Дмитрий Вавилов
Смерть в «Кулуаре»
По кулуару вне зависимости от времени суток и сезона постоянно идут селевые потоки, сносящие пласты глины и гравия, а иногда и отдельные валуны в пропасть. Проходить кулуар нужно в кошках и желательно в связке с другими восходителями.
После кулуара сразу же начинается головокружительный подъем по каменистому гребню, где потребуются навыки скалолазания. Местами на маршруте натянут трос для страховки и ориентирования, но сама эта страховка настолько стара и потрепана, что больше дает моральное успокоение, чем реально предохраняет альпиниста от срыва вниз.
«Кулуар смерти» расположен между горными приютами Тет Рус и Гюте, и его прохождение является обязательным для всех альпинистов. Через него проходили самые известные альпинисты планеты и целая армия восходителей. Но никакой канатной и вообще любой другой дороги между этими приютами нет. Все туристы как один карабкаются по крутому гребню вверх, к своей мечте.
Это, наверное, высшее проявление цели и задачи альпинизма: перед горой все равны, и, чтобы попасть на ее вершину, нужно изрядно потрудиться.
– План такой: я и еще два-три человека из группы идем очень быстрым шагом через кулуар по гребню к приюту Гюте, чтобы сразу забронировать там места для ночлега, – сказала Марина. – Мы выходим около четырех часов утра, пока солнце не начало топить лед на вершине. Все остальные идут в связке с Юрой, параллельную группу ведут Дима и Галя. Вы выходите позже, когда все будут готовы, но до пяти утра, чтобы не позднее обеда быть наверху. Понятно?
– А я что – поведу всех остальных один? – спросил Юра.
– Да, я решила перераспределить связки, поэтому более быстрые идут со мной, остальные с тобой, – ответила Марина. – Ну, так кто идет в связке со мной?
– Мы идем, – ответили Максим и Ростислав.
– ОК! Кто еще? – спросила Марина.
Повисла неловкая пауза, но мне кажется, каждый из нашей группы, оценивая свои силы, не был готов к такому дикому марафону на почти километровую высоту. У каждого промелькнула мысль, а сможет ли он, а не будет ли задыхаться, а не придется ли спускаться обратно из-за переутомления.
– А давайте я пойду, – произнес один из участников восхождения из параллельной группы, у которого я стрелял сигарету перед занятиями на леднике возле Гран Монте.
– Хорошо! – сказала Марина. – Тогда сейчас отдыхаем – и в путь. Да, чуть не забыла. Одну палатку мы собирать не будем и оставим здесь до возвращения, в нее нужно сложить все ваши вещи, которые не понадобятся на горе, а также все остальные палатки.
Я с Максимом и Ростиславом пошли к палатке, а кто-то остался в приюте с надежной переночевать в помещении кафе, когда все закончат ужинать. В принципе, я тоже думал лечь на деревянную скамейку, пусть узкую, но вполне пригодную для сна. Но поскольку столовая еще была полна народу, а я очень устал и хотел спать, то решил не ждать окончания посиделок, тем более что они явно затягивались альпинистами, уже спустившимися с Монблана и празднующими удачное восхождение.
Дойдя до палаток, я вспомнил, что оставил свой термос и бутылку воды в хижине, поэтому мне пришлось вернуться обратно.
Зайдя в кафе, я не обнаружил в зале никого из нашей группы, но услышал их голоса из комнаты, которую обычно используют в качестве помещения для кипячения воды на газовых горелках.
– Вы не видели мой термос? – заходя в комнату без стука, спросил я.
– Вот, бери, – с каким-то испуганным взглядом протянул мне мой термос Юра.
В комнате сидели четверо наших гидов и пили пиво, но я не стал им ничего говорить про то, что Марина сама запрещала употреблять алкоголь остальным, чтобы сохранить ясность ума на восхождении, а они тем более несли ответственность за всю группу, а не только за себя самих. Все были уставшие, и каждый расслаблялся как мог.
Подойдя к своей палатке, я снял альпинистские ботинки и оставил их на улице.
– Давай ты ближе к той стене палатки, а мы – к выходу, – сказал Ростислав, обращаясь ко мне. – Мы проснемся раньше.
– ОК, – пробираясь к своему спальнику, сказал я. – До встречи в Гюте.
Я долго не мог уснуть. То ли высота, то ли какое-то беспокойство не давало мне провалиться в сон, хотя спать очень хотелось. Было слышно, как кто-то проходил мимо палатки и поставил мои альпинистские ботинки под ее навес, чтобы они не набрали влаги. Возможно, это была Марина, или Юра, или просто какой-то альпинист из другой команды. Неважно. На горе нет ни своих, ни чужих. Все идут к одной цели, а значит, обязаны помогать друг другу, иначе эта цель может быть недостижима для всей группы.
Меня разбудил холод, комком влетевший в палатку и упавший мне на лицо, когда из нее вылезали Максим и Ростислав. Они быстро собрались и, перекинувшись парой фраз, пошли к палатке Марины. Я посмотрел на часы, было около четырех утра. «Еще очень рано», – подумал я и попытался снова заснуть, но этого не получилось.
Одевшись, я вылез из палатки и начал собирать вещи, которые планировал взять с собой на вершину, и откладывать в сторону те, которые мне там, скорее всего, не понадобятся. Рюкзак стал заметно легче, и это не могло не радовать, если учесть, что с набором высоты идти становилось все тяжелее.
Сложив ненужные вещи в пакет, я стал собирать палатку, чтобы отнести ее к Юре.
– Ты рано проснулся, – сказал он мне, увидев, что я подхожу с мешком и палаткой к нему.
– Не спится, – ответил я. – На, возьми. Это я оставляю.
– Сколько ты спал? – спросил он.
– Где-то около часа, может чуть больше, – сонным голосом произнес я.
– Может, удастся поспать в Гюте… – с сомнением сказал он и стал укладывать свои вещи в рюкзак.
Я вернулся к месту, где стояла наша палатка, и забрал свой рюкзак, потом вернулся к Юре и попросил горячей воды, чтобы наполнить термос чаем и сделать себе утренний кофе.
Примерно через тридцать минут обе группы были готовы к выходу. Закрепив веревки и включив налобные фонарики, мы двинулись в сторону «Кулуара смерти» по узкой, еле просматриваемой в фонарном свете тропинке.
Поднявшись до места перехода через кулуар, обе группы двинулись на его покорение, цепляясь ледорубами за снежную кромку ледника. Было тихо, ничто не нарушало предрассветной тишины, и мы без особых усилий преодолели этот участок пути. Впереди был крутой каменный гребень, по которому нужно было карабкаться почти до самого горного приюта.
– Отдыхаем, – сказал Юра, после того как все перебрались на другую сторону кулуара. – Можно попить чая или воды. Сейчас будет затяжной подъем. Кстати, сейчас можно снять кошки.
– Ты здесь первый раз? – спросил я его.
– Да, – немного заволновавшись, ответил Юра. – Марина сказала, что здесь невозможно заплутать. Везде провешены перила, на камнях краской отмечено направление.
– Ладно, – сказал я и достал из рюкзака свой термос. – Посмотрим, насколько все это просто.
Казалось, мы карабкались по этим скалам целую вечность. Рюкзак, который постоянно тянул меня вниз, был неподъемным и мешал при каждом преодолении очередного выступа. По пути нам пришлось делать несколько остановок, чтобы перевести дух и попить немного воды. На протяжении всего подъема меня мучили дикая жажда и желание остановиться и полежать на скалах, чтобы расслабить мышцы ног.
– Еще сто метров вверх, а потом по гребню до приюта, – сказал Юра, показывая на здание, как будто вросшее в склон горы.
Хижина Гюте, к которой мы приближались, находилась в нижней левой части гребня на высоте 3815 метров и представляла собой по форме яйцо в четыре этажа с ломаными краями, полностью покрытое металлическими листами, сверкающими в лучах солнца.
С одной стороны приют был полностью обвешен солнечными панелями, поскольку другого источника энергии на такой высоте не было. Возможно, что штурмовые восхождения на Монблан были бы под вопросом, если бы когда-то эту постройку не соорудили на склоне горы.
Поднявшись до гребня, я остановился, чтобы сделать несколько фотографий потрясающих видов, открывшихся нам с горы, но моей остановкой был недоволен Юра, который непонятно зачем торопился попасть в приют.
– Здесь не предусмотрена остановка, – сказал он мне.
– А где она была предусмотрена? Когда мы хоть раз останавливались для съемки? – спросил я. – Мне бы хотелось сделать несколько фото на память.
Ничего не сказав мне в ответ, Юра сам достал свой телефон и начал фотографировать.
Добравшись до хижины, мы расцепили связку и сняли кошки. Было около двух часов дня. Изрядно проголодавшись и не желая больше ждать остальных, я заказал себе обед в кафе и вышел на улицу, чтобы осмотреться и насладиться видами на горы.
На металлическом балкончике стоял и курил участник восхождения от параллельной группы, который третьим вызвался совершить с Мариной скоростное восхождение до приюта Гюте.
– Угостишь сигаретой? – спросил я его.
– Бери, – протягивая мне пачку, сказал он. – Не смог еще отказаться от табака?
– Нет. Давно вы тут? – поинтересовался я.
– Уже несколько часов. Я чуть не сдох на этих скалах, – ответил он. – Марина – это скаковая лошадь. Она просто не знает, что такое усталость. Лезет и лезет вверх.
– А где она вообще? – спросил я.
– Она и двое ребят, с которыми мы шли, оставили меня здесь ждать вас, а сами сразу ушли на вершину, – сказал он.
– Без отдыха? – поинтересовался я.
– Без него. Даже не расцепляли связку, меня только отвязали – и все, – ответил он.
– Жесткие ребята, – сказал я и пошел вокруг хижины по металлическому балкону.
Ко мне подошел Александр и снова попросил сфотографировать его на фоне заснеженных гор. Было видно, что он так же, как и я, под впечатлением от увиденного. И для него это восхождение стало чем-то новым, с ранее не будоражившими его сознание эмоциями и чувствами.
Вернувшись в кафе, я пообедал и выпил чай. Не зная, чем заняться, я выбрал в самом углу помещения неприметную скамейку, подложил под голову свою куртку и провалился в сон.
Сложно сказать сколько он длился, но, когда я проснулся, в кафе уже были все, включая Марину, Ростислава и Максима, спустившихся с Монблана.
– Ну, что, пустила вас вершина? – спросил я, наблюдая, как Максим и Ростислав жадно ели суп из своих тарелок.
– Пустила. Отличная погодка сегодня. Но я полумертв, – сказал Максим.
– Может, сегодня ночью с нами еще разок наверх? – с улыбкой спросил я.
Ростислав и Максим ухмыльнулись. После столь долгого восхождения им явно было не до шуток. Ростислав пил пиво, и ему явно хотелось спать.
Марина собрала обе группы за одним столом и сказала, что на всех спальных мест не хватает, поэтому нужно будет спать либо валетом на одной койке, либо нормально по одному, но меняться через несколько часов.
Ни тот, ни другой вариант нас не устраивали, но другого выхода не было, потому что хижина была забита людьми под завязку. Переполнены были не только жилые помещения, но и само кафе. На лестнице, ведущей с нижних этажей в столовую, альпинисты устроили себе спальные места, поэтому спускаться и подниматься по ней было нужно, переступая через спящие тела восходителей.
Хозяин приюта бегал то вверх, то вниз, постоянно запинаясь о спящих альпинистов и крича, что всех выгонит на улицу. Но, естественно, на такое бы он не решился, учитывая, какой мороз был за стенами хижины. Тем более что за каждое такое место на лестнице ему заплатили по шестьдесят евро за одну ночь.
Марина сказала, что для всех забронировано только четыре койки, которые обошлись по восемьдесят евро, а Ростислав забронировал еще пару мест на лестнице. Так что нужно было распределить эти места между всеми и как-то попытаться выспаться перед штурмом вершины. Часа через четыре первых желающих выспаться должны были сменить остальные. Сама же она планировала занять одну из скамеек в прихожей рядом со своим рюкзаком, если ее оттуда не выгонят.
– Да, ребята, завтра идем так: я, Неля, Дима и Саша выходим раньше всех, около двенадцати ночи, поскольку вы сказали, что торопиться не хотите, – уточнила Марина. – Остальные выходят в час или полвторого ночи. Юра, ты ведешь остальную часть нашей группы, ну а Галя и Дима – своих.
– Я тоже не хочу торопиться, – сказал кто-то из параллельной группы. – Я пойду с вами.
– Хорошо, ты идешь с нами. Дальше… – продолжила Марина. – У каждого из гидов есть аптечка, поэтому в случае чего обращаемся к ним. Кому-то может не хватить той акклиматизации, что у нас была в Аржентьере, и накроет горняшка. Тогда всей группе, которую ведет один гид, придется идти обратно в приют. Остальные пойдут наверх. Это плохо, но на такой случай у нас есть еще один резервный день. А сейчас идите отдыхать.
– Ты обещала завести меня на вершину, – обратилась к ней Неля. – Помнишь?
– Да, я обещала, и я это сделаю! – с уверенностью ответила Марина.
Учитывая, что первыми согласились идти спать только три человека, я вызвался быть в четверке отдыхающих и пошел искать номер своей кровати.
Жилое отделение приюта представляло собой отдельный этаж с несколькими комнатами, отгороженными от общего коридора тонкими деревянными стенками. Прежде, чем я нашел свое спальное место, мне пришлось пройти через все комнаты, и, найдя наконец табличку с номером своего места, я лег на кровать.
Внутри комнаты было несколько двухъярусных кроватей, очень близко стоявших друг к другу. Почти все они были заняты людьми. В комнате было тепло и душно, а запах немытых тел резал нос.
Я пытался уснуть, но не мог. Нехватка кислорода давала о себе знать, хотя несколькими часами ранее, лежа на скамейке в кафе, я просто провалился в сон. Повалявшись так около двух часов, я встал и поднялся по лестнице в кафе, переступая через храпящих альпинистов.
В нем уже почти никого не было.
– Идите, кто следующий, – сказал я, обращаясь к ребятам из наших групп.
Я уже не помню, кто вызвался идти спать. Накопившаяся усталость не давала возможности сконцентрировать свое внимание, и я вышел на улицу. В небе ярко светили звезды, которые казались такими близкими, что к ним можно было прикоснуться рукой. Было около десяти часов вечера, когда я зашел обратно в хижину. До штурма Монблана оставалось около двух часов.