Edd Jee
Стеклянная комната
*** 7 ***
Ночью Элияне плохо спалось. Она забывалась тяжелой полудремой, но вдруг вздрагивала и потом долго не могла понять, где она находится. Когда за плотно закрытыми ставнями забрезжил рассвет, девушка уже давно лежала без сна. Но за так и не запертой на ночь дверью не было слышно ни звука. И девушка все ждала, что кто-нибудь проснется, и тогда и ей можно будет встать и выйти.
– Я так и думала, что ты еще спишь! – воскликнула Джули, запрыгнув на кровать и заглянув Элияне в лицо. – Я на всякий случай всем запретила громко разговаривать в коридоре!
– Я спала? – удивилась девушка, зевая и потягиваясь. – Наверное, я только уснула.
– Ничего, потом выспишься, – заявила Джули, спрыгивая с кровати и стаскивая одеяло. – Пора вставать. Мы уже чай вскипятили для завтрака. У меня есть пачка печенья, я правда папе еще об этом не говорила. Давай, ты скажешь, что это твое печенье? Чтобы он меня не ругал…
– Хорошо, – согласилась Элияна.
– Тогда пойдем быстрее, – заулыбалась Джули.
Дождавшись пока Элияна оденется, девочка повела ее к себе в комнату. На столе, на обрезке грубой доски стоял небольшой закопченный чайник. Рядом с ним три железных кружки и миска с остатками ужина.
– Садись на мою кровать, а я сяду на табурет, – велела Джули, подводя девушку к столу. – Сейчас папа придет, и мы будем пить чай.
После завтрака, во время которого только одна Джули, покачиваясь на табурете, весело лопотала обо всем на свете, девочка, дождавшись, когда ее отец уйдет, повела Элияну на кухню, показать, где что стоит. Вымыв там кружки и миску, они отправились на задний двор, где, отгороженный несколькими невысокими заборами, имелся небольшой огород с овощными грядками. Тетя Полли уже была здесь. Собирала какие-то зеленые круглые плоды с невысоких кустиков, подпертых палками.
– А я думала, грядки с другой стороны, – поделилась своими наблюдениями Элияна.
– Там тоже есть, – согласилась Джули. – Только за теми грядками тетя Роза и Милли ухаживают. А здесь мы с тетей Полли. Мы сейчас немножко поработаем, а после обеда нам обязательно удастся улизнуть от моего папы. Хотя, надеюсь, с тобой он меня и так будет отпускать. Там, – она махнула в сторону многоэтажек, – намного интереснее. И даже конфеты можно найти.
– А где твой папа? – спросила Элияна, осматривая двор. – Ты говорила, он где-то здесь машину чинит.
– Чинит, – согласилась Джули, указывая куда-то в сторону. – Вон там, в гараже. Он его сам строил. Мы кирпичи вместе носили. Мы тогда с ним каждый день по многу раз уходили отсюда, чтобы найти что-нибудь нужное. Классно было. Жалко, что он больше ничего не строит, и теперь почти все время в гараже. Зато у нас теперь есть свет, правда не всегда.
Элияна внимательно осмотрела стену дома, куда указала Джули. Вместо одного из окон были прилажены ворота до самой земли. Одна створка была приотворена, и оттуда доносился какой-то стук.
– Ясно, – проговорила Элияна. – Пойдем помогать тёте Полли?
– Пойдем! – воскликнула Джули. – То-то она обрадуется.
Когда солнце поднялось выше, тётя Полина ушла готовить ужин, и уборкой урожая остались заниматься Элияна и Джули. Со слов девочки стало понятно, что такое обилие разных плодов как сегодня большая редкость, и надо всё-всё обязательно собрать до темноты. А еще, что это значит, что работать в огороде придется весь день.
– Что, я разве не понимаю, что это важно? – бурчала Джули, собирая помидоры в ведро. – Я же не маленькая. Но завтра я сбегу с самого утра.
По мере наполнения ведер, Элияна относила их внутрь. Тётя Полли велела высыпать помидоры в коробки, которые до этого еще предстояло принести из одной из комнат в зарешеченном коридоре. Наполненные коробки, так же по велению тети Полли она оставляла в холле.
– Зови Кроху к столу, – сказала тётя Полли, когда помидорами заполнился десяток коробок. – И Канса тоже позови. Обедать скоро будем. А я пока пойду в передний двор, посмотрю какой там урожай. Сдается мне, мы сегодня славно пополним запасы в кладовой, а вечером устроим праздничный ужин.
Услыхав про обед, Джули вприпрыжку побежала за отцом, а Элияна решила сначала добрать оставшееся полупустым ведро, а уже потом, высыпав его в одиннадцатую коробку, отправилась в уборную умыться. Когда она вернулась на кухню, все уже были в сборе.
– Элли! – воскликнула Джули, увидев ее в дверном проеме, – иди сюда, я тебе место заняла.
На протяжении всего обеда, состоявшего из овощного супа и пюре из каких-то корнеплодов, а также сладких пирожков, Джули заботливо ухаживала за Элияной, всякий раз подкладывая ей в тарелку все самое вкусное. И сама, сидя на высоком табурете между отцом и своей новой взрослой подругой, казалась очень довольной. Ее даже не смущало то, что после обеда нужно будет дальше собирать помидоры. А еще ведь там были грядки с огурцами и перцем, и несколько ягодных кустов.
После вполне приятного обеда, где настроение портило только чересчур уж негативное к ней отношение Розы, Элияна в компании Джули и ее отца отправилась на задний двор. Собрав пару ведер помидоров, Канс вернулся в свой гараж, где продолжил чем-то стучать. Настала очередь огурцов. А затем и ягоды. Тётя Полли, подоспевшая к тому времени, собирала смородину в глубокую миску очень быстро. У Элияны так не получилось, и она все больше хмурилась.
– А девчонка-то уже спит совсем, – воскликнула тётя Полина, переходя к следующему кусту. – Отнеси-ка ее в комнату, да под одеяло уложи. Раздеть не забудь.
Элияна вздрогнула и, не сразу сообразив, что обращаются к ней, вопросительно уставилась на пожилую женщину.
– Ну что сидишь-то? – возмутилась та, – или права Роза, и ты и правда совсем дурочка? Девочка в тебе души не чает. Это же кратчайшая дорога к сердцу ее папаши. А ты ушами хлопаешь.
– Дурочка? – переспросила Элияна. – А что это значит? И как можно ушами хлопать?
Вздохнув, тётя Полина махнула рукой и продолжила собирать ягоду. Элияна перевела взгляд на Джули. Та сидела на перевернутом тазу и, обняв ведерко, в которое собирала ягоду, мирно посапывала. Встрепенувшись, Элияна вскочила и, подхватив девочку на руки, заспешила к дому. Джули, открыв глаза, заулыбалась и, обняв Элияну за шею, положила голову ей на плечо. Легкое детское дыхание щекотало шею.
– Ты ведь никуда не уйдешь? – спросила она сонным голосом, пока Элияна ее раздевала и укладывала. – Ведь не уйдешь? Не уходи…
– Не уйду, – ответила та, присаживаясь рядом на опрокинутый на бок табурет.
– Никогда-никогда? – переспросила девочка.
– Надеюсь, никогда, – искренне проговорила Элияна, чуть помедлив.
Джули к тому времени уже крепко спала, уцепившись рукой за ее большой палец. А Элияна сидела рядом, склонившись над ней, и не в силах была отвести от нее взгляда. Девочка была такая маленькая, и ее хотелось защищать.
– А я уж думал, вы сбежали, – негромко проговорил Канс. – Я был уверен, Кроха сможет уговорить тебя на эту авантюру.
Вздрогнув, Элияна подняла голову. Мужчина стоял в дверном проеме, прислонившись к колоде.
– Она уверена, что со мной ты ее отпустишь, – ответила она, высвободив палец из руки девочки. – Ей здесь тесно. Но она ведь всегда возвращается?
– Да, – согласился Канс. – Она единственная, кто не боится этого сумасшедшего мира. Она родилась уже здесь. А я боюсь, боюсь и ее потерять.
Не зная, что сказать, Элияна встала с табурета и вышла из комнаты. В коридоре она остановилась, решая, отправиться ли ей во двор, чтобы продолжить собирать ягоду, или же тоже немного отдохнуть. Канс, выйдя за ней следом, улыбнулся на прощание и, вернувшись в комнату, притворил за собой дверь.
Элияне захотелось побыть одной.
*** 8 ***
В комнате было темно и неуютно, и пахло влажной пылью. Ставни на окнах все еще были закрыты, запертые на висячий замок изнутри. За прошедшие сутки Элияна так ни к чему и не прикоснулась здесь, кроме кровати и стула, на который на ночь повесила свою одежду. Все здесь оставалось так, как было после вчерашней уборки, которую затеяла Джули. С ней было весело, а потом девочка ушла к себе, и Элияна осталась одна. Она заперлась, как ей было велено, и не найдя ничего лучшего что можно было бы делать в темноте, легла спать. Она крутилась волчком в постели, вздрагивала, едва начинала проваливаться в сон, и ей навязчиво казалось, что если с ней что-то случится, ей не смогут помочь, если дверь будет заперта. И она отодвинула задвижку, но и потом до самого утра не могла заснуть.
Из мебели, помимо слишком широкой, на взгляд Элияны, кровати, в комнате имелся комод, заполненный чьими-то чужими вещами. Зеркало над ним. Небольшая полка в углу у комода. Скамейка и несколько крючков для одежды у двери, на одном из которых висела темно-красная куртка. Рядом с кроватью стоял стол с выдвижными ящиками. Четыре мягких стула, выставленных в ряд вдоль стены, и один около стола. Потолок был заклеен цветными страницами из журналов, таких же, какие лежали на подоконнике. А по бокам от окон висела ярко-красная ткань чуть присборенная плетеными тесемками. Джули сказала, что это шторы.
Тот, кто не так давно жил здесь, не собирался никуда уходить.
Элияна, будто боясь кого-нибудь потревожить, беззвучно прошла к кровати и села на краешек. Как знакомо. Точно так же она сидела вечерами в своей квартирке, запертая до утра, привыкшая уже все чего-то ждать, и отчаявшаяся дождаться.
В дверь тихонечко постучали, и она со скрипом отворилась. Элияна не сразу поняла, что это произошло на самом деле, так сильно она задумалась.
– Можно? – послышался голос Канса. – Я принес ключ от замка на ставнях.
Элияна подскочила к двери, потом кивая попятилась, а едва мужчина вошел в комнату, опустилась обратно.
– Замки здесь все смазанные, так что этот легко откроется, – заговорил Канс, не дождавшись слов от Элияны. – Я сейчас отомкну его. С открытыми ставнями здесь будет светло и уютно. Только на закате их нужно будет обязательно закрыть обратно.
– Хорошо, – прошептала Элияна.
– А ты специально не замыкаешься? – спросил Канс, отворив оконные рамы. – Или это Джули не объяснила тебе, как это сделать?
– Объяснила, – ответила Элияна. – Я замкнулась сначала, а потом…
Она замолчала, не зная, что именно говорить.
– Ясно, – проговорил Канс, отмыкая замок.
Со скрежетом ставни распахнулись, и в комнате стало очень светло. Девушка даже зажмурилась и отгородилась от света ладонью.
– Джули очень хорошая девочка! – воскликнула вдруг Элияна, подавшись вперед.
– Уж я-то это знаю, – согласился Канс, отстраняясь от окна.
Он улыбался так, что Элияна даже позабыла, что еще хотела сказать.
– А сколько ей лет? – спросила она чуть погодя.
– С этим все сложно, – ответил Канс. – Мы давно потеряли счет дням. Да и с временами года здесь не все в порядке. Они проявляются без всякой логики. Сегодня конец лета, а завтра уже может быть начало весны. А однажды зима длилась не меньше полугода, хотя обычно очередной сезон продолжается не больше пары недель.
– А приблизительно? – с некоторой мольбой в голосе спросила Элияна. – Сколько?
– Лет пять, наверное, – немного подумав, ответил Канс. – Ровно столько, сколько продолжается это безумие. В тот день, когда все это началось, маме Джули оставалось доходить беременность всего две недели. Правда она их так и не доходила. Это должен был быть наш второй ребенок, а стал единственным. Но роды прошли благополучно. Здесь, в этом самом здании, только в запечатанном сейчас крыле. Мы забрались туда через окно. Как сейчас помню тот кошмар. Сейчас-то живется вполне сносно, а тогда мир стал будто резиновым, и изгибался во все стороны, стоило только отвернуться. Твердые предметы стали мягкими как желе. Некоторые дома проваливались под землю, а потом на их месте появлялись другие. Вот и наш дом исчез бесследно, а тот, что сейчас на его месте, совсем другой. Это было даже хуже, чем кошмар. Но ты, наверное, и сама это помнишь? У вас ведь наверняка было что-то подобное? Мы уже встречали людей из других миров, и везде было то же самое. Наверное, мы все из разных миров. Помнится, мы как-то сравнивали, поначалу. Оказалось, что все мы жили вроде бы в этом самом городе, только у каждого он имел свое название. Абсолютно все было другим, пусть и отличалось лишь незначительно. Континенты, океаны, города и страны. Тех людей, которые были со мной тогда, давно уже нет, а с теми, что сейчас здесь, мы не сравнивали…
– В моем мире все в порядке, – коротко ответила Элияна. – А что такое страны?
Канс, не найдя что ответить, лишь удивленно смотрел на свою собеседницу.
– У нас не было никаких стран, – продолжила она. – И городов давно уже нет.
– Нет стран? – переспросил он. – Твой мир очень отличается от этого. Но раз ты здесь, значит и он начал сходить с ума.
– Мой мир сошел с ума уже очень давно, – горько проговорила Элияна. – Знаешь, я ведь никогда не общалась с детьми, и видела их только издалека. Как и мужчин. Меня всегда окружали ровесницы. Сначала девочки, потом женщины. Учителями и воспитателями были женщины. Коллеги и наставники на работе тоже только женщины. Я сколько себя помню жила в интернате для сирот. В моих документах написано, что мои родители погибли на рабочем месте. Корпорация по достижении мною совершеннолетия обеспечила меня работой в соответствии с моими задатками, и жильем. Зарплата неплохая, и мне даже хватало бы на развлечения, если бы они были мне нужны. – Она тяжело вздохнула и продолжила, – я уверена, что мои родители живы. По крайней мере, живы были, когда я думала о них в интернате. Может быть, они и сейчас продолжают работать на корпорацию, только уже бесплатно. Наверняка они не имели права заводить детей, вот меня и отняли у них. Если бы я была сиротой, меня бы навешали. Бабушка или тетя. Или еще кто-нибудь, как многих других. Но ко мне никто никогда не приходил. У моих родителей не было права иметь детей, и его нет и у меня, и никогда не будет. А чтобы исключить всякую возможность, мне дали квартиру в женском общежитии, куда не сможет войти ни один мужчина. И там я каждый день заперта с вечера и до самого утра, до времени, когда нужно идти на работу. А днем я заперта в офисе, в своем крохотном кабинете. После работы строго домой. По пути можно зайти в бар, или кафе… для женщин. Мой рабочий график и маршрут передвижения составлены так, чтобы пресечь любую возможность встречи с мужчиной. На работе моими клиентами были только женщинами, и меня обслуживали, куда бы я ни обращалась, только женщины. И в свой единственный выходной за десятидневную неделю я могу перемещаться только по определенным маршрутам, и только до разрешенных общественных мест. И таких как я немало. Многие женщины, да и мужчины наверняка тоже, создают союзы, неофициальные, конечно, друг с другом. Но это не для меня. Я это точно знаю, я однажды пробовала, но… Конечно, корпорации проще было бы меня стерилизовать, чем караулить денно и нощно, но они никогда не пойдут на это. Мир между корпорациями довольно хрупок, и здоровые женщины детородного возраста могут понадобиться. А вот лет через пятнадцать…
Канс молчал и, кажется, даже боялся пошевелиться. Так и стоял у окна.
– Так что это мой мир сумасшедший, а этот… этот… болен, наверное. А то, что я здесь, отчасти мой выбор.
Она поднялась с кровати и отправилась к двери.
– Не могу больше сидеть в клетке и заниматься чем-то бесполезным. Последние десять лет я выслушивала никчемные жалобы. Вот, а теперь сама жалуюсь. Извини. Я просто не привыкла с кем-то разговаривать просто так, не по работе, вот и вывалила все на тебя.
Она отворила дверь и на пороге обернулась.
– Спасибо, что открыл мне окна,—проговорила она, через силу улыбаясь. – Так намного лучше. Надеюсь, у меня получится вечером закрыть их. Но дверь я уж точно не смогу запереть.
Она отвернулась и шагнула за порог.
– Подожди, – позвал Канс.
Элияна обернулась и вопросительно посмотрела на него. Несколькими широкими шагами он пересек комнату и, схватив девушку за руку, затянул внутрь. После выглянул в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, и плотно закрыл дверь.
Щелкнула задвижка.
