Екатерина Евгеньевна Бякова
Чёрный гость. Часть 1
Дверь внезапно распахнулась безо всяких упреждающих звуков. На пороге стояла высокая дама лет семидесяти. Выжидательно и слегка высокомерно со знаком вопроса во все лицо она смотрела на меня. Эта сухопарая старуха с темным шелковым тюрбаном на голове и ярким макияжем сразу мне не понравилась. “По воздуху что ли летела,”– подумала я, но вежливо спросила: – Бажана Львовна?.. Добрый день, могу … -Да, да конечно, проходите, милочка,– перебила меня дама. Нос у нее покраснел, глаза увлажнились. Я ничего не понимала. – Вот сюда, сюда, – она подталкивала меня уже в темном коридоре,– поминки всё таки решили дома …– опустила она на меня тяжесть вести. Я растерялась, сердце затрепыхалось и забухало где- то в горле, но полумрак небольшого помещения позволил мне укрыть моё состояние. Вот тебе и пожалуйста. Ехала на беседу и возможно, приятное знакомство, а попала на поминки. “Надо сейчас же выяснить, по кому они справляют помин. Как бы мне потактичнее выкрутиться!”– вертелись мысли. “ Буду пока больше слушать и поменьше говорить, осмотрюсь”-решила я. Ко всем чертям летели план разговора и заготовленные фразы, что я наметила, пока добиралась сюда. Квартира оказалась в несколько комнат – двери , двери , кругом закрытые двери. Дама в тюрбане представилась Рубиной, выслушала мое имя, которое , судя по приподнятой брови, ни о чем ей не сказало и она не собиралась этого скрывать. И с высокомерным и надутым видом проводила меня к остальным гостям в зал. Выразив соболезнования в общих выражениях собравшейся компании пожилых женщин, среди которых я не признала ту старушку с рынка, устраиваюсь в кресле, стоявшем в углу так, что сидя в нем , можно было обозреть всю обстановку комнаты и всех сидящих за столом дам. Как только я в него опустилась, начала незаметно оглядывать зал, воспользовавшись паузой в разговоре. На высоком комоде заметила живописный средних размеров портрет возле которого лежали живые цветы, а уголок рамы затянут черным крепом. На портрете средних лет очень привлекательная голубоглазая блондинка в сером платье, держит в руках чашку из моего сервиза! В блондинке узнаю ту старушку, что продала мне эту парадную посуду! Так вот кто умер… Бажана Львовн! Задавать вопросы по поводу сервиза больше некому. Я таращилась, пока никто не видел, на горку и столовый буфет с посудой, выглядывая предметы от сервиза, что не попали мне в руки. Ничего похожего обнаружить мне не удалось. Подбрасываю в общий разговор замечания, которые могли бы дать новый виток болтовне и навести на интересующие меня темы. Так я постепенно начинаю чувствовать себя вполне сносно, пока одна из подруг покойной Бажаны Львовны не задает мне вопрос, которого я больше всего опасалась.
– А вы, Катериночка, кем нашей Бажане приходились? – лисьи глазки, утопающие в припухлых морщинистых веках дамы, представившейся Амелией Семёновной, хотелось выцарапать. – Я была её ученицей, – легко и вдохновенно вру я. Вот ответ на все времена и практически всем , если находитесь в затруднительном положении, примерно, как я сейчас. Собравшиеся примолкли разом на несколько, прозвеневших пронзительной тишиной, секунд. Переглянулись. И снова осторожно повели свои неспешные разговоры , к счастью не задавая мне никаких новых вопросов. Отлично! Эту атаку я отразила. Надо попробовать выяснить что- ни будь про сервиз и уже убираться отсюда. Рубину новость о моем ученичестве в зале не застала, она отлучалась, видимо на кухню, по хозяйству. Она вообще у них тут командовала этим печальным мероприятием. И донести эту новость до Рубины взяла на себя снова Амелия Семеновна . – Рубиночка, а Катерина была, оказывается, ученицей Бажаны! – поспешно выпалила она, едва Рубина переступила порог зала. Рубина смерила меня острым взглядом и промолчала на это, словно
и не слышала.
–Горячее наверное пора бы уже, дамы? Как насчет горячего?– спросила она. Опережая присутствовавших, я вызвалась помочь по хозяйству, решив на кухне, в приватной обстановке подступиться с расспросами , к взявшей на себя роль хозяйки дома, Рубине, а заодно и скрыться от возможных расспросов.
Глава 6
На кухне дел было невпроворот, но тем и лучше – больше возможности находиться наедине с Рубиной и завести интересный разговор. Оказавшись на кухне, она сама начала болтать о том, о сем. Попутно кухонным хлопотам расспрашивала меня о вещах, особо незначимых и о сокровенном вперемежку. Её раздирало любопытство, и она набросилась на меня со своей болтовнёй, как голодный, привыкший к простой и однообразной пище человек набрасывается на новую вкусную еду. Я была очень рада её суетливой горячности и охотно поддерживала диалог. Выяснилось, что покойнице она приходится дальней родственницей. И вот тут она стала выпытывать о нашем с Бажаной знакомстве; кто да что, да откуда я узнала о кончине Бажаны Львовны и т.д. . Я решила, что настал тот подходящий момент. И сказала ей слово в слово следующую брехню: -Понимаете, я сегодня попала к вам совершенно, как бы, случайно. Видите ли, Бажана Львовна продала мне сервиз… Красный такой.., темный из тяжелого стекла, но я увезла его не весь… И вот думала забрать сегодня оставшиеся вещи…Я и не знала, что её больше нет среди живых (единственное, что было правдой). Рубина слушала меня, приоткрыв рот и хлопая глазами.
–Сервиз??!…– прошелестела она вслед моим словам.
–Сервиз, – подтвердила я, – и вот такая ситуация, возможно вы мне поможете… посмотреть… остался ли он .. они, то есть. Я оплатила его полностью. Тут я запальчиво и с нажимом (так мне казалось правильным) продолжала, пока она не успела опомниться, эта старая ведьма с острыми взглядами:
–Но если вы найдете нужным, то я конечно доплачу еще, сколько скажете. Расходы на похороны и все такое…Тем более вы на правах родственника можете, наверное, распоряжаться… Она просто обомлела и, похоже, просто потеряла способность выталкивать из горла членораздельную речь.
–Да.., я наверное .. сейчас.. давайте его посмотрим что ли, что там есть,-наконец нашлась она. И повела меня в комнаты. Я просто не верила своей удаче! Мы заглянули в спаленку, потом еще в небольшую комнатку, где было много разных живых комнатных растений в горшках на стеллажах, на полу, на подоконнике. Наконец добрались до маленького кабинета, где в высоких деревянных шкафах со стеклянными дверцами было множество книг. У окна стоял шкаф -секретер – сплошные глухие дверцы, ящики. Рубина торопливо просматривала шкафы, хлопая дверцами. И вот, о радость! В секретере с откидной дверцей мы одновременно, среди какой то мелкой посуды, записных книжек, мелких сувениров увидели большое овальное блюдо из темно красного стекла! И все.Больше от сервиза нам ничего не попалось.
–Вот такой цвет?– уточняла она, доставая его оттуд .
–Да, он… Оно. Это его я не забрала, – выпалила я, стремясь быстренько застолбить свое право на обладание этой вещью. Она медленно поворачивалась ко мне держа на вытянутых руках это огромное блюдо, гипнотически всматриваясь в него каким то застывшим взглядом.
–Странно, – сказала она,– Збыслав кажется что то увозил, я думала его. Берите, раз Бажана отдала вам. Я схватила его и прижала к животу, чтобы удобнее было его держать. Блюдо оказалось тяжеленное. “Вот еще и Збыслав какой то появился. Интересно, кто это. И что увозил?”: думала я. -А Збыслав – это кто, позвольте?– язык работал вперед головы.”Брякнула так брякнула. Где сдержанный тон?”:мысленно корила я себя. Хотелось укусить свой язык. Но обстановка была уже какой то почти семейной, интимной и Рубина вполне спокойно все это выдержала.
–А Збыслав – это брат Бажаны. Младший брат. Живет сейчас в Серби , под Златибором есть такое небольшое село, вот там он и живет. Не захотел жить в городе, уехал. Там у них большой дом, который очень много лет принадлежит их роду. Она медленно вышагивала вдоль шкафов с книгами, такая задумчивая и заторможенная, как в полусне.
–Но они не потеряли друг друга. Брат с сестрой. Переписывались. А вот вероятно и письма Збыслава здесь, -она указала на высокую стопку вскрытых конвертов, пристроенную на узенькой полочке возле книг за стеклом. Резкие звонки в дверь вывели ее из задумчивости, а меня из радостного равновесия. Кто то ещё хотел сегодня почтить память усопшей Бажаны Львовны, загадочной блондинки с портрета. Рубина поспешила открывать гостям, а я осталась в комнате. Потопталась возле книг. Положила на письменный стол крупную купюру за блюдо. Чего жду, не ясно. Вот бы сейчас и откланяться в суете, среди вновь прибывших. Я толкнулась в дверь, но было поздно. В коридоре уже шуршали одеждой и негромко переговаривались несколько женщин. “Ведьминский слет какой то. Ни одного мужика,”– подумала я. Так что пробиться в коридор, а тем более начать там одеваться и прощаться, в этой толчее, было невозможно. Я развернулась снова к книгам. И тут меня словно прошили её слова, внезапно всплыв в памяти :”Збыслав что то увез, я думала его.”Збыслав увез. Значи, есть, у них же, еще предметы! Боже мой, надо выспросить дальше! А получиться ли ? Отвлечется сейчас на новых гостей… Да и захочет ли раскрывать какие то чужие семейные секреты. Если они ей ещё и известны. Может эти письма мне хоть что ни будь поведают… Один прыжок, тонкий звон стекла – и я уже засовываю себе за пояс несколько конвертов. Ах, не видит меня мама! Сердце колотится, руки трясутся. Ничего. Тяжело всем коллекционерам. Наконец, возня в коридоре затихает и я иду в туалет, спрятать письма поудобнее. Рубина заметила меня из кухни:
–Катерина, вы уже уходите?
–Да, – отвечаю я,– столько собралось у вас гостей. Но мне уже пора. Скрываюсь за дверью, обливаясь потом, стараясь не шуршать конвертами, надежно устраиваю их под одеждой. Вдох – выдох. На выход. Приоткрываю тонюсенькую щелочку в коридор и…Вот тогда я поняла, что значат выражения “ потемнело в глазах “и “кровь застыла в жилах “. Всё именно это я и прочувствовала, увидев следующую картину в коридоре. Рубина, эта старая ведьма, стояла около моего пуховика и что то прицепляла в меху воротника!”Колдует!”– мелькнула сразу мысль.“ Подожду. А может лучше спугнуть ее, не дать закончить ритуал? Что же делать?”– мысли цеплялись одна за другую. “Лучше дождусь, посмотрю, что сделала. А там будет видно, как бороться, все равно оставит след,” -остановила я себя. В зажатом кулачке,с тыльной стороны замечаю у нее что то вроде маленького клубочка темных ниток. Она там еще немного повозилась и как ни в чем ни бывало, поплыла по длинному узкому коридору в зал, где слышались сдержанные голоса гостей.
Так, так, посмотрим. Я осторожно копалась в мехе воротника, раздвигая его невидимкой, что выдрала из волос. Надо осторожно. Главное, не трогать руками вещи, которые побывали в колдовском ритуале. Ага, нашла. Она привязала к подшерстку пушистого меха черную шерстяную нитку! Я осторожно поддела ее невидимкой и засунула в один из конвертов, что утащила из кабинета. Сунула в свою сумку. Дома сожгу. Самый верный способ разрушить колдовство. Интересно, они тут все такие чародейки? Я быстренько накинула пуховик и прижимая к себе тяжелое блюдо, не прощаясь, выскочила вон из квартиры.
На улице снова метались снежные вихри, забирая в круг своей пляски деревья, прохожих, столбы. Ветер был настолько силен, что над головой свистало. Когда я добралась до дому, уже стемнело. Я ввалилась в квартиру голодная и усталая. Но сначала отмыла свой трофей и вытерла досуха. Безудержно захотелось полюбоваться всеми предметами, что собрала. Выставила их на стол и всё прикидывала, как можно это блюдо использовать в сервировке. Ставила на него чашки, думая использовать его как поднос. И располагала его в центре стола в окружении остальной посуды – тоже эффектно и богато смотрелось. Наконец, моя фантазия иссякла и я рухнула на диван, любуясь своей выставкой. И только тут вспомнила про конверты под одеждой, потому что они мешали сидеть. Вытащила. Ничего открывать не хотелось. Слишком много сегодня впечатлений, слишком устала. Не хочу. Засунула их под диванную подушку. И тут подскочила, как ужаленная! В конверте заколдованная нитка! Надо срочно её сжечь! Принесла с кухни жестяную тарелочку и спички. Прикасаясь только пинцетом, вытащила жирную черную нитку, бросила на тарелку и подожгла. Нитка горела и горела. Но не сгорала! Я наверное с полчаса смотрела, не отрываясь, в пламя, пока в замке входной двери не загремел ключ. Так меня Игорь и застал, над тарелкой с пляшущим пламенем, среди разбросанных конвертов и парадной выставкой сервиза. Видимо, выражение моего лица было настолько страшным, что он и не думал приставать с расспросами. Только молча и как то испуганно поглядывал на меня,передвигаясь по квартире. Пламя погасло. Нитка так и не сгорела. Я заметалась в поисках какой ни будь горючей жидкости что ли или чего то такого. Я выдергивала ящики, шарила на кухне в шкафчике со всякими хозяйскими мелочами. Ничего не находилось, а мне не терпелось её уничтожить. Наконец, я догадалась расковырять пластиковую зажигалку и вылить жидкость на нитку. Пламя вспыхнуло и взметнулось, опалив мне брови и ресницы. Нитка корчилась и извивалась, но горела. Когда пламя погасло и от нитки осталась кучка пепла, я схватила раскаленную и закопченную тарелку и вышвырнула её в открытую форточку. Ну и денёк. Я была утомлена до предела, силы мои и физические , и душевные были настолько истощены, что я, прилегла на диван и мгновенно провалилась в сон.