Екатерина Береславцева
Моя главная роль
Глава 10
– Петя, совершенно не обязательно показывать всем твоё ко мне отношение! – строго выговорила я дизайнеру, когда мы спускались по лестнице с десятого этажа. Лифт мы так и не дождались. – Что подумают о нас люди?
– А вам не всё равно, что они подумают, Елена Марковна? – он оглянулся на меня и даже задержал шаг.
– Наверное, нет, если я говорю тебе об этом!
– Значит, этот педант вам понравился?
– Кто, Нежинский? – я тоже остановилась. – А почему, собственно, я должна отвечать на твой бесцеремонный вопрос, Пётр? Мне кажется, ты опять переходишь границы дозволенного.
– У любви нет границ, Елена Марковна.
– Неопровержимое утверждение, – усмехнулась я и продолжила движение, обогнав застывшего парня. – Возможно, когда-нибудь я с тобой и соглашусь. Идём, Петя, хочется уже поскорее выйти на свежий воздух.
– Елена Марковна, – он припустил вслед за мной, – вопрос! Вчера вы мне так и не ответили, кто такая эта старушка, которая вас так напугала!
– Ты чересчур любопытен, друг мой.
Я пошла ещё быстрее, Петя не отставал.
– А всё-таки? Ведь вы были в шоке, когда увидели её, я заметил!
– Значит, так! – я резко остановилась и развернулась. Мы были уже на площадке второго этажа, прямо около дверей лифта. – Ещё раз ты сделаешь попытку влезть в мои личные дела, и я не посмотрю, что ты у нас талантливый дизайнер и тонкая натура, уволю к чёртовой бабушке! Ты меня понял, Пётр?
– Вы не сможете этого сделать, Елена Марковна! – спокойно произнёс он и подошёл ко мне так близко, что почти коснулся моего тела. Я из принципа не сдвинулась с места.
– Ты зря сомневаешься во мне, Кудрявцев, я ещё и не на такое способна!
– Перед этой силой никто не властен, даже такая упрямая женщина, как вы!
– О чём ты…
Договорить я не успела, потому что его губы закрыли мои властным и горячим поцелуем. У меня перехватило дыхание и неведомый мне доселе жар острыми иглами устремился вниз, сжигая всё на своём пути. Очнулась я только тогда, когда в тишине вдруг раздался громкий металлический звук разъезжающихся дверей лифта. Понять, кто появился перед нами, я смогла не сразу, а, осознав это, похолодела.
– Ба, какие люди! – кажется, увиденная пикантная картинка тоже повергла человека в шок, но справился с эмоциями он довольно быстро. В отличие от меня.
– Здравствуй, Никита. Не ожидала тебя здесь увидеть… – пролепетала я, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Петя крепко сжал мой локоть, чему, признаться, я обрадовалась – его поддержка оказалась как нельзя кстати.
– Это я уже понял! – осклабился мой бывший муж и с интересом посмотрел на моего спутника. Петя сориентировался молниеносно.
– Алёна, ты представишь мне твоего знакомого? – уверенным тоном спросил он.
– Конечно, П-петя! – я откашлялась. – Этот насмешливый господин – Никита, мой бывший муж. Никита, а это Пётр, мой…
– Будущий муж, – всё так же спокойно пояснил Пётр. – Очень приятно. Алёна рассказывала мне о вас, Никита.
– Не удивительно. Моя жена всегда любила поговорить.
– Твоя бывшая жена! – не преминула заметить я.
– Это суть вопроса не меняет.
– А что ты тут делаешь, Никки?
– А ты, Лёля? – он усмехнулся.
– Мы заключали контракт с Нежинским, – небрежно пояснила я.
– Вот как? Что ж, поздравляю, искренне рад за тебя! – и он потянулся с поцелуем к моей щеке. Обострять ситуацию я не стала. Петя, умница, стоял спокойно, лишь почувствовала я, как участилось его дыхание и сильнее сжались пальцы на моей руке.
– Спасибо, Никита. Ну, мы пойдём… Пока!
– Подожди, Алён! – он упрямо нагнул голову. Я знала этот его жест, не предвещающий ничего хорошего. – Я могу поговорить с тобой наедине?
– Да, почему бы и нет? Только недолго, мы спешим! – я перевела взгляд на Петю. Он кивнул.
– Я буду ждать тебя внизу, дорогая!
Вскоре шаги его затихли, и я с любопытством посмотрела на Никиту.
– Я удивлён, Лёля! Ты принялась за подростков? А что, нормальных мужиков уже не получается завлечь в свои сети?
– Тьфу! – в сердцах сказала я и дёрнулась к лестнице.
– Постой! – Останавливая меня, он чуть не вывихнул моё плечо. Железная хватка железного человека. – Подожди, говорю!
– Ты делаешь мне больно!
– Извини! – он опустил руку. – Я не хотел, ты сама меня вынудила!
– Что тебе нужно от меня, Ник? Что ты так взбеленился?
– Ты права, я взбешён. И виной всему только ты!
– Ну, конечно! Как всегда! – я сморщилась, потирая плечо. – Идиот, синяк теперь будет!
– Это ещё цветочки, моя дорогая, ягодки будут потом!
– Ты сбрендил?
– А теперь по порядку, Лёля! – он перевёл дух. Белки его глаз покрылись красными прожилками, и этот симптом мне совсем не понравился. – Если ты не скажешь, зачем ты меня так подставила, я тебя придушу тут же, на этом самом месте!
– Я тебя подставила? Что ты несёшь, Князев?
– Я видел её!
– Кого??
– Старуху с моими украшениями!
– Ты видел её? – ахнула я.
– Да, говорю тебе! И мне это совсем не понравилось!
– Что именно тебе не понравилось, Ник?
– Как ты могла меня так подставить?
– Тебя заело? Ты можешь нормально объяснить?
– Ты не имела права разрешать подделывать мои работы!
– Ах, вот ты о чём! А разве ты не помнишь, как несколько дней назад я сама негодовала?! Кто-то скопировал мой поясок и моё колечко, и так искусно, что не отличишь от настоящих.
– Только не говори, что ты не причастна к этому, моя дорогая бывшая жёнушка! Зная тебя, я могу палец отдать на отсечение, что это твоих рук дело!
– Побереги свои члены, Никитушка! – усмехнулась я. – А то как бы не пришлось расплачиваться. Я тут ни при чём!
– Так я тебе и поверил!
– А ты попытайся! Ну подумай сам, к чему мне копировать мои собственные украшения? Что я, дура, что ли?
– Ты настолько меня ненавидишь, что пойдёшь даже и не на такое!
– Я? Ненавижу тебя? Трижды ха! Да я вообще про тебя не вспоминаю, если хочешь знать! Ты же сам видел – у меня другой мужчина.
– Одно другому не мешает.
– Бесполезно с тобой разговаривать! Как был ты чурбаном непрошибаемым, так и остался!
– Послушай, Алён, – тон его смягчился. – Но откуда тогда у бабуси пояс с кольцом? Ты можешь это понять?
– А где ты её повстречал вообще, Никки?
– Около своего дома. Она у подъезда на лавочке сидела, когда я выходил к машине. Я сначала не понял, даже дальше прошёл несколько шагов, а когда обернулся – старухи и след простыл. Но украшения я успел хорошо рассмотреть. Один в один, понимаешь?
– А на лицо её ты посмотрел?
– В том-то и дело, что нет! – с досадой сказал он. – Я не имею привычки рассматривать лица незнакомых старушек, но на ювелирку глаза мои сразу же делают стойку. Один в один, Алёна, один в один.
Он помолчал. Я молчала тоже. Да и что я могла сказать?
– А ты её где встретила?
– В метро. Но тоже ничего не успела спросить. Неуловимая старушка.
– Ага. Странная. Жаль, что в лицо ей не посмотрел. Ты понимаешь, Алёнка, это же репутация моя, а вдруг кто из наших увидит? Я же не смогу ничего доказать!
– Я понимаю, Никит. Мне очень жаль.
– Ну ладно… – он знакомым жестом взлохматил свои густые волосы. – Хорошо, что ты не причастна к этому. И прости, если сделал тебе больно – как тебя увидел, да ещё с этим рыжим юнцом, мне кровь в голову ударила.
– Рефлекс на цвет, Князев?
– А без ехидства ты никак не можешь, Лёля?
– Извини. У меня тоже свои рефлексы.
– Вот-вот! – он улыбнулся уже совсем миролюбиво. – Кстати, парень ничего. Как бывший муж одобряю. А молодость, как уверяют классики, – это такой недостаток, который с годами проходит. Так что искренне за тебя рад! В нём чувствуется мужская сила, можешь мне поверить.
– Верю, Князев. Ты тоже не держи на меня зла, ладно?
– Да ладно, чего уж там! – он легко приобнял меня и поцеловал в губы. – Ты расцвела, жёнушка, и мне жаль, что не я тому причиной. Я сделать счастливой тебя не смог.
– Иди, Никита, а то я сейчас зарыдаю! – я легонько ударила его по плечу. – А увидишь ещё раз старушку, постарайся рассмотреть её лицо!
– Как скажешь, дорогая! Оревуар!
– Оревуар, мой бывший муж!
Глава 11
Петя мерил шагами площадку перед зданием. Завидев меня, он будто напоролся на невидимую преграду. Выражение, которое лёгкой кисточкой было написано на его лице, заставило моё сердце забиться быстрее.
– Я уже хотел подниматься…
– Глупости какие, Петя. Никита не опасный человек.
– Но угрозу, исходящую от него, я, тем не менее, почувствовал. Никогда не простил бы себе, если бы с тобой что-то случилось!
– Разве мы перешли на «ты»? – я сузила глаза.
– Перешли! – твёрдо сказал он. – Даже свидетели этому обстоятельству есть!
– Вот как! – Я резко дёрнула дверцу машины. – Садись, мой мальчик, кажется, нам предстоит очень серьёзный разговор!
– Наконец-то мои молитвы услышаны!
Мы приехали с ним в ресторан. Это было единственное место, где можно было спокойно обо всём поговорить. Встретил нас всё тот же официант, а столик я выбрала небольшой в самом дальнем углу зала. Только потом до меня дошло, что именно здесь в прошлый раз сидела возмутительница моего покоя, но переходить на другое место было уже неудобно. Есть я не хотела и заказала себе только кофе, но зато с большим куском шоколадно-орехового торта. Ожидая, пока Петя насытится тарелкой острого блюда с трудно произносимым названием, я медленно отпивала горячий напиток из большой чашки и время от времени посматривала по сторонам. Ничего необычайного в зале не происходило, и сейчас меня это бесконечно радовало.
Петя ел не торопясь, ловко орудуя столовыми приборами. Он чувствовал себя здесь, как в своей тарелке, я не могла этого не заметить, но дискомфорта это у меня не вызывало, наоборот. Заглядывая глубоко в себя, могу сказать, что я даже гордилась тем, что нахожусь в обществе прекрасного молодого юноши, который явно ко мне благоволит. Наверное, будь мой папа рядом, эта сценка послужила бы ему пищей для нового романа, но я очень надеялась, что он никогда не узнает о моей временной слабости. Я расставлю нужные акценты, и совесть моя будет чиста как перед собой, так и перед моими родителями. Мальчик слишком светел и слишком притягивает меня к себе, а виновницей его несчастий я быть не желаю. Ещё не поздно всё прекратить, и сейчас я этим займусь.
– У вас на лице всё написано, Елена Марковна.
Он постоянно сбивался, переходя то на «ты», то на «вы», и я находила это благоприятным обстоятельством. Главное – не упустить.
– Ты умеешь читать мысли?
– Только твои.
– Интересно. И как давно?
– Давно.
Он, наконец, отставил тарелку, промокнул губы, яркие и чувственные, салфеткой и откинулся назад. Зелёные глаза его стали ещё ярче.
– О чём же я сейчас думаю?
– Обо мне.
– Ну, это угадать несложно.
– Вы подбираете слова, которые бы ранили меня как можно меньше.
– Об этом тоже можно догадаться, хоть немного разбираясь в человеческой психологии.
– А ещё вы боитесь.
– Кого? – быстро спросила я.
– Себя. Вы боитесь своих желаний. Вы боитесь быть свободной. И вы очень боитесь меня, потому что я могу вам дать эту свободу.
– Высосанная из пальца демагогия. Ничего общего с моими мыслями, уверяю тебя!
– Этим вы только подтверждаете мои слова.
– Ты знаешь, Петя, у меня такое ощущение, что за эти несколько дней я узнала тебя больше, чем за два года…
– И это тоже тебя пугает, да? – он улыбнулся.
Я покачала головой. Ах, милый мой мальчик, и почему мне не двадцать лет!
– А мне совершенно не важно, сколько вам лет! – словно и правда прочитав мои беспокойные мысли, воскликнул он.
– Да пойми же ты, упрямец, что неважным это может быть только безответственным людям! А тем, кто трезво смотрит на жизнь, приходится смиряться с обстоятельствами! Представь себе только на минутку – когда мне будет пятьдесят лет, и я начну резко превращаться в старуху, ты будешь в самом прекрасном для мужчины возрасте, когда есть ещё силы и опыт приобретён! А в мои глубоко-пенсионные шестьдесят пять твой организм ещё вовсю будет наслаждаться жизнью, как бы ты от этого ни открещивался!
– Да ерунда всё это, Алёна! Всё будет так, как мы захотим, понимаешь? Если есть любовь…
– Если есть любовь! – перебила я его многозначительно. – Ты совершенно прав! Но слово «если» тут ключевое! А если она закончится, а? Ну что ты будешь делать, когда перестанешь очарованно на меня смотреть? Молчишь? А я тебе скажу! Ты, как порядочный человек, будешь жить со мной из жалости, а думаешь, жалость возвышает человека? Чёрта с два! Жалость настолько унизительна, что в конце концов может превратиться в орудие убийства, и именно от этого я и хочу уберечь нас обоих! Ты говоришь, что я боюсь своих желаний… Да, я боюсь, скрывать не стану, ты нравишься мне, меня к тебе тянет, но прежде всего я должна думать не о своём или твоём удовольствии, а о той судьбе, которая нас ждёт, если изменчивые желания возьмут верх над разумом и здравым смыслом.
– Я бы мог тебе привести множество примеров счастливых семей, в которых муж гораздо младше своей жены, но вряд ли они убедят тебя, Алёна. И знаешь, почему?
– Догадываюсь. Потому что в сердце моём нет того чувства, которое ты ждёшь…
– Я умею ждать, любовь моя. Я подожду.
– Это твоё право, Петя. Но предупреждаю – ты можешь остаться ни с чем.
– Я рискну.
Он улыбнулся так лучисто, так светло, что на душе у меня вдруг образовался островок покоя и тишины. Что я там говорила? О желаниях, которые берут верх над разумом? А почему бы и нет, в самом деле, почему бы и не позволить этим сладким желаниям возобладать надо мной? Разве не заслужила я такого счастья? Пусть длится оно всего десять лет, пусть год, пусть хоть месяц – зато я, наконец, почувствую, что это такое – жить тотально и любить тотально… И страдать тотально, одёрнула я сама себя. Не гневи судьбу, Алёна! И не губи жизнь этому светлому отроку!
А светлый отрок между тем, пока сомнения раздирали мою душу, в задумчивости смотрел куда-то за мою спину. И что-то такое было в его взгляде, что заставило меня оглянуться назад. Ничего странного или настораживающего я там не увидела.
– Алёна, а откуда у тебя этот шрам над бровью? – Петин вопрос застал меня врасплох.
– Упала в детстве. А почему ты спросил?
– Да так, просто… – лёгкая улыбка проскользнула по его губам. – Я был страшным хулиганом в детстве. Умудрялся попадать в перепалки по несколько раз на дню.
– Я тоже не слыла пай-девочкой. А больше всего любила высоту. Знаешь, был один случай, о котором теперь страшно вспоминать, – однажды я на спор прогулялась по стреле башенного крана. Без страховки. Родители до сих пор об этом не знают, иначе сердечного приступа им бы не избежать.
– Ты крутая!
Он так это сказал, что мне захотелось ещё в чём-нибудь признаться.
– А когда мне было почти шесть лет, я прыгала с третьего этажа с открытым зонтиком в руках. До сих пор удивляюсь, как осталась жива.
– С третьего этажа?? – испугался он. – И ничего не сломала?
– Мне повезло – в этом время под окнами проезжала грузовая машина с открытым кузовом, наши соседи очень вовремя решили совершить переезд в другой дом и запихали в машину всякую ерунду в виде тёплых зимних вещей и ещё какого-то хлама. Я приземлилась прямо на норковую шубу тёти Лиды. Когда мама узнала об этом, она долго плакала.
– Ты, наверное, мечтала стать лётчицей?
– До шести лет, – усмехнулась я. – А после своего триумфального прыжка мне захотелось стать писателем, как папа. Тогда бы мама никогда не повышала на меня голос и ходила на цыпочках, когда я пишу.
– А я хотел стать водителем фуры и бесплатно ездить в разные страны.
– Для этого вовсе не обязательно становиться шофёром.
– Много ты понимаешь! – рассмеялся он. – Дальнобойщики – самые крутые ребята на свете! К тому же моя мечта привела меня к тебе…
– Как это?
– Если бы у меня не было прав, я бы не смог подвезти тебя в тот вечер, а если бы не случилось поездки – я бы ещё долго ждал подходящего момента, мучаясь от собственной нерешительности.
– Ну, нерешительным человеком я бы тебя не назвала. Мне кажется, смелости тебе не занимать, как и наглости, впрочем, тоже.
– Просто ты меня ещё мало знаешь. Но ничего, очень скоро это изменится!
– Ну вот, я же говорю! – я легко засмеялась.
– Алёна! – он внезапно накрыл мои пальцы своей ладонью, отчего меня тут же бросило в жар. Удивительно, какая я стала чувствительная рядом с ним! – Когда ты так смеёшься, я готов жизнь за тебя отдать, лишь бы только ты всегда была счастлива!
– Ты очень романтичный молодой человек! – я не сразу убрала руку, лишь спустя несколько мгновений, позволив себе немного слабости. – Давай-ка заканчивать вечер воспоминаний. Не дай бог, увидит кто-нибудь из знакомых, ни тебе, ни мне этого не нужно.
– Я уже говорил тебе – мне всё равно, что подумают обо мне люди. Но ты права, тебя подставлять мне совсем не хочется.
И он кивнул пробегающему мимо официанту. Так и не дав мне расплатиться по счёту, он помог подняться и, подхватив меня под руку, повёл к машине. Смотреть по сторонам я боялась. Я чувствовала себя старой смешной обольстительницей, и это неловкое, совсем не привычное для меня состояние угнетало меня. Нет, нужно прекращать публичные встречи, иначе скоро превращусь в закомплексованную неврастеничку.
Не знаю, почувствовал ли Петя моё смятение или нет, но почти всю дорогу до моего дома он молчал, только размышлял о чём-то своём и время от времени бросал на меня через зеркальце странные взгляды.
– О чём ты думаешь, Петя? – в конце концов не выдержала я.
– Я просто наслаждаюсь твоим присутствием, – тут же ответил он. Ладно, не хочешь говорить правду – заставлять не буду…
Даже когда он целовал мои пальцы, прощаясь у подъезда, я неосознанно чувствовала, что внутри него происходит какой-то напряжённый мыслительный процесс, хоть он и старался не показывать виду.
– Я прошу тебя только об одном, Петя: в офисе должно всё остаться по-прежнему. Ты понимаешь, о чём я?
– Конечно, Елена Марковна. «Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство»…
– Твой великий тёзка как в воду глядел! – усмехнулась я. – Ну а если серьёзно?
– Вы могли бы и не спрашивать об этом. Я веб-дизайнер, а по совместительству – ваш водитель, и о том, что у нас грядёт роман века, никто пока знать не должен. Сюрприз будет.
– Ох, и наглец же ты, милый мой! Ладно, иди уж. На дороге не лихачь!
– Спасибо за беспокойство, Алёнушка! – он быстро прижал меня к себе и тут же отпрыгнул на безопасное расстояние. Я рассмеялась.
– До завтра! Смотри, не проспи, мой дальнобойщик!
– Для надёжности не стану ложиться совсем!
Глава 12
Мой дом, моя крепость, могла стать моей темницей и застенками, холодным и угрюмым прибежищем для старой девы… Давай-давай, не хватает только пожалеть саму себя! Оттачивай орудие убийства!
Я швырнула сумку куда-то в комнату прямо с порога, чего никогда себе не позволяла раньше и, не разуваясь, прошла сразу на кухню. Где-то у меня стояла открытая бутылка коньяка, мы с Жанной на прошлой неделе устраивали посиделки, конфеты сожрали сразу же, а коньяк, откупоренный и наполовину опорожнённый, утром был спешно убран куда-то в шкафчик.
– Наполовину пуст или наполовину полон? – бормотала я вслух, пока разыскивала заменитель счастья.
Из комнаты раздался мелодичный телефонный звонок.
– Ну, конечно! Кто б сомневался! – Громко хлопнув дверцей шкафчика, я не спеша направилась в комнату. – И не надо так на меня кричать, я уже иду! Ну-ка, кто это у нас тут? Алло, Жанчик, а я как раз про тебя вспоминала, не поверишь!
– А что это с нашим голосом? Я слышу в нём чувство вины! Никак, без меня пить собралась?
– Тебе Мессинг никем не приходится, девочка моя?
– Значит, так! Стой, где стоишь, шаг в сторону буду расценивать как предательство! Я уже в пути! Ты слышишь меня, мой птенчик? Жди меня, и я примчусь!
– Спасительница! Хлеба по дороге захвати, я забыла купить. Ладно?
– Будь спок! А зрелище, чую по голосу, ты мне приготовишь сама… Лечу!
Жанна бросила трубку, а я радостно пошла переодеваться. Стакан наполовину полон!…
– А что это у нас глазки так блестят? Ты что, клятву нарушила? – с порога завопила Жанна. – Ведь не прощу!
– Как я могла! – я сложила руки на груди. – Не схожу с места, как велено!
– Ну то-то же! – Она весело чмокнула меня в щёку и быстро скинула туфли. – Слушай, такой таксист милашка попался, умереть не встать! Я ему говорю – вези меня на улицу Южную, а он мне – нэт такой улиц Москва, дэушк. Прикинь?
– И как же вы выкрутились?
– Пусть это останется нашей маленькой тайной! – Жанна кокетливо поморгала ресницами. – Так, с тебя зрелища, с меня хлеб, как и договаривались! Тащи буханки, я в прихожей оставила!
Кроме хлеба, в пакете оказалась огромная плитка швейцарского шоколада, гранатовый сок, дорогущий, который даже я себе редко позволяю, бутылка ледяной минералки и прекрасные узорные салфетки – у Жанны мания покупать красивые вещицы, и каждый раз она удивляет чем-то новеньким.
– У меня же есть салфетки, Жа!
– А ты посмотри, какие они стильные! Ручная работа, это тебе не баран чихал!
– Ты уверена?
– Ну что ты смеёшься, глупая? Мне подарила их Женька Шаповалова, она сама их расписывала, своими маленькими талантливыми ручонками!
– Кто такая эта Женька?
– Моя ученица! Гениальная! Ну ладно, я тебе потом расскажу. Давай пропустим по первой, а то я вижу, тебе не терпится мне о чём-то чесануть! Ну, за нас, обаятельных и умных! Дай Бог нам по нашим талантам, аминь!
– Богохульница!
– А что я такого сказала? Ты закусывай, закусывай, мать! Или настолько всё плохо?
– Пока не знаю, Жанночка…
– Раз сомневаешься – значит, ещё не конец. Ну как, по второй или сначала жилетку подставить?
– Давай по второй!
– Слушай, Алён, – Жанна опустила руку и посерьёзнела. – Что-то случилось, что ли? Впервые тебя такой вижу. Может, ну его, этот коньяк, а? Давай лучше сок гранатовый? Или водички минеральненькой?
– Глупости не говори! Наливай!
– Ну ладно, но смотри, я тебя предупреждала!
Горячая нега пошла бродить по моим венам, а в душе образовалось озеро любви и нежности ко всем вокруг. Я чувствовала себя в каком-то уютном обволакивающем коконе, рядом сидела моя лучшая подруга, а перед глазами вдруг всплыло лицо золотоволосого мальчика. Я шмыгнула носом.
– Я такая несчастная, Жа!
– Кто он? Тот юный ковбой на жёлтом мерине?
– Ага!
– Я так и думала! – Жанна вдруг стукнула кулаком по столу. – Убью гада!
– Ты что, Жанночка? – испугалась я. – Он хороший, он такой славный ма-а-альчик!!
– Не реви!
– И он любит меня-я-я-я!
– А ты?
– А я никого не люблю! Только тебя, и маму… и папу… и ещё Аську с Олькой, и ещё Булку, ты помнишь нашу Булку? Она сдохла, Жа!
– Тьфу, дура!
– А он мне в любви признался! Говорит, он мой фанат, ой, нет, фанатик и дальнобойщик… – Я высморкалась в красочную салфетку. – У него есть мечта, Жа!
– Какая?
– Умереть за меня на поле брани!
– О, господи! Зевсу больше не наливать!
– А я так его хочу-у-у!
– Так ты ему ещё не дала?
– Ты что, дура? – перед глазами моими вдруг прояснилось. У меня так бывает. Я редко пью и ведёт меня сразу же, но в какой-то миг бац – и трезвею напрочь. – Я не такая!
– Мы все не такие, Алёнушка! – Жанна задумчиво смотрела на меня. – Так это всё правда, что ты мне тут наплела?
– Конечно! – я помотала головой. – Он влюбился в меня, этот ребёнок. И что мне теперь делать?
– Усыновить!
– Я серьёзно!
– А ты его хочешь? Скажи мне, положа руку на сердце, хочешь ли ты этого человека?
– Хочу, Жанчик.
– И от этого твои страдания?
– И от этого тоже.
– Тогда дам тебе бесплатный совет. Подожди, только горло промочу.
Она вытащила из холодильника минералку и сделала большой глоток прямо из бутылки.
– Как курить бросила, так начала пить, как слон.
– Ты бросила курить?? – я захлопала глазами. – А разве ты курила, Жа? Что-то я не…
– Я шучу, дурында! – Она опять свалилась на табуретку. – Ладно, слушай! Есть один прекрасный способ отвязать от себя мужчину.
– Говори скорей!
– Надо ему дать!
– Что?? – я с изумлением на неё воззрилась. – Я не ослышалась?
– Ты будто с луны свалилась, инопланетяночка моя! Всем известно, что если мужчина получает желаемое, то он тут же успокаивается и его так называемую любовь как рукой снимает!
– Разве?
– Проверено! Правда, есть одна малюсенькая опасность, но тебе она, подруга, не грозит, я уверена!
– Какая?
– Если мужик вдруг окажется мужчиной твоей мечты, то запросто можно в него втюриться, но, повторяю, к тебе это совсем не относится!
– Почему ты так в этом уверена?
– Твои желания никогда не возьмут верх над разумом и здравым смыслом. Ты для этого слишком умна. Ну что, я права, моя хладнокровная лягушечка?
– И ты думаешь, что у меня нет никаких шансов?
– Никаких! – весело подытожила Жанна. – Так что звони своему рыжему козлику и ничего не бойся! А хочешь, я сама его приглашу?
– Нет! – я схватила её за руку. – Мне нужно подумать. Это такой серьёзный шаг!
– Ты, как всегда, всё усложняешь!
– Пусть, но я не могу так… быстро.
– Наоборот! Надо вот именно что быстро, и чем быстрее, тем лучше! Пока орудия ещё заряжены, пиф-паф!
– Жанчик, кажется, ты спеклась… Идём я тебя уложу баиньки!
– Не хочу баиньки, хочу пиф-паф! – заупрямилась Жанна. – Звони сейчас же, слышишь? Аллё, мой козлик, козочки ждут тебя, бе-е-е-е!
