Екатерина Береславцева
Мишка и волшебный цветок
Чёрный зверь, не отрывая от нас своего жуткого взгляда, медленно пошёл в нашу сторону. Он никуда не спешил, чувствуя неоспоримое своё превосходство. Всё дальше и дальше мы отступали вниз, ноги поскальзывались на влажной земле, но останавливаться было нельзя.
«Батюшка, может быть, там спрячемся?» – прошептала я, бросив взгляд в сторону заброшенной избы, стоящей чуть поодаль.
«Не успеем… – Он поднял с земли тяжёлый камень. – Я его отвлеку, а ты постарайся добежать до избы сама!»
«Я не брошу тебя, батюшка!» – твёрдо сказала я и тоже подобрала острую булыгу.
Совсем близко уже слышалось глухое рычание. Словно гранитные камни перекатывались в чёрном теле, спеша вырваться наружу. Не стала далее медлить собака. Остановилась она и пригнула голову к земле, собираясь совершить свой страшный прыжок. Мы тоже замерли, зажав в руках единственную нашу защиту.
Но не успел чёрный зверь оторвать лапы от земли. И не успели мы с батюшкой применить своё оружие. Густую тишину прорезал протяжный, леденящий душу вой, доносившийся из-за длинного ветхого забора, вросшего в землю неподалёку.
Собака резко повернула голову. Ты, наверное, догадался, Миша, кто это был. Как птица, перелетел Волк через преграду и стремглав понёсся к чёрному псу, угрожающе оскалив клыки.
«Серый!» – прошептала я непослушными губами.
Ещё громче зарычал страшный пёс и всем телом повернулся навстречу нежданной помехе. Лапы его напряглись, уши прижались к голове, и как молния кинулся он вперёд, всей своей немалой тяжестью обрушиваясь на землю. Два могучих тела встретились друг с другом в высоком прыжке, и холодным металлом клацнули острые зубы. Я зажмурилась и ещё крепче прижалась к батюшке.
«Пойдём», – прошептал он, и мы осторожно попятились к заколоченному дому. Моё сердце колотилось с неистовой силой.
Не сговариваясь, мы с ним влетели в дом и заметались в поисках того, что могло бы помочь нам в борьбе с врагом. Батюшка наткнулся в сенях на топор, я же схватила ухват, который стоял у разрушенной печи, и ещё успела углядеть в темноте избы маленькое существо. Оно, точнее она, лежала на полу и смотрела на меня единственным глазом. Это была маленькая куколка в красном сарафане и с соломенными косами. Видно, в большой спешке покидали хозяева свой дом… Я, конечно, подобрала бедняжку, засунула её глубоко в карман и поторопилась за батюшкой.
Ещё издали мы увидели два тела, лежащих без единого движения.
«Серенький! – с отчаянным криком бросилась я к неподвижному волку и рухнула перед ним на колени. – Родненький мой!»
Отшвырнула я в сторону уже ненужный ухват и обняла друга за голову. Не дрогнули волчьи веки, лишь тяжёлый хрип вылетел сквозь сжатые зубы.
«Мёртв! – сказал отец, наклонившись над собакой. Её мощное чёрное тело лежало в луже бурой крови. – Страшный зверь!»
Затем он подошёл к нам и присел рядом.
«Батюшка, он умирает?!»
Ни слова не говоря, отец достал из мешка берестяную коробочку.
«Брестянка! – выдохнула я, увидев внутри неё жёлтые цветы. Сразу весь пучок поднесла я к чёрному носу. – Дыши, Волчок, дыши, миленький!»
Слёзы застилали мне глаза. Я погладила Волка, но ни одного движения в ответ не почувствовала.
«Как же так, батюшка? – всхлипнула я. – Может быть, Брестянка только людям помогает?»
«Не знаю, доченька», – растерянно отвёл от меня взгляд отец.
«Ну пожалуйста, Серенький, ты не можешь так просто умереть! Посмотри на меня, как я теперь без тебя буду жить? А лес наш? Велигор не простит мне, что не уберегла я Серого Волка!»
Мои слёзы бежали, не останавливаясь, скатываясь на грязную шкуру. Одна капелька, отскочив от висевшего на шее медальона, вдруг попала на Брестянку, в самую её серёдку, смочив яркий кружок. Я не поверила своим глазам – крохотное жёлтое облачко поднялось над цветочной сердцевиной и поплыло к волчьему носу. Когда оно коснулось чёрного его кончика, Волк вдруг фыркнул и открыл глаза.
«Серенький, родной мой! – ещё пуще заплакала я, но только уже от радости. – Как ты нас напугал!»
Он поднял голову и обвёл нас затуманенными глазами. Затем, резко вскочив на ноги, он в два прыжка достиг бездыханное тело и замер. Его глаза блеснули жёлтым огнём. Обойдя со всех сторон поверженного врага, Волк повернулся к нам.
«Спасибо тебе, Серый!» – поклонился мой батюшка в пояс суровому зверю. Я же обняла крепко нашего спасителя и, сняв с себя медальон, под одобрительный кивок отца повесила металлическую цепь на шею Волка.
«Ты заслужил, Серенький!»
«Смотрите-ка, – вдруг удивлённо воскликнул батюшка, – а ворота-то открыты!»
Мы посмотрели наверх. Отец был прав. Высокие деревянные ворота дома, стоящего на горе, были настежь распахнуты.
«Что это значит?» – недоумённо спросила я.
«Пока не подойдём ближе, не поймём, – рассудительно сказал батюшка.
Первым к дому, чуть прихрамывая, направился Волк, мы последовали за ним.
Чем ближе мы подходили, тем осторожнее становились шаги Волка. Он напряжённо прислушивался к гулкой тишине, окружавшей мрачное жилище. Наверное, ничего не смутило чуткий слух зверя, потому что он, заметно расслабившись, перешёл границу чужого дома довольно спокойно. И, оказавшись за воротами с внутренней их стороны, тотчас же остановился.
«Ушли», – буркнул он.
«Как – ушли?» – недоверчиво переспросила я.
«Не знаю, как, но здесь никого нет».
«Непонятно», – сказал батюшка и огляделся.
Ничего необычного в этом просторном, по-хозяйски прибранном пространстве, не было. Небольшая сараюшка, приклеившаяся почти вплотную к главному дому, круглая бадья с дождевой водой, основательно сколоченная скамейка с удобной спинкой, поленница с запасливо заготовленными на зиму ровными рядками дров под прочным навесом. Обычный двор крепкого хозяина.
«Может быть, зайдём в дом?» – с сомнением спросил батюшка.
«Мне почему-то не хочется туда идти, – ответила я. – Вот и Волчок тоже не советует. Нет там никого, а без хозяев, какими бы они подлыми ни были, негоже врываться в их дом».
«Да и у меня особливо нет желания бродить по чужому жилищу», – облегчённо вздохнул отец.
«А мы и не попадём туда всё равно! – уверенно произнесла я. – Чувствую я, что дом защищён очень надёжно!»
«Думаешь? – недоверчиво прищурился батюшка и подошёл ближе к почерневшим от непогоды ступенькам. – А вот мы сейчас проверим!»
«Не надо! – вскрикнула я, бросаясь за ним. Но не успела. Словно молнией ударило батюшку, едва он попытался прикоснуться к массивным столбам крылечка, и отбросило на несколько шагов назад.
Я с трудом помогла ему подняться с земли и усадила на скамью.
«Охохонюшки! – изумлённо произнёс батюшка через какое-то время. – Отшвырнуло меня, как щенка неразумного!»
«Не мог так просто уйти Колдун, оставив родной дом без защиты. Не придётся уж ему оберегать дом самому, вот и выставил он стражей для чужих людей. Батюшка, пойдёмте отсюда! Гонит нас это место, не пускает близко».
«Да-да, нужно идти!»
Покинув негостеприимный дом, мы крепко-накрепко заперли за собой ворота.
«Не приведи бог, забредут сюда местные жители!» – сказал мрачно батюшка.
«Они так боятся Колдуна, что не осмелятся даже приблизиться».
«Верно, дочка, долго ещё за версту будут обходить. А уверена ли ты, что не вернётся больше Колдун в свой дом?»
«Да, батюшка. Уж не знаю, как, но я чувствую, что никогда больше не переступит границу этого лихого места злой Морокун. Лишь через много-много лет придёт набраться сил у родовых камней близкий ему по крови и такой же чёрный по способностям человек».
«И откуда ты всё это знаешь, доченька?» – покачал головой отец…
– И я оказалась права, – закончила рассказ Василиса и посмотрела на Мишку.
– Неужели Колдун больше не возвращался? – спросил Мишка. Он уже не лежал, а сидел тихонечко напротив девушки, всматриваясь в картинки, пробегающие у него перед глазами.
– Не возвращался. Много лет минуло с тех пор, но мрачный дом так и оставался стоять заброшенным. Никто из жителей той деревушки не осмеливался подходить близко к нему, и скоро скрылось лихое место от людских глаз, заросло буйной травой. Даже тропинки не осталось, которая могла бы указать к нему дорогу.
– Вот, наверное, радовались ваши соседи!
– Да, – улыбнулась Василиса, – мигом разошлась весть о сбежавшем колдуне по всей нашей сторонке! Стали возвращаться старые жители в родные дома, не нужно было уже страшиться злого старика и его недоброго сына. Повеселела деревня, ожила.
– Хорошо! – звонко хлопнул ладошкой мальчик по своей голой коленке. – Интересно, а осталось сейчас ещё что-нибудь от этого дома? Вот бы взглянуть!
– Гиблое это место, Мишенька. Даже близко подходить к нему не надобно! – нахмурилась девушка.
– Но ведь столько лет прошло!
– Над такими местами время не властно. Много зла скопилось на той земле, не уйти ему так просто.
– Значит, Альберт Игоревич из-за этого приехал в наш город? – Мишка даже вскочил на ноги от догадки, пронзившей его. – Если столько страшной силы осталось на земле, на которой стоял дом его предков, то он может ею как-то воспользоваться? Ему надо помешать!
– Тебе нельзя туда! – воскликнула Василиса, схватив разгорячённого Мишку за руку. – Ну-ка сядь! Садись, садись, не смотри на меня такими глазами!
Она усадила на траву сопротивляющегося мальчика и взяла в ладошки его упрямое лицо.
– Не смей даже думать об этом, Миша! Никому из нашего рода нельзя приближаться к проклятому месту. Ты слышишь меня? И не отворачивайся, я всё равно знаю, о чём ты сейчас думаешь! – она ещё крепче ухватила голову упрямца, и Мишка беспомощно захлопал глазами, поддавшись суровой силе Василисы.
– Но ведь он…
– Я знаю, он уже начал вредить твоей семье и, возможно, на этом не остановится. Но не забывай, что рядом с тобой бабушка Соня и Прасковья, с которыми он не сможет справиться. Не менее опасен для него и Волк. Так что успокойся, мой мальчик, и выкинь из головы мысль о том, что ты тайно от всех всё равно найдёшь это место!
Мишка смутился. Он и правда думал сейчас о том, что сам попытается отыскать заброшенный дом, если от него хоть что-то осталось!
– Колдунья, – прошептал он еле слышно, скосив набок глаза.
– Не обижайся, Миш! – девичья рука пригладила светлые вихры. – Ты же сам понимаешь, что тебе никак туда нельзя!
– Ну ладно, ладно, – пробормотал мальчишка, обиженно сбрасывая руку Василисы со своей головы. – Я всё понимаю, не маленький!
– Вот и хорошо! Проводишь меня домой?
– Конечно! А ты познакомишь меня когда-нибудь с Велигором?
– Если не будешь на меня больше обижаться – обязательно! – улыбнулась Василиса.
Глава 19. Директор почуял что-то неладное
– Я чувствую, что это случится совсем скоро, может быть, даже сегодня! – Мишка в нетерпении переминался с ноги на ногу, наклонившись над ящиком с Брестянкой. Он внимательно рассматривал чуть влажную землю, из-под которой вот-вот должны были появиться первые ростки. Пёс тоже не мог усидеть на месте, видимо, и на сурового зверя подействовало волнение мальчика. – Только бы никто не помешал!
Мишка знал, что сегодня вечером Альберт Игоревич собирается посетить театр вместе с Анной Даниловной. Об этом ему сообщила Лиза, с которой он вчера болтал по телефону.
– Зайдёшь ко мне в гости, пока мамы не будет? – с робкой надеждой в голосе спросила она. – Спектакль закончится поздно, а мы бы с тобой поиграли во что-нибудь, а?
– Это было бы здорово, Лиза, но у меня, к сожалению, не получится! – Мишка расстроился, что не сможет увидеть девочку, но бросить Брестянку он никак не мог. Даже зная, что Альберт будет занят, а Бледная Склянка, как всегда, будет находиться под бдительным оком его прабабушки, он не мог позволить себе такой рискованный шаг. А если случится что-то непредвиденное? – Не обижайся, Лизок, просто бабушка попросила меня помочь ей вечером.
Каждый раз, когда приходилось кого-нибудь обманывать, Мишка чувствовал огромную неловкость.
– Жалко! – огорчённо вздохнула девочка. – Ну, тогда в другой раз!
– Я думаю, мы скоро увидимся, Лиза, не переживай!
Ещё долго после разговора Мишка мучился сомнениями. Может, всё-таки стоило согласиться? Ведь Волк всегда будет на месте, даже если что-то вдруг и произойдёт. И сейчас к нетерпению от ожидания первых росточков примешивалось и сожаление, что в этот вечер он не увидит Лизу.
Чуткий пёс почувствовал Мишкины колебания.
«Ты можешь навестить Лизу. Я не отойду от Брестянки ни на шаг!»
– Нет, Серенький, я побуду здесь, – махнул рукой мальчик. – На всякий случай. Мало ли что…
«Иди уж, – подтолкнул Мишку в сторону двери Волк. – Я и без тебя справлюсь».
– Ну ладно! – Мишка решился. – Но я быстро, всего полчасика у Лизы посижу и обратно! Ты даже не успеешь по мне соскучиться!
С довольной улыбкой Мишка, торопливо сбросив с себя рабочий халат, выскользнул из оранжереи и, промчавшись мимо бабы Мани с криком «Баб Мань, я скоро вернусь!», выскочил из школы. Он даже не стал предупреждать девочку, что заедет к ней в гости. «Сделаю сюрприз!» – счастливо улыбнулся он, зажмурившись от яркого солнца.
«Лучше бы я осталась дома с Лизой», – смятенно думала Анна, останавливаясь у нужного ряда. Пока Альберт галантно придерживал сиденье кресла, чтобы его даме было удобнее сесть, Анна случайно заметила выражение его чёрных глаз.
«Как у акулы перед броском», – почему-то пришло ей в голову, но она тотчас же устыдилась своих мыслей и, слегка покраснев под внимательным взглядом, уселась в удобное бархатное кресло.
– Вам нехорошо, Аня? Может быть, в зале очень душно? Принести вам воды?
– Нет, нет, Альберт Игоревич, всё в порядке, вам показалось, – неловко пробормотала она и раскрыла программку, чтобы не смотреть в настойчивые глаза мужчины.
– Сегодня играет отличный состав! – соседка Анны, видимо, заскучав от одиночества, мазнула пальцем с длинным изящным ногтем по сложенному листку и упёрлась в какую-то строчку. – Вот видите, сама Ирина Миронова! Я ещё девочкой восхищалась её потрясающим талантом!
Глаза экзальтированной незнакомки закатились куда-то глубоко, наверное, от восхищения перед неизвестной Анне актрисой, и долго там оставались, пока вновь не вернулись на место. Анна вовремя сдержала желание рассмеяться и вежливо поддакнула.
– Но она ведь довольна молода? Или я что-то путаю?
– Ах, милая моя, нам с вами ещё жить да жить до этого возраста! – жеманно воскликнула женщина, по виду, как определила Анна, годившаяся молодой учительнице в матери. Она кокетливо поправила огромную розовую брошку на зелёной полупрозрачной блузке и мило улыбнулась Альберту, скользнув по его бледному лицу острым взглядом. – Как приятно встретить умных людей! Сразу видно, вы любите театр! Может быть, даже сами из артистической среды?
Её глаза не переставали ощупывать ещё более побледневшее лицо мужчины.
– Альберт Игоревич – директор школы, – пояснила Анна, улыбнувшись назойливой соседке.
– Ах, директор! – всплеснула руками та и всем своим могучим телом развернулась в сторону Альберта, вдавив учительницу в спинку кресла. – Какая трудная профессия! Представляю, как вам тяжело с нынешними сорванцами!
– Скорее, с их родителями, – пробурчал Альберт, нервно стукнув пальцами по подлокотнику.
– Когда у меня появятся детки, я с удовольствием отдам их в вашу школу! – умильно воскликнула женщина, ещё больше напирая объёмным бюстом на Анну. Если бы неуёмная соседка сидела около Альберта, то точно заглотнула бы его в себя.
– Извините, дамы, я на минутку, – не выдержал Альберт Игоревич, вскочил со своего места и бросился вверх по длинному проходу, чуть не сбив с ног какого-то старичка.
– Ах, какой замечательный у вас муж! – дама наконец-то отодвинулась от Анны, и та смогла вздохнуть свободно.
– Ну что вы, мы с Альбертом Игоревичем просто вместе работаем! – пояснила Анна и, разглядев в круглых глазах соседки вспыхнувшее пламя, развеселилась.
– Понимаю, понимаю, – рассеянно кивнула дама, думая уже о чём-то своём. – Наверное, билеты в школе распространяли для своих сотрудников?
– Что-то вроде этого, – подтвердила Анна.
– Что же он супругу свою не взял? – совершенно недвусмысленно поинтересовалась женщина, в волнении ожидая ответ.
– Альберт Игоревич не женат, – любезно произнесла учительница.
– Да что вы! – всплеснула руками дама и заколыхалась всем своим телом. – Такой мужчина, и один!
– Наверное, не встретил ещё свою единственную, – подлила масла в огонь Аня. – Вы же знаете, какие сейчас избалованные женщины!
– Не все, не все, – нервно воскликнула соседка, сложив пухлые ручки на своей груди. – Встречаются и в наше время достойные невесты!
– Ну конечно! – Анна заговорщически прошептала: – Вы знаете, у него очень тонкий вкус! Ему не нравятся девушки, которые считаются нынче эталоном красоты, эдакие худышки эфемерные! Наверное, не в то время родился наш Альберт Игоревич!
Анна сокрушённо покачала головой и отодвинулась от порозовевшей от волнения дамы. Та же, открыв маленькую зелёную сумочку, трогательным котёнком лежащую на полных коленях, достала небольшое круглое зеркальце и, близоруко всмотревшись в своё отражение, стала что-то спешно в нём поправлять. Затем с треском захлопнула крышечку и с довольным видом вздохнула.
Откуда-то сверху раздался требовательный звук театрального звонка.
– Но где же наш Альберт Игоревич? Уже третий звонок прозвенел! – Дама даже привстала с кресла, чтобы внимательно разглядеть наполнившийся зал.
– Сейчас подойдёт, не переживайте! – Анна Даниловна рада была долгому отсутствию директора и совсем не торопила его возвращение.
– Да-да, – вновь грузно плюхнулась в кресло женщина и замерла в ожидании.
Через минуту, когда свет в зале стал затухать и первые аплодисменты пронеслись по всему пространству, её громкий шёпот заставил Анну вздрогнуть.
– Может быть, с ним что-то случилось?
– Не думаю. Давайте ещё подождём. Смотрите, действие уже начинается!
Впрочем, Анна и сама начала нервничать. Может быть, на самом деле что-то произошло? Она нашарила в сумочке телефон и вгляделась в дисплей. Пропущенный звонок от Лизы? Не раздумывая более ни секунды, она вскочила с кресла и, пригибаясь, выбежала из зала.
Странно, но Альберта нигде не было. Волнуясь, Анна набрала домашний номер и услышала весёлый голос свой дочери.
– Лизонька, как ты? Ты мне звонила, а у меня ведь звук был отключён.
– Всё хорошо, мамочка, мы с Мишкой играем в лото!
– С Мишей? – удивилась Аня.
– Да, мамочка! – радостный голос девочки не оставлял сомнений, что она совершенно счастлива. – Он пришёл ко мне в гости! А как у тебя? Спектакль нравится?
– Ты знаешь, солнышко, спектакль начался, но я пока вышла из зала. Альберт Игоревич куда-то ушёл и ещё не вернулся.
– Ушёл и оставил тебя одну? – недоверчиво переспросила Лиза.
– Я пока не знаю, милая, сейчас поищу его. Играйте, дети!
– Что случилось, Лиза? – Мишка застыл с деревянным бочонком в руке. – Маме не нравится спектакль?
– Она его ещё не смотрела. Альберт Игоревич куда-то ушёл, и мама собирается его искать.
– Как ушёл? Из театра?
– Не знаю, Миш. Он вышел на минутку, но до сих пор не вернулся.
– Вот чёрт! – с досадой вскрикнул мальчик. Сердце его нервно застучало, как всегда, когда случалось что-то нехорошее. – Лиза, ты не обидишься, если я сейчас уйду?
– Почему, Миша? Из-за директора?
– Да, то есть нет. Ты не спрашивай меня, хорошо? Но мне очень-очень нужно уйти. Пожалуйста, не обижайся, ладно? Я тебе потом всё объясню!
– Конечно, иди! И не переживай, я нисколечки не обижусь! Честное слово!
– Спасибо тебе, Лиза! – Мишка пожал маленькую ладошку и бросился в коридор обуваться. – Я захлопну дверь сам!
– Хорошо, Миша! Я не знаю, что у тебя там стряслось, но будь осторожен…
– Обещаю!
Не задерживаясь на площадке, Мишка кубарем скатился вниз и выскочил из подъезда.
«Серый, Серенький!» – мысленно позвал Мишка пса, стремительно набирая скорость.
«Я на месте».
«Ты один? Альберт Игоревич ушёл из театра и может быть уже рядом с тобой. Будь осторожен. Я уже бегу!»
«Понял. Жду», – коротко ответил пёс и принюхался. Никаких новых запахов поблизости. Он взлетел на старый стол, стоящий у входной двери, и внимательно оглядел школьный двор. Никого. Бесшумно спрыгнув вниз, Волк пробрался к дальнему тёмному углу и здесь, уставившись немигающими глазами на ящик с посаженным сокровищем, замер.
«Несносные женщины!» – думал Альберт, широкими шагами поднимаясь к выходу, и чуть не сбил с ног какого-то старичка, подслеповато ищущего своё место.
– Извините, – буркнул директор, обходя неожиданное препятствие.
«Сидел бы дома, старый хрыч! Еле ходит, а туда же, в театр его понесло!» – сварливо пронеслось у Альберта в голове.
– Ничего-ничего, молодой человек, я сам виноват, задумался, – смущённо улыбнулся дедуля и покрепче ухватился за свою трость.
Поморщившись, словно от зубной боли, Альберт Игоревич добрался до распахнутых дверей и вышел из зала. Там он огляделся. Нарядно одетые люди, не спеша, переговариваясь и улыбаясь, бродили по огромному светлому фойе. Завидев невдалеке табличку «Театральное кафе», Альберт, не раздумывая, сделал шаг в ту сторону, как вдруг будто холодная мерзкая змея проползла у него по спине, цепляясь за кожу чем-то острым, а затем забралась куда-то глубоко в желудок и там успокоилась, свернувшись в ледяной клубок.
«Что-то случилось!» – громко застучала в висках кровь, и директор, чтобы не упасть, оперся ослабевшей рукой о подоконник. Его тошнило от какого-то страшного предчувствия.
– Мужчина, вам плохо? – заглянула ему через плечо юная девица, испуганными глазами вглядываясь через толстые линзы очков. – Ой, здравствуйте, Альберт Игоревич!
– Здравствуй, Соколова, – узнал Альберт свою ученицу. – Иди, иди, уже всё хорошо.
– Вы уверены, Альберт Игоревич? Может быть, врача поискать?
– Не нужно, Наташа, спасибо. Возвращайся к своим, – он дёрнул головой в сторону группки молодых людей, стоящих чуть поодаль.
– Ладно, – не стала настаивать девушка. Она направилась к своим друзьям и уже не могла видеть, как директор выпрямился и с решительным выражением лица пошёл в сторону стеклянных дверей, за которыми хорошо просматривалась вечерняя улица. Одна единственная мысль назойливо крутилась у него в голове, и она никак не была связана с сегодняшним спектаклем.
