Мария Бэгшоу
По ту сторону октября
– Ну, что? Какие новости у вас? – самодовольно подмигнул мне дядя.
– Да, все по-старому, – сдержанно улыбнулась я в ответ. – Артур Юрьевич, вы меня извините, но мне нужно бежать.
Взглянув многозначительно на часы и на мужа, я схватила на лету кардиган и буквально выскочила на улицу. А Эдик, как и обещал, остался развлекать гостя.
Когда я вышла на свежий воздух, мне определённо стало легче дышать и я направилась в кафе. Впервые за несколько лет за барной стойкой не было Пашки. Там стояла девушка с синими волосами.
– Здравствуйте, что вам предложить? – спросила она.
Я оторопела и не знала, что сказать, потому что по дороге в голове уже выстроился монолог-обвинение, обращенный к Пашке.
– Ммм… Капучино, пожалуйста. С сахаром… Корицей… И шоколадом… – на автомате проговорила я и, немного помолчав, добавила: – Вы же тут недавно?
– Да, – немного покраснев, ответила девушка, – сегодня второй день.
– А где ж Пашка? – в наглую спросила я, потому что испытывала острое желание заглянуть ему в глаза.
– Ой, я его не знала, но на кухне говорят, что с ним несчастный случай произошёл.
В этот момент в моей голове всё рухнуло. Вся конструкция, которую я выстраивала последние два дня. Перед глазами был Пашка с его обворожительной улыбкой и чистыми голубыми глазами.
– А когда и что с ним случилось? – спросила я
– Я больше не могу ничего сказать. Меня нашли позже… На его место. Поэтому никаких подробностей я не знаю.
Я залила в себя кофе и пошла между столиков в направлении уборной. В кафе было мало людей. За одним столиком сидел мужчина средних лет, перед ним на тарелке лежала выпечка и стояла чашка с чаем. За другим молодая парочка уплетала что-то красное в больших пиалах, видимо борщ. Я обогнула по периметру зал и шмыгнула в служебный коридор в сторону кухни.
– Здравствуйте, я бы хотела видеть шефа, – деловито заявила я какому-то кухонному рабочему в грязном переднике.
– Это я и есть, – вытирая руки об этот самый передник, ответил мужчина низкого роста с лысиной на голове, похожий на мясника с рынка.
– Вы!? – в моём сознании шеф-повар должен был выглядеть, как-то иначе. Более солидно и эстетично. Поняв по его вытянувшемуся лицу, что я слишком пренебрежительно восприняла его заявление, я тут же смягчила голос: – Понимаете, мне Павел, бармен, очень рекомендовал ваш борщ. Я специально пришла поблагодарить вас за ваше мастерство. Борщ действительно уникален, – поднимая брови закудахтала я, думая про себя: "Ммм…что я несу…"
– Ну что же. Я очень рад это слышать. Приходите к нам почаще, – несколько смутившись ответил шеф.
– Да, жаль Пашеньку. Ещё мог бы жить и жить, – ввернула я, не долго думая.
– Пашка был ещё тот плут. Но о мёртвых плохо не говорят. Плохая это история, грязная. Куда-то он явно влип, не иначе… – с видом опытного человека сказал шеф.
– Жаль, очень жаль. Пусть земля ему будет пухом. Нужно быть таким внимательным сейчас на дороге, – снова закудахтала я.
– Да, причём тут дорога, милочка! Его убили! Моим тесаком для мяса! Сволочи эдакие, я его вообще никому в руки не даю. Прибили к самому верху двери твоего Пашку! – резко тряхнув головой, шеф выругался. – Это ж какой силищей нужно обладать, чтобы поднять его так высоко и пригвоздить там, – он кивнул головой в сторону двери. – Да, не смотрите, там ничего нет. Хозяин заменил дверь. Но я думаю, что тут банда какая-то орудовала. Сатанистов. И ведь впустил он их сам. Ещё и угощал с холодильника, шельма, тьфу… – и он как-будто реально сплюнул от отвращения.
Выйдя на улицу, я прислонилась к витрине кафе и от бессилия съехала вниз на выступ фундамента. Меня подташнивало от всего услышанного и от того, что я, видимо, на верном пути, а это значит, что ничего хорошего мне не светит. Слишком грязная игра началась.
Мелкие капли осеннего дождя ударялись о моё лицо, поднятое к небу. Я чувствовала, что Ведомый ближе обычного, но я его пока не вижу.
– Что же ты, моя фея, загрустила…
Я повернула голову и увидела Феликса.
– О, Феликс… – простонала я, – впервые мне хочется, чтобы ты был осязаем, чтобы поплакать в твою грязную засаленную жилетку.
– Хм, тебе не плакать следует, а действовать. Нужно быть быстрее мысли. Береги себя, моя Фея. И Лизу береги! – с этими словами он ушёл.
– Блин! Ну, что за блин! – кричала я ему вслед. – Какого хрена ты вообще приходишь! Хватит загадок!
Мимо проходящая женщина отшатнулась от меня с вытаращенными глазами.
– Простите, – виновато улыбнувшись, сказала я тихим упавшим голосом, – это… это я не вам.
– Бог ты мой… – пробормотала женщина, – сколько больных на свете!
Дома меня ждал потрясающий ужин в "тёплой семейной обстановке" под чутким руководством Артура Юрьевича. Он был не в меру рад, что вот так вдруг взял и приехал и заполнил собой всё пространство в квартире. Мне даже показалось, что напрасно я так с ним. Старый одинокий человек. Наверное, он хотел чувствовать, что кому-то нужен, и теперь купался во внимании близких. Именно поэтому я сменила гнев на милость.
Лиза поражала его своей не по-детски активной жизненной позицией, эрудицией, общительностью и физическими данными. Она искренне играла с дедушкой в свои игры, а он блаженствовал от её общества, периодически повторяя, что Лиза пошла вся в него.
Словом, вечер проходил в очень тёплой и дружественной обстановке, никак не предвещающей последующих событий.
Всё началось ночью.
Я проснулась от совершенно непонятных звуков, доносившихся из комнаты Артура Юрьевича. Выскользнув из постели и накинув пеньюар, я прошла по коридору к двери. Она была плотно заперта, а из под щели внизу просачивался свет.
Я постучала.
Жалостливые стенания за дверью прекратились и дверь легко отворилась настежь сама, словно приглашая меня войти. Артур Юрьевич лежал на кровати поверх одеяла в костюме, галстуке и лакированных туфлях.
– Артур Юрьевич… С вами всё в порядке? – прошептала я.
Он не реагировал.
– Господи, Артур Юрьевич… – медленно, на пальцах босых ног, я подошла к кровати. Мне было и так холодно, а от происходящего меня начала бить нервная дрожь. Дотянувшись рукой до него, я осторожно потрогала его за плечо.
– Артур Юрьевич, вам плохо? Может, скорую вызвать? – шептала я.
В этот момент его старческая, но могучая и достаточно сильная рука схватила меня за запястье и он открыл свои глаза. В них во все фанфары звучала победа, а лицо исказила самодовольная улыбка.
– Я знал, что ты придёшь… – прошипел он. – Я тебя ждал..
– Я вас не понимаю… Вам плохо?
– Да… Мне плохо. Потому что ты все испортила! Еще когда появилась на свет! Путаешь мне все планы. Пришлось поработать, чтобы помочь тебе уйти с моей дороги. Олька оказалась слаба, чтобы утащить тебя на тот свет… А Пашка был дураком, слишком поздно вызвал ментов. Не надёжный, чтобы оставлять его в живых… Но ты достойный противник. Мы бы могли стать отличной командой. Что тебе "эти" могут дать!? – он кивнул головой в сторону иконки, стоявшей на комоде. – Вечное царство? Ха-Ха-Ха… – он отпустил мою руку. – Я стар и мой час пришел, я приехал, чтобы подготовиться к переходу. Мне нужно молодое тело, чтобы передать всё, что накопил. Все знания, всё мастерство. Проницательному уму, смелому и бесстрашному. И я нашёл этого человека… Приведи мне Лизоньку.
Он снова схватил меня за руку и не по-старчески больно сжал.
– Нет!!! – меня начала бить лихорадка, мысли путались и я никак не могла их собрать.
Как я могла быть такой слепой и ничего не видеть под собственным носом. Перед глазами слайдами за одну секунду пронеслись события последних дней и все сложилось в одну большую и ужасную картину. От наших криков все проснулись и в дверном проеме появился Эдик с Лизой на руках.
– Милый, тут дяде плохо. Ему… ему нужно вызвать скорую, – меня так колотило, что при этих словах мои зубы стучали, – Идите… Идите с Лизой … И вызовите врача.
– Нет! Не нужно скорой! Лиза, внученька, дай мне руку, дедушка хочет попрощаться с тобой… – с жалостливым видом Артур Юрьевич протянул руку в сторону Лизы.
– Почему он в костюме лежит? – спросил Эдик. – Дядя, ты, конечно, ещё тот импровизатор, но это уже слишком…
– Лиза… Внученька… – не слушая Эдика, Артур Юрьевич продолжал стенать. – Дайте мне руку… Дайте мне руку… Дайте мне руку… Аааа! Пойдите вон отсюда!!! Горите в аду!!!
– Я вызову скорую, – Эдик метнулся из комнаты.
Стенания дяди прекратились автоматически, при этом его глаза налились кровью, а я схватила Лизу на руки и выскочила из комнаты следом.
Когда приехала скорая, врачи осмотрели Артура Юрьевича и, констатировав смерть, забрали на вскрытие. Всё это время я держала свою маленькую дочурку на руках, прижимая к груди так, что Лиза иногда просила ослабить хватку. Я забрала её к нам в постель, потому что боялась отпустить. Сон вряд ли бы пришел сам, но мы легли по обеим сторонам от Лизы и обнялись все втроем. Так нам казалось, что никакая сила нам не страшна.
– Прости меня, – прошептал Эдик, когда наша малышка уснула, – Я должен был внимательнее отнестись к твоим просьбам.
– Ты ни в чем не виноват. Я ничего не знала, иначе бы никогда его к нам не подпустила.
– Я люблю тебя…
–И я люблю тебя…
Мы ещё плотнее обнялись и закрыли глаза.
– Моя Фея, проснись… Марта … Марта….
Кто-то звал меня, я открыла глаза и увидела, что комната погрузилась в грязно-серый, почти чёрный туман. Сидя на кровати, я пыталась разглядеть хоть что-нибудь вокруг себя, но ничего не получалось. Я водила рукой по постели в поисках Лизы, но там было пусто, зато отчетливо чувствовала чье-то дыхание у себя на плече.
– Лиза, доченька, ты где? Лиза, ты меня слышишь? – я продолжала водить руками по кровати, по воздуху, но все было тщетно. Её не было.
– Мама, – я услышала жалостливый голосок Лизы, – мама…
Я крутила головой и ничего не могла разглядеть.
– Лиза! Доченька, моя! Лиза! Малышка, говори что-нибудь! Не молчи, Лиза! – я выставила руки вперед и пыталась найти ребенка.
– Мама…
– Я здесь, доченька, ничего не бойся… Я здесь, я с тобой. Я тебя никому не отдам… Говори, Лиза… Говори…
В этот момент чья-то сильная рука схватила меня за запястье, я обернулась. Из тумана на меня смотрело лицо мужчины и я бы его не узнала, если бы не его глаза. Это был Он.
– Отдай мне её… – прошипел дядя, держа в руке что-то маленькое и тоненькое, – и я уйду тихо…
– Убирайся! Господу Богу одному служу и не имею иных Господ! Изыди! – прокричала я. – Я не одна! За мной целая армия, а “Взявшие меч – от меча и погибнут”.
– Ха-ха-ха, – воистину дьявольский смех оглушил меня по своей силе и заполнил все пространство, и только теперь я увидела, что что-то маленькое и тоненькое в его руке это моя дочь. Ее ослабленный, почти порабощенный дух.
Она была словно ниточка. Вытянутая, блеклая, маленькая. Словно безжизненная. Это означало одно – я проспала. Недооценила Его и он начал переселение. Времени не было. Ни на страх. Ни на слезы. Ни на жалость.
Я закрыла глаза и сжала кулаки. Дыши… Дыши медленно и ровно… Вот так, умница. Сконцентрируйся на себе. Ты сможешь. Ты не одна. С тобой Высшие силы.
Дрожь ушла, появилась уверенность. Я собрала все силы, данные мне небом, медленно подняла голову и начала свою молитву. Прямо над нами появились маленькие светящиеся желтые искорки, которые вращаясь по кругу и набирая скорость, превратились в белый яркий свет. Я подняла к нему руки и он коснулся моих пальцев, растекаясь по рукам и превращаясь уже в огромные столпы света, уходящие вверх.
Все это время дьявольский дух Артура Юрьевича хохотал и потешался, но когда он увидел белый свет в моих руках, прекратил смеяться и издал пронзительный звериный крик. “Не нравится!”– мелькнуло у меня в голове.
– Если сейчас метнешь этим в меня, ты погубишь и ее, – проревел дух. – Я ее уже не отпущу!
– Ты пытаешься меня запугать, если бы это было опасно для Лизы, мне бы не дали оружие.
– Брось все. Пойдем со мной. Я тебе дам всё, что захочешь! – дядя перешел от угроз к обещаниям, это обнадеживало.
– Оставь Лизу, – потребовала я, пытаясь сохранять спокойствие, чтобы не потерять энергию, но это подействовало на дядю с точностью до наоборот.
– Нет! Она уйдет со мной! Давай, отправь нас вместе в преисподнюю! – он залился своим дьявольским смехом, выводя меня из равновесия. – Я позабочусь о нашей малышке там, раз ты не хочешь дать ей блестящую жизнь здесь!
Внутри вздымался страх, а мое жалкое человеческое Я генерировало мысли о том, что ничего не получится. Я понимала, что если буду медлить, то проиграю и потеряю Лизу навсегда.
И вдруг свершенно неожиданно справа от Артура Юрьевича я увидела Феликса.
– Действуй! – с этими словами Феликс вырвал дух Лизы из рук дяди и скрылся в клубах тумана.
Впервые за все время, сколько я знала дядю при жизни и после нее, на его лице отобразился страх и растерянность.
В эту же секунду я направила на него столпы света, но он увернулся, поразив меня со страшной силой, от чего я отлетела на несколько метров и упала. Внутри меня разлилась неизвестная до сих пор боль, столпы света стали меньше и тоньше, словно нити. Это не осталось незамеченным и дядя снова залился смехом, продолжая сыпать в меня своими черными стрелами.
– Молись и ничего не бойся! – очень четко и ясно я услышала чей-то голос.
– Силы Небесные, не оставляйте меня… Господи! Господи, Иисусе Христе! Пресвятая Дева Мария! Ангелы и Архангелы! Помогите мне, – я снова и снова сбивчиво, но упорно повторяла слова всех молитв, которые могла вспомнить.
И меня услышали.
Собрав остатки физических сил, я поднялась на ноги и направила выросшие в моих руках столпы света на дядю, от чего он съежился и стал кричать, в большей степени для того, чтобы напугать меня.
– Ой, как страшно! Ха-ха-ха! Ой, помогите! Ха-ха-ха! – он понимал, что я совершила промах, впустив маловерие и страх в свое сознание.
Понимая, что другого шанса может не быть, я подтянула оставшиеся столпы и прыгнула на дядю обхватив его обеими руками, от чего он издал страшный крик и его черная субстанция начала гореть…
– Я ухожу, моя Фея, – протянул Феликс необычайно нежно, свесив свой нос, сидя со мной рядом в предрассветном парке. – Я был рад, что встретил тебя и сделал хоть что-то стоящее в своей жизни.
– Феликс! Ты помог уничтожить зло и спасти мою дочь! Не скромничай… – я улыбнулась ему, пожалуй, впервые за все время, и это было искренне.
– Как же я буду там без тебя? Может, мне разрешат иногда навещать тебя?
– Ну уж нет, Феликс! Теперь у каждого своя дорога. Хватит тебе уже шататься по обе стороны. Не переживай, найдешь себе там какую-нибудь брюнеточку, – я, сама того не ожидая, рассыпалась смехом.
– Спасибо тебе, Марта. Ты настоящий друг.
– И тебе спасибо, дружище…
Я смотрела ему вслед, а он неторопливой походкой ушел в рассвет
Прощай, Феликс.
Лиза после пережитого, конечно, ничего не помнила, психологически была истощена, но хороший сон и свежий воздух все поправил. А Эдик… Эдик вообще всё проспал, поэтому чувствовал себя прекрасно, тем более, что львиная доля огромного наследства дяди отошла ему. Большую часть он отдал детскому хоспису. Что делать с остальным, пока не придумал, но ведь у него есть я! Я всегда готова помочь!
А у меня случилось повышение. Прошла боевое крещение, и теперь я не просто Проводник, я – Воин Света! Поэтому для меня все только начинается. Вы со мной?
Екатерина Райс, "Анна"
– Берегись, – голос донёсся до Анны, словно из толщины воды.
– Что? – она вздрогнула от неожиданности и тревожно осмотрела конференц зал.
– Вы что-то хотите сказать, Анна Дмитриевна? – Игорь Романович прервал свой доклад, вопросительно и немного раздражённо посмотрев на девушку.
Она только помотала головой и опустила глаза. Еженедельное совещание было в самом разгаре, обсуждали планы продаж и рекламную кампанию. Анна пыталась ничего не упустить и записывала всё, что говорили. Она недавно устроилась в компанию и изо всех сил старалась показать себя хорошим специалистом.
– Опасность. Берегись, – голос прозвучал прямо за спиной.
Анна побледнела. Она испуганно оглянулась, но так и не поняла, кто мог такое сказать.
– Уничтожь его…
– Хватит! – девушка так резко вскочила с места, что стул упал. – Немедленно прекратите это!
– Анна Дмитриевна, в чем дело? С вами все в порядке? Вы очень бледная, – начальник смотрел на неё обеспокоено.
– Да… То есть нет. Я не знаю, – смутилась она.
Судя по вытянутым удивлённым лицам, коллеги тоже не понимали, что происходит.
– Отправляйтесь домой и отдохните, – Игорь Романович отстраненно кивнул и вернулся к презентации.
Вечером Анна размышляла о том, что же сегодня произошло. В последнее время ей часто мерещилось непонятно что: то кошка по офису пробежит, то разговаривает кто-то рядом, хотя это физически невозможно. Наверняка это всё – стресс. Да, точно. Она слишком много работала в последнее время, нервничала и совершенно не высыпалась.
Анна выдохнула и отправилась на кухню. Заварила травяной чай и собиралась идти обратно, как вдруг её плеча кто-то легко коснулся. Ладони похолодели. Она медленно обернулась. Руки задрожали, чашка выпала из ослабевших ладоней и разлетелась на мелкие осколки.
Перед ней стоял мальчик. Его глаза казались неестественно жёлтыми, черные волосы падали на бледное синюшное лицо, а губы скривились в жуткое подобие улыбки.
– Берегись его, – произнес он, не размыкая губ, отчего выглядел ещё страшнее.
Крик, полный ужаса пронёсся по квартире. И Анна упала без чувств.
День не задался с самого утра. Голова нещадно болела. Анна с трудом разлепила глаза и выключила надрывающийся будильник. Гостиная, диван… "Фух, и приснится же такое", – с облегчением подумала она.
Кое-как девушка доползла до ванной, привела себя в порядок. Пошла завтракать и случайно уронила баночку с кофе – пришлось срочно браться за пылесос. Потом эта чёртова маршрутка уехала прямо из-под носа. В итоге на работу она опоздала. И в довершение ко всему обнаружила, что пол-офиса бросает на неё косые взгляды, а некоторые откровенно смотрят, как на сумасшедшую. Она старалась не обращать внимания и просто сосредоточиться на задачах, но это было непросто. День тянулся, как патока. Густая и вязкая. В восемь вечера Анна со вздохом облегчения сдала последний отчёт и, быстро собравшись, отправилась домой.
Вечерний город встретил множеством вывесок и фонарей, люди спешили кто куда. Анна медленно пошла по тротуару, вдыхая мокрый холодный воздух осенней Москвы. Наедине с собой она почувствовала себя спокойнее. Украдкой рассматривала людей, которые попадались ей на пути. Интересно, о чем они думают? Куда спешат?
Анна так увлеклась, что не заметила, как добрела до перехода, и чуть не пошла на красный. Вовремя опомнилась и остановилась вместе со всеми.
Она все ещё думала о своём, когда взгляд вдруг упал на знакомое детское лицо слева от неё. По телу пошла легкая волна страха и тянущего нехорошего предчувствия. Прямо из толпы на Анну, не отрываясь, смотрел мальчик. Девушка никак не могла заставить себя отвернуться. Ноги вдруг сами двинулись к нему, хотя разум кричал: "Убегай". Но нужно было узнать, что ему от неё надо. Да и что могло случиться – вокруг полно народа, и это – просто ребёнок, пусть и жуткий…
Она пробиралась через толпу и уже почти дошла до своей цели. Но то, что произошло дальше, Анна никак не ожидала.
Мальчик вдруг сделался серьёзным, нахмурился и двинулся в сторону трассы. Светофор всё ещё ярко горел красным светом. Мальчик соскочил с тротуара и оказался на оживлённой дороге. Аня замерла от страха. А через секунду уже бежала к ребёнку. Она что-то кричала, размахивала руками. Но он будто не слышал. Лишь продолжал идти вперёд, испытывая судьбу. Люди обеспокоено оборачивались и что-то говорили, пытались остановить, но она только отмахивалась и неслась прямо на трассу. Засигналили машины, завизжали тормоза. Мальчик остановился и посмотрел Ане в глаза.
"Берегись," – он не говорил, но она чётко услышала это у себя в голове. Потом ребенок сделал ещё шаг и оказался под фургоном авто.
Раздался крик. Крик Анны. И чьи-то крепкие руки резко дернули ее на себя, схватив за пальто.
Сердце бешено колотилось, слёзы лились нескончаемый потоком. Девушка вся тряслась. Вокруг неё столпился народ. Мужчина, что спас её, накинул на плечи свою куртку. Она же не могла сказать ни слова. В голове стояла картина. Мальчик. Авто. Столкновение. Кажется, она даже слышала хруст костей. Смотреть на дорогу было страшно. Не хотела видеть то, что осталось от ребёнка.
Приехала скорая. Мужчина и люди вокруг наперебой начали рассказывать врачам о происшествии. До сознания Анны донеслось: "Выбежала на дорогу, хотела покончить с собой".
Она резко встала.
– Я хотела спасти ребёнка! Неужели никто из вас не мог это сделать? В чём же он виноват? Я хотела его спасти! Его машина сбила, а вы просто так тут спокойно стоите? – девушка выпалила это очень эмоционально и наконец посмотрела на дорогу, где всё произошло.
Там не было никого.
Только поток машин, которые спешили кто куда. Анна даже потерла глаза:
– Но… я же видела! Куда вы его дели? Мальчик. В тёмной кофте и джинсах.
– Девушка, успокойтесь. Никакого мальчика там нет и не было. Вам показалось, – фельдшер как-то слишком ласково это сказал. – Давайте, мы отвезем вас в больницу, там врач осмотрит. У вас стресс, нужно убедиться, что с вами все в порядке.
– Со мной всё отлично, не надо ничего. Я пойду домой.
– Я настаиваю, – мужчина в белом халате взял ее под руку и, пока Анна соображала что происходит, уже усадил её в скорую.
В сопровождении медиков Анна нерешительно шла к мрачному зданию, что жутко возвышалось посреди огромного леса. Территория для прогулок, как ей объяснил один из мужчин. Однако на площадке она не увидела ни одного человека.
– Тихий час, – буркнул фельдшер, заметив встревоженный вид девушки. Анна опасливо озиралась по сторонам, пока они шли ко входу. Она обратила внимание на окна. На каждом из них – железная решётка, будто там лежали опасные преступники, а не пациенты. Над потертой выцветшей дверью висела новенькая табличка "Психиатрическая больница N1".
– Психиатрическая больница? Зачем вы меня сюда привезли? Я нормальная, – Анна остановилась на пороге и попятилась назад.
– Я же сказал, вас просто осмотрит доктор и всё. А здесь принимает один из лучших, – фельдшер говорил ласково и будто невзначай взял её под руку.
Анна почувствовала, как его ладонь наручниками сжалась на её запястье. По спине прошёл холодок.
Приёмное отделение встретило холодом и равнодушием. К ним вышел врач в маске и полноватая медсестра. Пока мужчины разговаривали, женщина монотонно перебирала какие-то бумаги.
– Оформляем, – раздался голос врача.
Медсестра кинула безразличное "Идём" и провела Анну к небольшому столику.
– Телефон и украшения клади сюда, – она указала на коробку, которую достала из ящика. – Одежду сюда.
Анна начала нервничать, но почему-то послушно расстегнула цепочку и серьги. Затем она сняла куртку и шарф, аккуратно сложив всё во вторую коробку.
– Анна, давайте чуть побыстрее.
– В смысле? – девушка испуганно уставилась на медсестру.
– В смысле раздевайтесь скорее, мне ещё капельницы пациентам ставить. Я не могу тут полдня стоять с вами.
– Эм… я ведь уже разделась, – Анна с непониманием ткнула пальцем на коробку.
– В своей одежде у нас нельзя. Вот, – медсестра протянула ей аккуратно сложенный комплект отвратительного голубого цвета в выцветшие сердечки, – переодевайтесь и я провожу вас в палату.
Анна уставилась на потрёпанный халат и сорочку с огромным застиранным пятном на груди, о происхождении которого она знать точно не хотела. Где-то под лопатками закололо желание исчезнуть, убежать, скрыться. Но вместо этого она смущённо снимала одежду под безразличными взглядами медсестры и врача. Щёки пылали от стыда.
Когда эта пытка наконец-то закончилась, её повели по угрюмым серым коридорам в наблюдательную палату. Все, как в обычной больнице – кровать, окна. Только тумбочки не хватало и двери. Но Анна чувствовала себя настолько подавлено, что предпочла просто плюнуть на всё. Даже на то, что её с интересом рассматривало пол-этажа. В палате ей выделили койку и объяснили стандартные правила поведения. На соседней кровати лежала женщина и смотрела в потолок, кажется, даже не моргая.
– Мне нужно позвонить родителям, – Анна с надеждой посмотрела на медсестру.
– Не положено. Жди, когда врач разрешит, – отмахнулась та и вышла.
Анна тихонько легла, прижала колени к себе и беззвучно заплакала, а потом провалилась в сон.
– Берегись его. Ты должна уничтожить зло…
Анна проснулась и резко села, отчего немного закружилась голова. В палате по-прежнему тоскливо мерцал свет, соседка спала, на посту сидела медсестра. Судя по темноте за окном, было уже довольно поздно. Она поёжилась от холода и въедливого запаха хлорки и лекарств, которым пропиталось всё вокруг. Тряхнула головой, отгоняя видение, и снова легла. Уснуть никак не получалось. Анна то и дело ворочалась, стараясь улечься поудобнее.
– Берегись, – голос прозвучал, словно издали.
Девушка вздрогнула и натянула одеяло повыше, как делала в детстве, когда боялась. Замигал свет, что-то затрещало наверху. Анна сильнее вжалась в койку. Вдруг раздался хлопок и стало темно. И тихо. Слишком тихо.
– Опасность, – голос становился всё ближе.
Анна сжала ткань до хруста пальцев. Ногти больно впивались в ладонь. Она не могла даже шевельнуться от страха. Лишь озиралась по сторонам, вглядываясь в темноту. И вдруг почувствовала, как на край кровати кто-то сел. Внутри всё похолодело.
– Тёмный, – прошептал голос и тут же завопил так, что казалось, всё вокруг содрогнулось. – Он зло! Уничтожь его!!!
Ледяные руки схватили девушку за плечи и начали с силой трясти. Анна захлебнулась криком, забила ногами и руками по койке, пытаясь освободиться из цепких рук. Свет вспыхнул и погас. Прямо перед собой она увидела мёртвого ребёнка. Его лицо перекосила жуткая гримаса. Синюшная полупрозрачная кожа оттеняла красно-жёлтые глаза, рот был перекошен от ярости. Анна билась из последних сил.
Руки отпустили так же резко, как схватили. Зажглась лампа. Кошмарное видение исчезло.
– Капельницу сюда, срочно! – у койки суетилась медсестра. – Ну девка, перепугала пол-отделения!
Анна уже открыла рот, чтобы рассказать про мальчика, но почувствовала боль в руке. Медсестра без предупреждения всадила ей шприц с успокоительным, и девушка сразу обмякла. Стало вдруг совершенно наплевать на всё. Мысли будто разом покинули её голову, просто хотелось спать. Она отстранённо наблюдала, как прибежала ещё одна женщина в халате. В вену вошла игла от капельницы, но боли не было. Может ей всё это снится? Глаза закрылись сами собой и Анна отключилась.
– Меня зовут Олег Дмитриевич. Присаживайтесь, – психиатр указал на стул возле себя. – Что же вы, Аннушка, так кричали вчера? Весь этаж разбудили и народ перепугали.
Он внимательно смотрел на девушку, пока она усаживалась рядом. На вид ему было не больше тридцати. Крепко сложен, спортивный. Тёмные волосы выгодно оттеняли его бледную, словно фарфоровую, кожу. Чуть острый подбородок придавал образу ещё большей мужественности и даже сексуальности. Аня покраснела от этой мысли и опустила глаза.
– Как вы себя чувствуете сегодня? Что-то беспокоит, тревожит?
– Всё нормально, – промямлила она, продолжая смотреть на обшарпаный линолеум.
– Почему кричали ночью? Что вас так напугало? – доктор прожигал взглядом пациентку, покручивая ручку меж пальцев.
– Я… я…
– Вы можете мне всё рассказать. Я хочу помочь, – голос действовал, как гипноз, спокойный и не оставляющий шансов.
– Я видела кое-кого. Или кое-что… Я сама не уверена. Точнее, не знаю, что это… – Анна не могла заставить себя довериться врачу, словно чувствовала какую-то скрытую угрозу, исходящую от него.
"Какая глупость. Он хочет помочь. Он поможет, и я наконец уеду отсюда”, – говорила она себе, пытаясь подбодрить.
Олег Дмитриевич всё ещё выжидательно смотрел.
– Мальчик, – наконец тихо произнесла Анна. – Я вижу мальчика.
– Как выглядит этот ребёнок? – спокойно задал вопрос врач.
И тут девушку словно прорвало. Она говорила и говорила, захлебываясь от страха, злости и слёз. Доктор лишь кивал головой и периодически что-то помечал у себя в блокноте.
Анна подробно и эмоционально описала всё, не упустив ни единой детали. За время её рассказа мужчина сделался более серьёзным и будто сердитым. Но с чего бы? Наверное, устал слушать бредни сумасшедшей.
– Пашка. Глупец, – прошептал доктор.
– Что? – девушка вопросительно посмотрела на него.
– Я говорю, рубашку поправьте. И идите в палату. На сегодня мы закончили, – Олег Дмитриевич отвернулся к шкафу и начал что-то искать, больше не обращая внимание на Анну.
Дни тянулись нестерпимо медленно. Анну перевели в обычную палату и пичкали всевозможными таблетками, отчего она ощущала себя безвольной куклой, которой все безразлично. Она уже не мечтала снова оказаться у себя дома, увидеть родителей и друзей. Будто попала в какой-то малобюджетный фильм, из которого нет выхода. Днями напролёт она слонялась по палате, собирала пазлы в общей комнате или просто лежала на кровати. Мальчик больше не приходил. Но иногда Анна вспоминала странные слова психиатра и размышляла, что они значили. Ведь она была уверена, что ей не послышалось, хоть доктор и настаивал на обратном.
– Ну что, ещё разок пазлы соберём? – Надя подрагивающими руками принялась раскладывать детальки.
– Давайте, а то в палату возвращаться не хочется, у меня соседка приставучая, – согласилась Наташа и с энтузиазмом начала помогать.
Анна завороженно смотрела, как девочки, с которыми она успела немного подружиться за время пребывания в больнице, собирают картинку.
– Вчера ночью никто не слышал шаги? Будто по коридору кто-то бегал, – зашептала Наташа.
– Вроде нет, – Анна пожала плечами.
– Наташка, ты что опять таблетки не выпила? Не шути с этим, а то медички поймают, потом будешь под капельницей, как овощ, лежать, – прошептала Надя еле слышно.
– Может, это взаправду? И тут по ночам ходит неупокоенная душа.
– Ага, ещё скажи, что Паша Макаров бродит. Наташа, это все галлюцинации. Просто пей таблетки.
– Что за Паша? – Анна заинтересованно посмотрела на Надю.
– Легенда есть такая. Лет двадцать назад неподалёку от больницы стояли жилые дома. Однажды в одном из них среди ночи возник пожар. Всё разгорелось за считанные минуты, люди едва успели выбежать на улицу. В одной из квартир жил мальчик, Паша Макаров. Мама на смене ночной была, его одного оставила. Он спастись не смог. Когда соседи вспомнили о нем, было уже поздно. После пожара от домов ничего не осталось, дерево сгорело дотла. Жителей расселили. Следствие установило, что причиной возгорания стали проблемы с проводкой. Дело закрыли. А душа мальчика с тех пор так и бродит по городу.
