Диана Викторовна Покормяк
Тайна города Теней
У нас забрали их нечестным словом,
воздвигнутым в закон!».
«Опасно это! – качает головой правитель. –
И жизнь твоя, – на волоске!
Тебе заткнут уста и спрячут в подземелье!
И мать твоя одна останется
в печали век свой доживать».
Мария вздрогнула:
«Да! Забыла я про мать. И что цветы?
О них легенды тоже лгут?
И нет в них волшебства,
которые сотрут недуг?».
«Поверь, – они помогут! – уверяет Лисагор. –
И будет мать твоя излечена,
и ты, – живи сто лет!
О том, что видела, – молчи!
На каждом углу об этом не кричи!
Иначе смерть! Однажды ты уже стояла
над пропастью у врат забвенья.
Забыла?.. Так кто же чудища? Ответь мне!» –
правитель вопрошающе глядит в глаза Марии.
И в сердце девушки стрелой вонзилось озаренье.
Нет, не могла она совсем забыть
огонь раскосых карих глаз
и этот голос…
Нет, не правитель, а ее спаситель
стоит пред ней!
* * *
Немного времени прошло с тех пор,
как полюбил Марию соседский сын,
богатый отпрыск лихих кровей.
Он дерзок был, хвастлив
и славился жестоким нравом.
Марии чужд был он, в ее глазах, – презренье,
жестоким было его отмщенье.
За отвергнутое чувство он злобой брызжет
и велит своим друзьям-пособникам,
таким же, как и он, разбойникам:
схватить Марию, утащить к реке
и привязать к столбу цепями.
Пусть станет пищей для волков или
добычей для монстров,
что в городе Теней ждут угасанья солнца.
* * *
Закат рассеялся, как дым,
со стороны реки подул прохладный ветер.
Стоит Мария у столба совсем одна
и наблюдает горько, как луна
взошла на небосклон
и в городе родном закрылись плотно двери.
Речной туман окутал ее стройный стан,
а кудри золотые запутались в цепях,
которых не сорвать.
Мария видит, как зажигаются огни
на башнях города, что за рекой.
Ну, вот… в то время как ее народ
уходит на покой и сон зовет,
здесь, в городе Теней, все оживает.
Просыпаются они, – убийцы,
воспетые в легендах жутких
и ночь им в помощь.
Сколько времени пройдет,
покуда один из них
ее на смерть не обречет?
И вот, со стороны загубленных лесов,
выходит к берегу большая тень
и тянется рукой к воде.
Нащупав плот, ступает смело на него,
к другому берегу плывет, орудуя веслом.
Мария вздрогнула. Ну, вот и все,
подкралась тихо смерть и чудище,
сокрытое, как мышь летучая, в плаще,
к ней тянет руки, как мертвец во сне.
Зажмурив очи, Мария вскрикнула.
«Постой! – сказала тень и цепи,
словно бусы распустила одним рывком.
– Кто так жесток? И кто обрек тебя на верную гибель?» –
спросила тень и отступила на шаг назад.
Мария, вытерев слезу, все рассказала и спросила:
«Кто ты? Кого благодарить мне за чудное спасенье?».
Но тень качнула головой
и скрылась средь листвы густой терновника,
что плотною стеной раскинулся у речки.
Лишь быстрый взгляд мелькнул
раскосых карих глаз, –
единственное, что осталось в памяти о незнакомце,
что ее от смерти спас.
* * *
Теперь, спустя десяток дней и ночей,
Мария узнает в правителе города Теней
освободителя, своего верного спасителя.
Она склоняет в почете голову и произносит:
«Правитель! Сын доблести и чести!
Ну, чем тебя благодарить?
Мне век тебе не отплатить
за то добро, что мне принес
и за цветы, что не для нас сажали вы».
Лисагор, улыбаясь, отвечает:
«Я благодарность не ищу,
лишь просьбу выполни одну:
как только ступишь на тропу,
раскинь волшебную росу,
что дам тебе я в пузырьке, –
и лес не будет угрожать,
опасность будет миновать,
удача будет расстилать спокойствия ковры
до берега твоей реки».
Ну, вот и все, Мария собрала цветы
и приняла в дар пузырек росы,
простившись с Лисагором и его людьми,
ушла из города Теней, оставив свет
в душе своей.
* * *
И шесть рассветов полыхало над землей,
как пламя из костра, а на седьмой
Марию удивила мать:
с кровати встала, затопила печку,
открыв окно, впустила солнца луч.
Цветов волшебных соки, –
правителя зароки,
сумели ей помочь.
Мария не молчит, любому говорит
о том, что нет причин
для ненависти и вражды,
о том, что нет нужды
бояться света луны,
о том, что в городе Теней
она повстречала таких же,
как она людей.
И нет ужасных чудищ,
они, – лишь выдумки толпы,
и нет причин для суеты:
настало время окончания
бессмысленной войны.
* * *
Не верит ей народ,
запуганный легендами
по-прежнему ночами добровольно
взаперти живет.
Тарок, правитель города их,
ужасно недоволен:
Мария ставит под сомненье
его любимое изреченье:
«Держись подальше от реки,
за нею обитают уродливые чужаки!».
После доносов, Марию тащат к Тароку
для допросов.
Ее рассказ ему не мил.
Не верит ей правитель:
он топчет сердито ногой
и качает упрямо головой.
Марию запирают в темнице:
«Пусть не болтает небылицы!».
Проходят дни и ночи,
сменился за городскими окнами пейзаж,
и лето, уступив дорогу осени,
исчезло, словно незатейливый мираж.
Мария, с темнотой-сестрицей
по-прежнему в тюрьме томиться.
Недолго нынче горевать:
ей скоро умирать, ведь холоду и голоду
нет сил противостоять.
* * *
Тем временем, правитель города Теней
почуяв беду, отправил во враждебный город
дозорную сову.
Она неслышной тенью в город пронеслась
и разговорами людскими, как добычей, запаслась.
Лихую весть несет сова домой:
Мария в заточении и мать ее
в исступлении оплакивает свою дочь.
Рассержен Лисагор: Мария не сдержала слова
и выдала секрет, о том, что смысла нет,
в вражде, что между ними
цветет уж столько лет.
* * *
Грядет уже рассвет,
мелькает в городе загадочный силуэт.
Облаченный в темный плащ,
скользит он к темнице,
где заперта девица.
И не нужны ему ключи,
одним прикосновением руки
он отпирает каменные двери
и узницу выводит на свободу.
Мария, как смерть бледна,
от света жмурится она:
ее глаза привыкли к темноте,
не узнает она того, кто скрыт,
как тень, в плаще.
Их обступают люди,
что выпорхнули из домов,
как бабочки из коконов,
как только солнца свет
шагнул в их город.
На чужака взирают строго:
он прячется в тени домов,
и, не роняя слов, снимает плащ.
Мария, охнув, узнает того,
кто столько раз спасал ее.
«Лисагор, любовь моя!
Погубишь ты себя!» –
твердит она под гул толпы.
«Я не боюсь судьбы! Лишь ты, – живи!
Любимая, живи! – правитель исповедь дает:
Да! Я полюбил тебя с тех самых пор,
как у реки впервые увидал!».
И, устремляя взгляд в толпу, он поясняет людям,
кто он и откуда.
Но в их глазах сплошное недоверие,
а на устах, – лукавая улыбка.
«Не страшен ты и где твои клыки?
И безобразный горб?
И руки, что всегда в крови людской?
– угрюмо говорят они. –
И, разве ты, – посланник темноты
из города Теней,
тот самый, что боится солнечного света?».
«Тот самый!» – кричит правитель
