Дмитрий Юрьевич Сычёв
Осколок
Кровь брызгами покрывала его лицо.
Дварф стоял один. Невдалеке были слышны удалявшиеся из леса тонкие вопли. Совсем рядом у его ног лежали два трупа. Тот, с которого Далур встал, всё ещё сжимал в руке нож. Дварф поспешно ощупал свою кольчугу на животе. Выдержала. Цела.
– Далур! – издалека донесся крик Арди.
А с другой стороны, из глубин тёмного леса, приближалось многоголосье.
Далур наступил на горло зеленокожему подкованным сапогом и не без труда вырвал топор, языком ощупал пустую десну и сплюнул кровь.
Позади пропела тетива, и стрела больно толкнула в спину.
Далур развернулся и кинул предпоследний метательный топор. Тот врезался в грудь гоблина, сбив его на землю. Дварф зло сплюнул и скользкой от крови перчаткой покрепче сжал топорище.
– Живой! Бежим! – крикнул дварф и помчался к едва видимому вдалеке огоньку.
Тонкие голоса гоблинов слышались уже ближе. Много голосов. Они доносились отовсюду и надвигались подобно лесному пожару сплошной стеной. Зеленокожие предвкушали кровь и бежали, уже не таясь.
Небо начинало светлеть.
***
Несмотря на то, что Адрей шёл всю ночь, торопясь попасть в некогда родную деревню, баня и свежая одежда его взбодрили. Голова была тяжёлой, но в остальном он чувствовал себя неплохо.
«Хрена лысого я тут сидеть буду, всё-таки потолковать с этим Толсом стоит. Гарон, конечно, тут голова, но у меня уже давно своя на плечах».
Адрей засунул кинжал за голенище и повесил булаву на широкий воинский пояс. Заплечный мешок отправил в сундук.
Мужчина вышел на крыльцо, вдохнул полную грудь свежего воздуха и огляделся.
Всё здесь осталось как в его детстве.
В городе всегда кипит жизнь. Окраины обрастают всё новыми домами, шумит множеством голосов рынок. Старший бригады каменщиков переругивается с упрямым стражником под протяжное мычание волов, впряжённых в телеги с тёсаным камнем. В ратушу спешит гонец, криками разгоняя толпу. Город не замирает ни на минуту. Даже ночью во всех его уголках что-то происходит. Будь то громилы, отбирающие тощий кошель у припозднившегося путника, или стражники, прячущие в караулке выпивку от приближающегося проверяющего.
Здесь же стояла тишина. Редкий лай собак или хлопок дверью скорее подчёркивал её, нежели нарушал.
Первым делом Адрею нужно было сходить на постоялый двор. Для небольшого посёлка комнат там в избытке, и они обычно пустовали. Лишь в главном зале собирались вечерами селяне, чтобы за разговором с соседями пропустить кружечку ароматного пива с густой шапкой пены да поесть горячей снеди. Стражники, скорее всего, заселились туда. У них можно вызнать, где искать Толса.
Адрей повернул на главную улицу посёлка и увидел невдалеке две удалявшиеся спины в форменных куртках, и прибавил шаг, стараясь догнать их. Их разделяло шагов пятнадцать, когда стражники свернули за угол дома. Адрей ускорился, но услышал окрик и остановился.
– Гар! – донёсся из-за угла незнакомый голос. – Хорошо, что встретил. Голубь пришёл, и Толс тебя к себе зовёт.
Адрей застыл на месте и прислушался – повиновался предчувствию и не вышел к стражникам.
– Так и что? Никак искать наконец пойдём? – весело хохотнул другой голос. – А то я себе уже всю задницу просидел в этой дыре. Да и местные косятся волками дикими, того гляди вилы в пузо воткнут.
– Ага, искать, – в тон ответил первый, и все трое рассмеялись. – Ты давай не трепись. Лучше беги к Толсу.
– Где он?
– У себя на дворе.
Звуки шагов в тяжёлых солдатских сапогах стали отдаляться, пока не затихли.
Адрей прижался к стене и, стараясь понять услышанное, нахмурился. Почему они смеялись? Что смешного в том, что пришёл ответ из города, и теперь надо будет искать селян?
Адрей отодвинулся от стены и быстрым шагом пошёл к постоялому двору. На подходе к нему увидел, что стражники разделились: двое уверенно нырнули через небольшие ворота на задний двор, где летом стояли столы и вечерами отдыхал народ, третий же пошёл прямиком внутрь. Адрей нырнул за ним следом.
Трактирщика, как и прислуги, в столь ранний час за стойкой не оказалось. Тяжёлые шаги раздавались на лестнице, ведущей на второй этаж к комнатам.
Адрей тихонько прикрыл дверь и, ступая как можно тише, пошёл к лестнице. Наверху скрипнула и оглушительно громко в тишине пустого постоялого двора захлопнулась дверь.
Адрей беззвучно перескакивал ступеньки, спеша наверх, и молил Держателей Мира, чтобы ни одна из них не скрипнула у него под ногами. Из-за дальней от лестницы двери раздавались очень тихие голоса. Адрей шмыгнул к ней.
– …игде не носит. Ходили вот ноги размять, не могу уже на жопе сидеть. Квадратная совсем от лавок! Толс, мне Вин как сказал, что ты меня ждёшь, так я сразу и прибежал!
– Глаза только селюкам мозолите. Ладно. Голубь прилетел, есть ответ, – Толс отвечал тихо, и сквозь закрытую дверь было едва слышно. – Через четыре дня Гарви со своими пройдут по старому тракту. Нам надо будет их там встретить и вместе пойти к этой погани бородатой забирать товар. В этот раз очень рискованно. Эти уроды одичавшие стали больно жадничать.
– Да урезонь их попробуй, – с какой-то обидой снова заговорил тот, что обращался к Толсу – Их там сотни полторы. Я тогда на их вождя не так посмотрел – нос теперь набок свернут и не дышит ни хрена. А хруст до сих пор у меня в ушах стоит.
– Ты бы лучше радовался, что живой остался. Твоё дело было орочью мразь в клетки засовывать, а не Карагазу глазки строить. Тоже мне, нашёл кому. С него и грохнуть станется, а из-за тебя никто не станет с ними ссориться. Проще сделать вид, что не было тебя. Всё! Ищи давай Гарона и скажи ему, что пришёл, мол, ответ: после полудня выдвигаемся в леса на поиски селян, – Толс хохотнул. – А чтобы силы были, пусть нам паёк соберёт на несколько дней да пива выделит. Нашим всем тоже сообщи. Хватит шарахаться по посёлку на виду у местных. Встанем пока у старого тракта и будем там ждать обоз. И ещё одно. Людям Гарви пока ни слова о том, что везём в этот раз не орков. Его бойцы пока ничего не знают. Вдруг занервничают и всё запорят. Мы тогда денег не увидим. А если я их не увижу – лично отрежу самый длинный язык. Ну, давай. Засиделись мы тут. Покажем местным, что мы тут по службе!
– А дварф с этими следопытами?
– А что они? Пусть гуляют, где хотят. Сейчас вроде пошли гоблинов ловить. Если повезёт, там и останутся. Если найдут кровобородов – это будет их большая ошибка, а не удача. Да и, если что, с нами им не тягаться – нас втрое больше. Хорошо бы их, конечно, в леса на корм зверью определить… Вдруг случайно увидят нас на дороге… Посмотрим.
В комнате заскрипели половицы, и Адрей быстро шмыгнул назад на несколько шагов. Нарочито громко топая, он подошёл вновь к двери и постучался.
Почти сразу дверь открылась. Перед ним стоял тот самый стражник, за которым Адрей сюда и пришёл. В глубине комнаты у окна за столом сидел мужчина средних лет и задумчиво крутил в руках туго скрученную в кольцо бумажку. Большие карие глаза на правильном лице с двухнедельной щетиной внимательно смотрели на Адрея.
– Ты Толс? – Адрей спросил у стоящего перед ним стражника.
– Нет. Я Толс, – мужчина у окна встал и подошёл к Адрею. – А ты кто и зачем меня ищешь?
– Я Адрей. Приехал вот проведать своих. Жил тут девять лет назад. С час как пришёл, а тут беда такая… – нарочито сбивчиво зачастил мужчина. – И вот, я к вам сразу же направился. Помощь, значит, свою предложить хочу. Я всю округу знаю как свои пять пальцев, и если нужно…
– Спасибо тебе, Адрей, – Толс перебил его и ободряюще хлопнул по плечу. – С нами опытные следопыты пришли. И сами мы сегодня же пойдём на поиски. А ты лучше своим с хозяйством помоги. Работы много сейчас. Знай: я сделаю всё, чтобы найти твоих земляков в ближайшее время, если это только возможно, – Толс тепло, с участием даже, посмотрел в глаза Адрею.
«Вот сука», – подумал он, но лишь дружелюбно улыбнулся и сказал:
– Если что надо будет – только скажите.
– Да, пожалуй, тут ты нам можешь помочь. Еды надо на девять человек на несколько дней и пару маленьких бочонков пива. Не разбавлять только – мы сами. Мы уйдём сразу после полудня, так что поторопись.
– Конечно! Спасибо вам! Вся надежда сейчас только на вас. Пойду Гарону скажу, он трактирщику распоряжение даст. Если ещё что надо будет – только дай знать. Лишь бы людей найти удалось.
– Мы найдем их, Адрей. Не переживай. Я обещаю.
***
Уже давно рассвело, и солнце почти доползло до зенита. Не было видно и слышно никаких признаков погони. Далур не мог уверенно сказать, когда именно они оторвались от зеленокожих, просто крики в лесу стали понемногу затихать, пока не пропали совсем.
Всю ночь руна Очага исправно указывала направление в посёлок. Её ровный свет вёл на юго-восток. Трое успели удалиться от болот, прошли приличный отрезок пути по старому тракту и свернули в леса близ Каменной Топи. Шли быстро. Несмотря на усталость, приходилось постоянно подгонять себя, когда организм сам по себе незаметно замедлял шаг. Остановились лишь единожды на считанные минуты.
Далур быстро, но внимательно осмотрел щёку Молчуна. Меж рваных краёв раны влажно поблёскивала белоснежная на фоне грязной кожи кость. Далур наспех зашил щёку, да играл потом желваками, пока ему самому грубой нитью прихватывали почти оторванное ухо.
– Арди, дай-ка сюда свой платок, повязку сделаю, – дварф требовательно протянул широкую ладонь к девушке.
Она на секунду замялась и грубо отрезала:
– Хрена. С рубахи полоску дери…
Дварф опешил и удивлённо уставился на неё.
– …Ну или давай я, – Арди быстро оторвала две широкие полосы от несвежей рубахи и протянула Далуру. – Платок не дам. Считай, что этой мой дамский каприз.
Дварф поворчал в бороду, взял тряпки, пропитал какой-то вонючей бурдой из склянки, бережно хранимой им в заплечном мешке, и одну сунул Молчуну:
– Прислони-ка ко шву и держи хорошенько. Грязь вытянет и не даст ране сгноиться. Ежели повезет, конечно. Зубы-то покрепче сожми. Поначалу драть будет, как просоленной семихвосткой.
Сам дварф притянул тряпку к уху и мощно выдохнул. Кулаки его непроизвольно сжались, а на глазах выступили слёзы.
У Молчуна вырвался короткий стон, в первые мгновения ему показалось, что его клеймят калёным железом, как захваченного в набегах раба, но боль быстро ослабла. Она всё ещё жгла щёку, но кричать во всё горло уже не хотелось.
– У вас все снадобья такие? Микстуру твою хрен проглотишь – по вкусу как орочье говно, теперь это, – Молчун судорожно и неровно дышал. – Сука, лучше бы углем прижгли.
– Зато помогает. Ты бы хотел, чтобы рожа у тебя загнила? Хрен его знает, чем там эти гоблины свои копья мажут. А мы, дварфы, знаешь ли, и потерпеть можем. Видимо, мы одни ценим результат выше удобства… – проворчал Далур, закинул вещи на плечо и энергично зашагал дальше, будто не было бессонной ночи, полной тревоги, драк и изматывающего бега в тёмном ночном лесу.
Молчун криво усмехнулся и вяло последовал за Далуром и Арди.
Уже перевалило за полдень, когда они подошли к Каменной топи. Настроение жителей не изменилось. На встреченных возле посёлка людях были всё те же угрюмые лица, та же печать молчаливой суеты и густая аура тревоги. Только народу было меньше – все уже давно разбрелись по своим рабочим местам.
– Эй! Арди! – к ним по полю бежал Гейб и размахивал руками подобно мельнице. Вскоре он уже был рядом. – Вас там Гарон кличет. Наказал мне у ворот дожидаться и, как только вы появитесь, к нему отправить. Фух. Давайте скорее, я провожу.
– Чтоб ему! Что за срочность? – прижимая замызганную и побуревшую от засохшей крови тряпку к уху, проворчал Далур. – Умыться бы да пожрать, а потом можно и к Гарону. Как тебя там… Гейб! Час не подождёт это его дело?
– Не-а. Наказал срочно вести. Говорит, дело неложное. Не, не так. Неотложное. А где твой щит и шлем? В битве потерял? – в голосе Гейба зазвучал неподдельный интерес и восхищение.
– Пошли давай к Гарону. Неча языками тогда чесать. Сам сказал, неотложное, – раздосадовано буркнул дварф и быстро зашагал дальше.
Дверь им открыл сам Гарон. Когда он увидел, что пришли наёмники, то немного расслабился и облегчённо выдохнул.
– Заходите! Я вас очень ждал! – он сделал шаг в сторону, пропуская пришедших в дом. – А ты, Гейб, молодец! А теперь иди к отцу на деляк, ему там помощь лишней не будет.
Старик не стал дожидаться возражений паренька и закрыл за собой тяжелую дверь.
Как только трое зашли внутрь, со скамьи вскочил крепкий мужчина среднего роста с пристёгнутой к поясу булавой, до этого барабанивший по столешнице пальцами.
– Сядь, Адрей! – твёрдо сказал Гарон и устало поморщился. – Не наводи ты суеты! И вы тоже сядьте. Разговор к вам есть. – Староста подождал, пока все рассядутся за столом, и продолжил: – Вы никого у гоблинов не нашли?
– Пока нет. Ночка вышла не из лёгких. Но теперь мы знаем, что у гоблинов их ни хрена нет. И не было их там никогда, – ответила Арди за всех. – Кстати, скажи своим, чтобы севернее деревни не ходили. Настрого запрети! Наделали мы дел у зелёных. Так что пусть все поосторожнее будут на всякий случай.
– С кровью? – коротко спросил Гарон.
– С кровью, – кивнула Арди.
– Н-да… – Гарон ещё больше осунулся. – Этого нам только не хватало. Но что поделать, дело сделано. И впустую. Эх-х-х… Ладно. У нас тут кое-что выяснилось. Адрей, расскажи им, что слышал.
Тот ждал, пока его спросят, и сразу энергично начал пересказывать подслушанный разговор.
– С-сука, – шепеляво пробасил Далур, когда мужчина закончил короткий рассказ. – Я зубов лишился и шлема из-за этой гнили, – он вскочил и с грохотом впечатал кулаки в стол так, что вся посуда на тяжеленой столешнице высоко подпрыгнула. – Я ему спину сломаю, только дайте доберусь! Где он?!
– Ушли два часа назад, – расстроенно бросил Адрей.
– Ты боец лихой, верю, – сказала Арди, глядя в глаза Далуру, раздражённая его горячностью, – но их девять человек. Помнишь?
Повисло напряженное молчание.
Лицо Молчуна не выражало ничего, кроме усталости и мрачной решимости. Арди теребила в руках косу и что-то говорила про себя, едва шевеля губами. Далур сжимал и разжимал огромные кулаки и шумно дышал.
– Что делать-то теперь? Неясно… В город не пойдёшь – неизвестно, докуда там всё прогнило. Да если и не прогнило, чем рассказ свой подкрепить сможем? Получается, что слово деревенщин супротив слова почтенной, ети их мать, стражи. Да и времени у нас нет совсем, чтобы попусту его тратить, – лицо Гарона вмиг размякло и стало каким-то испуганным. В твёрдом до этого момента голосе прорезались истерические нотки. – Вы только пособите нам! А? Не бросайте! Хороших людей увели, за каждого поручусь! Да и найдём мы денег за работу вам заплатить, последнее отдам, только выручите.
– Не бросим, – впервые подал голос Молчун. – Я не брошу.
– Я не успокоюсь, пока хрусту костей Толса не порадуюсь, – негромко и очень твёрдо процедил дварф.
Арди неопределённо помахала рукой и уставилась на столешницу. Она продолжала жевать губами и сосредоточенно морщиться.
– Кровобороды, – мрачно бросил Молчун.
– Что? – непонимающе спросил Адрей.
– Толс сказал, обоз пойдёт к ним. Ждать этот обоз они будут у тракта. Телеги-то по лесу не пройдут никак. Значит, кровобороды дальше по тракту. Селяне дальше по тракту, – Молчун замолчал так же неожиданно, как и заговорил.
– Кто такие эти кровобороды? Не знаешь, Далур? – Арди сердито посмотрела на дварфа.
– А почему именно я должен это знать? – немного опешил Далур.
– Ну так кровобороды же. У вашего брата нездоровая любовь к бородам и желание приплетать их в каждое название, – Арди продолжала сверлить его взглядом.
– Нет. Никогда не слыхал о таких, – недовольно нахмурившись, ответил Далур. – Да и каждого дварфа по имени знать не обязан!
– А что мы будем делать, если всё-таки найдем их? – Арди злилась всё сильнее. – Попросим отпустить всех селян и жить в дружбе и любви? Вот скажите, что им помешает отдать Толсу на двух людей и одного дварфа больше? Ты же слышал: они сами побаиваются этих кровобородов. Думается мне, не просто так. А?
– Мы посмотрим… – начал было Далур.
Но Арди его сразу же прервала:
– Посмотрим? Ха! Насмотрелась уже. Вот прям этой ночью и насмотрелась. Смотрелки ноют до сих пор. Как зубы, бородатый? Смотрю, уже не беспокоят? Ну а ты, Молчун, так и будешь сидеть да помалкивать? – она перевела горящий взгляд на мужчину. – Я так поняла, ты здесь тоже за самоубийство? Ну так нате, держите, – она запальчиво бросила на стол кинжал, лишь немногим уступавший длиной короткому мечу. – И время сэкономите, и бесить меня не будете почем зря. Посмотрим…
– А ты, стало быть, решила ручкой нам сделать? – закипел Далур. – Решила бросить и нас, и бедолаг этих? Мы, знаешь ли, нанимались не ромашки собирать на лугу за мельницей! Знала же, что может погано дело повернуться. А уходишь теперь, потому что деньгами тут не пахнет? Я прав? Ну так и чеши тогда отсюда, раз решила. Шире шаг! Нечего нам тут мозги крутить. Управимся и без тебя, коли придётся.
– Управитесь? Если бы я хотела вас бросить, ты бы не только зубов на той поляне лишился. Тролль бы не отвлёкся на меня, и угадай, что было бы, – Арди глубоко вдохнула и выдохнула, поморщилась, словно съела что-то кислое, закатила глаза и поправила платок на шее. – Сука, ну когда же я поумнею… Вы же опять в говно по горло окунуться зовёте. Ладно, хрен с вами, считайте, что уболтали. Хоть будет кому вас вытащить, когда встрянете.
Далур громко фыркнул и уселся обратно на скамью. Молчун едва заметно кивнул и довольно улыбнулся.
– Тролль? – Гарон испуганно выкатил глаза. До него только сейчас дошёл смысл сказанного. – Вы что, дрались с троллем?
– Мы-то? Нет, что ты! Не приведи Держатели Мира. Далур вот дрался. Ну, по-честному, один на один, как полагается. Тролль, конечно, сильней оказался, но вот у кого голова крепче – ещё вопрос. А я так, по лесу с ним наперегонки побегала, – отмахнулась Арди.
– Да откуда же он взялся-то? Не встречались они тут никогда. Я за всю жизнь ни одного не видал! А он к нам сюда не придёт? – не унимался Гарон.
Он испуганно косился на дверь, словно за ней мог оказаться невесть как пробравшийся в самое сердце посёлка монстр.
– Кто ж знает? Надеюсь, нет. Но ворота я бы на ночь закрывала и кого-то на стражу ставила. Побольше людей и с луками, – Арди сделала акцент на последней фразе.
– Толс сказал, обоз будет через четыре дня, – вклинился молчавший до этого Адрей. – Я предлагаю пойти по старому тракту и всё-таки посмотреть, что за кровобороды такие. Медлить нельзя! Надо выступать прямо сейчас.
– Ишь ты. Дай пожрать хоть нормально да ухо заштопать. Молчун, поди, тоже не откажется от нормального шва. Боится, небось, что мордашка его уже не будет такой смазливой. – Далур улыбнулся своей неуклюжей шутке.
Молчун скривил обожжённое лицо, отчего то стало ещё более отталкивающим.
– Согласна, медлить нельзя и выступать надо как можно быстрее. Но давай-ка лучше через час. Адрей! Собери нам харчей немного в дорогу да пива захвати не забудь. Мы пока подошьём этих двоих да перекусим слегка. – Арди потёрла глаза, в которые будто насыпали песка, и устало потянулась.– Сука, с ног валюсь, да спать некогда…
– Слабоват род ваш. Ох, слабоват. Сутки-то всего не спали – и уже расклеились. – Далур демонстративно легко встал со скамьи и широким твёрдым шагом пошёл к выходу из дома. Уже перед самой дверью оглянулся: – Через час мы будем тут, Адрей. И сразу выступаем.
***
Далур аккуратно разрезал шов на щеке Молчуна и внимательно осмотрел рану. Густые брови то ползли вверх, то стремились к переносице, отчего лицо дварфа принимало очень суровый вид. Наконец он подался вперёд и понюхал разрез с рваными краями.
– Рана-то грязная. Сиди, Молчун, не дёргаясь, будем сейчас её чистить, – Далур достал из заплечного мешка небольшой металлический стержень и обмотал его смоченной в чём-то вонючем тряпицей. – Ты с этой штукой уже знаком. Так что потерпи, будь добр, – он раздвинул края раны толстыми пальцами и принялся ковыряться в ней инструментом, обрабатывая ткани и изредка скребя по кости.
Молчун шипел от боли и судорожно сжимал рукоять своей дубины так, что белели пальцы, но его голова ни разу не дёрнулась, словно перед Далуром была статуя. Дварф изредка останавливался, извлекал стержень из раны и пристально разглядывал разрез, недовольно цокал языком и продолжал своё дело, не обращая внимания на поведение человека. Вскоре он остановился и отложил в сторону свой незатейливый инструмент.
– Кажись, готово. Вычистил. Ты, Молчун, погоди радоваться, сейчас ещё кой-чего добавлю и зашивать начну. Приятно не будет, зато рана теперь заживёт нормально, и шрам будет не такой поганый. Волков в лесу больше не распугаешь им. Хотя с твоей-то харей… – С этими словами он всыпал бурый порошок в разрез и принялся споро его зашивать.
Далур знал, что сейчас испытывает Молчун. К боли растревоженной раны и жжению от снадобья должна была добавиться чудовищной силы чесотка, прямо там, внутри. Молчун резко дёрнулся и замер. Казалось он сдерживается из последних сил, чтобы не начать разрывать ногтями щёку, несмотря на ещё зашивавшего её дварфа и свои грязные руки.
– Сегодня может быть горячка. Но быстро пройдёт. Повязку поверх пусть тебе Арди наложит, – он посмотрел на девушку. – Как закончишь – посмотри, как там моё ухо.
– Ты где врачевать так натаскался? Никогда такого не видела! – Арди с удивлением смотрела на ровный и аккуратный шов, столь быстро наложенный дварфом. – Ты, конечно, извини, в то, что ты этими руками стальные пруты гнёшь, я поверю, но так ловко делать такую тонкую работу… Чудеса.
– Где учили, там и научился. Дело полезное, – буркнул Дварф и украдкой довольно улыбнулся.
Пока Арди накладывала Молчуну повязку, Далур скинул кольчугу и рубаху. Мускулистое предплечье левой руки пересекали чёрные полосы, оставленные ремнями от щита. Он склонился над ведром воды и принялся, шумно сопя и отплёвываясь, отмывать слипшуюся от крови бороду. Левый бок – тот, в который бил кинжалом зеленокожий, – представлял собой один сплошной синяк. Ещё один, меньшего размера, расположился на его широкой спине, там, куда угодила стрела гоблина.
– Ну с Молчуном готово, теперь твоя очередь, борода. – Арди направилась к дварфу.
Ухо у Далура оказалось подшито вполне пристойно, и ограничились лишь смазыванием шва всё той же пахучей жидкостью. Повязку закрепили тонким кожаным шнурком. Дварф отжал и насухо вытер бороду и только затем нацепил обратно кольчугу, с тоской посмотрел на последний метательный топор и привесил его к поясу рядом со своей секирой.
– Эх, с-сука, как голый теперь. Ни тебе щита, ни шлема. Тролль драный, чтоб его… Хорошо хоть этот, – он любовно похлопал широкой ладонью по боевому топору, – не потерял. Доброго оружия здесь не сыскать. – Печально вздохнув, он обратился к людям: – Ну что, через половину часа выходим. Поспать точно не хотите? Хоть сколько, и то полегче будет. Сегодня будем идти до темноты, и только тогда привал. Сдюжите?
– Ты нос-то не задирай. Раз ты справишься, то и мы не отстанем. Сопли вытирать да сюсюкать не надо, – оскорблённо ответила Арди.
Молчун равнодушно промолчал. Его больше занимала повязка, которую он безостановочно ощупывал грязными руками.
– Как хотите, – Далур проигнорировал тон девушки. – Было предложено – вы отказались. Нехрена тогда сидеть попусту. Пойдём к Гарону.
***
Адрей ждал их на крыльце, облачённый в кольчугу, с булавой у пояса и полным заплечным мешком. Сидел на ступеньке и бесцельно строгал кинжалом уже почти исчезнувшую ветку. У его сапог собралась внушительная кучка стружки и щепок, что однозначно указывало на то, что сидит он тут достаточно давно. Когда троица подошла близко, мужчина сразу же бросил остатки палки в пыль и энергично встал. Адрей указал на несколько туго набитых небольших мешочков, составленных у порога.
– Ну, готовы? Я взял крупы, галет, солонины, чистой воды и немного пива, – нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Готовы, пошли. – Арди ответила за всех и закинула на плечо один из мешков.
Все четверо направились к северному выходу из поселения.
– Только одного в толк не возьму, – Далур крепко сжал в пудовом кулаке бороду, – как мы пойдём-то теперь по старому тракту? А? Вокруг него наверняка теперь гобла беснуется. Да и Толс где-то на тракте встал со своими. Тоже, поди, недалеко. Я с ним потолковать-то не прочь, но не вчетвером на десяток.
– Нда. Ты же местный, Адрей, – Арди уставилась на него в упор. – Может, знаешь, куда тракт ведёт и как туда ещё пройти можно?
– Знаю, что на севере горы начинаются. Дед говорил, что когда-то там орков видели. В топях на северо-западе гоблины, их стоянки мы и сами видели иногда. Мы поэтому дальше нескольких часов на север и не ходили. Хм-м-м, – он задумался. – Мы можем от озера пойти на север. И если тракт нам не попадётся, у взгорья повернём на запад. Не промахнёмся, думаю.
– Согласен, – Молчун, морщась, потрогал повязку и раздражённо сплюнул. – Ты мне туда муравьёв зашил?
– Не кипятись. Почешется да отпустит. Скоро вообще забудешь о щеке, – дварф сочувственно похлопал человека по плечу. – Зато сможешь потом хвастать, мол, дварфийскими снадобьями меня врачевали. Немногие так о себе сказать смогут.
– Потому что умерли от боли и чесотки? – Молчун вымученно улыбнулся, а Далур хохотнул.
Идти по дороге до озера было легко и приятно. Тучи с ночи так и не покинули неба, но уже не грозили пролиться дождём. Легкий тёплый ветер умиротворяюще шуршал листвой, и опасения нарваться на гоблинов потихоньку растаяли. Далековато было отсюда до топей, да и при свете дня на ровной дороге близ поселения эти тревоги казались несущественными.
Шли молча. Каждый думал о чём-то своём. Далур по обыкновению изредка что-то ворчал в бороду да с досадой щупал неполный ряд зубов. Адрей нетерпеливо шёл впереди всех и останавливался, чтобы подождать отставших. Арди жевала шкуру солонины и усмехалась каждый раз, когда тот прибавлял шаг и снова отрывался от отряда.
Молчун с мрачным видом тяжело переставлял ноги, его слегка шатало. Он то и дело сбивался с ритма и отставал.
– Может, привалим, а? – Далур внимательно посмотрел на Молчуна, снял окольчуженную перчатку и приложил к его лбу: – Н-да. Как я и говорил, горит. Так бывает от наших снадобий, но обычно быстро проходит. Часа два посидим, и отпустит. Ну, должно отпустить, нашему брату столько хватает. Вам – даже сказать не берусь.
– Идём, – чуть невнятно ответил человек и упрямо пошёл дальше.
Проходя мимо дварфа, качнулся и врезался в его плечо.
– Погоди, – Далур заглянул в свой мешок и вытащил небольшой свёрток, перехваченный кожаным шнуром. – Вот это пожуй, – он протянул в открытой ладони маленький прозрачный шарик янтарного цвета.
– Что это? – Молчун недоверчиво уставился на протянутую руку.
– Смолка деревца одного горного. Перемешана кое с чем да вымочена ещё кое в чём, – дварф не хотел отвечать и лишь отмахнулся. – Чуть сил добавит и жар ослабит. Тебе большего и не надо. Жуй давай смелее, раз останавливаться не хочешь.
– Странно, – Молчун с задумчивым видом разжевал шарик. – Чуть язык щиплет, но вкуса нет. Я-то учёный уже, ждал худшего.
– Так – плохо, сяк – тоже плохо. Жуй усерднее, лучше станет, – чуть обиженно проворчал Далур и закинул мешок на спину.
Спустя несколько часов они дошли до вытоптанного берега лесного озера. Здесь стояли несколько деревянных домиков, у воды сиротливо лежали вверх чёрными животами рыбацкие лодки, брошенные и жалкие. Несколько покачивалось на воде, привязанные к недавно отремонтированному причалу. Тёмные серо-стальные волны, одного цвета с осенним небом, плескались на свежую и крепкую древесину.
– Часа через два стемнеет. Может, тут заночуем, в одном из тех домиков? – Арди с тоской посмотрела в сторону строений. Они выглядели совсем небольшими и хлипкими. – Всяко безопаснее, чем в лесу, да и сухо. Вдруг дождь будет? Тучи-то вон какие.
– Каждый час на счету. Идти надо, – Адрей переминался с ноги на ногу шагах в пятнадцати. – До темноты ещё немало пройдём.
– Я согласен с ним, – Далур кивнул на Адрея. – Из-за Молчуна не остановились, так теперь из-за крыши над головой встанем? Ну намокнет, да и хрен с ним. Давай дальше топать.
– Пошли. – Жар ещё не отпустил Молчуна, и теперь на его потном лице застыла маска отупляющей усталости. Его качало сильнее, чем днём, но он упрямо нагнул голову. – Палец бы отдал, чтобы прямо сейчас лечь спать. Но пошли.
– Как бы голову отдать в лесу не пришлось, – едва слышно пробормотала девушка и добавила громче: – Хрен с вами. Куда все, туда и я.
– Вот это дело! – Далур взял у Молчуна заплечный мешок и закинул на себя.
Человек возразил было, но почти сразу сдался и пошёл, внимательно смотря под ноги.
Отряд, вымотанный за последние сутки, еле плёлся. Молчун, казалось, вот-вот упадёт, но так казалось последние полтора часа, а он шаг за шагом всё ещё переставлял уставшие ноги. Один Далур шёл легко и бодро, словно только встал с постели. Дварфийская выносливость давно вошла в легенды, о ней слышали даже те, кто этих самых дварфов в жизни ни разу не видел.
Пасмурный вечер медленно сгущал сумерки под ещё не облетевшими кронами деревьев. Четверо шли, пока не стало совсем темно. Невольно в голове Далура стали оживать события прошедшей ночи, он с опаской всматривался под каждый куст и держал руку на топоре. Горло стало пересыхать, а вдоль позвоночника заструился холодный пот.
– Предлагаю заночевать здесь, – дварф указал на небольшую площадку, где едва угадывался толстый ствол упавшего дерева и огромный валун. – Молчун вообще непонятно как ногами шевелит. Находились за сегодня, хватит!
– Знать бы где это – здесь. Не видно же ни хрена никому, кроме тебя, бородатый. Но согласна, – буркнула Арди, таращась в темноту.
– Значит, встаём.
Молчун побрёл к тёмной громаде валуна и тяжело прислонился к нему. Мешок упал на землю и через мгновение измученный человек сполз спиной по замшелому камню. Голова упала на грудь, и Молчун застыл.
Далур скинул мешок рядом с ним, снял с пояса топор и направился к поваленному стволу. Поплевал на руки, споро, в несколько ударов, отсёк пять больших ветвей и принялся отламывать от них сухие ветки помельче. Холодок не покидал спины, и дварф пытался отогнать непрошенные мысли, сосредоточившись на хрустящем сушняке под пальцами.
Арди напилась воды, утёрла лицо и кинжалом взрыхлила землю. Когда закончила, руками выгребла небольшую яму под костёр. Адрей ловко нарезал кинжалом солонину в котелок и принялся отмерять крупу для ужина.
С валуна за ними наблюдал ворон с одной лапой. Он наклонял голову то в одну, то в другую сторону и, кажется, не спешил обнаружить себя криком.
