Екатерина Александровна Балабан
Лесные байки
-Ты чего это? – удивился Вася, попытался ухватить мальчишку, но тот метнулся к стене и пропал. Совсем пропал. Словно сгустившаяся вокруг лучей света тьма поглотила его, или гулкие стены вобрали в давно окаменевший бетон его щуплое тельце.
Вася почувствовал некое неприятное, разрастающееся беспокойство. Он ожидал, что Маринка какой-нибудь веселой шуткой разрядит обстановку. Объяснит случившееся просто и легко, как умела только она. Девушка часто шутила, и вообще, всегда казалась позитивно настроенной. Однако в этот раз промолчала. Взглянув ей в глаза, Вася поразился той серьезности, с которой она смотрела прямо перед собой, мимо него, Васи, мимо стен, мимо ярких лучей фонариков, мимо всего… И молчала.
Вася тоже попытался увидеть что-то в непроницаемом мраке, ощутимо обволакивающем, вязком, душно пахнущем какими-то болотными растениями и плесенью, но ничего не увидел. Зато слух уловил слабый металлический лязг, потом ритмичный быстрый перестук где-то очень далеко.
-Уйдем? – тихо, нервно спросил он, пугаясь очень сильно чего-то непонятного, непроявившегося, но неотвратимо накатывающего за кадром реальности, – Здесь как-то слишком неуютно.
Маринка вдруг подняла фотоаппарат и стала снимать темноту.
-Гляди! Гляди скорее! – воскликнула она, – Снимай же!
Вася не сразу понял, что она имеет в виду, но потом…
Свет!
Яркий свет, родившись неясной искрой в конце тоннеля, вдруг стал расти, приближаться, а вместе с тем росли и приближались звуки, которые до того были едва различимы. Потом ударил гудок, заставляя отозваться болезненным звоном барабанные перепонки, и великолепный, сверкающий поезд вырвался из мрака, понесся на Васю с Маринкой с неотвратимостью судьбы. По стенам вослед за поездом и впереди него, побежала, зажигаясь, волна прожекторов. Шлейф из желтых листьев и мусора спиралями взвихрился вдоль серых с красным вагонов.
Вася упал, попытался уронить на пол Маринку, но вдруг понял, что ее больше нет рядом, а под потолок взвилась большая белая птица, похожая на лебедя.
Поезд налетел на Васю. Обезумевший от ужаса блогер уже приготовился умирать, когда внезапно, столкнувшись с живым телом, состав зашипел, пошел помехами, пыхнул и пропал без следа, как давешний мальчишка… Как Маринка!
Вася побыстрее поднялся, стряхнул грязь с коленей, подобрал отлетевшую к стене камеру, фонарик… Огляделся. Его сотрясала крупная дрожь.
Удивительная метаморфоза! Тоннель оказался не так уж длинен, полон обыкновенного солнечного света, пробивающегося в щели между разошедшимися бетонными блоками. Полон воздуха и влажной весенней сырости, скопившейся в прозрачных лужах на каменистом полу. От луж кверху, к зиявшим солнечным щелям, поднимался разноцветный пар. Залетный ветер шевелил прошлогодние листья и мусор на полу.
Вася пробежался по тоннелю из конца в конец в напрасных поисках Маринки, вышел с одной стороны, потом с обратной; взобрался на купол, поросший цветами Мать-и-мачехи. Долго кричал, искал, не понимал ничего и, наконец, в отчаянии и бесполезности уселся на вершине между желтых цветов.
Синяя Шнива торчала справа от Васи, удивляя яркостью и нелепостью своего присутствия среди коричневой травы. Тянулся к небу, к раннему теплу прозрачный березовый осинник, тальник распушил желтые сережки. Бликовало озеро, над ним летали, смеялись над горем Васи чайки. Три большие белые птицы выплыли из-за зеленеющего островка посреди водного простора совсем близко к берегу и к дороге. Лебеди. Вася тупо смотрел, как пара лебедей тянет друг к другу изящные шеи. «Обнимаются» – так сказала Маринка недавно.
Маринка, которой больше нигде нет и уже не будет.
Третий лебедь взвился с озера в воздух, широко раскинув прекрасные крылья. Подлетел к Васе, сделал над ним круг, низко-низко, тут же взмыл в густую синюю высь и растворился в солнечном луче, между белых, ослепительных облаков.
Байка восьмая. Бочкари
-Провел анализ всего что есть в Интернете по заброшенной деревне Бочкари. Вывод – легенда про то, что она проклята, выдумана жителями единственного жилого дома, имеющегося в деревне. Этих самых жителей сильно достали любители приключений и артефактов. Отогнать непрошеных гостей любой ценой – вот цель легенды.
Миша важно прошелся по комнате, считая проблему исчерпанной. Теперь-то точно никто не захочет тащиться на край географии, в болотистое захолустье, чтобы посмотреть на безликие развалины каких-то коровников и бань, наверняка лишенные вожделенных призраков. Не то чтобы он совсем не верил в сверхъестественное, но что-то его на этот раз оттормаживало, да и погодка, честно говоря, стояла кислая.
Однако Миша не учел целеустремленности любимых женщин. Сестры состроили мрачные лица и заявили, что поездку никто отменять не намеревался и раз решили ехать в Бочкари – надо ехать в Бочкари! А призраки явятся сами, куда их вызовут. Дочери-школьницы тыкали пальцами в фотографии, которыми пестрели любительские статьи в Интернете и утверждали, что гробы никто из заброшки не убирал, вот же они, гробы, стоят! Как вообще можно не съездить и не посмотреть на такие восхитительные гробы?
Как будто эти самые гробы были неотделимы от пейзажа Бочкарей, как Стоунхендж от Солсберийской равнины!
Племянница подступила к Мише великолепной грудью и заявила, что выводы сделает сама, когда увидит и почувствует. Нечего анализировать чужую писанину. У нее был свой интерес. Она пахала 24/7 в Москве, в кой-то веке вырвалась на выходные к родным. Ей хотелось движухи и перемещений, все равно какой и куда, с призраками или без. И, если теперь Бочкари отпадут, а родственники зависнут на грядках, это же катастрофа, и жизнь насмарку!
Миша переглянулся с Мужем Старшей сестры, молчаливо ожидающим в сторонке, чья возьмет. Этому самому Мужу очень хотелось под теплое одеялко с баночкой пивка, а не в неведомое далеко за насморком.
-Мы едем! – уверенно заявила Жена Миши, заметив переглядки, подхватила пакет с пирожками в одну руку, разноцветного белого с сиреневым Шпица в другую, и ринулась к великолепному, красному «Китайцу», припаркованному в палисаднике.
Остальные женщины тоже похватали кто рюкзаки, кто котомки, и направленным шагом покинули теплые комнаты, где вкусно пахло вчерашними щами и холодным шашлычком.
-Эх! – сказал Миша и пошел за всеми.
-Эх! – поддержал его Муж старшей Сестры.
Рассортировались по трем машинам, проверили еще раз комплектность пирожков, бутербродов, термосов с душистым чаем, выкинули прочь баночки с пивом – на алкоголь в дороге табу. Женщин усадили за руль и двинулись навстречу тайне. Заслуженный «Немец» впереди, механический «Наполеончик» посередине» и роботизированный «Китаец» замыкающим.
Кругом распускался, одевался листвой майский холодный лес, просторные поля стелились по краям дороги коричневыми и зелеными квадратами, мимо окон проносились сонные деревни, прикрытые утренними сизыми облаками. Постепенно, пока продвигались к цели, небо очищалось, тучи поднимались выше, белели и, наконец расходились, пропуская в синие небесные окошки теплые солнечные лучи, от которых сразу становилось радостнее внутри.
В арьергардном «Китайце», наполнясь нежданным солнышком, Миша тоже чуточку повеселел, вместе с Женой и детьми взялся втихую от остальных путешествующих пожирать припасенные пирожки. Тем временем, «Немец» и «Наполеон», свернув на пустынное, гладкое Городецкое шоссе обрадованно сверкнули зеркалами, изобразили антраша немытыми боками и понеслись, выбивая пыль из-под «копыт» с такой скоростью, что пирожки, у пытающихся поспеть за ними в «Китайце» пошли обратным ходом.
В панике Миша принялся сигналить, умоляя сбавить обороты хотя бы до 120, иначе как же быть с пирожками, а особенно с роботом, злобно фыркающем на хозяев из бортового компьютера и требующим более неспешной езды.
Притормозили в угоду жующим. Однако некоторое время спустя, позабыли об обещании и опять ломанулись вперед с реактивной скоростью. Женщины за рулем – это вообще особая магия. Они то несутся так, что кажется автомобиль сейчас обратится в самолет, то позорно плетутся за какой-нибудь говновозкой, опасаясь встречки, хотя эту встречку в бинокль не разглядеть; то сломя голову бросаются под откос по малопроходимой тропе, то в страхе замирают над лужей, которую спокойно перейдет мышь, не замочив хвостика. Именно так и протекал весь путь до вожделенных Бочкарей. Неслись, тормозили, закрыв глаза обгоняли, поворачивали на полном ходу, неожиданно пугались и прятались за трактор от неведомых опасностей. Мише и его семейству пришлось отложить пирожки до лучших времен, а то только начинаешь наслаждаться – глядь, «Наполеон» с «Ветераном» уже далеко впереди и надо догонять.
Долго ли, коротко ли кавалькада жаждущих острых ощущений родственников передвигалась по ухоженной трассе, хорошая дорога неожиданно взяла да закончилась. Совсем. Грунтовка на повороте, со следами древнего асфальта, встретила путешественников неласковой усмешкой. Особенно впечатлил хлипкий дощатый мост над узенькой речкой, настеленный лет этак сорок назад.
Миша походил вокруг моста, посоветовался с навигатором, почесал затылок, чувствуя холодок опасности в солнечном сплетении и желание немедленно поворотить назад. Шпиц, выпрыгнув из машины, бегал вокруг его ног просительно заглядывая в глаза и тявкая – нервничал и просился домой. Мост, как предлог сбежать, никого не убедил, тогда Миша, взглянув в умоляющие глаза Шпица, пошел на хитрость, заявив, что вообще-то нужная деревня находится десятью километрами дальше и сворачивать в эти дебри не было никакой необходимости. У всех остальных навигаторы отказали напрочь, Интернет ловился жалкими урывками, поэтому, делать нечего, поверили Мише и развернулись. Снова под колесами приятно зашуршал ровный асфальт. Снова вместо унылых гримас и сомнений на лицах возникли радостные улыбки. Ненадолго. Километра через полтора проснувшийся навигатор «Ветерана» выдал обновленную информацию. Оказывается, деревня все-таки ждала под сенью темного леса, сомкнувшегося над дорогой, за видавшим виды мостом, грозившим рухнуть в шуструю речку Мичу.
Миша обреченно вздохнул. Стало быть, не судьба. А чего не судьба сам не понял. Только ему почему-то показалось, что неспроста прояснившееся было небо опять пошло тучами. Неспроста лесные тени чернее на той, темной стороне, за мостом, чем на этой, приветливой. Неспроста стихший было ветер поднялся опять, едва машины в отчаянном порыве перескочили хлипкую преграду.
Муж старшей Сестры, снова выдал глубокомысленное «Эх», на женскую целеустремленность, странноцветный Шпиц печально тявкнул перед эпическим перелетом на другую сторону реки. Прекрасные же путешественницы жаждали погружения в неизведанное. Эта жажда, щекотала у них под ложечкой, заставляла сбиваться дыхание. Любые трудности казались им пустяками, а страхи вместо того, чтобы отпугивать притягивали. Барышни проигнорировали Мишины предостережения и продолжили двигаться вперед, невзирая на сложности разного рода, которые то и дело встречались на пути.
