Дмитрий Билик
Временщик. Книга первая
– Сейчас немного поручений, надо утром приходить, – объяснил Охотник, указав на листки.
– А можно посмотреть?
– Конечно.
Я приблизился к бумажкам и стал читать:
Волколак.
Поручение от Ордена Стражей.
Вменяется: убийство двух обывателей.
Вердикт: смерть.
Доказательство: голова.
Местоположение: Смоленская область, близ деревни Запрудня.
Цена: 250 г.
Маг крови по имени Талсиан.
Поручение от Ордена Стражей.
Вменяется: убийство трех Игроков и двадцати шести обывателей.
Вердикт: смерть.
Доказательство: голова.
Местоположение: неизвестно.
Цена: 2 кг.
Четырехлистный папоротник.
Поручение от Ордена Алхимиков.
Необходимо: собрать десять растений, отмеченных удачей лепреконов.
Местоположение: Северная Ирландия.
Цена: 500 г.
Волот.
Поручение от Ордена Дипломатов.
Вменяется: агрессивное поведение в отношении Игроков, легкие телесные повреждения Игроков.
Вердикт: убеждение в послушании.
Местоположение: Сибирь, место слияния рек Нижняя Тунгуска и Чискова.
Цена: 600 г.
Хорул.
Поручение от Ордена Видящих.
Необходимо: найти место убийства хорула.
Местоположение: Россия.
Цена 300 г.
Черти.
Поручение от Ордена Стражи.
Вменяется: агрессивное поведение, нападение на обывателей.
Вердикт: смерть.
Местоположение: Автозаводской район города.
Доказательство: уши чертей.
Цена: 10 г.
Бродячий домовой.
Поручение от Ордена Стражи.
Вменяется: агрессивное поведение, расшатывание эмоционального состояния обывателей.
Вердикт: отлов и доставка в местное отделение Ордена Стражи.
Местоположение: Сормовский район города, магазин «Юбилейный».
Цена: 15 г.
– Вот, уже и Видящие подсуетились, – заметил Охотник за моей спиной.
– Это кто?
– Орден экстрасенсов, если по-человечески. Эмпаты, провидцы. Знают, что хорула убили, почувствовали. Но могут лишь подозревать где. Пока…
Я представил, как прихожу к этим Видящим и говорю о местоположении убитого хорула. Триста грамм как с куста. Вопрос в другом – что потом со мной будет? Как бы на опыты не разобрали по кусочкам.
– А почему некоторые листки темнее, а другие светлее? Вот, к примеру, про мага Талсиана еле прочитал. Почти коричневый пергамент.
– Сам посмотри, – указал Охотник на стену.
В этот самый момент к ней подошел один из Игроков. Оглядел объявления и сорвал одно. И случилось странное. Листок раздвоился. Теперь он оказался одновременно и в его руке, и на стене. Первый осветился и исчез, а последний стал темнее. Все ясно. Таким образом можно понять, какие поручения пользуются повышенной популярностью.
– Почему бродячего домового и чертей не берут? Листы почти белоснежные.
– За десять грамм бегать по городу? – сделал кислую мину Охотник. – Свое время дороже.
– Ну так можно набрать кучу листков, и всего делов-то. Оказался случайно в нужном районе – и…
– Ты не самый умный. Одновременно можно взять не больше десяти поручений. И тут остался мусор, неходовка. Вот утром придешь, посмотришь. Новичку можно в черте города за день до сорока-пятидесяти грамм при нужном усердии забрать. Причем не подвергая себя опасности. Хотя это тоже копейки.
– Охотник, старый кабирид, я лет сто тебя не видел! – направился к нам один из архалусов.
Мой сосед отвлекся, а я быстро подошел к стене и сорвал два поручения, относящиеся к нашему городу. Листы легонько вспыхнули и исчезли. Зато справа от меня на несколько секунд появились две полупрозрачные строчки: Черти, Бродячий домовой.
Охотник обернулся, а мне пришлось сделать вид, что разглядываю доску. Он быстро распрощался с архалусом и подошел ко мне. Явно собирался что-то спросить, поэтому я заговорил первым. Давно известно: лучшая защита – это нападение.
– Почему на некоторых висит вердикт убить, а на других – изловить или поговорить?
– Из-за соотношения разумности существ. К примеру, черти – они и есть черти. С ними бесполезно разговаривать. Вроде соображают, но с ними общих точек соприкосновения не найдешь. А вот тот же домовой или великан вполне способны пообщаться. Тут уж все зависит от тебя. Не думай, что Стражи суровы. Они стараются быть справедливыми.
– Хорошо. А за убийство злых существ повышается карма?
– Если ты выполняешь поручение, то нет. Тогда весь груз ложится на тех, кто выдает эти задания. Осмотрелся?
– Да, вроде.
– Пойдем. Собственно, самое важное ты увидел. Со временем лучше изучишь это место. Про законы Отстойника тебе рассказали. Теперь слушай негласные правила. Пока старайся не вступать первым в разговоры. Ты не знаешь, что может оскорбить архалуса или аббаса. Не рассказывай о себе. Вообще ничего. Не дерзи. Лишний раз не шути. Не все поймут. И вообще, старайся никого не раздражать.
– Если я за домом каким-нибудь тихо повешусь, это никого не будет раздражать?
– Вот об этом я и говорю. Не шути. Конфликт спровоцировать легко. Некоторые Ищущие намеренно идут на это.
– Как тут скучно жить!
– Что у тебя с работой? – не обратил внимания на мое высказывание Охотник.
– Все отлично. Завтра выхожу.
– Кем трудишься?
Вот тут мне впервые за все время стало стыдно. С одной стороны – нет плохих профессий. Тот же дядя Коля – не белокостный. С другой – мне хотелось произвести впечатление на Охотника. Но, что называется, не судьба.
– Грузчик-комплектовщик.
– График работы?
– С десяти до семи.
– Увольняйся.
– Вот так просто?
– У тебя не будет времени, чтобы развиваться. И Игроком, даже на побегушках, можно заработать в разы больше. Или ты идейный грузчик?
– Насчет идейного – это прикол? – не понял я.
– Конечно, не один же ты умеешь шутить, – и мускул не дрогнул на лице соседа, – многие Игроки в Отстойнике «работают». То есть где-нибудь числятся, если подолгу живут на одном месте… Чтобы не привлекать ненужное внимание обывателей.
– Хорошо, обмозгую, что и как. Кстати, есть вопрос. В «Харчевне» предлагали расплатиться либо пылью, либо рублями. А можно как-нибудь одни обменять на другие? У меня с самой обычной наличностью сейчас проблемы.
– Конечно, – кивнул Охотник.
Мы вернулись на площадь и направились к маленькому круглому ларьку. В таких обычно продают билеты на городские мероприятия. Сверху висела грифельная доска, на которой был изображен курс разных валют. Ничего себе, за один грамм нынче давали 814 деревянненьких.
– Нам пыль на рубли, – сказал Охотник.
За зарешеченным окошечком появились крохотные рычажные весы. Лица менялы я не видел. Но раз дядя Коля стоит рядом… Я достал мешочек с пылью, отсыпал десять грамм. После недолгого колебания получил деньги. Даже мелочь выдали, прям как в аптеке.
– Мне пора, – Охотник говорил, не глядя мне в глаза, а осматриваясь по сторонам. – Если разберешься с делами до двенадцати, заходи. Если нет, то до послезавтра. Удачи!
Он пожал руку и пошел в сторону выхода из общины. И тотчас за ним направились две фигуры. Один из них, судя по оранжевой коже, – тот самый Эреол. Все произошло так быстро, что я даже не успел среагировать. По-хорошему, предупредить бы Охотника… Вот только трех секунд тут не хватит. Лишь привлеку внимание. А рисковать собственной шкурой ради соседа я еще не был не готов.
Я вытащил телефон, чтобы позвонить. Однако сеть так и не появилась. Черт, черт. Выбежал в проулок за Игроками, но там уже никого не было. Добрался до выхода из общины и чуть не закричал от радости. Две палочки из трех. Хоть как-то. Набрал Охотника. Телефон выключен или находится вне зоны действия сети. Дьявол!
Ужасно неприятно на душе. Остается лишь надеяться, что дядя Коля не только производил впечатление матерого волка, но таковым и являлся. Я поглядел на часы. Почти три. Надо заскочить домой, сполоснуться и дуть к родителям. Потому что если я опоздаю, то даже смерть мне может показаться лишь легким недоразумением.
Глава 7
Самое трудное для родителей – принять взросление ребенка. Серьезно воспринимать его решения, мириться с ошибками из-за отсутствия опыта, разговаривать не снисходительно, а как со взрослым человеком. Кто-то может переболеть этим, когда ребенку шестнадцать лет, кто-то после двадцати. Моя мама все еще считала, что я по-прежнему ее маленький мальчик.
– Сереженька, ты похудел, что ли? Цвет лица какой-то нездоровый.
«Ну, конечно, я же корл», – чуть не вырвалось у меня. Я оглядел прихожую. Судя по обуви, сёстры в сборе. Дашка понятно – ей всего семнадцать, она еще живет с родителями. Но здесь уже оказалась вечно занятая Лилька. Даже неудобно. А это что за замызганные кирзачи? Я вопрошающе посмотрел на маму.
– Дядя Дима с экспедиции приехал.
Вот эту новость я воспринял с гораздо большим энтузиазмом. Среди нудных друзей отца дядя Дима был единственным светлым пятном, которое я запомнил с детства. Он врывался в нашу серую, обыденную жизнь, дарил кучу подарков или попросту интересных штук с экспедиций и вновь пропадал. Трудился дядя Дима геологом и являлся тем редким человеком, который свою работу любил.
В зал я вошел с радостной улыбкой и тут же застыл. Потому что дядя Дима оказался не то что редким человеком – он был корлом. Впрочем, как и отец. А я-то думал: как два настолько разных существа смогли подружиться? Все очень просто. Расовое притяжение, если можно так выразиться.
– Чего ты застыл как статуя? – спросил голосом отца пожилой беловолосый корл со знакомыми глазами.
– На горе стоит статуя, у статуи нету… – протянул дядя Дима. – Здорово, Серега!
Я отвис и пожал руку, мельком оглядывая собравшихся. Странно, но вот на моих сестер корловость не сильно распространилась. Нет, конечно, они изменились – посветлели волосы и кожа, но не более. Черты лица остались прежними. Мама вообще такая же, как и была.
– Сережа, присаживайся, – сказала она, и я плюхнулся за стол.
– О, крутой пуловер, – заметила Лилька. – Не думала, что ты следишь за модой.
– Ага, в секонде брал? – ловко поддержала тему тролль нашей семьи, а по совместительству младшенькая.
Я опустил голову в тарелку, чтобы скрыть улыбку. Она даже не представляет, насколько права.
– Дядя Дима, вы давно приехали? – решил я поменять тему разговора.
– Сегодня. С корабля на бал. Видишь, как повезло. Хоть поем по-человечьи.
– Это хорошо, что вы заехали, – сказала Дашка. – А то бы нам опять пришлось слушать последние новости экономики и о том, насколько разочаровал родителей Сережка.
Она довершила свой спич «выстрелом» из пальца себе в голову. И что интересно, отец не отреагировал. Правильно, наверное, говорят о повышенной любви к младшеньким. Ляпни я нечто подобное – замечанием бы не отделался. Исключительно строгим выговором с занесением в мое и без того пухлое дело. А так отец сделал вид, что даже не заметил.
– Чего, Серега, все продолжаешь разочаровывать отца? – подмигнул дядя Дима.
– Ночей не сплю, думаю, что бы еще такого сделать, – поддакнул я.
– Все, что надо, ты уже сделал, – парировал отец, – отказался от замечательного предложения. Сейчас бы получал достойные деньги, был на хорошем счету.
– Прекратите! – вмешалась мама. – Берите лучше салат. Дима, он с фасолью, как ты любишь.
– Эх, вот упустил тебя, Надежда, в свое время. Позволил этому лопуху за тобой волочиться. Прощелкал. А так бы Серега сейчас не его, а меня разочаровывал, – хохотнул наш гость.
– Учитывая твои постоянные командировки, все равно не факт, что тебя, – спокойно заметил отец.
Дальнейший наш ужин прошел относительно ровно. Дядя Дима веселил, мама и сестры звонко смеялись, папаня благодушно улыбался. Хорошо, просто замечательно. Все разительно отличалось от наших обычных семейных посиделок. А я-то уж боялся, что «примой» этого вечера придется опять быть мне.
– Серега, пойдем покурим.
Мы накинули куртки и выбрались на балкон. Дядя Дима курил жадно, глубоко затягиваясь. Собственно, и жил он примерно так же. Не любил полумер.
– Серега, а если серьезно… Что у тебя там по жизни?
– Ох, в двух словах и не скажешь.
– А ты попробуй в трех. Ты пойми, отец же не просто так дергается. Он со своими тараканами, и во многом я его не поддерживаю. Но тебе самому скоро тридцатник.
– Я увольняюсь завтра.
– Ого! – удивился дядя Дима. – Чем заниматься думаешь?
– Фриланс, – соврал я.
– Это извращение какое?
– Дядя Дима, не надо прикидываться чайником, я же знаю, что ты продвинутый.
– У нас продвинутыми раньше пидо… геев, то есть, называли. Ну ладно, в курсе я, что это за зверь. А если по конкретике?
– Курьерская служба. Прощупаю тему, а после еще пару людей найму. Только пока никому.
Навык Вранья повышен до первого уровня.
– Ты меня знаешь, я могила.
Сожаления о вранье не было. Ну да, соврал. Это даже не ложь, скорее полуправда. Я действительно увольняюсь, в самом деле буду выполнять небольшие поручения вроде курьерских. Тем более всю правду мне обывателю говорить нельзя. Отстойные законы, то бишь законы Отстойника, чтоб их.
Внезапно перед моими глазами вспыхнули строчки, немного повисли в воздухе и стали исчезать.
Поручение Бродячий домовой изменено.
В случае отлова домового в следующие 24 часа ваша награда увеличится на 15 г.
Добавлены пояснения.
Так, что там за пояснения? Мысленно открыл само задание и нашел приписку внизу.
Для прохода к месту обитания домового достаточно представиться обывателям сотрудником службы дератизации. Удостоверением может являться листок с поручением.
– Серега, ты чего завис?
– Да над жизнью своей задумался.
– Нашел время. Так без подготовки нельзя. Надо под водочку. Пойдем, кстати, бахнем.
– Дядя Дима, мне бы сейчас слинять отсюда.
– А чего такое?
– Да… девушка.
Вранье – как спуск на горных лыжах. Если начал, то уже трудно остановиться.
– Баб на друзей поменял? – деланно сердито спросил друг отца. – Дело молодое. Через меня в свое время половина женского педобщежития прошла. Хм, что-то я не о том говорю.
– Прикроете?
– За тобой должок будет. Свалюсь как-нибудь. Как снег на голову. И заставлю водку пить. Нет, лучше коньяк. От водки у меня в последнее время изжога.
– Ох, не жалеете мою печень.
– То, что мертво, умереть не может! Это я в сериале одном слышал.
– Дядя Дима!..
Спустя всего каких-то полчаса, сославшись на срочное дело, я выскочил из родительского дома. Отец начал было возмущаться, но его отвлек друг разговорами в духе «а помнишь, раньше…». А мне словно шило в одно место вставили. Не хотелось провалить первое взятое поручение. Тем более здесь недалеко было.
Тот самый магазин «Юбилейный» оказался всего в трех кварталах от родителей. Это я еще заранее прогуглил. Теперь же получалось, что стоит мне первому выполнить поручение, как бонусом упадет пятнадцать грамм пыли, или больше двенадцати тысяч рублей. Неплохо?
Прикурил сигарету, забивая в поисковик чудаковатое слово «дератизация». А, комплексные методы по уничтожению грызунов. Ха, получается, что обыватели принимают домового за крысу? Это ж какого он размера? Ладно, посмотрим на этого мальчика-с-пальчика.
Уже на полпути я понял, что дыхалка с улыбкой помахала мне рукой. Во рту появился железный привкус. Зеленая полоска Бодрости как-то быстро оказалась на нуле. Понимаю, что хочет сказать мне система. ЗОЖником быть гораздо лучше. Ну уж нет, курить я буду, но пить не брошу. Будто назло Игре, достал сигарету, сделал две затяжки и закашлялся до слез. Вот ведь зараза.
– Вам плохо? – послышался высокий голосок.
– Бывало и лучше, – честно признался я.
– Может, до остановки помочь добраться? Там скамейка есть.
– Нет, помереть на заснеженном тротуаре – это мой личный выбор.
Я поднял голову и оглядел добровольную спасительницу. Простое русское лицо: чуть широковатое, добродушное, но вместе с тем красивое. Курносая, с громадными глазищами и румянцем на щеках. Такая редкость в крупных городах. Тут больше в моде синяки под глазами и желтый оттенок на коже. Заметил также китайский пуховик, недорогую одежду, и только потом дошло: она почти не накрашена… И все равно прекрасно выглядит. Откуда ты, такое чудо, взялось? И самое дурацкое, над ее головой среди вопросов висело Бескорыстная.
– А вы знаете, что подходить в темное время суток к малознакомым мужчинам не безопасно?
– Ну, вам же плохо?
– Может, я случайно заманиваю таких бескорыстных, как вы. А потом гнусно и подло пользуюсь?
Нечаянная спасительница смутилась, и румянца на ее щеках стало в разы больше. Нет, она мне определенно нравилась.
– Только сегодня и только сейчас я спасу вас. От самого себя. Но с одним условием.
– С каким?
Она нахмурила брови. Однако эта ее напускная сердитость ей ужасно не шла.
– Мы встретимся в более освещенное время и в более соответствующем месте.
– Вот еще!
– Хорошо, давай, чтобы была честная игра, – незаметно перешел я на «ты», – если я угадаю, как тебя зовут, то мы встретимся. Если нет, то нет. Один шанс против тысячи.
Она колебалась несколько секунд. Но что-то внутри нее проснулось, нечто озорное, азартное.
– Давай!
– Только без обмана. Если я не угадаю, ты скажешь настоящее имя.
– И никуда не пойду.
– Хорошо…
Я сделал театральную паузу, помассировал виски, имитируя активацию сверхспособностей, и выдал:
– Лена.
– Ха! – торжествующе сказала собеседница. – Вот и нет. Юля! Так что…
Дослушивать я не стал.
Вновь умный вид и «заглядывание» внутрь себя. После чего трагическим голосом, присущим людям, что многозначительно смотрят в хрустальный шар, произнес:
– Юля.
Сказать, что девушка удивилась, – ничего не сказать.
– Только не говори, что тебя зовут не Юля. Астрал не может обманывать.
– Ты серьезно этот, как его, экстрасенс?
– Ага, в пятом поколении. Да нет, просто есть у меня особенность угадывать имена по лицам, – что-то я в последнее время стал врать в разы больше, чем раньше. – Ну так что, я выиграл?
– Выиграл, – достала Юля недорогой китайский телефон. – Какой у тебя номер?
Я назвал, дождался звонка, после чего добавил новый контакт.
– Только одна встреча – и все.
– Разве я прошу большего?
– Ну… тогда пока.
Вот и настроение улучшилось. Кстати, пока мы трепались, Бодрость выросла до прежнего уровня. Я даже не стал расстраиваться из-за слитых очков зарядов. Хотя они мне могли помочь в противостоянии с домовым. Легкой трусцой преодолел оставшуюся часть пути и остановился у магазина.
Такой себе совковый продмаг. Я уж думал, они вымерли все, как динозавры. Старые витрины-холодильники, продавщицы в голубых передниках, видавшие развал сверхдержавы стеллажи.
Я активировал поручение, и в руке появился листок. Достал зеркальце и направил на него. Действительно, корочка. Конечно, подозрительно, чтобы сотрудник-дератизатор приезжал в семь часов вечера. С другой стороны, кто его знает, как оно должно быть? Если Игра сказала, что все норм, надо ей верить.
Еще одна странность. Пока осматривал листок – случайно увидел в отражение край одежды, купленной в общине. Так вот, под курткой оказался никак не модный свитер, а самый настоящий коричнево-зеленый комбинезон с крысой внутри перечеркнутого круга. Хм, получается, что наша игровая одежда внешне меняется для обывателей под воздействием определенных обстоятельств. Интересно.
Вошел внутрь и направился к самой ярко накрашенной продавщице с фиолетовыми волосами. В иерархии этих теток она должна быть на вершине пищевой цепочки. Это как шаман в племени каннибалов – у него всегда самые блестящие бусы.
– Добрый вечер, могу я увидеть администратора или директора?
– А вам зачем?
Ну, все верно. С цербером, охраняющим проход в ад, я угадал. Теперь главное правильно себя вести. Не мямлить, не оправдываться, потому что такие тетеньки всегда чувствуют слабость.
– Нужно. Или сами разбирайтесь. У меня еще два вызова.
– Машка, сходи за Тамарой Васильевной.
Обладательница чудесного имени оказалась плотной женщиной лет сорока. Она появилась со стороны подсобки, грозно сдвинула плохо выщипанные брови и двинулась в моем направлении. Всем своим видом Тамара Васильевна давала понять, что я оторвал ее от чего-то важного. Поэтому снова пришлось действовать на опережение.
Вытянул листок с поручением, с удовольствием глядя, как меняется выражение лица администратора. Никогда не кайфовал от чувства превосходства над людьми (наверное, потому, что такого никогда не было), но лицезреть изменившийся взгляд Тамары Васильевны было одно удовольствие.
– Ой, а мы уж не надеялись. Идемте, идемте.
– Магазин почему не закрыли, раз крысы? – я начал входить в роль.
– Ну что вы, не кричите так, – зашептала администратор, – мы не видели крыс никаких. Просто подозреваем.
– Это как?
– У нас старый склад. Ну, как склад – просто комната. Мы в нее весь хлам сваливаем. И вот в последнее время сотрудники стали шум оттуда слышать. Будто скребется кто. Ходили, смотрели – пусто. Вот и решили, что крыса.
– Разберемся, – кивнул я.
– А почему у вас никакого чемоданчика нет? Как вы ловить ее собрались?
– Так я сначала осмотрюсь. А потом, если что, дойду до машины.
Мы прошли по длинному узкому коридору, спустились на цоколь и направились к самой дальней двери, обитой железом, плотно подогнанной к косяку. За такой вообще хрен что услышишь. Это как скрестись надо было?
Тамара Васильевна вытащила связку ключей, повозилась, выбрала нужный. Всего каких-то два оборота – и вот мы уже стоим на пороге той самой комнаты, выполнявшей роль склада. Старые холодильные камеры, замызганные ценникодержатели в углу, подгнившие деревянные ящики. Само помещение внушительное, квадратов двадцать, если не больше.
– Давайте я осмотрюсь. Дверь закройте, не дай бог выскочит.
Это глупое предостережение сработало на ура. Тамара Васильевна даже взвизгнула и с прытью, которой я от нее не ожидал, захлопнула тяжеленную дверь. Что страх животворящий с людьми делает!
Я достал телефон, включил фонарик и медленно двинулся вперед. Нож вынимать не стал. В вердикте стояло «отлов» – значит, существо разумное. Соответственно, надо пробовать договориться.
– Домовой… домовой. Покажись, что ли.
Чувствовал я себя преглупо. Ходит по подвалу великовозрастный детина и зовет домового. Не все обывательское еще из меня вышло. Я хоть и стал Игроком, но психологически весь путь трансформации не прошел.
– Домовой.
– Разве так подзывают домового, дубина? – послышался скрипучий голос. – Хоть блюдце с молоком бы поставил да обратился учтиво.
– Достопочтенный домовой, уж простите, не изучил ваши гастрономические предпочтения. Прошу извинить, понять и войти в положение. Извольте показаться, чтобы я не продолжал общаться с воздухом.
Навык Убеждения повышен до первого уровня.
На одной из положенных набок холодильных установок появилось оно. Ростом не больше полуметра, волосатое, с горящими желтым огнем глазами. Если бы не руки и ноги, то я бы назвал его мохнатым колобком. Но плашка над головой не врала: Домовой и Невезучий.
– Вечер добрый. Меня зовут Сергей. А вас?
– Никак меня не зовут. Когда при доме жил, тогда и звали. А теперь безымянным стал.
– Разве так бывает?
– Все бывает. И жук свистит, и бык летает.
– Дело в том, что Орден Стражи настоятельно просил доставить вас…
Я не понял, в какой момент что поменялось. Перед глазами сверкнуло, и меня отбросило к стене. Твою ж за ногу!
– Дело в том, что… жители и продавцы жалуются на шум.
– Так что ж мне делать, коли выть хочется? Хозяина у меня теперича нет, идти некуда, вот и забился сюда. Сижу, бывает, подвываю, или скрестись начну.
– Так почему бы новый дом не найти?
– Вынь да положь мне новый дом! Я ж не солю их, дома энти новые. Может, мил человек, к себе пригласишь?
Я уже хотел ответить категорическим отказом. Вот только справа подсветилось поручение:
Бродячий домовой (вариативно)
Вердикт: Отлов и доставка в местное отделение Ордена Стражи в течение 24 часов.
Цена: 25 г.
Вердикт: Избавление обывателей от домового в течение 24 часов.
Цена: 15 г.
Так, получается, необязательно нести его к Стражам? Но как-то вытащить отсюда надо. Силовой вариант – и вовсе не вариант. Потому что домовой очень непростой, как оказалось. Значит, надо выманить его исключительно силой убеждения.
– А если приглашу, какой мне с этого толк?
– Дом без домового – что стол без каравая, – оживилось существо. Мне даже показалось, что голос стал не таким скрипучим и отталкивающим. – Подсобить где, сготовить, прибрать. Опять же, никакой тать к тебе не залезет, коли я на дворе.
– Ну, двора никакого у меня нет, допустим. Однушка.
– Хрущевка, сталинка?
– Ленинградка. Ну, или близко к этому.
– Ну что ж, годится, – вздохнул домовой. – Теперича дело только за тобой.
Я задумался. Не зря, наверное, столько поверий об этих существах. Раньше считалось, что если в домах нет домового, быть беде. И переманивали их, и с собой забирали при переездах. Естественно, я до этого момента все это считал суевериями. Теперь же выяснилось, что многое из этого – правда.
– Ладно, пойдем ко мне жить. Только как я к тебе обращаться буду?
+25 единиц Кармы. Текущий уровень –65. Вы тяготеете к Тьме.
Мохнатое существо спрыгнуло с холодильной установки, дошло до меня и протянуло крохотную ручку.
– Есть имя, но для близкого круга. Несколько веков только Лаптем и кличут.
– Здорово, Лапоть. Я Серега. Ну, идем сюда, вынесу, чтобы вопросов лишних не было.
Откинул подол куртки, ожидая кучу возражений, но домовой легко прыгнул на руки. Я запахнул верхнюю одежду и направился к двери.
– Тамара Васильевна.
– Да. Уже? Что там?
– Крот к вам заполз. Черт знает как попал. А выбраться не мог. Вот, видимо, и голосил, царапался.
– Разве кроты кричат?
– Припрет – и не так завоешь, – повторил я недавние слова.
– А он… там? – указала она толстым, плохо накрашенным пальцем на оттопырившуюся куртку.
– Там.
– Вы его…
– Нет, он сам сдох. Заполз в угол. От обезвоживания, наверное. Странно, что ваши его не увидели. Вынесу теперь тихонечко, и все.
– Да-да, спасибо большое. Вы не представляете, как нам помогли.
Она протянула явно заготовленную заранее тысячу. Будь я понаглее, так можно было бы поторговаться. Скилл поднять. Вот только мне и так насыпало неслабо: карму поднял, поручение выполнил, домового заимел. Последний, кстати, недовольно заворочался. Пришлось схватить тысячу и помчаться на улицу.
– Лапоть, сиди тихо, – сказал я в куртку.
Поймал машину, благо, дорогу до дома Тамара Васильевна спонсировала. Договорился на сумму, в четыре раза меньшую заработанной, и плюхнулся на заднее сиденье.
– Это что у тебя там?
– Щенок.
– О, я собак люблю. У меня дома две таксы и овчарка. Покажешь своего?
Раздалось такое угрожающее рычание, что мы с водителем одновременно замолчали.
– Нервничает, не привык к поездкам.
– Смотри, чтобы на сиденье не надул, – сердито сказал бомбила.
Оставшуюся дорогу до дома мы провели в скорбном молчании. Лишь Лапоть, вошедший в роль, иногда поскуливал. Добрались без приключений. У подъезда я поднял голову, посмотрел на окна дяди Коли. Темнота. Не дай бог случилось чего.
– Долго задницу морозить будем? Домовые холода не любят, – донеслось из-под куртки. – Хотя, сказать по правде, никто холода не любит.
– Идем уже, идем.
Я поднялся к себе, открыл дверь и зашел. Включил свет, извлек наружу Лаптя.
– Вот тут мы и обитаем.
– Осмотримся, – коротко сказал он и с легким хлопком исчез.
Зашуршало что-то под ванной, застучало на шкафу, зазвенели бутылки в холодильнике. Кстати, точно, пиво же осталось! Скинул куртку, разулся и прошел на кухню. Уже открывая бутылку и прислушиваясь к тревожной, почти звенящей тишине подумал: «А не поторопился ли с домовым?»
