Диана Викторовна Покормяк
Тайна города Теней
не бояться холода и тьмы
и видят в темноте они не хуже сов.
На стенах – бронзовые канделябры,
в них свечи, что в эту ночь
лишь для нее зажгли.
И сам правитель Лисагор
предстал пред ней во всей красе своей:
он восседает на высоком черном троне,
а на плече его сидит дозорная сова.
На нем нет злата и каменьев,
лишь скромная охотничья ливрея
и кожаные сапоги.
Высок и статен Лисагор,
с копной чернеющих, как смоль волос,
с холодным и недружелюбным взглядом
раскосых карих глаз.
Не так рисуют люди правителя обители,
где чудищ полчища пируют с тьмой ночной.
Мария вздрогнула: да это же он!
Это же он не дал на дно ущелья улететь
и сумел мертвой хваткой в капкан
своего города запереть.
«Что ты забыла здесь? –
спросил он громогласно, нахмурив бровь. –
Что ищешь ты у стен моих?
Погибель ли мою?
И кто прислал тебя?
Какой подлец решил
свести со мною счеты?
И что в мешке? Отрава для меня?
Иль лезвия клинок?
Тащи его сюда и извлеки то зло,
что для меня таила!».
Мария, подхватив мешок,
сняла веревку и россыпью цветов
усеяла ковер пред троном.
Правитель с удивлением взирает,
но Мария тут же поясняет:
«Цветы для матери. Она больна
и лекари не в силах ей помочь,
лишь напророчили:
недуг ее сведет в могилу.
Но сок цветов волшебных,
что здесь, у неприступных стен растут,
способны излечить ее:
так говорят легенды».
«Ты веришь им?» –
спросил правитель, усмехнувшись.
Вздохнув печально, девушка призналась:
«Когда надежды нет, пытливый ум
окольными путями отыщет способ
испробовать что-то еще
и вера в чудо побеждает слабость духа».
«Никто еще не добирался до наших стен,
тем более девчонка! – в негодовании Лисагор.
– Как удалось тебе пройти сквозь смерти лес,
сумев сразить преграды, которых там не счесть?».
Мария плечи пожимает
и с неуверенностью заявляет:
«Любовь к родному человеку
способна побороть любое испытанье
и все препятствия свести к нулю».
« И даже волшебства оковы бессильны
перед смелостью твоей!» –
промолвил задумчиво правитель.
«Что делать с ней?» –
послышалось в толпе его солдат.
Угрюмый и холодный взгляд
сменился на их лицах теплотой.
Лисагор склоняет голову на грудь
и в думы погружает разум.
Марии вдруг чудится знакомое
в чертах его чрезмерно бледного лица…
Как будто извлекли из памяти
далекое воспоминанье,
но девушке нелепым кажется оно
и словно птицу, выпускает она его в окно.
«Ступай домой! – вдруг говорит правитель. –
И забери цветы! Пускай не пропадают зря…».
И эти дивные слова ласкают слух,
не в силах девушка поверить
в свою удачу и в свое спасенье.
«Ты храбростью своей затмила
ненависть к вам, к людям», –
правитель свет пролил
на свой бесценный дар.
«Что сделали тебе мы? –
Мария не молчит, на сердце
тяжкий груз давно лежит.
– Ведь издавна средь нас
идет молва о том,
что кровожадней вас
не сыщешь в мире.
И мирный мы народ,
выращиваем скот и садим огород,
под утренние песнопенья соловья.
Но только сумерки узреем на пороге,
душа рождает липкий страх.
Мы знаем в прятках толк,
нас с детства приучили
бояться ночи и тех,
кто в городе Теней обитает
в мрачной крепости своей.
Ночь сделалась проклятьем,
лютым врагом и город ваш,
в котором смерть, жестокость и разбой
на волю хлынут по привычке,
как только солнце уйдет на покой.
Я много слышала о звездах,
их тусклый свет в картинах старцев брезжил,
но лишь недавно впервые увидала
их волшебное сиянье!».
«Нет нашей в том вины! –
сердито говорит правитель. –
И ваши страхи не туда направлены.
По-вашему, мы – кровопийцы?
Но видела ли ты хоть одного из нас,
кто в ярости своей обидел человека?».
Мария качает головой и вспоминает
жуткие картины, что в устрашенье им
висели в каждом доме:
на них огромные уродливые существа,
с копытами, клыками и гневными
налитыми кровью глазами.
Костлявые пальцы обрамлены
чернеющими полусгнившими когтями.
В ее глазах еще сидят сомненья.
«По-твоему, нет дыма без огня? –
правитель хмурится и добавляет:
– Легенды для глупцов!
Вы верите всему, что скажут.
Меж городами нашими столетняя вражда!
Да! Мы – люди ночи,
нам солнца свет, как смертный приговор,
но этот факт не делает нас хуже вас!
Нет, зло не властвует в душе у нас!
Пора бы выйти вам, глупцам, из заблужденья,
и мрачные фантазии о нас придать забвенью!
И разве чудища не вы?
В изгоев превратили нас
и в монстров, что вросли в легенды.
А ведь когда-то, на холмах,
за речкой у костров мы вместе с вами
в хороводах танцевали,
как только дружно ночь встречали!».
«Так, значит, подлая молва
оклеветала вас?» – Марии жгут уста вопросы,
и в эту ночь, – секреты прочь,
лишь правды свет прольет ответ
на тайну их вражды.
«Но почему раздор лег между нами?» –
девица вопросительно глядит в глаза правителю.
Он тут же отвечает:
«Всему виной любовь,
в руках коварных, подлых,
она, – смертельный яд,
для ненависти вечный повод.
Один из нас влюбился в девушку,
что в вашем городе жила,
но и она ответным пламенем любви пылала.
И с радостью пошла бы под венец
и тьма ночей из города Теней
ее манила, будто мать родная.
А если заскучала бы, то к солнцу
путь держала бы, как только
пожелала бы.
И вот, наш бравый человек,
набравшись смелости
у вашего правителя,
тогдашнего властителя
просил ее руки.
Но с яростью отверг правитель ваш
союз, что мог навеки соединить всех нас
и все различия меж нами схоронить
в колодцах прошлого.
И ревность заглушила разум:
правитель был сам в эту девушку влюблен.
Устроив нам войну, в которой не было нужды,
он ложь и клевету раскинул, словно сети,
в которые попались вы.
Он вынудил нас обрасти защитой:
волшебным лесом, который
соки пьет с ваших солдат,
чтоб неповадно было нам зло нести
под видом добрых дел».
«И что с той девушкой произошло?» –
спросила Мария, затаив дыханье.
Правитель города Теней с ответом медлит,
но, все же, неохотно проливает свет
на участь девушки:
«Она сбежала от надзора
и поспешила речку переплыть:
она держала путь к любимому,
но утонула в коварных синих водах.
С тех пор меж нашими народами вражда,
прикрытая легендами,
где ложь повергла истину.
Не докопаться до нее ни одному из вас!» –
воскликнул Лисагор, сын ночи.
«Но я ее увидела! – качнула головой Мария. –
Вы приняли меня, позволили уйти
и не распяли на костре.
Легенды лгут! Теперь я вижу это!
И расскажу о том, что видела, своим.
Пускай сорвут со стен картины,
где вымыслы, а правды нет!
Пускай перестанут желать беды
тем, кто не причинял нам суеты.
И с этих пор ни свет луны,
ни сумерки с прохладой
не будут нам страшны!
Они прекрасны! В них нету зла
и кровожадных чудищ.
