймер.
– Насильник и убийца. Надеюсь, его смерть будет в сто раз мучительней, чем смерть нашей матери.
– Ты неблагодарная дочь, Лиана, – осуждающе произнес Коэл. – Ты плохо воспитана и не чтишь наши законы.
– Какая жалость! Уж простите, что не хочу убивать невинных и выполнять ваши долбаные контракты.
– Краймерам запрещено вступать в близкие отношения с другими расами. Что у тебя было с этим Ящером из клана Ночи?
– Ничего.
– Да ладно? – Коэл скептично хмыкнул. – Твоя красота его не пленила? Не верю.
– Мне плевать, во что ты веришь, а во что нет.
– И где же твоя ящерица сейчас?
Я промолчала.
– Поругались? – Коэл уселся на оливковый диван, продолжая поедать меня глазами. На сестру не смотрят таким взглядом… полным желания. Это отвратительно. – Значит, поругались. Ясно. Ты, Лиана, всегда отдавала предпочтение чужакам, а не своей семье. Всегда выбирала не тех.
– Я выбирала не тех?! Ты шутишь, что ли? Я любила тебя, Коэл! В детстве. Ты был моим лучиком света в той бездне мрака, что нас окружала.
– И разлюбила. Угу.
– Тот Коэл, – печаль в голосе скрыть не удалось, – которого я любила, давно уже умер. Осталась его оболочка. Идеальная оболочка, внутри которой живет пустота. Ты свернешь мне голову не раздумывая, если тебе прикажут. Ты сорвешь с меня одежду и отымеешь, если тебе разрешат.
Он кивнул.
– Мы краймеры, Лиана.
– Нет, Коэл. Мы монстры.
Я отвернулась. Не могу больше видеть его рожу. Просто не могу! Не хочу.
Яд воздействовал на меня слишком быстро. Уже немели пальцы и губы, а сердце билось в груди как сумасшедшее. Не уверена, что при таком раскладе протяну еще двенадцать часов.
Я снова попыталась разорвать путы сковывающего заклинания. Безуспешно. Неимоверно тугие. Я даже энергию прощупать не могу. Заклинание не снять. И что теперь делать?
Если начать кричать и звать на помощь, то соседи вызовут стражей. Но есть ли в этом смысл? Наверное, нет. Коэл всех убьет. Даже если пришлют армию, он убьет всех солдат до единого. Ладно… можно попытаться вывести Коэла из себя, в гневе его магия ослабнет и тогда я смогу сбросить путы. Но Коэл – стена. Как вывести из себя существо, неспособное на проявление обычных чувств? Еще вариант – дождаться ищеек, получить противоядие и сбежать на границе империи, но вариант этот хреновый. Ищейки клана проходят сквозь пространство, таких пронырливых тварей еще поискать надо. Меня свяжут десятком заклинаний, обездвижат и протащат на север сквозь пространственные дыры менее чем за пятнадцать часов. Я пикнуть не успею, как окажусь в клане. Старейшины отыграются на мне по полной.
– Думаешь, как сбежать? – догадался Коэл.
– Думаю о том, какой ты козел. Не мешай.
– М-м-м, – протянул он, – я скучал по твоему дерзкому язычку. В клане так мало женщин.
– Да. Сама природа против размножения краймеров.
Женщин в клане действительно мало. Пять с даром, не считая меня. И семь без дара. А вот мужчин больше двух сотен. Старые краймеры и калеки становятся связными и наставниками. Дети высшей крови (первых черных наемников, которых породила Тьма) становятся старейшинами по достижении восьмиста лет. Ищейками рождаются – это особые краймеры с усиленными инстинктами и третьим магическим зрением. У них меньше привилегий в клане, чем у наемников, исполняющих контракты, но больше, чем у женщин и наставников.
– Мне дышать тяжело, – призналась я, – перед глазами пелена, и сердце вот-вот остановится. Нельзя было обойтись без яда?
– Нельзя, иначе ты бы нашла способ улизнуть. А я не в настроении гоняться за тобой по всей империи. Без противоядия тебе не выжить, ты это знаешь, поэтому не сбежишь.
Я закашлялась. Кровь брызнула изо рта, полилась из носа горячими струйками. И все тело скрутило мучительной судорогой.
– Ненавижу, – простонала я, – ненавижу яды!
– Ты это заслужила. – Коэл просто неумолим. – Я бы выколол тебе глаза, отрезал пальцы, язык и уши, чтобы ты больше никогда не навредила своей семье. Чтобы у тебя даже мыслей о подобном преступлении не возникало. Но я пока не старейшина. Как жаль…
– Тебе медаль нужно вручить, знаешь? «Самый любящий брат года». Любовь из тебя так и плещет.
– Язви дальше, ты это умеешь. Может, часть тебя и сохранила чувства после инициации, но другая часть, – Коэл подался вперед, – она ничем не отличается от истинных краймеров. Я смотрю на тебя и вижу Тьму. Ты ее прячешь, запираешь внутри себя и не даешь вырваться, но она не исчезает. Очнись, сестренка! Ты родилась краймером, выросла среди краймеров и ты всегда будешь краймером, хочешь того или нет. А краймеры живут в кланах, подчиняются старейшинам и служат на благо своего народа, ведь только…
– О, пресвятой жрец! – Я закатила глаза. – Да заткнись ты, Коэл! И всю эту немыслимую хрень о семье, клане и долге засунь себе глубоко в ж…
– Ой! А я уж и забыл, насколько ты противишься своей сущности.
– Я не своей сущности противлюсь, а извергам вроде тебя.
Виски пронзила боль. Я зажмурилась, но слезы все равно побежали из-под закрытых век. Давно не ощущала ничего подобного, выворачивающего наизнанку. Сумрачная смерть – яд для пыток.
Коэл расслабленно откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову, с отчужденным равнодушием наблюдая за моими мучениями. Сперва боль показалась терпимой, но главное здесь слово «показалась». Уже через час я стала задыхаться от разрывающей агонии. Не могла больше говорить, не могла кричать. Меня трясло как в лихорадке. Капли пота катились по лицу, по всему телу. Жар усиливался с каждой минутой. Я то и дело проваливалась в пустоту, теряла сознание, но быстро приходила в себя, начиная захлебываться собственной кровью. Тело умирало изнутри. Внутренние органы выжигал сумеречный яд.
– Путы… – пробормотала я неразборчиво спустя несколько часов адских мучений, – сними… с меня… путы…
Я не видела Коэла. Все плыло. Различала лишь смазанные очертания.
– Пожалуйста, – в слезах добавила я. – Пожалуйста, Коэл… Я ничего не вижу… ничего не вижу. Не смогу сбежать.
– Хорошо, – совсем близко, где-то над ухом, прозвучал безразличный голос Коэла. И путы резко ослабили давление, а уже через секунду я ощутила свободу. – Так лучше?
Судорожно глотая ртом воздух, я повалилась на колени, заливая кровью мягкий ковер. Кожа кровоточила, вся покрылась язвами. Вены давно проступили, стали черными, страшными, пугающими одним лишь видом. Наверное, со стороны я была похожа на покойника. Или даже хуже. Живой, едва дышащий труп. Сумеречный яд убивает быстро. Люди умирают от него в течение минуты, маги в течение часа, краймеры в течение суток. Ужасная смерть и грязная. Вены вскрываются, и кожа слазит, как у змеи. Все чувства – слух, зрение, обоняние – постепенно угасают. Ты перестаешь видеть и слышать, ощущаешь только боль и надеешься, что скоро умрешь.
В клане многих провинившихся пытали сумеречным ядом. Зрелище не для слабонервных. Я помню, как молодым краймерам, еще не прошедшим инициацию, вливали в глотки яд чистой концентрации. Как они страдали! Если не выпить противоядие, то от тела останется кусок обезображенного мяса. Буквально. Через двенадцать часов кожа слезет окончательно. Волосы и ногти выпадут. Глаза вытекут, оставив лишь пустые глазницы. Органы разорвет на части. А после смерти яд сожрет даже кости.
– Все хорошо, Лиа, – заверил меня Коэл, усаживая на диван. – Скоро ты будешь дома. Ищейки не заставят себя долго ждать.
– Ты можешь… – попросила я, едва шевеля губами, – можешь принести мне воды? Только без яда, пожалуйста.
Коэл хмыкнул.
– Я сегодня добрый. Сейчас принесу.
Послышались удаляющиеся шаги.
Я стиснула зубы и начала себя исцелять. Знаю, что это бесполезно, но кое-какие повреждения залечить можно. Например, глаза. Стопроцентное зрение не вернуть, но и тридцати процентов должно хватить.
– Ши-эри, – тихо шепнула я, призывая кинжал Ночи.
– Что ты сказала? – окрикнул меня Коэл.
– Что сдохну… до твоих ищеек.
– Нет, не должна. Я вроде правильно рассчитал концентрацию яда. Десять часов протянешь точно.
Кинжал материализовался прямо передо мной. Я вовремя спрятала его под рукав, пока Коэл был занят поиском стаканов на кухне человеческой магини. Затем подавила жгучую боль, поборола дикую тошноту и сконцентрировалась на исцелении. Нужно хоть немного замедлить воздействия яда на организм.
– Держи, – Коэл вернулся, поднес стакан к моим губам, – пей.
Я зашлась в новом приступе кашля. Одной рукой схватилась за Коэла, делая вид, что стараюсь удержать равновесие, а второй попыталась ловким движением всадить кинжал ему в сердце, но…
– Ах ты, мелкая дрянь! – Коэл перехватил мое запястье, вывернул руку, ломая кости с жутким хрустом. А затем очередная пощечина и я снова оказалась на полу. – Вот твоя благодарность за мою заботу? Я хочу воссоединить тебя с семьей, вернуть в клан, а ты противишься!
Первый удар ноги пришелся по лицу, опрокидывая меня на спину, второй по животу, затем по груди.
– Не смей так больше делать! – Коэл навис надо мной, как темный ангел мести. Сдавил пальцы на шее с такой силой, что едва не оторвал мне голову. – Иначе в клан ты вернешься в пластиковых контейнерах! По частям! Поняла?
Рука сломана. Все в крови. Легкие едва работают.
– Ты меня поняла?! – заорал Коэл прямо в лицо. – Никто не расстроится, если ты умрешь. У меня нет приказа вернуть тебя живой.
– Да, – прохрипела я, – поняла.
Коэл перестал душить, но его взгляд по-прежнему выражал готовность убивать и причинять дикие страдания.
– Прости меня! – Я о-очень постаралась изобразить раскаяние. Очень постаралась, черт возьми! – Прости меня, Коэл. Я больше так не буду. Обещаю. Мне жаль, что я сорвалась. Мне так жаль! Прости, ладно?
Брат недоверчиво прищурился, но, оценив мое состояние, решил, что угрозы я уже никакой не представляю. Почему женщин всегда недооценивают? Я давно научилась терпеть боль. Многие годы краймеры видели в моем лице козла отпущения. Сломанные руки, кости, поврежденные органы – все это ерунда. Женщины способны многое выдержать. Краймеры тем более.
– Ладно, – мрачно кивнул Коэл. – Веди себя хорошо, Лиа, и я тебя больше не трону.
Зато я трону…
– Спасибо.
– Будь умницей! Я серьезно.
Я примирительно улыбнулась, хотя все внутри меня клокотало от ненависти. Улыбка, наверное, вышла жалкой. Один заказчик – я искала его похищенную дочь – как-то давно сказал мне: «Нельзя отравлять свою душу ненавистью. Это чувство, которое разрушает нас изнутри». Он прав. Безусловно, прав. Но что делать, если в жизни не осталось ничего, кроме ненависти? У меня ничего нет… и никого нет. И никогда не будет. Я сдохну в одиночестве из-за своего дара и клана.
Я сдохну в одиночестве, но точно не сегодня.
– Поможешь мне? – я протянула брату относительно здоровую руку. – Хочу умирать на диване. Ну знаешь, там удобней истекать кровью.
– Сейчас помогу.
Коэл рывком поставил меня на ноги. Покачнувшись, я прижалась к мужскому телу, как к спасательному кругу, и, судорожно вздохнув, сделала последнее, на что еще была способна. Вонзилась зубами ему в шею! Прямо в артерию. Со всей дури. Разрывая кожу и мясо, глотая горячую кровь.
Когда заканчивается основной резерв сил, включается дополнительный генератор. Это как второе дыхание. Ты чувствуешь вкус победы, немного соленый и горький, но чувствуешь и начинаешь бороться несмотря ни на что.
Коэл зарычал от неожиданной вспышки боли. Секундное замешательство стоило ему жизни. Вот что бывает, когда недооцениваешь своего противника.
Я выхватила из ножен Коэла острый клинок и, не мешкая, проткнула ему бедро. Брат отшвырнул меня, но отправить в беспамятство не успел. Я увернулась от удара кулака, который грозил проломить мне череп, и, воспользовавшись отвлекающим маневром, загнала лезвие клинка ему под ребра. Чуть промахнулась и не достала до сердца, но ранение и без того оказалось серьезным. Клинок длинный, почти что катана, а лезвие широкое и копьевидное.
– Лиана… прекрати! – Коэл упал на колени, зажал раны, пытаясь исцелиться. Из его рта потекла кровь. Кусок плоти был вырван из шеи. Грудь кровоточила. Странно, что он еще жив, да? Но даже такие повреждения для краймера не смертельны. – Остановись! Это приказ.
Приказ? Я горько усмехнулась. У раненого краймера магия слабеет, а потому ментальное воздействие теряет свою силу. Эдакая лазейка, о которой нужно знать, если хочешь выжить.
– Встретимся в аду, Коэл, – попрощалась я, одним точным ударом снося ему голову. – Обязательно встретимся в аду…
Я опустила клинок, когда обезглавленное тело рухнуло на пол, а голова покатилась по гостиной, оставляя за собой безобразную кровавую дорожку.
– Напомни мне в будущем, никогда не переходить тебе дорогу, – внезапно прозвучал за спиной незнакомый женский голос.
Резко развернувшись, я метнула клинок в говорившего. Лезвие прошло сквозь мерцающую фигуру молодой девушки и отскочило от стены. Кто она? Дух или призрак? Скорее всего, дух. И я даже знаю, чей это дух. Лечузы. Ведьмы-оборотня из очень древнего южного ковена. А если точнее, то дух ведьмы-совы.
Сова… Череп! Точно.
– Ты дух, заключенный в череп? – догадалась я, напряженно изучая девушку. – Служишь Райвену?
Полностью обнаженная ведьма, стройная и высокая. С диковатым взглядом ярко-оранжевых круглых глаз. Длинные вьющиеся волосы огненного цвета струились до самых ее пят. Верхняя часть лица у лечузы была в точности как у совы. Лоб в коротких перьях. Нос загнут крючком. На шее тоже перья и на бедрах. Острые черные когти вместо ногтей. А вот нижняя часть лица ничем не отличалась от человеческой. Существует поверье, что давным-давно некий ковен ведьм был убит местными жителями, после чего ведьмы возродились в облике сов, дабы отомстить за свою гибель. Другое же поверье гласит, что первыми лечузами стали человеческие женщины, которые продали свои души дьяволу в обмен на магические силы.
– Да, – спокойно подтвердила ведьма. – Меня зовут Шаза. И я бы помогла тебе избавиться от этого, – она указала на Коэла, – но меня лишили материальной оболочки несколько лет назад. Чертова семейка Иара! Теперь я выступаю в роли созерцателя, как призрак. Даже предметы не могу передвигать, представляешь? Хуже полтергейста. А ты, кстати, – Шаза подозрительно прищурилась, – вообще не должна меня видеть!
– Ну-у, – я развела руками, стараясь игнорировать волнообразную боль, пронзающую все тело, как электрошок, – и все же я тебя вижу.
– Это тревожный сигнал, между прочим. Ты умираешь.
– Умираю? Серьезно? Вот так открытие!
– Сейчас твое состояние можно коротко описать как пограничное между жизнью и смертью. Часть тебя уже принадлежит загробному миру, а я принадлежу загробному миру целиком, поэтому ты меня и увидела.
– Ну просто класс.
Я привалилась к стене, создавая себе устойчивую опору. Откинула голову назад, прижимаясь к холодной поверхности. Не помогло. Жар продолжал усиливаться.
– А раньше ты меня не видела, – сообщила лечуза весьма не радующий факт, – и не слышала, и даже не ощущала моего присутствия. Хотя я здесь со вчерашнего вечера. Сначала пыталась до тебя докричаться, но потом поняла, что это бесполезно. Слушай, – Шаза осторожно приблизилась, – ты очень плохо выглядишь. Прямо жуть какая-то! Восставшие из мертвых и то покраше будут. А я раньше служила некроманту, до Ройза еще дело было, так что нежити и при жизни и после смерти поведала будь здоров.
– А ты умеешь подбодрить! – Я слабо улыбнулась. – Спасибо.
– Тебе нужна помощь. В крайнем случае веревка…
– И мыло?
– Ну да, чтобы не мучиться.
Смех у меня вырвался неосознанный.
– Мне бы пять минут тишины, – намекнула я, – попробую регенерировать.
А заодно подумаю, что делать дальше.
– Поняла, – кивнула ведьма. – Молчу. Жду. Регенерируй. Только это, – она перешла на шепот, – не помри в процессе регенерации, ладно?
Шаза уселась прямо на воздух. Сложила руки на груди и принялась ждать, когда я исцелюсь. Сохранять тишину ей давалось непросто. Я понимаю. Она провела в заточении шесть лет. Совсем одна в архиве императора, привязанная к черепу, без возможности с кем-либо поговорить.
Итак… Я закрыла глаза, исцеляя самые критичные повреждения, чтобы раньше времени не отчалить в мир иной.
У меня в запасе около семи часов, по внутренним ощущениям это мой предел. На восьмом часу отключится разум. На девятом наступит смерть. Веселенькие перспективы, ничего не скажешь.
Противоядие от сумеречной смерти есть только у ищеек и старейшин клана. Купить его невозможно, приготовить невозможно. Рецепт противоядия не достать. Ищеек мне не убить. Значит, нужно забыть о противоядии! Какие еще варианты есть?
Лекарь…
Мне нужен лекарь, который хорошо знаком с краймерами. Знает особенности нашей магии, физиологии и ауры. Мне нужен профессионал, способный остановить воздействие яда на организм, если это вообще возможно, и полностью исцелить повреждения.
Мне нужен Ройз Райвен.
Он единственный лекарь, если не во всем мире, то в Тан-Граде точно, который разбирается в краймерах. Не уверена, что он профессионал в области медицины, учитывая его исключительно военное прошлое, но у высокородных хорошо развиты целительские силы, куда лучше, чем у магов, так что надежда есть.
Вот только Райвен охотник. Насколько безрассудно по шкале от одного до десяти просить помощи у охотника на особо опасных существ? Ведь я – опасное существо. Райвен охотится на таких, как я. Райвен убивает таких, как я. Это его работа, его призвание, генетически заложенная потребность – истреблять зло. Что помешает высокородному отобрать артефакт, к которому привязана лечуза, и отправить меня на встречу к Тьме? Есть хоть что-нибудь, хоть одна причина, по которой он согласится мне помочь? Я что-то не вижу ни одной. Черт… Придется рискнуть. Терять мне все равно нечего. Я уже стою в могиле, упираясь руками в крышку гроба, готовую вот-вот захлопнуться.
– Ты можешь связаться с Райвеном? – я в надежде посмотрела на Шазу.
– Конечно, – охотно отозвалась она, – если оборвешь призрачные нити и снимешь с меня заклинание привязи. Сейчас я как на поводке. Не могу отойти от собственного черепа дальше, чем на два метра.
– Если сниму заклинание, – уточнила я, – ты приведешь ко мне Райвена? Он тебя вообще увидит?
– Оу… – Шаза замешкалась. – Ройз-то меня увидит, он же хозяин. Вот только я не уверена, что он захочет тебе помогать… Просто понимаешь, ты же…
– Краймер.
– Именно! А Ройз недолюбливает краймеров.
Чего и следовало ожидать. Добровольно помогать мне охотник не станет.
Я задумчиво покосилась на книжный шкаф, где хранился череп под иллюзией, затем снова на лечузу.
– Что будет, – спросила осторожно, – если отвязать тебя от черепа, а потом его уничтожить?
Шаза тут же вскочила на ноги.
– Уничтожить череп? – забеспокоилась она. – Мой череп?
– Да, – не прониклась я ее паникой. – Что случится, если уничтожить твой череп?
– Смерть! – проговорила Шаза с ужасом. – Абсолютная смерть. Я просто исчезну. Растворюсь. Растаю, как снежинка. Череп – мой якорь в этом мире. Не станет его, не станет и меня.
О, как замечательно.
– Идем, – скомандовала я. – Будем отвязывать тебя от черепа.
– Правда? – лечуза радостно заулыбалась. – Наконец-то! Спасибо. Ох, спасибо!
– Не спеши благодарить краймера, Шаза. Наемники ничего не делают задаром.
– Ты другая, – с уверенностью заявила ведьма. Впервые вижу наивную ведьму. – У тебя же есть чувства.
– Я могу чувствовать и у меня есть чувства – разные вещи. Они, безусловно, есть, но я редко что-то чувствую, кроме отчужденности от всего мира.
– Может тебе умереть и стать духом? Жизнь сразу наладится. Вот увидишь.
– Бесценный совет, – съязвила я. – Вот только краймеры принадлежат Тьме. Мы не перерождаемся, после смерти наши души забирает Тьма. Точка.
Я поставила череп на стол, положила на него ладони, прощупывая магические линии связующего заклинания.
– Точно сможешь снять? – уточнила Шаза. – Заклинание накладывали черные маги. Мерзкие старикашки. Приковали меня к черепу, как призрачную собачонку.
– Краймеры не снимают заклинания. Мы поглощаем магию и энергию.
– Звучит устрашающе.
– Основа почти любого заклинания, – поведала я, – даже самого сильного – это магия. Убираешь основу, и заклинание рушится. Все просто.
Краймеры одни из немногих существ, специализирующихся на энергиях и аурах. Нас с рождения учат поглощать всевозможные энергии, изменять их и ломать.
– А старикашки колдовали над моим черепом целый час, – пожаловалась Шаза. – Лица у них аж покраснели от натуги. Вот кому точно было непросто.
Я нащупала центральные линии заклинания, сосредоточилась на них, пропустила энергию через себя и мигом впитала магию, что связывала лечузу с черепом. Нити тут же оборвались, даруя ведьме свободу.
– Я так долго этого ждала! – Шаза даже застонала от облегчения. – Теперь бы поскорее обрести материальную оболочку и вернуться к нормальной жизни! Я так хочу пить! И мороженого! И увидеть солнце! И…
– Сперва ты кое-что для меня сделаешь.
– Без проблем! – Шаза сияла. – Сказать Ройзу, что ты хочешь с ним встретиться? Сразу предупреждаю, чтобы потом без обид, он скорее всего тебя проигнорирует или хуже… решит добить. У него давние счеты с краймерами.
– Нет. – Я покачала головой. – Скажи Райвену, что я уничтожу твой череп, если он мне не поможет.
Шаза улыбаться перестала.
– Что? – растерялась она. – Ты же не серьезно?
Я коснулась черепа, отправляя его в свой личный пространственный карман.
– Скажи Райвену, – продолжила я, – что мне осталось жить от силы семь часов. Когда я умру, все пространственные карманы, созданные мной, исчезнут. Твой череп в одном из моих пространственных карманов, и его просто разорвет на атомы после моей смерти.
Если бы Шаза была человеком, она бы сейчас побледнела.
– Ройз – воин! – закричала ведьма, губы у нее задрожали. – Он воин, а не лекарь!
– Вообще-то сейчас он лекарь.
– Специалист по проклятьям, но точно не по ядам неизвестного происхождения! Он не исцелит тебя! Не сможет!
