Екатерина Попова (Калиткина)
Живые есть?
Глава 5
В машине все сидели, молча, даже, когда нас подрезала блондинка на джипе, Эдик лишь пробормотал, что-то о кривых ногах. У меня же в голове крутились сотни вопросов, но я не понимала с какого начать. Молчала и мышь. Пятнадцати минутная поездка длилась вечность, добавляя капельки отчаяния и нервозности.
Когда подъехали к дому, там уже стояла машина Антошки. Я вышла и посмотрела на окно нашей кухни. Несмотря на яркий день, там было темно, словно стены выкрашены в чёрный цвет.
– Эдик, она жива? – спросила я пересохшими губами.
А потом, до меня дошло. Не глядя под ноги, понеслась по ступеням, сшибла шефа и у двери в квартиру врезалась в Антошку. Он поймал меня и крепко прижал к себе.
– Алиса, стой! Кто её сюда пустил?
А я, рвусь внутрь, в черноту, где должна быть моя близняшка. В голове звон, и последние её слова про Эдика, который ей понравился.
Антошка хоть и не бывший боксёр, но по силе не уступает тяжелоатлетам. Его руки сжимают меня всё крепче, ноги оторвались от пола, и я барахтаюсь в воздухе.
– Отпусти, Саш, – попросил шеф. – Алиса, ты меня слышишь?
И Анатолий Геннадьевич щёлкнул пальцами у моих глаз. На секунду, лица вокруг обрели чёткость, а потом, снова расплылись.
– Держись! – издалека услышала я и провалилась в бездну.
Руки Антошки больше не сковывали мои движения, да и моих рук тоже не было. Существовал лишь разум в необъятной пустоте. Тёмная материя всего сущего.
– Алиса, теперь, я надеюсь, ты выслушаешь меня, – возникли слова из ниоткуда.
– Да.
Ни одной мысли, любые понятия стёрлись, жизнь не имела смысла.
– Мы не знаем, что произошло в вашей квартире. Мы не уверены, что Алина в это время находилась внутри. Поэтому, прекрати панику и постарайся нам помочь.
– Хорошо.
И меня отпустило. В лёгкие бешено ворвался воздух, мозг словно перезагрузился. Я упала на кафельный пол в подъезде, не понимая, задыхаюсь я или наоборот захлёбываюсь.
– Саш, придержи её. Безвоздушное пространство – это не поездка в горы.
Мне доводилось слышать о том, как выдёргивают душу из тела, но пробовать на себе не приходилось. Не советую.
Я поднялась на ноги с помощью Антошки, и уже более трезво оценила ситуацию.
– У Алины сегодня был выходной.
– Зайдёшь? – спросил шеф, переступая порог чёрнеющей квартиры. Представлялось, как огромная чёрная бомба взрывается, пожирая всё на своём пути. Там не осталось ни единой светлой точки.
И тут, я поняла, что не хочу увидеть того, что может ожидать внутри. Достала из кармана сигареты, закурила, подавилась дымом и села на ступеньки.
– Живые есть? – послышалось за спиной.
Минут через десять ко мне присоединился Эдик. Закурил рядом и попросил извинения, что привёз меня, несмотря на запрет шефа.
– Ничего. Я поступила бы так же.
Признаться, я надеялась, что, выйдя, шеф скажет, что всё кончено и мою сестру уже не спасти. Это был самый лёгкий выход.
– Её там нет, – сказал Антошка, выходя из квартиры.
Я продолжала смотреть в пол и закурила ещё одну сигарету. От никотина кружилась голова, во рту стоял кислый привкус.
Мы спустились вниз и встали около машин.
– Шеф, скажите, что там произошло? – спросила я, стараясь удержаться на ногах.
– Там было, что-то страшное, – произнесла мышь, мотая на пальцы носовой платок.
– Пошла прочь! – и сигаретный окурок полетел в сторону Марины.
– Алиса, возьми себя в руки, – возмутился шеф.
– Я не могу взять себя в руки, пока эта зараза находится около меня.
Алина – единственный человек, который остался у меня. А теперь не стало и её. Моё сердце было уверено, что сестры нет в живых. А дурная мышь, только усугубляла ситуацию.
Все сели по машинам и направились в контору. Никто не подходил со словами утешения, не хлопал по плечу и говорил, что я справлюсь. Все собрались в комнате отдыха и устроили мозговой штурм. Меня же оставили в кабинете шефа, на стареньком диванчике.
– Алис, – вошёл Анатолий Геннадьевич, – скажи, честно, в доме Лаврова ты ничего слишком странного не увидела?
– Я не думаю, что есть связь, – грубо ответила я и закрыла глаза.
– Что ты там видела? Мы ведь все заметили, что ты изменилась. Волосы, глаза. Ты хоть в зеркало смотришься?
Глаза? Да, не заметила.
– Эдик подозревает, что души в том доме застряли не случайно. Там ведь только дети были, верно?
– И евреи.
– Я про само здание.
Шеф уселся на пол у дивана и взял мою руку.
– Я немного покопал, и выяснилось, что ты погибла несколько лет назад в авиакатастрофе.
– Ошибка, – я отдёрнула руку.
– Когда я брал тебя на работу, то полностью доверился тем данным, что были известны. Англия, Америка, Сибирь, зачем ты вернулась обратно?
– Не нашла нужные ответы. У меня обычно их меньше, чем вопросов.
– Кто ты?
– Я просто, хочу найти сестру.
– Что ты видела в том доме? – шеф снова схватил меня за руку, словно я намеревалась сбежать.
– Его! – заорала я и села, – Странный парень, ни живой, не мёртвый. Но от него исходит энергия. Я не знаю, как это объяснить.
Я вскочила.
– А если вам так интересно, почему сами не съездили к Лаврову и не посмотрели?
– Да потому, что был там! И Эдик был и Санька. Но никто кроме тебя его не видел, понимаешь?
– Как так?
За окном медленно садилось солнце, птички щебечут, машины сигналят. А у нас в конторе погребальная тишина.
– Можно, я уеду?
– Нет, сегодня останешься у Эдика.
– Не поняла! – И пока я пыталась понять, что от меня хотят, шеф вышел из кабинета и запер за собой дверь.
– Зашибись! Запер! Я ведь могу выйти, пройдя через порог миров.
Но что-то останавливало ноги. Всё, что сейчас нужно, это отправиться к Лаврову и найти Алину, а я стою и думаю.
Что не так с этим домом, кто такой Лавров? Мне ведь так и не дали точную информацию. Секунда решимости на побег улетучилась, как дым. Я села за компьютер шефа и открыла интернет.
«Лавров Игорь Семёнович, тысяча шестьдесят первого года рождения. Профессор, нейрохирург одной из городских больниц. Был снят с должности за халатность приведшей к смерти пациентки».
– Дура, ты, Алиса, о таких вещах нужно узнавать в первую очередь, – сказала я сама себе.
«После скандала Лавров открыл небольшую клинику на окраине города и не привлекал внимание до самой своей смерти».
– А, почему имени убиенной нет в статье? Зато, имеется дата рождения. Ба, храни нас духи, восемьдесят два года! Кто берётся за операции в таком возрасте? Что он с ней делал?
Вбила в поисковик Игорь Семёнович Лавров нейрохирург. Вышло то, что я уже видела, за исключением одной статейки.
«Игорь Семёнович Курлапов. Маленькая статья одного учёного была посвящена оккультным наукам, влияющим на развитие мозга. Ещё в институте запретили его проект, в котором с помощью хирургического вмешательства можно было раскрыть потенциал мозга на более высокие частоты. Настроить чувствительность разума, чтобы увидеть то, что скрыто от нас пеленой между мирами. Простыми словами, умение видеть душу».
Я стиснула зубы. Эти вкладки уже были некогда открыты на компьютере шефа. Он специально послал туда именно меня! Нет заказчика на душу Лаврова. Она нужно Анатолию Геннадьевичу.
Сердце разрывалось от осознанного. Моя сестра оказалась пешкой, которую принесли в жертву, ради новых достижений в нашей работе.
Не раздумывая больше не секунды, я закрыла глаза и шагнула за марево тумана. Прошла по коридору с язвами на стенах и остановилась напротив комнаты отдыха. Через приоткрытую дверь виднелся весь наш коллектив вместе с новенькой.
– Марина, – позвала я через мысленный туман.
Девушка заёрзала, словно, что-то доставляло ей дискомфорт. Она меня не видит, но чувствует душой. Я была уверена, что чувствует.
– Можно я выйду? – спросила мышка и приложила руку ко лбу.
– Конечно, – ответил шеф, – в первый день всегда сложно.
Я отошла от двери, но Марина всё равно задела меня и вскрикнула.
– Ты чего? – привстав, спросил Эдик.
– Ничего, – и вышла.
Марина не понимая, что влечёт её из комнаты отдыха, вышла и посмотрела по сторонам. Я знала, что так делать нельзя, но всё же продолжила. Прикоснулась рукой к её плечу и подтолкнула к выходу.
Вместе с порогом конторы, я одновременно перешагнула через миры.
– Алина? Я уж думала, что сошла с ума, – воскликнула она, продолжая теребить платок.
– Не ори, мы все здесь сумасшедшие. Пошли. Есть одно важное дело и мне нужна твоя помощь.
– Хорошо. Только, предупрежу остальных, – и мышь развернулась к зданию.
– Не сейчас. Тут, дело для девочек.
Я, превозмогая ненависть, взяла её за руку и повела к дороге. Пусть, духи, хранившие нас, простят меня, но я не вижу иного выхода. Мне нужен призрачный душеотвод. Если я отправлю мышь на второй этаж, как подопытную, а сама в это время найду сероглазого, то мы с ним придумаем, как мне найти сестру. А ещё мышь может стать жертвой, если что-то пойдёт не так. В паническом бреду, я была готова на всё.
Мы сели в такси, и я назвала адрес Лаврова.
Вне железной бензиновой зверюги, опускались сумерки. Вечерние переговоры птиц, парочки, идущие в кино или с работы, дети, щенки. И мы, направляющиеся на смерть.
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти сестру?
Я повернулась к мыши, сидящей позади меня.
– Нет. Ты не сможешь, но я знаю того, кто на это способен.
Правая рука тарабанила по торпедке, левая доставляла боль самой себе. Один ноготь входил под другой и давил до крови. И так, с каждым пальцем.
– Там, в квартире произошло, что-то ужасное.
– Ты уже говорила. Помолчи, я думаю.
Мне хотелось заткнуть её по жестче, но доверие мыши мне ещё пригодиться.
Машина остановилась у дома-клиники и моя "подруга" ахнула. Мы вышли и подошли к двери.
На секунду в голове мелькнули мысли о боге и наказании за мой план, а потом, я услышала голоса. Пели на еврейском. Горько, с рыданиями. Навряд ли бог оставил бы своих детей в таком ужасном месте. Страх кары отошёл на второй план.
– Так, мы… Марина, мы сейчас войдём в дом, и ты поможешь мне отыскать одного человека. Всё, что будет происходить вокруг, тебя волновать не должно, ясно?
– Там их много, да? – глаза девушки были полны ужаса.
– ОНИ, на мне. Тебя заботит только один человек – Лавров. Мы должны найти его первыми.
Я протянула руку и вновь ощутила прохладу от её кожи.
Надеюсь, со стороны никто не заметит наш переход, так как замок на двери сменили, а ключей не дали.
Я закрыла глаза и представила туман у моих ног. Сегодня его цвет играл от малинового до фиолетового, а не привычного серого. Моя душа рвётся из тела.
Во дворике, как и в первый раз сидело много людей. В углу небольшой гробик. С нашим появлением пение стихло. Головы сидящих резко и с хрустом повернулись в нашу сторону, глазницы были пустыми.
– Мама! – вскрикнула безглазая, крепче сжимая мою руку.
– Тише, – обратилась я к мертвецам, – Сегодня мы за вами. Я никого здесь больше не оставлю.
Жуткие пустые взгляды, холодили кровь, челюсти мёртвых сжимались так сильно, что у двоих с треском обвисли.
– Держись рядом, – прошептала я мыши. Она мне пока, нужна живой.
В этот раз я не пошла влево, сразу к двери в дом, нет, я направилась вдоль забора по правой стороне, к гробику.
Тела евреев поворачивались в нашем направлении. Они не хотели нам зла. Никто не хочет зла другому просто так. Эти люди опасались за того, что лежал в гробу.
– Алиса.
– Тсс.
– Там внутри не ребёнок.
Я заглянула в чёрный бархат. Ребёнок. Маленький, синющий, но всё, же ребёнок. Утонул, либо задохнулся. Что видит, эта бывшая монашка?
Но ему здесь не место. Я наклонилась над распухшим личиком с закрытыми глазами и осторожно прикоснулась пальцем ко лбу.
В этот же момент, вихрь из чёрных одеяний закружил с воем по всему дворику. Наши души начало рвать и кидать в разные стороны.
– Алиса! – заорала мышь, пытаясь поймать мою руку.
Я в то время, лишь закрыла глаза и попробовала расслабить свой разум.
Через секунды всё стихло.
Дворика перед нами больше не было. Мы находились в небольшом коридорчике, обставленном со вкусом девяностых годов. Настенная вешалка, тумбочка и зеркало, покрытое мелкими трещинами.
– Алис… – с нарастающей паникой заорала мышь.
– Не смотри на своё отражение, – холодно ответила я, и пошла к двери в конце коридора.
– Но там, у меня нет глаз.
– Но ты же это как-то увидела, значит всё в порядке. Давай, у нас ещё куча дел.
Я открыла дверь и улыбнулась, напротив меня стоял сероглазик. Его грустные серые глаза, выражали тоску и в тоже время радость.
– Алиса, – произнёс он тихим голосом, от которого становилось жарко.
– Мне нужна твоя помощь, – попросила я и протянула вперёд руку, чтобы коснуться и вновь почувствовать ошеломляющую энергию этого мира.
– Алиса, с кем ты говоришь? – спросила мышь. – Перед нами лишь пустота.
Я закрыла глаза, не останавливая руку. Горячие искры пронзили душу, даря вместе со спокойствием надежду. Крепкие руки обхватили остатки разума и унесли в неизвестном направлении. Алисы больше не было.
Глава 6
В жизни множество вещей, которые нас не устраивают. Одни, мешают стать хорошим человеком, другие вредят правильной концепции существования. Но мы, люди, не очень-то стараемся изменить себя, нет, проще прогнуть окружающих и мир. А если, не получается, то можно ещё и всех обвинить в своей неполноценности.
Мы не даём себе жить, и не желаем этого признать. Это и есть главный недостаток человечества.
Я знала, что поступаю не правильно, но не могла остановиться. Смогу ли я быть Алисой, признав слабости и жестокость? Нет.
И вообще, Алиса уже пропала. На месте моего существа ничего не было, осталась только ироничная улыбка. Своеобразный чеширский кот.
Пропало всё, тело, желания, боль, тяга к жизни. От Алисы осталась тень, висящая в полной темноте.
Времени нет, миг застыл в вечности, купаясь в черноте безмолвия. И на фоне безумного спокойствия до меня долетел голос. Откуда он шёл и к кому обращался, было не понятно. Но он нарушил спокойствие и по глади безвременья расползлись круги.
Голос звал и требовал. А я больше не хотела быть нужной, это слишком тяжело. Лучше раствориться и успокоиться. Стать незримым облачком в стране безмятежности.
– Алиса! Живые есть?
Слова больно вонзились в разум, цепляясь и проникая внутрь. Живая боль заставляла кричать.
И я закричала. Заорала так, что чуть перепонки не лопнули. Тёмные волны окатили меня с головой, заставляя разум съёжиться от холода. Веки разомкнулись, и перед глазами открылась ночь с мириадами ярких звёзд. Возникло дыхание, которое замерло от великолепия вселенной. А затем, моё тело с огромной скоростью полетело вниз.
Мысли словно ветер врезались в лицо и заполняли голову абстрактными картинками.
– Я не хочу обратно! – в испуге закричала я.
Это была не первая моя смерть, но не слушайте тех, кто говорит, что умирать страшно. Поверьте, возвращаться обратно – намного хуже.
Темнота сменилась сумерками и обрела очертания стен с мебелью. Моя душа провалилась в тесное тело и отозвалась острой болью. Крошки мусора впивались в спину и затылок, во рту пересохло, перед глазами прыгали светлячки. А потом, появилась дурная голова, решившая оживить меня.
Глаза мыши опухли от рыданий, сопли, и слёзы перемешались на подбородке. Отвратная картина. Лучше умереть, чем так выглядеть.
– Алиса, очнись! Мне страшно, не оставляй меня! – вопила экс монашка, шлёпая меня по щекам.
В какой-то момент, я перехватила её руку и с силой сжала.
– Ещё раз вернёшь меня к жизни, я стану твоим самым жутким кошмаром.
Да, возможно, эти слова прозвучали так, словно мне не зачем было жить, но иногда такие мысли проскакивают, даже у самых довольных жизнью людишек.
– Ты пропала, как призрак, и я не знала, что делать. А потом, подумала, что нужно довести до конца дело…
– Ты нашла Лаврова? – я села, и хрустнула шеей поворотом головы.
– Нет, прости.
– Так, что же ты делала?
– Тыкала во всех пальцем.
– Ты, что?
Я засмеялась и потёрла затёкшие ноги.
– А с чего уверенность, что ты не «тыкнула» в Лаврова?
Мышь встала с пола и отряхнула юбку.
– Я каждый раз спрашивала, кто он.
Вот те на, а мышка-то оказывается с мозгами попалась.
– И многих натыкала?
– Одиннадцать.
Хорошо. Мышь сделала за меня большую часть работы, остаётся найти Лаврова и мою сестру.
– Значит, на первом этаже переловила всех. Топаем, дальше.
Я встала, не без помощи мыши. Умирать – это вам не падать на роликах. Мысли крутились, как на карусели, немного подташнивало. Почему, пойдя на встречу сероглазому, со мной произошло что-то непонятное и я провалилась в безвоздушное пространство. Сомнения о смерти становились очевидными.
Я зачем-то улыбнулась Марине, но получилось кисло и не дружелюбно. Каждая клеточка моего тела ныла и скулила, разум тосковал о мёртвой тишине.
Мы прошли весь коридор и остановились напротив лестницы, уходящей в чёрноту. Марина пару раз споткнулась и чуть не расквасила нос. Слепая, блин.
– С кем ты говорила, когда пропала? – тихо спросила мышь, поглядывая наверх. – Он страшный?
Ха! Напротив, он премиленький.
– Ладно, ужасы всего мира подождут пять минут, пошли.
Я взяла мышь за руку и провела через туманный порог миров. Яркий свет ударил в глаза и согрел кожу. Рассвет. Тепло жизни. Надежда. В этом мире ещё есть кое-что, что может перевесить весы отчаяния.
Я достала сигареты сестры и закурила. В кармане зазвонил телефон.
– Алиса, боже, ты видела, что произошло с нашей квартирой? – завопила в трубку Алина.
– Какого чёрта! Ты куда пропала?
Сердце заколотило с огромной силой. Голос сестры отбросил многие вопросы и действия подальше от всей беготни за Лавровым.
– Я ходила на свидание, – робко произнесла близняшка.
– И, как, родная?
– Думаю, он тебе понравиться. Но что нам делать с квартирой? Там был взрыв?
– Посиди пока у кого-нибудь из соседей, я как приеду, всё улажу.
– Алисочка.
Я чмокнула трубку и отключила телефон.
– Нам нужно найти Лаврова и отправить дальше, но здесь находится ещё один персонаж, и я не знаю, как с ним быть, – повернулась я к мыши.
– Кто он?
– Почему ты ушла в монастырь? – вопросом на вопрос ответила я. Меня это мучило с самого начала нашего знакомства.
Мышь поправила юбку и прислонилась к подоконнику. Я подумала о светлом отпечатке на чёрной попе, но промолчала.
– Мои родители думали, что я одержима. Что в меня вселился бес, когда я начинала рассказывать о том, что вижу странных людей, непохожих на живых. А они окружали меня почти всю жизнь. Просто, раньше я сторонилась их и не шла на контакт.
– Стоп. Шеф сказал, что ты прозрела после смерти матери настоятельницы.
– В каком-то плане, да. Она пришла ко мне после смерти и рассказала, что на самом деле со мной происходит. Что демонов нет, есть лишь души, которым тяжело покинуть место смерти. И дар, дарованный мне богом, который стоит развивать.
Я в конец запуталась. Кто врёт? Зачем врать вообще? В жизни и так полно всякой хрени, а тут все что-то скрывают.
Сигарета истлела в руке, и я её просто отбросила.
– Алиса, скажешь о том, что видела?
– После смерти?
– Нет, до. Про Него.
Хорошо.
– Это некая энергия, имеющая физическую силу на уровне первого порога. Но вижу её только я.
Я не стала вдаваться в подробности о том, как выглядит мой этот парень, сероглазик мой, и делиться им, не собираюсь.
По шее пришёлся ветерок, и я автоматически приложила руку к тому месту. Он звал меня. Кожа вспомнила прикосновения, и стало тепло.
– Нам пора.
– Можно, я сама попробую шагнуть? – спросила мышь.
– Легко, давай, ты первая.
Мы вернулись к лестнице. Ничего странного, серые ступени, выбеленные стены. Сверху льётся солнечный свет.
– Есть предложение поинтересней. Давай, посмотрим со всех сторон?
И не шагая через миры, я просто поднялась на второй этаж.
Коридор клиники не отличался от других клиник абсолютно ничем. В длину метров семь, пять дверей по бокам, три слева и две справа. Смотровая номер один, смотровая номер два, находились справа, а вот другие двери не имели табличек.
– Марин, ты осматриваешь эти, а я возьму те.
Мышь кивнула и взялась за ручку.
Мерзко. Толчком ноги я открыла первую дверь и попала в личный кабинет. Шкафы, стол, полки с бумагами и книгами. Ничего из ряда вон выходящего. Среди книг я не нашла талмуды по оккультизму или брошюры демонологии, ничего сверхъестественного.
Вторая дверь тоже не принесла хороших известий. Стеллажи с медицинским инвентарём. Из первой смотровой вышла мышь и вопросительно посмотрела на меня. Я отрицательно покачала головой, мол, пусто, как поле после покоса.
Надеюсь, третья дверь даст хоть какой-то результат.
Печалька. Совершенно пустая комната. Без мебели и ковров. Даже лампочки не было на потолке.
– М-да, товарищ Лавров, скучно жил.
– Что там? – через моё плечо заглянула мышь, – Ого, ничего себе!
– Да, пустота.
– Да нет же, неужели ты не видишь?
Я обвела глазами стены и потолок.
– Ничего.
Ах, ты ж! Слепая ты, моя монашка!
Я закрыла глаза и шагнула через порог. В тот же миг, яркое пламя ослепило меня на какое-то время. Жар полыхнул по оголённой коже, оставляя красные отметины. Но я не испугалась. Эти мгновения вернули меня в прошлое, к очень хорошему другу, которого со мной больше не было.
В центре комнаты алело пламя в виде пентаграммы.
– Что это такое?
Около меня появилась безглазая красотка.
Смотри-ка, сама прошла, быстро учится.
– Это по ходу, один из ритуалов по призыву демона.
– Дьявола?
– Нет, он, наверное, очень занят, потому что всегда появляются только демоны, разных рангов.
– Откуда ты знаешь? – удивилась мышь.
– Скажем, так, опыт имеется. Но странно, тут другое, почему до сих пор горит огонь?
– Это опасно? – мышь, взяла меня под локоть и наклонилась.
– Для мира живых нет, а вот для этого, да. Это, как дверь, не буду объяснять между чем, но у нас в данный момент, бродит гость среди мёртвых.
Мысль о сероглазом парне возникла в голове, но я её тут же отбросила, как можно дальше.
– Это, то самое, что ты видела, когда мы вошли? – тут же догадалась красотка.
– Нет. Это не может быть он.
И в этот момент я почувствовала дикую тягу вернуться к выходу. В голове появились буквы, складывающиеся в слова.
– Марин, прыгаем обратно, только держись за меня.
И мы шагнули через порог с такой скоростью, что меня чуть не вырвало, а мышь и вовсе отключилась.
– Живые есть? – донёсся снизу голос шефа.
Помедли мы хоть секунду, то сейчас стояли бы перед всей конторой. А мне это не нужно.
Солнце гуляло высоко и грело по-взрослому. Хотелось, есть, и пить, живот издавал страшные звуки. А мышь, бледно-жёлтая лежала на грязном полу и почти не дышала. Да, без подготовки, наша работа очень опасна.
Но, где же Лавров? Только, если… Его здесь и не было. Бред! Шефу нужен доктор, иначе для чего всё это?
На чёткий и логический план у меня было лишь несколько секунд. И я не стала терять время. Вернулась в комнату с пентаграммой, прошлась, ничего не ощущалось. Значит, спокойно можно спрятать. Прятать там, я собралась мышь. Шеф и ребята поднимутся сюда, пройдя через порог. Живой они её не заметят, а душу скроет пламя на полу.
Я оттащила девушку в дальний угол и встала в центре комнаты. То, что я задумала, возможно, убьёт меня. Но ведь мы уже через это проходили, значит, сильно страшно не будет.
Представила туман под ногами, и, выдохнув, перешагнула. Место, куда должно было занести моё тело, могло оказаться адом или чем-то похуже. И почему в последний момент, я подумала о теле, а не о душе?
Миг. Запах стоялой воды окружил меня. Пели лягушки, где-то капала вода.
И я почувствовала, как крики ветра начинают разрывать мою сущность. Становилось адски больно, зубы лопались прямо во рту, глаза горели, словно их выжгли углями. Пальцы выкручивались в обратную сторону. Внутренние органы вынули и обваляли в песке.
Ветер выл, кости ломались, и в какой-то момент на моей шее среди всей этой вакханалии бесов, почувствовался выдох.
– Открой глаза, – голос был тихим, но твёрдым. И знакомым.
Набрав в лёгкие кислотного воздуха, я мысленно помолилась добрым духам и открыла глаза. И все звуки стихли, оставив только кваканье лягушек и падение капель в воду.
Вместо комнаты с пентаграммой, стояла ночь с редкими деревьями. Под ногами чмокала болотная вода, и слабые жёлтые огоньки вспыхивали в разных местах.
– Они не найдут тебя здесь, Алиса.
Я повернулась и увидела его лицо. Оно было обезображено и, кажется, в нём присутствовали звериные части. Тело осталось человеческим.
– Ты…, – я потеряла дар речи. Не от страха, нет, в своей жизни я многое повидала, тут, скорее всего от разочарования. Он мне нравился, а теперь похож на монстра.
– Мне жаль, – снова заговорил "парень".
– Жаль, что ты демон, а иначе у нас могло, что-то получиться?
Не везёт мне с мужиками. Даже демон какой-то хлипкий попался.
– Жаль, что назад тебе не вернуться.
