Джейд Дэвлин
Аркан душ
Заскочив в нашу хижину, я пометалась из угла в угол, потом спохватилась, усадила слегка испуганного переполохом сына на лежанку, выпрямилась и несколько минут сосредоточенно и глубоко дышала "животом", периодически задерживая дыхание. Так учил Лешка, это был хороший способ унять панику и попытаться здраво оценить произошедшее.
Так… все зависит от того, поднимет ли крик оставленный в недрах замка сученок, как только сможет разогнуться и передвинуть свои “всмятку” из того угла, где я его бросила. Есть шанс, что промолчит – вряд ли герцог будет доволен его самодеятельной попыткой пролезть поперек батьки ко мне под юбку. Но даже в этом случае мстительный гаденыш постарается устроить мне веселую жизнь всеми способами, которые придут в его извращенскую башку. Это плохо… а еще сам герцог, чтоб ему пусто было, козлу озабоченному! Ему по яйцам точно нельзя…
Но еще хуже, если оскорбленный дворяненок от злости забудет про гнев сюзерена и про позор получить славу битого девкой слабака и открыто обвинит меня в покушении на свою священную особу. Такое тоже вполне может случиться – ведь это будет его слово – слово дворянина – против моего, и мало ли что он придумает – взяла и напала, тварь такая, без повода и причины.
В любом случае, надо собрать вещи и быть готовой бежать. Господи, зима на носу… куда я пойду с ребенком? Ох, дура… надо было не просто бить эту мразь по яйцам, а добивать. В таком случае был шанс отбрехаться – я слабая женщина, а кто напал на господина, я не разглядела… ох.
– Натаэль! – сквозь негромкое, но оттого еще более страшное Найдино рычание пробился голос старшего егеря, и непонятно было, чего в нем больше – тревоги или…
– Вот чертова баба, куда ты запропастилась, дура, жопу демона тебе на голову! Убери шархушей, идиотка, и иди сюда, думать будем. Там по твою душу ушан явился, слышишь?!
Заполошно колотившееся о ребра сердце обморочно замерло и провалилось куда-то в желудок. Ушан? Эльф?! За мной… или за моим сыном?!
А кому мы еще могли понадобиться? Мифическим любителям человеческих женщин в своей эльфийской постели? Не смешите мои тапочки… это заказчик. Та самая гнида, которая разрушила нашу жизнь и мою семью. Как нашел… как нашел? А меньше выпендриваться надо было со своей гигиеной и “уникальными” навыками дрессировки. Мазать Никитоса грязью поверх только что выстиранной одежки, самой переодеться чучелом и сидеть в дальнем углу псарни, вообще не высовывая оттуда носа!
Впрочем, бесполезно теперь сожалеть, надо быстро решать, что делать дальше. На всякий случай я вытащила из-под лежанки давно сшитую из мешковины торбу и покидала туда все наши с сыном немудреные пожитки. Переобулась в сапоги, одела потеплее Кукушонка, а сумку отнесла Найде и, скрываясь за спинами остальной стаи, быстро привязала ее к импровизированной веревочной сбруе, надетой на собаку. Если что – драпать будем вместе. Мне и в голову не пришло бы оставить родное существо во власти не слишком добрых людей и сбежать без нее. Впрочем, кто кому в этой ситуации нужнее – это еще вопрос…
Поговорить с егерем я не успела – пока провозилась, ему надоело разоряться на весь двор, да и стража подоспела. Похоже, мне либо придется прорываться с боем, либо…
Про бой пришлось забыть – дураков в замке не водилось. И закованные в кольчугу стражники принесли с собой тяжелые арбалеты. Мне было очень страшно, но бросить под стрелы стаю я не могла. И поэтому, оставив ребенка Найде, сама пошла к калитке.
– Пошевеливайся, женщина! – холодно и равнодушно приказал пожилой стражник, нетерпеливо постукивая древком здоровенной алебарды по плитам двора. – Не знаю, что ты натворила, но его светлость велели доставить тебя в большой приемный зал, где он сам решит твою участь!
То есть… меня велели доставить? Меня, а не ребенка? Ох, господи… может, все же дело в этом озабоченном мразеныше и его жалобе?!
Зря я понадеялась. И понятно это стало, как только меня под конвоем (можно подумать, я не женщина, а страшный монстр, если для того, чтобы провести меня через замок, понадобился десяток вооруженных до зубов мужиков) ввели в просторный светлый зал.
Обе боковые стены были прорезаны узкими стрельчатыми окнами, и причудливый световой калейдоскоп дробился в их стеклах так ярко, что, выйдя из полутемного коридора, я на секунду зажмурилась от неожиданности. А когда открыла глаза, наткнулась на ответный взгляд.
Ледяное любопытство, холодная, нечеловеческая заинтересованность, легкая брезгливость, досада и торжество… В этом нечеловечески-пристальном взгляде было то, что заставило мои коленки окончательно подогнуться… и нереально-прекрасное лицо, с которого на меня смотрели вытянутые к вискам, опушенные длинными ресницами безупречно-серые глаза, напугало меня сильнее самой страшной морды из ночного кошмара.
Вот ты какой… эльф.
– Да, герцог, это она. Пропавшая наложница моего брата, – голос у “высшего существа” оказался под стать лицу и глазам. Глубокий, завораживающе-красивый. Холодный.
Я лихорадочно пыталась сообразить, что такое несет этот ушастый… гад. Какая, к бесам, наложница? У него крыша поехала? Это тело до моего вселения было достаточно упитанной дамой в возрасте и с магическими заморочками, но никак не гурией в чьем-то гареме.
– Я допускаю мысль, что во время покушения на мою семью и последовавших за этим трагических событий эта женщина не по своей воле была потеряна слугами ее господина и была вынуждена спасать себя сама. Себя и ребенка.
Ух ты, как интересно. То есть, не виноватая я, он сам… того? Меня потерял? С чего бы?
– Я не уверен в том, что эта женщина покинула эльфийские земли против своей воли! – ага… вот и герцог прорезался. А ведь он недоволен появлением эльфа почти так же сильно, как я сама.
Мысли скакали бешеными кенгуру. Всего две сказанные фразы, а как много в них информации! Вернее, больше всего можно было почерпнуть даже не из самих сказанных слов, а из того, как они были произнесены, с какой интонацией, взглядом, едва заметной гримасой… причем реагировать надо было не только на непосредственно говоруна, но и на окружающую толпу.
Герцог совершенно не в восторге от того, что какой-то наглый эльф пришел в его замок и по-хозяйски предъявил права на игрушку, которую здешний владыка уже присмотрел для себя. Но при этом либо не хочет, либо не может прямым текстом послать наглого ушастого гостя. И теперь они плетут странное словесное кружево вокруг меня, а мне надо быстро разобраться, что к чему и куда бы от них обоих убежать…
– Одинокая, беззащитная, слабая женщина с маленьким эльфом на руках одна в запретных пустошах? – в голосе эльфийской сволочи язвительная насмешка проступала сквозь вежливое удивление. – Вы можете в это поверить, герцог?
Угу, очень верит, то-то его перекосило. Не в прямом смысле – лицо держать его светлость умеет профессионально, но все равно чувствуется его досада. А вот в глазах присутствующей здесь же герцогини посверкивает совсем другое чувство. Понятно… куда ни кинь, всюду клин. От высокопоставленного козла не отобьешься – так его жена со свету сживет. Несмотря на всю мою практическую пользу в хозяйстве.
– Ну, не такая уж она беззащитная, – очень неприятно стоять и слушать, как два козла обсуждают твою судьбу, словно корову на рынке. А куда деваться? Патриархат, мать его, средневековый. – Я уже не уверен, принадлежат ли мне мои Л”Шархи, или они просто живут в моем замке, потому что их новая предводительница нашла это удобным.
Ух ты… все удивились. Я удивилась. И эльф удивился – причем заметно.
– Так что я думаю, что нам придется спросить у этой женщины, согласна ли она вернуться под покровительство эльфов или предпочтет остаться со своей стаей здесь, в пограничье.
То есть, это я могу выбирать? Ух ты, и все такое. Вот только…
Мои опасения тут же подтвердились:
– Ваша светлость, я требую правосудия! – та-ак, а вот и мразеныш! И что странно, ему никто не рад. Ну ладно я, а чего герцог так на него смотрит, словно пытается на месте испепелить? Или этот озабоченный верблюд и здесь вылез не вовремя? Идиот, он и в Африке идиот. И в другом мире тоже.
– Эта тварь напала на меня! – я так и знала. Угу. Шел себе невинный верблюд по коридору, а тут из-за угла гадкая я с коленкой. С-скотина. – Я требую, чтобы ее отдали мне! Честь рода Бодервилей требует возмездия!
Тьфу, даже плюнуть противно, и почему-то ничуть не страшно. В смысле, очень страшно, но конкретно эту мокрицу с его угрозами я не боюсь. Наверное, потому что я вижу – мелкая сикельдя пытается влезть туда, где играют большие мальчики, и максимум, что он получит – это пинка под копчик.
Недоумок, мозгов не хватило даже на то, чтобы сообразить: вряд ли твой сюзерен обрадуется, поняв, что ты пытался первым съесть его пироженку, потому что, даже если я не смогу доказать, что ты меня домогался, всем все равно все будет понятно. А ведь есть еще и эльф… который едва не потирает лапки и смотрит на верблюжатину, как на уже приготовленный бифштекс. Ага, тоже сообразил, что придурок заметно склонил чашу моего выбора в сторону “сматываться, пока цела”.
– Вот как… – задумчиво протянул ушастый нелюдь, и мне показалось, что он совершенно не по-эльфийски облизнулся. То есть, конечно, показалось, потому что ничего подобного внешне невозмутимо-совершенный эльф не делал. Только мне все равно так и мерещился довольный упыриный оскал за пухлыми четко очерченными губами.
– Вы, лорд, обвиняете наложницу моего брата и мать его наследника в нападении? – ох, мать моя… сука ушастая, все же вспомнил о ребенке! – Что же… как представитель ее семьи (это “ее семьи” он так голосом выделил, что все вздрогнули, и я в том числе) считаю должным принять ваши претензии и готов к сатисфакции в любой момент! – вот клянусь, но вурдалачье предвкушение с невозмутимой физиономии гостя считала не только я! Иначе с чего бы верблюмразь так шарахнулся, что даже на пару шагов назад отступил?
– Подождите, господин Хаэлирэль, – крайне недовольный герцог наконец опомнился и поспешил вмешаться. Уважаю мужика – уже понимает, что шансов мало, но бьется до конца… еще б чего хорошего добивался, козлина коронованная. – Насколько мне известно, женщина по имени Натаэль пока никак не подтвердила, что готова вернуться под покровительство вашей семьи. В моем доме она сыта, одета и в безопасности, кроме того, сумела доказать свою полезность. Возможно, она покинула земли перворожденных потому, что с ней там плохо обращались, или она просто хочет жить среди представителей своей расы. Я, как сюзерен этого края, не могу отказать слабой женщине в защите, если она ее попросит! И сумею защитить ее от ЛЮБЫХ неприятностей.
Я опять ничего не успела ответить, хотя смотрел его светлость прямо на меня, причем о-очень выразительно. Я бы сказала – многообещающе. Защитник, мать твою через перила над водопадом… а от тебя меня кто защищать будет? Но ты – хотя бы уже знакомое зло… а от эльфа у меня мурашки и в животе надувается обморочный мячик.
– В таком случае, я думаю, герцог, вы не станете возражать, что сын моего брата тоже должен вернуться в лоно собственной расы и семьи.
Эльфийская выжла была холодной и торжествующей. Шах и мат.
После этих слов все как-то резко замолчали, и мне показалось, что я физически слышу потрескивание электрических разрядов от заполнившего пространство напряжения. Еще не понимая, чего именно все так… испугались, я подобралась и приготовилась дорого продать свою жизнь, а ребенка не отдать вовсе.
– Я не сомневаюсь в ваших словах, светлейший Хаэлирэль, – с неприятной улыбкой почти прошипел герцог. – Но вы же понимаете… существуют законы. Которые все мы, дети богов, обязаны соблюдать. Я думаю, вам не составит труда доказать право крови на этого ребенка, и тогда никто, естественно, не осмелится мешать вам забрать его.
Вот же… сссука! “Забрать его” – ну да, зачем тебе мой ребенок, любовница с прицепом – это лишняя головная боль. Он рассчитывает каким-то образом не отпустить меня вслед за сыном?!
– Но вместе с тем женщина по имени Натаэль все же не является больше собственностью вашей семьи, поскольку покинула радужные пределы и прожила среди людей больше двух лун. И, поскольку она пришла именно в мои земли, боюсь, я буду вынужден настаивать на том, что она останется здесь!
У меня ноги подкосились. Не знаю как, но если… если… я лягу в твою постель, герцог Инворосс, то ты после этого из нее больше не встанешь. Даже если мне придется перегрызть тебе горло зубами!
Видимо, что-то было в моем взгляде, поскольку коронованная скотина на троне… нет, не испугалась. И даже не запнулась, наоборот – в глазах герцога отразилась предвкушающая усмешка. Любишь опасность, твоя светлость? Покорные служанки давно надоели, а тут такая кусачая игрушка?
С огромным трудом, но мне удалось взять себя в руки. Не знаю, докажет ли эльф свое родство с моим сыном, но даже если вдруг нет… в замке я не останусь.
– Что же, герцог, тогда мы не станем терять время, и я призову родную кровь прямо сюда. Но смею напомнить, что по праву матери наследника женщина имеет возможность просить покровительства семьи, – ага, теперь и эльф смотрит на меня многозначительно и с насмешкой.
– Покровительства? – герцог презрительно скривился. – Вы хотите сказать, рабства! Человеческая женщина никогда не станет равной для первородных, и ее судьба будет полностью в ваших руках, верно? Ее время, ее тело, даже ее душа станет собственностью эльфов навсегда!
– Верно, – спокойно согласился эльф, не спуская с меня гипнотически-холодных глаз. – Все зависит от того, насколько женщина любит своего ребенка и на что готова ради него.
Намек прямее некуда. Хочешь оставаться с сыном – пойдешь куда скажут и на любых условиях.
Эльф между тем достал из-за воротника шелковой рубашки нечто, больше всего похожее на грубоватый деревянный кулон, подвешенный на простую серую веревочку. Снял его с себя, с улыбкой продемонстрировал всему залу, а потом сжал в кулак вытянутую над головой руку с деревяшкой.
Я вздрогнула и едва не упала – даже сюда долетел яростный рев и тоскливый вой Найды, а потом посреди зала, примерно в полуметре от пола возникла сверкающая точка. Она быстро росла и светилась все ярче, а потом с резкой вспышкой исчезла, оставив на мраморном полу испуганно озирающегося и уже готового отчаянно зареветь Кукушонка.
– Мама-а!
Я кинулась вперед раньше, чем кто-то успел пошевелиться, а эльф спокойно надел и убрал свою подвеску обратно под рубашку и, не скрывая прохладного торжества, спросил:
– Вам нужны еще какие-то доказательства, герцог? Я забираю сына моего брата, и если его мать предпочитает остаться…
– Нет! – да к черту, главное, не дать нас разлучить, а дальше я как-нибудь разберусь. – Я прошу вашей защиты и покровительства, светлейший Хаэлирэль! – хорошо еще запомнила, как зовут эту сволочь…
– Тогда собирай свои вещи, женщина, мы уезжаем через час! И шевелись быстрее! – куда пропала вся его вежливая, пусть и отстраненная галантность? Туда же, куда и моя свобода…
Интересно, когда мой новый ушастый владелец отправил меня собирать вещи, он понимал, что если мне кого и придется “упаковывать”, так это только стаю из тридцати девяти мохнатых крокодилов размером с лошадь?
Не знаю, о чем думал эльф, представления не имею, что на это скажет его козлиная светлость герцог, только от меня все равно ничего не зависит. Найда пойдет за мной даже в другой мир, а стая отправится следом за своим матриархом. Причем Мужик уже даже свою любимую недогрызенную баранью ляжку припер к калитке – мол, все, вещи собраны, я готов хоть на край света. Правда, насчет тридцати восьми особей это я погорячилась. Стая разделилась. Со мной уходят Найда и восемь самых старших в иерархии и по возрасту самцов. А молодняк, как успел шепнуть жутко недовольный моим отъездом и сочувственно вздыхающий главный егерь, теперь уйдет в пустоши, чтобы найти себе молодую матку. Это нормально и именно потому меня так безболезненно отпускают.
И посмеяться бы, да только не получается… потому что очень страшно. Худо-бедно здесь я свою жизнь устроила, создала хотя бы подобие комфорта и иллюзию безопасности. А что ждет меня там, за зубчатой крепостной стеной – кто знает… я больше себе не принадлежу.
Я даже не успела толком попрощаться, буквально на бегу обняла тихо плачущую Муриллу, торопливо пожелала остальным девчонкам удачи, счастья и хороших мужей… Уже выезжая со двора верхом на Найде, вспомнила вдруг, что надо бы подсказать валяльщицам, чтобы не делали слишком насыщенный раствор щелока… и в сером мешке та шерсть, которую я отсортировала для особо тонкого войлока… и…
Глупая суета расставания разбилась в осколки о ледяной высокомерный взгляд, встретивший меня за подвесным мостом. Этот взгляд как-то подозрительно быстро из ледяного стал слегка ошарашенным.
Эльфийский кортеж, состоявший из двух десятков ушастых воинов, спокойно ждал своего предводителя чуть в стороне от дороги, и все они теперь таращили на меня свои нереально-огромные, вытянутые к вискам глазища, как на… даже не знаю. Вот если цирковой мартышке взять и выдать автомат Калашникова – вот примерно получится то, что увидели первородные товарищи в моем лице.
Мартышка с автоматом – точнее, человечка с эльфенком в руках, верхом на самке Л”Шархи и в окружении стаи самцов внаглую подъехала к их предводителю и почтительно поклонилась.
– Я готова следовать за вами, лорд Хаэлирэль.
– То есть герцог не преувеличивал, и слухи не лгали, – заключил эльф через пару минут, в течение которых осматривал нашу скульптурную группу от моих сколотых на макушке кос до неровно сточенных о булыжники Найдиных когтей.
– Владетелю здешних мест придется звать из пустошей другую стаю. Л”Шархи сами выбирают, кому служить, и нередко соглашаются жить в замке. А вот заставить их покинуть пограничье удается крайне редко. Что же… твоя ценность только возросла. О том, кто ты на самом деле, занявшая тело, и о том, что ты должна будешь сделать, чтобы выжить и сохранить душу своего сына в теле моего племянника, мы поговорим позже. А теперь поехали, пока короткоухие не опомнились и не попробовали нас задержать!
Нда, с одной стороны – чем выше моя цена, тем больше надежды на то, что обращаться будут бережно. С другой – чувствовать себя чьей-то собственностью, даже очень ценной – непередаваемо отвратное ощущение.
Эльфийская кавалькада, сопровождаемая дикой стаей, легко снялась с места и устремилась по дороге на юг, в сторону перевала. Я не оглядывалась. Замок герцога остался позади, там меня ничто больше не держало, и пока мы едем туда, где, по словам наемников, упали две души – мои муж и дочь – я буду покорно следовать за своим новым “повелителем”. А дальше… посмотрим.
До самого вечера мы размеренно глотали километр за километром довольно пустынный пейзаж – обжитые земли были только совсем рядом с замком. Пару раз откуда-то из-за торчавших чуть в стороне от дороги скал слышалось голодное завывание, эльфы сразу, как по команде, смыкали ряды и ощетинивались во все стороны длинными копьями. Понятно, зачем ушастой сволочи понадобился целый отряд, чтобы добраться сюда… Но теперь на этот посторонний вой мгновенно откликалась Найда, издавая очень грозный хриплый рык, который тут же поддерживала стая, и всякие левые хищники разочарованно затыкались. Нда, я просто нереально полезная собственность, но очень надеюсь, что его ушастое владетельство понимает, что защищать меня будут не только от мимобеглых зубастиков, но и от попутных эльфей, если им вдруг вздумается причинить вред мне или моему ребенку.
Уже глубокой ночью, когда я буквально из последних сил держалась на Найдиной спине (но так и не отдала уснувшего Никитоса никому из охранников), мы миновали перевал и спустились в крохотную долину между двух голых каменистых утесов. В тени одного из них уютно светил трепещущим огнем факелов постоялый двор… ну, во всяком случае, обнесенное высоченным тыном строение по всем признакам являлось именно им.
Из последних сил поднявшись в выделенную мне комнату и уложив сына, я выглянула в коридор, чтобы понять – где здесь можно раздобыть еды.
– Зайди ко мне в комнату, женщина. Самое время поговорить, – черт, эльфийские покои оказались дверь в дверь с моими, и его ушастая светлость меня заметил…
Я все же сначала убедилась в том, что ребенок спокойно спит, и только потом нехотя отправилась в комнату своего нового "хозяина", чтоб ему чирей на задницу… Вот как чувствовала, что мне все это не понравится. Ушастый хам встретил меня, привольно развалившись в кресле и попивая вино из высокого тонкостенного бокала. С одной стороны – и бес бы с ним, с его вальяжно-высокомерным видом, но уж очень мне его взгляд не понравился. – Раздевайся! – лениво скомандовал этот первородный козел и прищурился на меня выжидательно-довольным взглядом сытого хищника, уверенного в своей силе и власти.
И что прикажете делать? Дать ему сходу канделябром по башке? Тут есть один подходящий, как раз справа от кресла стоит на столе, при желании даже удобно хватать его за основание и… угу. Нашлась Аника-воин. Козел хоть и рогатый, в смысле ушастый, но явно не лыком шит и меня же этим же канделябром… м-да.
Молча раздеться и ноги, простите, раздвинуть… не-а, не тянет. Причем так сильно не тянет, что я почти согласна устроить поединок на канделябрах. И если бы “попала” сюда одна – уже была бы битва.
Но у меня в соседней комнате спит Никитос, а за конюшней устроилось аж тридцать девять не кормленных еще деточек, к которым местная прислуга категорически отказывается даже приближаться. И мне надо добыть из ушастого извращенца ужин не только для себя и ребенка, но еще и для всей стаи…
Чего же он ждет от меня, этот товарищ рабовладелец? Очень сомневаюсь, что рабской покорности. Вон, гад, глазами сверкает, разве что не облизывается. И с интересом таким следит за моими размышлениями, дай ему волю – сунул бы под микроскоп и так изучал: что там за мысли мелькают на лице новой собственности с неизвестными параметрами?
Ладно, будем пробовать тонкий ледок ногой, прежде чем ступить всем весом… главное, не оступиться.
– Вот прямо так, сходу? – я задумчиво-иронично приподняла бровь и подошла на пару шагов поближе. – А поговорить?
– Значит, все же не плебейка, я был прав… – задумчиво протянул эльф (черт, забыла, как там его… на “Х”! В голове один Ху… лиэль, что ли? Как бы вслух не ляпнуть. Хорошо хоть не Хрен… тьфу!). – Лелиена выполнила договор, призвав для моего племянника сильную душу высокородного ребенка. Естественно, его мать не может оказаться шлюхой или покорной овцой. Тем интереснее будет… впрочем, всему свое время. Ты даже не пыталась меня соблазнить. Но и строить из себя оскорбленную порабощенную недотрогу-девственницу тоже не станешь, верно?
– Это зависит от того, как порабощать будете, господин первородный, – я самую капельку расслабилась и пожала плечами, искоса внимательно следя за его реакцией. Не психованный “господин”, не самодур, для которого жизненно важно втоптать другого в грязь, чтобы самоутвердиться. Уже хорошо.
– А ты занятная… человечка, – хмыкнул эльф и поставил бокал на столик. Я непроизвольно отметила, что теперь на полированном дереве остается мокрый след от донышка, и так же мысленно дала себе подзатыльник – нашла время вспоминать, как гоняла Лешку за такие же прелести мокрым полотенцем. Он тоже любил кружку с пивом на бабушкин антикварный комод пристраивать… когда раз в три года притаскивал вдруг хмельную газировку в дом. “Гадость, а иногда так хочется!” – его слова. Я не протестовала, только за комод ругалась.
Где-то в груди знобко кольнуло, но я усилием воли собрала расползающуюся от тоски и неизвестности душу в кулак и сосредоточила все внимание на хозяине положения.
– Раздевайся. Я не собираюсь тебя насиловать. Пока, во всяком случае, – эльф слегка ехидно усмехнулся. – Хочу выяснить, что стало с телом сильной магессы после того, как аркан душ убил ее, а тебя втянуло в опустевшую оболочку. Это довольно странно… то, что ты выглядишь так молодо.
Упираться дальше, а тем более брыкаться было глупо. Особенно учитывая, что в глазах предполагаемого секс-интересанта светился скорее научный, чем похотливый интерес. Стесняться мне нечего, зато есть надежда, что товарищ первородный слишком высокого о себе мнения, чтобы совокупляться с “мартышкой”, или кем они тут считают людей.
Так что я молча дернула завязку на вороте и стала расшнуровывать платье. М-да… хорошо, что я не собираюсь устраивать стриптиз с целью соблазнения, эта средневековая мода… кому угодно желание отобьет.
Эльф бесцеремонно разглядывал меня, пока я разоблачалась, но помалкивал. Встал с кресла только после того, как я аккуратно сложила на пододвинутом стуле полотняные штаны, заменявшие мне нижнее белье, и выпрямилась.
Обошел меня по кругу, медленно, демонстративно никуда не торопясь. Оценил, так сказать, экстерьер. Чему-то там хмыкнул, а потом протянул руку и бесцеремонно приподнял мою левую грудь, словно взвешивая и на ощупь оценивая форму:
– Занятно… это тело стало не только молодым, но и более… совершенным. Почти эльфийским. У тебя нет волос на теле, или ты специально пользовалась какими-то мазями, чтобы избавиться от них?
Радовало только то, что никаких эротических ощущений этот щупальщик во мне не пробудил. Разве что легкую брезгливость. А то читала я… про предающее направо и налево тело. Мое вело себя прилично – покрылось легкими мурашками от холода и попыталось отстраниться от чужой руки, нагло лапающей за интимное место. Хотя казалось бы – ситуация самая располагающая для сексуальной фантазии: голая подневольная я и красавец властный эльф… вот только в жизни все совсем не так, как в сладких грезах под одеялом.
– Нет, волос не было сразу, – и правда не было, кстати, но я не слишком этим заморачивалась, а с точки зрения гигиены даже порадовалась. И подумала, что, наверное, здешнее население все такое от природы. Поняла свою ошибку только тогда, когда помогала Мурилле отмываться в бочке. Но и тогда не особо задумывалась над этим феноменом – может, магичка в свое время раз и навсегда извела эту вечную кормушку эпиляторов.
– Занятно… занятно… – похоже, у него это любимое слово, вот только интонация уж больно противная. – Я вижу в этом только один правдоподобный ответ: эта оболочка подстроилась под свойства твоей души и сделала тебя похожей на прежнюю.
Учитывая, что в своем мире я была пухленькой, дважды рожавшей кнопкой, это тело как-то очень странно “подстроилось” под мои параметры. Но разубеждать я никого не собиралась, ибо кто его знает, коллекционера ушастого. Он и так, гад, все продолжал ходить вокруг меня кругами и легонько оглаживать кончиками пальцев “оболочку”. Блин, мне это не нравится! Я уже не верю в чисто научный интерес, вон, у него уши подозрительно шевелятся, и кончики порозовели! Блин, не дай бог увлечется настолько, что без канделябра не договоримся…
– Значит, Лелиена случайно призвала души первородных из чужого мира… – эльф буквально сверлил меня взглядом и, похоже, был горд собственной догадливостью. – Не пытайся меня обмануть. Я не владею родовым даром герцогов пограничья чуять правду, но вот этот амулет, – эльф покачал в воздухе прозрачной висюлькой на цепочке, – сразу определит, насколько ты искренна. За ложь я тебя накажу, так что в твоих интересах не морочить мне голову и отвечать правдиво. Отвечай! Твоя раса была первой и доминирующей в том мире, где ты жила?
Хороший вопрос, отлично сформулированный. Учитывая, что в моем мире вообще жила всего одна раса, то мы стопудово задоминировали всех, кому не повезло очутиться на нашей территории.
– Да, мой народ владеет миром по праву первородства, – получи, фашист, гранату! Ни слова лжи, хоть насквозь меня просвети своей висюлькой, я говорю правду. Вряд ли динозавры, что жили до нас, были разумны, и вообще, кто не вымер, тот и прав!
Этот вечер окончился без членовредительства. В смысле, эльфа я подсвечниками не била, хотя под конец разговора приложить сволочь чем-нибудь тяжелым хотелось до зуда в пальцах. Уяснив, а точнее, придумав для себя мое происхождение от “высшей расы”, ушастый рабовладелец нездорово оживился и продержал меня “в голом виде на морозе” гораздо дольше, чем требовалось для того, чтобы исследовать меня с научными целями. Под конец чертов вуайерист просто сидел в кресле и откровенно любовался “интересным сплавом признаков высшей расы и пластичного человеческого типажа”. Скульптор-вивисектор хренов…
Интересно, что я про эльфов в родном мире ни словечком не обмолвилась и все ответы строила так, что и на лжи не поймаешь, и правды не получишь. То есть получишь, но поймешь исключительно в силу собственного воображения.
Вот и эльф выяснил, что длинноухостью население моего мира не страдало, но в целом было неимоверно круто и вообще суперменисто. Кстати, сильно выдумывать или выкручиваться не пришлось – общий уровень жизни, медицина, бытовые удобства, технические достижения, понятые как своеобразная местная магия…
Между прочим, он из меня и насчет “стран третьего мира” информацию выудил, дознаватель ушастый. И опять же интерпретировал по-своему. “Догадался”, что и у нас там местами проживали “низшие”, хотя я это и пыталась отрицать, высокомерно хмыкнул – мол, что с тебя взять, глупая женщина, даже в своем мире была слишком наивна. Ну-ну… настаивать на своей версии я не стала.
Когда я окончательно замерзла и порядком озверела, хмырь с ушами перешел на “обычаи и традиции народов мира”, причем особенно его интересовали брачные ритуалы. С…ка белобрысая, сидит в кресле, развалившись, голову откинул на мягкий подголовник и оглаживает меня насмешливо-заинтересованным взглядом.
Не знаю, чем бы все это закончилось, но за стеной проснулся и заплакал Никитос. И мое терпение лопнуло: изображать рабыню Изауру мне и так надоело до чертиков, и если его эльфячесть сейчас попробует меня задержать…
Молча, без разрешения натянув на себя платье и сгребая со стула белье, я, внутренне уговаривая себя быть вежливой девочкой, как можно почтительнее обратилась к рабовладельцу:
– Я могу идти, господин? – вот пусть только попробует сказать, что не могу! Я тогда… я тогда… не знаю, что сделаю!
Вопрос с пропитанием стаи решился неожиданно просто. Поскольку мы еще не покинули пустоши, прижимистый эльф не соизволил платить за десяток коров трактирщику, а просто “разрешил” клыкастикам отправиться на ночную охоту. Угу, попробовал бы не разрешить…
Ну молодец, чего… виртуозно сделал вид, что сам решил меня отпустить к ребенку и даже запретил бегать по коридорам трактира в неглиже. То есть не я сама строптивая коза, а он такой умный хозяин. Ну и черт с ним… пока. Главное, чтобы созерцание этого самого неглиже не вошло у него в ежевечернюю привычку.
