Дмитрий Вавилов
Смерть в «Кулуаре»
Облетев еще один раз место трагедии, вертолету пришлось завершить облет кулуара, поскольку туман сгустился и видимость упала.
Двое каких-то альпинистов спустились к нам с горы. После непродолжительного разговора они, несмотря на летящие камни, решили преодолеть кулуар и перебраться на другую сторону. В одного из них попал камень, и он сорвался вниз. Но, видимо, камень задел только ногу, поскольку, сразу перегруппировавшись, альпинист воткнул ледоруб в снег и удержал себя. Его напарник помог альпинисту выбраться из селевого потока, и они продолжили свой путь.
Потом была еще одна группа, как мне помнится, поляков, в составе отца и дочери, которые поспешили перейти кулуар во время затишья, и это им удалось практически без потерь. Только девочка выронила из рук ледоруб, и он стремительно улетел вниз, а отец соскользнул с тропинки, но удержался на ней, перенося два рюкзака.
Я не помню, сколько всего прошло мимо нас в тот день альпинистов, рискнувших преодолеть «Кулуар смерти» во время такой его активности, а мы все ждали, когда солнце перестанет топить лед на вершине кулуара и прекратится этот смертоносный камнепад.
Погода сильно изменилась, солнечные лучи не могли пробить густой туман, и видимость стала практически нулевой. Прислушиваясь к каждому шороху и звукам наверху, мы ждали подходящей возможности, чтобы перебраться через этот участок как можно быстрее и забыть про него, про то, что здесь произошло, про боль и потерю…
– Мне кажется, нам нужно идти, – сказал я. – Так можно сидеть вечно.
– Да, идем, – ответила Марина.
– Подождите! – крикнул Юра. – Я сейчас залезу вон на тот камень и буду слушать, не летят ли камни, и сообщать вам, а тем временем вы все пройдете на другую сторону.
– Юра, не сходи с ума, – сказала Марина. – Что изменит твое решение взобраться на тот камень, если нам тебя самого не будет слышно, когда мы пойдем по тропе? Лучше дай мне страховку.
Но, казалось, что Юра находился в другом измерении. Он залез на огромный валун и стал нагибаться то влево, то вправо, словно уклоняясь от камней, летящих в него сверху кулуара.
– Я готов! – крикнул он. – Вы можете идти!
– Бл… – хотела выругаться Марина. – Юра, иди сюда! Твоя помощь нужна здесь. Нам нужно срочно уходить, пока кулуар нас пускает…
Она встала, постанывая от боли в теле, и надела на себя рюкзак Нели. Было тихо, камни практически перестали падать вниз. Кулуар изредка напоминал о себе звуками отрывающихся от вершины кусков льда, но все они затихали чуть выше того места, где находились мы, и казалось, что дорога домой была свободна.
Марина так быстро, как позволяло ее побитое камнями тело, перешла на другую сторону, где ее ждали Галина и Андрей.
Остальные участники нашего восхождения как из нашей, так и из параллельной группы уже давно ушли вниз, оставив нас один на один с «Кулуаром смерти». Стоило ли винить их за это? Наверное, нет… Каждый из нас приехал сюда, чтобы совершить именно свой маленький подвиг, не зависимый ни от кого, а не проявлять заботу о всех остальных участниках. Тем более на обратном пути, когда в руках уже была победа над горой. Во всяком случае, я думаю, что они именно с такими мыслями оставляли хижину Тет Рус, до которой мы сами не могли добраться уже несколько часов.
– Я пойду сама, – сказала Неля, но ее вовремя остановил Юра.
– Сначала мне нужно тебя пристегнуть вон к тому тросу, – сказал он, крепя к ней карабином страховочную веревку. – Только идти нужно быстро.
Неля, еще не полностью вернувшись в реальность после недавних событий, пошла по тропинке через кулуар на другую сторону. Ребята кричали ей, чтоб она смотрела под ноги, прислушивалась к шуму падающих камней и ни в коем случае не останавливалась.
Удачно перейдя кулуар, она села на камень и с потерянным видом еще долго смотрела в сторону ярко-алой полосы крови, отчетливо виднеющейся на снегу далеко внизу по склону кулуара.
Надев свой рюкзак на плечи, я, прицепленный страховкой к канату, также прошел через кулуар и подошел к ребятам.
– Ты как? – спросила меня Галина.
– Устал… – ответил я, сбрасывая свой рюкзак.
– Ты видел, как упал Саша? – поинтересовалась она.
– Сам момент срыва со скалы – нет. Только когда он уже лежал на камне и его перевесил рюкзак, – ответил я.
– А мы с Андреем видели, как его било о камни и снесло по снегу вниз. Это было ужасно. Там бы никто не выжил. Никто… – сказала Галина. – У меня до сих пор эта картинка стоит перед глазами. Бедный Саша.
Юра как можно быстрее перебежал кулуар, и все остальные начали собираться идти вниз к приюту.
Марина шла рядом со мной, и было видно, что ее тело несло себя к хижине на автопилоте. Юра, Галина, Андрей и Неля задерживались и по непонятной причине не торопились спускаться вниз. Возможно, Неля еще не пришла в себя после случившегося.
Преодолев снежный склон, мы вышли на пологое плато, на котором уже виднелась наша оранжевая палатка.
Не дойдя несколько метров до нее, нам пришлось остановиться, поскольку двое мужчин, один из которых был в форме жандарма, преградили нам путь и спросили, из какой мы группы и не был ли погибший нашим знакомым. Он обратился ко мне по-французски, но видя, что я его не понял, попросил стоящего рядом, как потом оказалось, владельца приюта Тет Рус перевести его слова на английский.
Я ответил, что это действительно мы, и там погиб один из наших друзей. Марина, забеспокоившись, что ее могут оштрафовать за нелицензированное вождение людей на Монблан, вмешалась в наш разговор и сказала, что является руководителем нашей группы, что все мы просто друзья, а поскольку у нее имеется самый большой опыт восхождений в горах, ее и выбрали руководителем группы.
– Он мертв? – спросила Марина французского офицера.
– Да. Спасатели подтвердили его смерть. Сейчас заберут его тело и вещи, которые смогут найти, – сказал жандарм.
Офицер, видя состояние самой Марины, не стал нас задерживать и попросил ее прийти, как только мы спустимся с горы в долину и восстановимся, в жандармерию, чтобы подробно рассказать о случившемся.
Марина кивнула головой в знак согласия, и мы прошли мимо них в сторону палатки, где были сложены все наши вещи, и скинули рюкзаки.
– Как я устала, – сказала Марина, присаживаясь на камень. – У меня все болит.
– Нужно собрать вещи и идти в приют, мне кажется, – сказал я.
– Давай дождемся остальных и пойдем. Надеюсь, у них в баре есть водка, – сказала Марина. – Я очень хочу выпить.
– Вряд ли ее там нет, – ответил я и вытащил из палатки свой пакет с вещами, который оставил там днем ранее. – Я пойду посмотрю, где там Саша.
– Аккуратнее, но ты вряд ли что-то увидишь. Слишком сильный туман, – сказала она.
Я вышел на край обрыва, но Марина оказалась права: вся нижняя часть кулуара была окутана густым туманом. Но я продолжал стоять, пытаясь хоть мельком увидеть и различить очертания Александра или его огромного рюкзака. Простояв так минут пятнадцать, я вернулся к палатке, где остальные ребята уже снимали свои рюкзаки с плеч и садились на камни вокруг Марины.
– Нам нужна горячая вода, чтобы заварить каши и суп. Что там у нас осталось, Юр? – спросила Марина. – Я с девчонками пойду в хижину. Спрошу лекарства и бинты. Да, еще я написала Никите, он скоро будет здесь, он нам поможет.
Юра, Андрей и я остались набирать воду, чтобы отнести в хижину и вскипятить ее для чая и приготовления ужина. Еще нужно было перенести в приют вещи. И… всем нам дико хотелось есть и спать.
Когда мы зашли в кафе, все девушки уже поужинали. Владельцы приюта, узнав о случившейся у нас трагедии, бесплатно накормили их, дали необходимые лекарства, а также немного алкоголя и предложили переночевать, отказавшись от денег за проживание.
Сидя за столом, мы смотрели друг на друга и, видимо, пытались осознать произошедшее, вспомнить каждую деталь, но… разговор не клеился. Каждый думал о своем. Так мы просидели час или два, пытаясь увидеть в глазах друг друга разгадку трагедии и раз за разом прокручивая в своей памяти кинопленку событий.
– Где же Никита? – спросила сама себя Марина. – Уже прошло столько времени…
– Он поднимается от Лез Уша? – обратился я к ней. – Видимо, это займет не один час.
– Да, с самого низа. Канатка сейчас уже не работает, горный трамвай, как ты знаешь, не ходит. Но поверь, он очень быстро должен подняться. Но… его почему-то до сих пор нет, – сказала Марина.
Стрелки часов приближались к восьми вечера, и солнце зашло за горизонт. Я вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, потому что в кафе было душно и полно альпинистов. Смотря в сгущающуюся темноту, я думал о каждом из нас. О том, правильно ли мы повели себя… И о том, как было бы правильно себя вести… Но мысли обрывками цеплялись друг за друга, не создавая единой картины.
Какой-то молодой человек, пройдя мимо меня, пытался открыть дверь приюта, но у него это не получилось.
– Они там закрылись, что ли? – нервно произнес он по-русски. – Не подскажешь, как мне попасть внутрь?
– Нужно дернуть сильнее за ручку, там подмерзает, – ответил я ему.
Он еще раз надавил на дверь и вошел внутрь. Постояв еще немного под звездным небом Франции, я пошел вслед за ним в хижину.
Кафе уже было полупустым, лишь редкие альпинисты сидели небольшими группами и разговаривали, видимо, о своих достижениях или неудачах на этой горе.
Марина и Никита сидели в самом углу зала, не обращая ни на кого внимания. Марина, склонив голову практически до колен, что-то негромко шептала Никите. Я не стал их отвлекать и пошел спать в комнату, которую нам любезно выделил хозяин приюта для ночевки.
Я долго валялся в кровати, смотря в потолок и все время теребя свои мысли в надежде найти ответ на вопросы: «Кто прав? А кто виноват?»
Так и не уснув, я вышел на улицу, чтобы подышать воздухом. Стрельнув у стоящего неподалеку туриста сигарету, которому также не спалось, я жадно затянулся табачным дымом, долго не портившим мои легкие и мой организм в целом. Пришло какое-то иллюзорное спокойствие. Нужно было идти спать.
Проснувшись рано утром, я увидел, что на койках рядом со мной спали все оставшиеся в нашей группе ребята. Не было только Марины и Никиты.
Как позже выяснилось, Марина решила остаться спать в палатке, чтобы ее стоны из-за побитого камнями тела не будили нас, и мы смогли бы нормально выспаться перед затяжным спуском в долину.
Позавтракав в кафе, я стал ждать остальных. Вскоре ко мне присоединись Неля, Юра и Марина с Никитой. Никита сказал, что скоро нужно будет выходить и предложил всем пойти собирать вещи, чтобы быть готовыми к спуску.
Когда я вышел на улицу ко мне подошел Никита и попросил рассказать, как все случилось на горе и что именно я видел.
Описав события, участником которых я невольно стал, и высказав свои предположения о некомпетентности Юры, я попросил его, как курирующего это направление в туристическом клубе «Кулуар», как можно быстрее снять Юру с горных направлений и направить его на трекинги или походы, не требующие такой ответственности за жизни клиентов.
– Мы все расследуем, – обещал Никита. – Обязательно выясним причины.
– Знаешь… Если вы не хотите больше смертей в своих восхождениях, я бы советовал вам перевести Юру на сопровождение походов по степям, – сказал я. – Иначе вы с таким его отношением к людям и жаждой денег потеряете много своих клиентов и не только как клиентов вашего клуба, но и просто физически.
– Мы подумаем над этим с Тарасом, – сказал он и пошел помогать Марине собирать вещи.
Пока мы разговаривали с Никитой, рядом словно случайно ходил туда-сюда Юра, и было видно, что он переживал, но не за то, что произошло с Александром, а за то, как его поведение на горе будет выставлено другими участниками перед Никитой. Каким героем, отрицательным или положительным, назовут его восходители.
Он переживал за деньги, которые ему должны были заплатить, за то, сколько он получит за свою так называемую «работу» в горах.
Остальное его мало волновало. Мне кажется, он не был способен осознать степень своей вины в произошедшем и степень ответственности за трагедию с Александром.
Собравшись, мы начали спуск от приюта Тет Рус в долину Шамони.