Дмитрий Билик
Временщик. Книга первая
Трасса оказалась полупустой. Долетели мы за полтора часа, даже подремать успел. Водитель притормозил возле нужного здания. Расплатился, хотя отпускать его не хотелось. Еще домой после всего возвращаться, да и по городу прокатиться придется. Но в меня вселился параноик, который шептал, что машины и водителей нужно менять.
Закрыл дверь и посмотрел, как серенький «Рено» газанул и рванул в сторону выезда из этого богом забытого места. Развернулся к белому двухэтажному зданию, возведенному даже не в прошлом веке, и прочитал: «Отдел ЗАГС и архивный отдел Гороховецкого района». Вздохнул и направился к нему. Начинался главный спектакль сегодняшнего дня.
Глава 13
Что ни говори, а бытие определяет сознание. Не вырастают в неблагополучных семьях академики наук. Редкие исключения, конечно, бывают, но они лишь подтверждают правило. Окружение очень сильно влияет на человека. Помнится, одна моя знакомая устроилась в чисто мужской коллектив и уже через месяц материлась с изяществом сапожника, знала наизусть лигочемпионский календарь и искренне недоумевала, куда у нее пропадают вторые носки.
Вот и при устройстве на работу в государственные структуры с людьми начинали происходить удивительные метаморфозы. Все человеческое и настоящее из них вымывалось, заменяясь уставом и бюрократией. Понятные слова вроде «вам нужно» преобразовывались в «подателю заявления необходимо в кратчайшие сроки». А глаза приобретали стальной, холодный блеск уверенного в себе хищника.
Вот именно подобную особу я и встретил у нужной мне стойки. Точнее, она очень хотела быть такой. Молоденькая девчушка, на вид еще и двадцати пяти нет. Чуть полноватая, но с забавными розовыми щечками. Старалась смотреть на меня сердито, но я отбил этот взгляд пренебрежительным спокойствием.
– День добрый, – сказал я уверенно, глядя прямо в глаза.
– Здравствуйте.
– Как вас зовут?
– Светлана.
– Итак, Света, вам должны были звонить по поводу меня.
– Никто не звонил. А вы кто?
– Сергей. Но важнее, не кто я, а от кого. От Николая Степановича… – я сделал паузу и добавил уже тише, будто делясь секретом: – Ноздрева. Слышали о таком?
Девушка кивнула. Скорее всего, и правда слышала. Городок тут маленький. Ноздрев был депутатом уже не первый десяток лет. Успел вовремя переобуться, перейдя из коммунистической партии в ныне правящую. И, несмотря на преклонный возраст, уходить на покой явно не собирался.
– Выборы скоро, – таким же негромким, заговорщицким тоном продолжил я, – вот сейчас и начали запускать разные пиар-акции. Понимаете?
Утвердительный кивок. Я оглянулся по сторонам: вроде никого. Вышло очень двусмысленно, но мне только в плюс.
– Вот я и занимаюсь одной из таких акций. Хотим взять семью с недавно умершим родственником-кормильцем. Снимем, как Николай Степанович приезжает, разговаривает, оказывает помощь. Сами понимаете, заботится о жителях и своем электорате.
Девушка слушала меня внимательно, даже моргать перестала.
– Ну, вот нам и нужен список тех, кто умер за последний месяц. Посмотрим, выберем подходящую кандидатуру.
– Я… не могу, – замотала головой девушка.
– Света, – я тяжело выдохнул, – можно все сделать официально. Итог будет одинаковым. Только ни мне, ни Николаю Степановичу этого не надо. Не дай бог кто пронюхает. А так, – в моих руках появилась шершавая коричнево-красная купюра, которую я положил на стол, – все в плюсе.
Навык Вранья повышен до четвертого уровня.
Девушка испуганно посмотрела на пятитысячную банкноту. Нет, все-таки недавно работает, не успел ее испортить денежно-взяточный процесс.
– И все в выигрыше… Николай Степанович помнит добро и умеет быть благодарным.
Навык Убеждения повышен до второго уровня.
Крохотная ручка взметнулась над столом, упала на купюру и быстро скользнула обратно. Светлана нервно оглянулась по сторонам, поправила волосы и кивнула:
– Подождите минутку.
Я ожидал, что мне вручат какие-то папки или архивные записи. И оказался гораздо худшего мнения о провинции. Света чуть повозилась и распечатала листок: десять имен с датой смерти и адресом регистрации каждого. Более того, вычеркнула нескольких из них.
– Вот, за последний месяц, – протянула она. – Вычеркнутые – это одинокие пожилые люди. Они вам не подходят. А у всех остальных есть родственники.
– Спасибо, Света, ты чудо! Надеюсь, до скорого.
Я, конечно, соврал. Совсем не изящно, даже навык не повысили. Вряд ли я еще когда столкнусь где-нибудь с этой девушкой. Выскочил на улицу и сразу взглянул на листок. Насчет последнего месяца тоже набрехал. Интересовала всего лишь неделя. Поручение появилось на днях, соответственно, умер хозяин не так давно.
И как раз в одной из зачеркнутых фамилий я нашел нужную мне: «Никифорова Ольга Валерьевна, год рождения 1938, дата смерти…»
Пробежал глазами до адреса. Забил его в «Яндекс. Карты». Хм, относительно недалеко, можно даже пешком пройтись. Тем более погода шептала. Точнее, намечалась легкая вьюга, но мне она казалась приятным грибным дождиком.
Гороховец оказался маленьким и милым до невозможности. Уютный, старый, словно с лубяных картинок. Усеянный памятниками и сам ставший историей. Признаться, автомобили, столбы и электрические кабели здесь выглядели инородно. Очарованный провинциальным городком с церквями, высокими купеческими особняками и каменными домами победнее, я чуть не проскочил нужную мне улицу. Пришлось возвращаться.
Здесь все уже было проще. Когда-то ладно срубленные избы покосились, краска на ставнях облупилась, резные фигуры на крышах рассохлись. Давящую тишину лишь прерывали лающие собаки. Правильно, почуяли незнакомца.
Я дошел до нужной цифры и остановился. Как и говорил Лапоть – большой дом и двор с хозяйственными постройками. Свет не горит. Наследников у бабушки и правда не оказалось. А вот на недавно выпавшем снегу видны крохотные следы, ведущие к сараю.
Возиться с калиткой я не стал – черт знает, как она открывается. Перемахнул через нее и сразу пригнулся. Не дай бог соседи в окна увидят. Я добежал до дома и тут же встал в полный рост. Вытащил зеркальце и посмотрел на следы – кошачьи. Ну, конечно. Я взялся за нож и медленно направился к сараю. Никакого замка, лишь железный ржавый крючок на петле. Я снял его, тут же кастанул Свет и почти что ворвался внутрь.
Было страшно. Сложилось впечатление, что здесь заперли дикого зверя. Стены в глубоких царапинах и подтеках крови, точно кого-то тащили вглубь помещения; немногочисленные вещи разбросаны, длинная скамья сломана. В поручении говорилось о массовом убийстве животных. Видно, здесь все и произошло. Огляделся внимательнее. В темном углу сидел маленький, едва достававший мне до колен старичок. Обросший, лохматый, с красными глазами и длинными пальцами. Он раскачивался взад-вперед и бурчал что-то под нос.
– Крив, на кого ты меня оставил? – услышал я, подойдя ближе. – Крив, батюшка ты мой… Крив… Крив…
– Эй, привет!
Старичок поднял голову, обвел меня мутноватым взглядом и закричал так, что птицы, сидевшие снаружи, снялись с деревьев:
– Крив!!! Крив!!!
– Чего ты орешь? Ну чего? Заткнись же!
– Крив… Крив оставил меня, – забормотал он снова, опустив голову, – дом покинул. Нет домового – нет помощника. Крив, ах, Крив!
Строчки перед глазами мелькнули, обновляя задание. О нет, опять?!
Поручение Обезумевший клетник изменено.
Как можно скорее избавьтесь от клетника. В случае задержки каждый час сумма вознаграждения будет уменьшаться на 5 гр.
Добавлены пояснения.
Пришлось открывать.
Избавиться от клетника можно двумя способами: найти ему новый дом или убить.
Ну, замечательное пояснение. Будто я и без этого не понимал. Про новый дом – это они пошутили, наверное. В любом случае к себе я данного долбодятла точно не возьму, одного «везунчика» хватает. Рука потянулась к ножу. Лапоть задал мне жару. Сам он, конечно, этого не помнит. Потому что вышло так, что и не случилось моего нападения и, соответственно, его ответного пинка. Поглядим, как будет обстоять дело с клетником.
Я вытащил нож и примерился. Помощник по-прежнему жаловался судьбе на Крива и его коварное предательство. Короткий взмах, брызги крови – и…
Вы убили нейтрально настроенное к вам разумное существо.
– 50 единиц Кармы. Текущий уровень –80. Вы тяготеете к Тьме.
Захвачено умение: Послушание.
Захвачено заклинание: Призыв пса-пастуха.
Жирно. И все бы хорошо, вот только голова клетника запрокинулась, а я увидел полные боли глаза. Да что ж такое?!
Я отвел удар в сторону чуть ли не в последний момент. Убрал нож и вышел из сарая. Захотелось курить, а еще лучше выпить. Хорошо, а где ж я теперь ему дом найду? Нужен срочный совет Лаптя. Получается, придется ехать обратно, потом снова сюда. Часа четыре пройдет минимум, а это двадцать грамм пыли. Непозволительная роскошь. Хотя, если повезет, есть у меня один вариант.
Я достал телефон и пролистал до бригадира Виктора. Не представляю, что он обо мне подумает. С другой стороны, какое мне дело до мнения постороннего человека? О, гудки пошли.
– Добрый день, вы сейчас у Дементьева стекло меняете?
Короткое замешательство. Видимо, ищет квиток.
– Да, у Дементьева. Уже уходим.
– Вопрос жизни и смерти. Хозяину дайте трубочку.
– Чего делать? – послышался недовольный голос домового. – С кем говорить? Куда?
– Лапоть! Алло.
– Ага. Алло, то есть.
– Молчи и слушай. Точнее, слушай, а потом говори. Надо быстро решать что-то с клетником. Как ты и говорил, хозяйка умерла. А домовой, по ходу, свалил. Что делать?
Не представляю, что подумали стекольщики о домовом, вернее обо мне, если слушали разговор. Молоко, большой дом с ухоженным участком, как завязать беседу. Лишь бы в больничку не позвонили.
Спустя полторы минуты я положил трубку. Вернулся к дороге, таким же макаром перелез через калитку и осмотрелся. Богатых домов и нет нигде – все скособоченны да видавшие лучшие времена. Только «мой» и выглядит неплохо. Видна недавняя работа домового.
Пришлось возвращаться до перекрестка. И вот тут, хвала яйцам, показался подходящий объект. Огромный домина из бруса, ровненькие хозяйственные постройки позади, декоративно выложенная дорожка из голышей. Обычный особнячок хорошего бизнесмена (чтоб родители моих детей так жили!).
По словам Лаптя, даже самый красивый дом без домового со временем хиреет. А этому, судя по всему, года три точно есть. И как новенький. Значит, кто-то тут живет. Ладно, теперь за угощением.
Местный магазинчик носил гордое звание «Супермаркет», но на деле оказался обычным продсельмагом. Со старыми витринами, заваленными печеньями и конфетами, и узким проходом. Несла боевую стражу худая женщина лет сорока. На мою покупку поглядела настороженно, хотя ничего там не было. Подумаешь, бутылка молока, пластиковая посуда и полкило «Кара-Кума». Взял бы и меньше, да слишком уж подозрительно.
Я вернулся к особняку и поблагодарил всех существующих богов, что Гороховец маленький городишко. У нас бы точно понавесили всяких камер, а тут делай что хочешь. Тем более вокруг никого. За время путешествия к магазину мне попался всего лишь один абориген.
Железный забор был без изъянов – еще бы, раз на довольствии домовой, – однако между прутьев расстояние сантиметров пятнадцать. Легко пролезла рука с пластиковой тарелкой и бутылка. Я налил молоко, положил рядом конфету и с видом полного имбецила зашептал:
– Домовой-домоведец, прими угощение да подсоби советом.
Если бы ничего не произошло, я бы не удивился. Однако в особняке тихонько хлопнула дверь, и в мою сторону устремился некий комок шерсти. Сначала думал, кот, но потом разглядел маленькие ручки и ножки. Местный домовой оказался коренастее моего. Да и видно, что жил не в пример лучше.
Он сначала, как натуральный четвероногий друг, полакал молоко, потом развернул конфету. И, только уже откусив, посмотрел на меня.
– Чего тебе, Ищущий?
– Дело есть. Как величать тебя?
– Тишило.
– Сергей, – протянул ему руку.
Домовой колебался всего лишь секунду, но все же пожал.
– Так вот, как и говорил, дело есть. Тут, я слышал, недавно женщина умерла. Никифорова.
– Было дело, – кивнул Тишило.
– А у нее домовой и помощник были.
– Ага, Крив да Лад.
– Так вот, неладно совсем уж с этим Ладом. Бросил его Крив, сбежал непонятно куда. Теперь клетник страдает.
– Вон оно что, – удивился Тишило, – а я уж думал, Крив супостатит над ним. Домовые тяжело смерть хозяев переносят.
– Раз слышал, чего не проведал?
– Так на ножах мы с Кривом были. По хозяйству он домовой отличный, а вот характер – дерьмо дерьмом. В дом к чужому домовому без спроса не зайдешь. Не поймут.
Кто там не поймет – мировая общественность или сообщество домовых, – я спрашивать не стал. Не очень-то и интересовало.
– Так теперь Крива нет. Получается, ушел он. И дом больше не его.
– Так и получается, – согласился Тишило.
– А клетник без него с ума сойдет.
– Бесноваться станет, в дикого превратится, – вновь поддакнул собеседник.
– Забрал бы ты его…
Тишило так быстро закивал, будто этих слов точно и дожидался.
– Хозяйство у меня небольшое, конечно. Да и скотины, кроме пса и индюшек, никого, но и то хлеб. Только надо быстрее идти, чтобы остальные не прозна… То есть, пока совсем Лад умом не тронулся.
Ага, проговорился. Значит, еще не у каждого домового свой клетник имеется. И за последних может разгореться нешуточная борьба. Хотя сейчас я всеми руками за скоропалительные решения. Бабло, извините, капает.
– Ну, пойдем?
Тишило вскочил на высокий забор. Поежился, как кот, которому предстояло окунуться в студеную воду, и нехотя спрыгнул на землю. Сделал пару шагов… и прижался ко мне.
– Чего стоишь, пойдем. Нельзя мне тут долго…
– Почему? – я направился к дому умершей старушки.
– Не любим мы из дома выходить. Вдали от гнезда своего домовой и силу теряет. Говорят, кто седмицу без родной крыши над головой проведет, имя свое забудет, да и вовсе смертным станет.
Тишило болтал без умолку. Может, разговорами старался отогнать свой страх, оказавшись за пределами дома; может, просто оказался балаболом. Скорее всего, первое. Потому что чем ближе мы подходили к клетнику и дальше оказывались от особняка, тем домовой брехал все быстрее.
– Стой тут, внутрь не заходи, если жизнь дорога, – встал он перед калиткой, – что бы ни случилось. Только хуже сделаешь.
Сказал – и вот уже сидит на заборе. Головой повертел, соскочил и в два прыжка оказался возле сарая. Юркнул внутрь, а я напряженно прислушался. Мимо прошла женщина, явно из местных, поэтому мне пришлось отойти подальше от дома. Минут через пять вернулся, но Тишило так и не появился. Не вышло бы чего плохого.
И, конечно же, как всегда, я накаркал. Из крохотного домика донеслось протяжное «Кри-и-ив», и сарай чуть не подпрыгнул на месте. Громыхнуло так, будто внутри разорвалась граната. У меня аж колени дрогнули. Первой мыслью было бежать сломя голову. Однако ничего не происходило. Следом испугался, как бы соседи не переполошились. Но и тут пронесло. А спустя еще пару минут наружу выбрались Тишило и Лад.
Домовой вел клетника, как больного, обколотого галоперидолом. Бережно и одновременно крепко поддерживая за плечи. Помощник, похоже, совсем смирился со своей участью. Он смотрел под ноги и даже не бормотал. У калитки Тишило замешкался, взвалил клетника, как мешок, на плечи и перепрыгнул наружу. Едва достал до забора, кстати.
Я вытащил зеркальце. Выходило уморительно. Будто здоровый кот тащит небольшого больного котенка. Однако, глядя на полусознательного клетника, смеяться хотелось в последнюю очередь.
Так мы и добрались до особняка Тишилы. Домовой протиснулся между забора, затащил за собой Лада и повернулся ко мне:
– Жди здесь, добрый человек. Сейчас ворочусь.
Вы помогли клетнику обрести новый дом.
+50 единиц Кармы. Текущий уровень +20. Вы тяготеете к Свету.
Ну, наконец-то выбрались из минусов. Получается, один клетник – это пять невинно переведенных через дорогу бабушек. Профита больше, конечно, но я всеми руками и ногами за старушек. Уж больно нервные помощники у домовых.
Тишило вернулся один, бодро переваливаясь с ноги на ногу.
– Спасибо тебе, добрый человек. Я теперь Лада быстро в себя приведу. Любое же существо почему хандрить начинает? Потому что без дела остается. А займи ты человека или домового мало-мальским пустяком, так тот даже болеть реже станет.
Нет, все-таки Тишило болтун, как ни крути. Я послушно кивал, все размышляя, куда приведет пространная речь домового.
– Денег у меня особо нет. Но вот… – Тишило вытянул руку, в которой оказалась горстка пыли. Грамм десять, как я определил на глаз. Но не успел протянуть свою загребущую лапу, как с пылью начало что-то происходить. Она съежилась, точно живая, и стала быстро уплотняться, выпуская белесый дым. Прошло каких-то секунд шесть, и вместо горстки игровой валюты у домового на ладони лежал крохотный светлый кристалл.
– Это тебе.
Я взял холодный многогранник и чуть не вскрикнул от испуга. Он рассыпался у меня в руках. Это что еще за шутки?
Вами изучено заклинание «Отвод глаз».
– Бывай, добрый человек, – Тишило пожал руку и проворно затрусил в сторону дома.
Отвод глаз, говорите. Я стоял, еще не до конца придя в себя. Ну, хоть понятно теперь, как передают заклинания друг другу. Помнится, мне Арф сказал, что, как только подниму Разрушение до семидесятого уровня, он научит Удару небес. Что это значит? Продавать заклинания могут не только торговцы, но и сами Игроки. Пулять направо и налево смысла нет, потому что активируется кристалл из пыли. То есть это довольно затратно. И мое чутье мне подсказывает, что самые крутые заклинания требуют очень много пыли. Я залез в интерфейс.
Отвод глаз (Мистицизм) – существенно снижает шансы быть замеченным. Применение: на существо. Максимальное расстояние: 3 метра. Стоимость использования: 20 единиц маны. Время действия: 30 секунд. Внимание: не работает на существах с навыком Мистицизма выше, чем у применяющего.
А ведь и неплохо. Очень даже. Но пора было подумать о делах и вполне насущных. На часах без десяти три, а я в ста километрах от города. Непорядок. Я направился к центральной части Гороховца. Хотя, само слово «направился» здесь странное. Свернул с улицы Тишилы, прошел семь минут – и вот я уже на месте. С такси оказалось не густо, но все-таки оно здесь было. Правда, по счетчику пришлось заплатить на триста рублей больше той суммы, за которую добрался сюда. Я усмехнулся, нажимая вызов. Вход рубль, выход два. Эх, провинция!
Второй водитель оказался зеркальным братом первого. Кудрявый южанин на грязной «Гранте». В машине шумело радио, которое сам бомбила пытался перекричать. К его сожалению, на контакт я не пошел, отвечая односложными фразами, занятый в телефоне. Писал, кстати, Юле, которую встретил у дома родителей. Спрашивал по поводу ее обещания пересечься. Она ответила почти сразу в духе «Я от своего слова не отказываюсь». Спросила только, когда. На что я загадочно написал: «Скоро».
С чувством глубокого удовлетворения я убрал телефон, положил голову на подголовник и продрых всю дорогу. Только когда «Гранта» дернулась в последний раз и меня похлопали по плечу, открыл глаза.
Доставили в целости и сохранности. Не к самому дому – я специально высадился по соседству. Во-первых, наши люди в булочную на такси не ездят. А во-вторых, вдруг кто на этого водителя выйдет… Нет уж, перестрахуемся.
Поглядел, как машина уехала с места, и на автомате вытащил из кармана сигареты. Достал одну, поднес к губам и только потом выкинул. Вот уж фига. Решительно направился к себе. На улице уже стемнело. Включались, разогревая газоразрядные лампы, фонари. Мигали поворотниками машины. Спешили домой, отпросившись на часок пораньше, люди. Эх, красота! Сейчас поднимусь – Лапоть точно приготовил какую-нибудь вкусняшку…
Мой благостный настрой как ветром сдуло. Я шел по тротуару мимо дома, вдоль голых безрадостных деревьев, когда впереди показался Игрок. И все бы хорошо, вот только в плашке над ним я увидел очень испугавшее меня слово: Видящий.
Глава 14
Беда, как известно, не приходит одна. Если прорвет трубу в ванной, то обязательно окажется сорванным и вентиль для перекрытия воды. Или деньги на телефоне закончатся. Или у аварийки, которая все же выехала, лопнет шина. Что называется, закон Мёрфи и «еврейское везение» в действии.
Вот и сейчас так получилось. Едва я увидел Видящего, то сразу сделал единственно правильную вещь.
Шагнул вправо и спрятался за голое дерево. В принципе, оно достаточно широкое, да и сумерки сейчас. Правда, было жирное «но» – идет Видящий в моем направлении. И, кстати, не только он один.
С противоположной стороны улицы, с трудом переставляя ноги, через дорогу направился профессор. Находился он в крайней степени подпития. Но это ладно. Самое ужасное, он заметил меня и явно намеревался поговорить за жизнь. Да уж, Штирлиц никогда не был так близок к провалу.
Петр Сергеевич на подходе уже вскинул руки. И даже открыл рот, чтобы поприветствовать. Я вытянул кисть и, ведомый какой-то внутренней уверенностью в своих силах, применил Отвод глаз.
Навык Мистицизма повышен до первого уровня.
Профессор запнулся, словно потерял точку опоры. Поводил вокруг мутным взором и, увидев новую цель, направился к Видящему.
– Прошу прощения, молодой человек. Вынужден обратиться к вам волею судеб.
– Чего? – удивился Видящий.
– Проклятьем, ик, старух-мойр, соткавших свою нить…
О, профессора понесло. Я выглянул. Игрок стоял полубоком. На его губах застыла насмешливая улыбка. А перед ним, блистая красноречием, распинался Петр Сергеевич. С греческой мифологии профессор перескочил на римскую. Я знал, что в запасе у него еще египетская, британо-норманнская и скандинавская. Поэтому дослушивать, куда заведет обращение нашей дворовой звезды, не стал.
Оглянулся еще раз. Я оказался ровно посередине дома. Вперед мне путь заказан. Значит, надо двигаться обратно. И делать это по возможности очень быстро. Видно, патрулирование Видящему не нравилось, потому что он переключил все свое внимание на профессора, снисходительно похохатывая над особо изящными перлами. Пора…
Я бросился прямо по газону, если можно назвать таковым наш российский чернозем у тротуара, петляя между деревьями, как полоумный заяц. И только секунды через две услышал позади голос Видящего:
– Э!.. Стой!
Ага, обязательно. Еще бы сказал, что стрелять будет. Этого я, кстати, тоже боялся. Противник мог бомбануть магией, мог достать пистолет – кто их знает. Но нет. Уже заскакивая за угол дома, боковым зрением заметил, как Игрок бежит за мной по тротуару.
И тут я замер. Чего делать-то? Место глухое, прямо магазин, слева – тот самый котлован. Машины хоть и мелькают, но никто не остановится. Драки на районе – дело привычное. Кому охота своим лицом рисковать. Рвать к котловану? С таким же успехом прямо сейчас встать на коленки и кричать: «Дяденька, не убивайте!»
Внутри родилась некая хорошая злость. То, что наши предки называли «удаль молодецкая». Видящий сейчас ожидает, что его добыча будет убегать, а он – догонять. Можно внести небольшие коррективы в этот план. Я вжался в стену, весь обратившись в слух. Вот топот ботинок раздался совсем рядом. Румяная отъетая морда преследователя оказалась прямо перед глазами. На!
Удар вышел неплохим, противник даже потерял равновесие. Но не совсем таким, как я ожидал. Ну ничего, у нас есть еще попытки.
В этот раз бил сильно и с локтя. Даже показалось, что я услышал хруст.
Навык Рукопашного боя повышен до шестого уровня.
Видящий упал и вставать не торопился. Я на всякий случай потрогал его пульс. Живой. Да и сообщений мне никаких больше не было, значит, оклемается.
Я взял руки в ноги и помчал домой. Только на этот раз через двор. Влетел в подъезд, захлопнул за собой дверь, услышал, как щелкнул магнит, и чуть не сполз по стене вниз. Колени дрожали, по рукам бегали мурашки. Вычислили. Нашли… Или все же нет?
Какова вероятность, что Видящие будут прогуливаться именно возле моего дома? Невысокая. С другой стороны, при чем тут мое место жительства. Может, они попросту нашли котлован, где навечно упокоился хорул? Вполне возможен и такой вариант.
Наверху послышались шаги – кто-то спускался. Я постарался придать себе максимально беззаботный вид и пошел навстречу. Оказалось, что это Витя, муж Машки. С ним, несмотря на еще больший разрыв в возрасте, у меня были обычные неформальные отношения.
– О, Серега, привет. А я думал, ты дома.
– Почему? – сразу напрягся я.
– Ну, у тебя там музыка играет.
– А… Так я в магазин выбегал, – я посмотрел на свои пустые руки и добавил: – За сигаретами.
– Меня вот тоже отправили, – весело сказал Витя, словно вся цель его жизни была в походах за покупками, и поковылял вниз.
Я же вытащил нож и стал медленно подниматься. Музыка, говоришь, играет. Может, уже и дома ждут. С одной стороны – надо сразу рвать когти. Это было бы благоразумнее. Только снаружи Видящий. И он, скорее всего, уже очухался. С другой, это, на минуточку, мой дом. Второго нет. И если кто-то забрался, надо вежливо попросить его пройти на выход, ускоряя пинками.
Я остановился возле двери, тихонечко подергал ручку – заперто. Музыка и вправду играла. Только не разобрать, что именно. Хм, странно все это. Я достал ключи так тихо, как только смог, открыл замок, толкнул дверь.
– Но что-то кони мне попались привередливые. И дожить не успел, мне допеть не успеть… – раздалось из комнаты.
Нет, к Владимиру Семеновичу я относился уважительно. Однако не очень надеялся сегодня его услышать в своей квартире. Медленно, не снимая ботинок, заглянул в зал. И чуть не расхохотался. Картина маслом, не сказать иначе.
На собранном диване, закинув ногу на ногу, сидел Лапоть. Правой рукой он делал некие дирижерские пассы, а левой держался за лоб. И даже подпевал. Точнее, открывал рот и попадал в слова.
Я, уже не таясь, зашел в комнату. Одна из половиц подо мной скрипнула, и домовой так подпрыгнул, что чуть не оказался на люстре.
– Хозяин, ты чего? – спросил он, уставившись на нож.
– Музыку слишком громко слушаешь. Соседи жалуются. Вот, просили поговорить, – пошутил я, убирая клинок.
Подошел к работающему ноутбуку. В открытой вкладке было набрано словосочетание «душевная музыка».
– Ты компом пользоваться умеешь?
– Прошлый хозяин научил. До того как…
– Ну, договаривай.
– До того, как кампюхтер водой не залил. Нечаянно.
– Ну еще бы, у тебя по-другому не бывает.
Я прошелся по квартире, проверяя, не разрушил ли что-нибудь еще тайфун по имени Лапоть. Нет, на удивление, все в порядке. Окно вставлено, двести рублей на тумбочке. Оказалось, что домовой еще сторговался с бригадой. На плите сводил с ума запахами бефстроганов. Даже руки мыть не стал. Наложил себе восхитительные, мелко нарезанные кусочки мяса и под протестующий вопль Лаптя – мол, соус должен быть теплым – принялся есть.
Домовой смотрел на меня со страхом. Так глядят на голодающих детей Африки, которым прислали гуманитарную помощь. Я даже бровью не повел. Поэтому Лаптю не оставалось ничего кроме как отвернуться и заварить чай. Кстати, а что если покачать новую способность… Я протянул руку в сторону стоящего ко мне спиной домового и применил Отвод глаз.
– Балуешься, хозяин? – не поворачиваясь, спросил Лапоть.
Мда уж. Зато выяснили, что навык Мистицизма у подопечного гораздо выше моего. Оставшуюся часть дня я провел, занимаясь всякой фигней. Поиграл в третьих «Героев», сделал несколько подходов на отжимание в тщетной надежде повысить Атлетику, порастягивался. Хотел еще поднять Иллюзии за счет Света, но вовремя спохватился, что снаружи это может выглядеть заметно. Пришлось идти в туалет.
Зрелище было странное. Полуголый, в трусах и плаще, со светящейся рукой. Как говорила моя мама, без штанов, но в шляпе. И успеха особого не принесло. За полчаса, слив всю ману, не добился ровным счетом ничего. Может, дело в полезности применяемого заклинания? В общем, спать лег в дурном расположении духа, ожидая серьезного разговора с Охотником.
Утреннее солнце встретило меня на кухне поедающим нежнейшие вафли домашнего приготовления. Сегодня мало того что не проспал, так и сны были обычные – ничем не запоминающиеся. Почитал на всякий случай городские новости, но не заметил ничего примечательного и в назначенное время поднялся к Охотнику.
– Садись и делай «бабочку», – вместо приветствия выдал он.
Вот и поговорили. Выглядел дядя Коля сердитым и не скрывал этого. Ходил взад-вперед, делая вид, что занимается чем-то важным. На деле лишь перекладывал предметы с места на место.
– Рассказывай, – сказал он наконец, усевшись передо мной.
Мне, в принципе, скрывать было нечего. Поэтому я и поделился своим вечерним приключением, опустив момент поездки в Гороховец. Охотник выслушал спокойно, не перебивая, лишь изредка качая головой.
– Гроссмейстер ордена прислал сюда Магистра Оливерио. Вообще он курирует Западную Европу, но Магистр Велимир отправился в Мехилос для каких-то переговоров. С Оливерио прибыло около трех десятков Видящих. Как я понял, в большинстве своем эмпаты. Но достаточно сильные. Место убийства хорула они нашли за час.
– То есть и меня могут взять в любой момент?
– Тут все сложнее. Ты не успел наследить, не считая сломанного носа Видящего. Чего удивляешься? Да, ты ему нос сломал.
– А можно поподробнее?
– Отталкиваться от информационной матрицы хорула легко – их в Отстойнике нет. Важно лишь настроиться на правильный канал. Поручения на место убийства хорула, кстати, теперь нет. Понимаешь? То-то же. А вот с тобой труднее. Ты человек… по крайней мере, корловая кровь сильно размыта. И большинство Игроков в этом мире – люди.
– Ну, здорово. Получается, можно просто отсидеться?
– Да, именно так мы и поступим. Недельку будешь безвылазно дома, а потом переправим тебя в Пургатор к моему другу. Сейчас это делать нельзя, время плохое.
– Только в общину вход заказан.
– Она не единственное место, где есть Врата и Вратарь. Ладно, теперь вставай.
И больше даже слова не сказал, начав стандартно. Сначала рукопашка, потом бой на ножах. Первое подняли на единичку, второе на двойку.
Оставшуюся часть дня я провел максимально бесполезно. И если раньше об этом даже бы не задумался, то теперь безделье напрягало. В домашних, тепличных условиях нельзя качать навыки – соответственно, невозможно повысить уровень. Да и, если честно, я переделал за первый день все, чем можно было заняться, – поиграл, посмотрел сериалы, вечером даже включил телевизор и стал откровенно тупеть под федеральные передачи.
Единственное, что понял абсолютно точно, – я тухну. Как рыба, пролежавшая весь день на жарком солнце. Просидеть дома целую неделю – просто немыслимо. Вдобавок ночью опять приснился дурацкий сон. Та же самая тьма и трое впереди. Только в этот раз я стою, а они как раз идут.
