Диана Викторовна Покормяк
Тайна города Теней
Тайна города Теней (стихотворная сказка)
Есть мрачный город за рекой,
непроходимою скалой
растут вокруг него деревья,
а перед ними – сто болот:
незваным путникам облава.
Да! Чужакам не будут рады
в городе Теней,
где неприступность стен высоких
скрывает от людей секреты:
кто в той обители правитель?
Кто в хмуром замке покровитель?
И даже солнечные лучи
не могут подобрать ключи,
обходят стороной пугливо,
оставляя путь для тьмы.
В том городе всегда темно,
там королева ночь царюет
и сумерками украшает вереницу улиц,
над замком кидая россыпь хмурых туч.
И нет людей там – лишь стая
кровожадных чудищ:
для них неведомы порывы
благородства и любви.
Они – лишь слуги тьмы,
а в ней они – бесправные солдаты ночи.
Не по пути с людьми им,
они не знают жалости
и прыгают от радости,
когда в капканы их
людей заносит скверный случай.
Соседство с городом таким
не в радость людям:
как только солнце исчезает
за полосою горизонта,
все горожане прячутся
в своих домах за множеством дверей
и сотнею замков.
И ставни хлопают, как выстрел, окно в цепях!
Попробуй-ка, открой!
И каждый дом – как добровольная тюрьма,
покуда солнца луч не бросит россыпь золота
на каменные стены.
Как только сумерки заходят
в город на постой, все улицы пустеют,
лишь слышен лай собак и уханье совы…
Но кто это? Какой смельчак
среди мертвецкой тишины
ступает робко по дороге,
все дальше удаляясь от родных ворот?
Луна отодвинула одну из туч
и бросила на смельчака свой луч.
И что же видим мы?
Средь улиц пустынных
лик девушки мерцает, словно призрак,
а рядом с ней ступает верный пес,
такой же неприметный и безмолвный:
спешат они к реке, – там лодка у причала.
Среди холодных темных вод
мелькает ее серый плащ
и руки тонкие лозой обвили весла.
Не справиться с теченьем ей:
заветный берег мелькает впереди,
но на него не так легко взойти.
И выбившись из сил,
девица тяжело вздыхает,
но весла из рук не выпускает.
А верный пес отчаянно бурчит
и так легко своей хозяйке
сдаваться не велит.
Мария (так путницу зовут),
собравшись с духом,
с рекой вступает в последний бой
и… побеждает.
Ступив на долгожданный берег,
кидает взор на страшный лес,
который впереди раскинул грозно сети
своих колючих цепких лап.
Спят мирно вороны на одичалых жутких буках,
в их ветках дремлют вековые мертвецы.
Пропащая душа! О, скольких лес сгубил!
Ни одного чужака в свой мрачный храм
не пропустил!
Но девушка, откинув плащ,
змеей пролезла через плети,
что как узилища сплелись
в клубок непроходимых дебрей.
И ветки колдовских дубов,
раскинув невод, начали улов.
А дерзкий ядовитый плющ,
подкрался с заболоченных холмов
и накинул на босы ноги
сотни оков.
Но верный пес разгрыз капкан
и плющ поверженный,
отполз к своим болотам,
завывая, как шакал.
Но вот, к Марии зловеще тянется
дурман-трава – отрада дьявола.
Цветы луны вонзились когтями в платье,
но напрасны их труды, –
и здесь избавилась от пут
девица упрямством богатырским.
И, наконец, окончен путь,
коварный лес остался позади,
а впереди, в свете луны – город Теней,
где приют дикарей,
глядит неласково на непрошенных гостей.
Мария уныло руки к сердцу прижимает,
но отважным шагом ступает на голое плато,
раскинувшееся у высоких каменных стен.
Она глядит на башню сторожевую:
там темно, не видно никого,
и осторожно дальше путь свой держит –
к мосту, что перекинут через глубокое ущелье.
Шмыгнув, как мышь к стене,
Мария видит чудо:
волшебные цветы сияют при луне,
как жемчуг на воде.
Над ними, словно феи,
порхают ночные мотыльки.
«Не врут легенды!» – тихо восклицая,
Мария из кармана достает мешок
и бережно срывает первый цветок.
Собрав букет, она тихонько пятиться назад
и псу велит: «Пора домой, дружок!».
Но пес учуял шорохи за крепостной стеной
и нервно зарычал, – опасности сигнал.
«Стой! Иначе застрелю!» – послышалось вблизи.
Из замка вырвалась толпа огромных дикарей
и чудища из городских легенд,
которыми пугали всех детей,
чтобы не бродили дальше своих полей,
воскресли наяву.
Мария, охнув, хотела броситься с моста,
на дне ущелья найти последний свой приют,
но чья-то крепкая рука, схватив ее за плечи,
помешала замыслу сполна.
Девицу тут же окружили,
противным смехом оглушили.
Она, откинув гордо голову назад,
вгляделась в чудищ:
все, как есть, убийцы,
их темные недобрые лица,
как приговор любому,
кто попадется на пути им.
Высокие и дерзкие,
с кровавым взглядом
безжалостных лукавых глаз.
Они воткнут кинжал в любого
и кровью жертвы окропят
своё безумное лицо, –
так говорят легенды.
«Но где же их клыки и безобразные горбы?» –
Мария с удивлением рассматривает
жителей ночной страны.
В легендах в этом городе – уродцы,
но, оказалось, – это люди, хоть и дикари.
А верный пес готов загрызть любого,
кто прикоснется к ней:
вперед, к толпе он храбро выступал
и грозно на всех рычал.
«Ко мне, дружок! Молчи, родной!» –
Мария просит.
И пес послушно отступает
и голову к ее ногам кладет.
«Ведите ее в замок!» – скомандовал один
и сразу понеслась: под руки подхватив,
ее ведут они в свою обитель,
да о мешке не забывают, –
с собой осторожно забирают.
И держат путь в ворота через башню,
где стражи, словно вороны
высматривают чужаков
на подступах к своим владеньям.
А стены крепости – высоки и толсты,
за ними – просторный двор,
усеянный домами, конюшнями,
складами и казармами.
Везде – ночной народ,
шумит и топчется на площадях,
кидая на Марию любопытства взоры.
Пройдя с солдатами дворы,
девица предстает пред замком,
который ввысь раскинул каменные этажи
почти, что до луны.
К нему ведет сосновая аллея,
в колючих мрачных ветках
филины воркуют и шепчутся о ней.
А перед замком озеро синеет,
в нем водяные лилии нашли приют,
и у воды пестреют Мирабилиса цветы,
как сотни желтых факелов,
горят они в ночи.
А пряный запах Маттиолы,
что притаилась у основанья троп,
как эликсир из чуда
разливает аромат повсюду.
Но вот, окончен путь,
и замок, как нерушимая скала
ей неохотно отворяет двери.
И вот, она в гостиной, в которой
не было гостей уж сотню лет:
под сводами из балок
сияет в лунном свете просторный зал,
украшенный колоннами и арками.
На каменном полу – ковры,
на грубой темной мебели, –
овечьи шкуры.
В огромных окнах стекол нет:
ночным ветрам всегда здесь рады.
И звезды блики серебра кидают на стены,
где гобелены. На них вышита луна, –
их божество и мать родная,
заступница в веках,
а на картинах, – лошади резвятся на лугах,
в неоновых мирах.
В камине каменном дрова не зажжены, –
для красоты они, ведь дети ночи
