Денис Владимирович Морозов
Rattus Sapiens, или Крыса Разумная
Матросы взялись за дело, и корабль заскользил по водной глади. Паруса над головой оглушительно хлопали. Белянка вздрагивала и пригибала голову, но вскоре привыкла и начала разгуливать по палубе, как по паркету бального зала. Тихоня залюбовался на то, как грациозно она выглядит в этой новой обстановке. Сам он чувствовал себя неуверенно. Палуба под ногами качалась, и он то и дело хватался за корабельные снасти.
Зато Ветрогон оказался в родной стихии. Пожилой шкипер тут же вскарабкался на высокую кормовую надстройку, встал рядом с боцманом и принялся убеждать его, что в это время года нужно делать поправку на сильный зюйд-вест.
Капитан Лихогляд распахнул дверцы каюты, расположенной в глубине юта.
– Пассажиры, добро пожаловать в ваши апартаменты! – приветливо улыбнулся он.
Тихоскок задержался – волна как раз качнула каравеллу, и он уцепился за грот-мачту, от которой теперь не решался сделать и шагу. Зато Белянка радостно порхнула в таинственный полумрак распахнутой дверцы.
– Ой, кто это? Тихоня, тут… – раздался из темноты ее голосок.
После короткого писка голос тут же умолк. Тихоскок насторожился. Он заставил себя оторваться от мачты, и, стараясь удержаться на ногах, побежал к каюте. Ее окна были отделаны разноцветными стеклами, отчего дневной свет смягчался и падал на мебель причудливой картинкой, напоминающей калейдоскоп. Синие, желтые, красные блики ложились на широкий дубовый стол, за которым деловито стояли толстый магистр Гнилозуб в шляпе с лисьим хвостом, епископ Муровер в лиловой сутане и начальник охраны Твердолоб в кирасе и медном шлеме. За их спинами виднелись силуэты дюжины стражников, вооруженных копьями и алебардами. Твердолоб крепко сжимал в лапах Белянку и закрывал ей рот, чтобы она не пищала.
– Это еще что такое? – опешил Тихоня. – А ну, отпусти ее!
И тут же сзади, из темноты, на него накинулись двое дюжих стражников, вывернули ему руки и наклонили лицом к полу. Шпагу грубо сдернули с его пояса и отдали магистру.
– А вот и моя «Блиставица»! – любовно поглаживая ее по клинку, проговорил Гнилозуб. – Иди к хозяину, моя девочка!
Он придирчиво оглядел эфес и удостоверился, что кусок зеленого стекла в шишке цел и невредим.
– Хвала мудрым! Если бы ты попортил стекло, я заставил бы тебя проглотить клинок! – заявил он Тихоскоку.
– А что делать с этой девкой? – спросил Твердолоб, указывая на вырывающуюся Белянку.
– То же, что и со всей компанией, – расхохотался магистр, поблескивая коронкой. – Исполним приговор инквизиции. Если, конечно, его святейшество не возражает.
Муровер стукнул о пол посохом с серебряной головой и авторитетно произнес:
– Давно пора. Утопим их в Темной бездне, как и надлежит поступать с еретиками.
– Что вы сделаете с пленниками, меня не касается, – вошел в разноцветный круг капитан Лихогляд. – Мне нужны только корабль и карта. Надеюсь, наш договор еще в силе?
– О, конечно, мой дорогой капитан! – радушно развел руки в стороны магистр. – Наша сделка была честной. Беглецы – мне, корабль – вам. Однако я очень надеюсь, что вы не станете использовать «Лазурную мечту» для пиратства.
– Не беспокойтесь, – сухо ответил ему Лихогляд. – Заниматься пиратством я больше не собираюсь. На этой каравелле я планировал отправиться в путешествие. Моя команда плывет вместе со мной. Пока нас нет, можете чувствовать себя в безопасности.
– А долго ли вы будете отсутствовать? – поинтересовался епископ.
– Это зависит от точности карты, – нехотя проговорил Лихогляд. – Кстати, где она?
Дверцы опять распахнулись, и в тесную каюту вволокли связанного Ветрогона. Пожилой шкипер ругался и пытался вырвать из рук стражников свою карту, однако сделать он это мог только зубами, так как его собственные запястья были туго стянуты ремешками.
– Ах вы, гнилые селедки, бушприт вам всем в глотку! – орал шкипер. – Вы чего тут задумали? Что вам нужно?
– Нам нужно всего лишь карту подводных течений, которые несут морское стекло к Изумрудному берегу, – ласково сообщил ему Лихогляд.
– Как ты мог? – уставился на него Ветрогон. – Ведь мы столько лет ходили под одним парусом. Я тебе доверял!
– Пиратам нельзя доверять, – осклабился Лихогляд. – Ты и сам это знаешь.
Пожилой шкипер поник. Вместе с Белянкой и Тихоскоком его вывели на палубу, под яркий солнечный свет. На одной стороне каравеллы собрались стражники во главе с Твердолобом, на другой – пираты с Лихоглядом. Они скалились и насмехались над пленными. Особенно старались Сиволап с Чумадуром.
– Эй, бакалавр! – щерясь, кричал низенький толстенький Сиволап. – Ты вроде как ученый. Должно быть, у тебя много ума. Как ты мог так лохануться?
– Эх, отдали бы мне эту красотку! – с вожделением глядя на Белянку, вопил высокий и тощий Чумадур. – Я бы сообразил, что с ней сделать!
Белянка, не привыкшая к такому обращению, возмущенно заверещала:
– Как вы смеете так со мной обращаться? Я альбиноска! Со мной так нельзя!
Ее слова вызвали бурный взрыв хохота. Смеялись все – и пираты, и стражники.
Боцман взял цветные флажки, вскарабкался на высокий ют и принялся размахивать лапами, подавая сигналы. Вдали показались невзрачные серые паруса маленькой бригантины, которая пристала к каравелле. С борта на борт перекинули деревянный мостик, по которому начали переправлять связанных пленников. Белянка ухитрилась и тяпнула Твердолоба за палец, отчего тот дернулся и едва не сбросил ее в воду. Однако, спохватившись и взглянув исподлобья на хозяина, придержал пленницу и грубо поволок по мостку.
– Как же так, капитан? – прокричала с палубы бригантины Белянка. – Вы казались таким благородным, таким любезным! Неужели я в вас ошибалась?
– Увы, мадмуазель! – с сожалением ответил ей Лихогляд. – Но я уже много лет мечтаю добыть подводный клад, а этого не сделать без карты и хорошего корабля. Эта мечта для меня значит намного больше, чем трепет вашей пушистой шерстки.
Пираты снова расхохотались. На борт бригантины сошел Гнилозуб и деликатно подал руку епископу, который боялся качки.
– Снять пушки! – распорядился магистр, едва почувствовав себя в безопасности на другом корабле.
Стражники тотчас забегали по каравелле, выкатывая четыре пушки, которыми она была вооружена.
– Эй, постойте! – запротестовал Лихогляд. – Я беру корабль со всем, что есть на борту, и с пушками в том числе.
– Ну уж нет, дражайший мой капитан, – рассмеялся неприятным тоном Гнилозуб, отчего его ожиревшие бока затряслись, как желе. – Мы не такие идиоты, чтобы оставить орудия вам. Кто знает, против кого вы их пустите в ход, когда встретитесь нам в открытом море?
– Но я ведь завязал! – возмущенно выпалил капитан. – Вы же сами обещали мне помилование от магистрата!
– Вот именно! – торжественно провозгласил Гнилозуб, вздымая кривой коготь к небу. – Я обещал вам помилование, и не хочу, чтобы вы натворили бед после того, как члены почтенного магистрата окажут доверие моей рекомендации. «Лазурная мечта» – для честной торговли, а не для пиратского промысла.
– Вы сомневаетесь в моей честности? – капитан схватился за перевязь, на которой носил абордажную саблю, но Твердолоб звякнул алебардой, и Лихогляд решил не искушать судьбу.
– В вашей честности? Нет! Особенно после того, как вы выдали эту красавицу, доверившую вам свою жизнь и жизни своих друзей, – издевательских расхохотался магистр.
Лихогляд скрипнул зубами, оглядел плотный ряд стражников в медных кирасах, стоящих за спиной магистра, и коротко бросил:
– Ладно, я это припомню!
Ветер надул лазурные паруса каравеллы, и она заскользила по морю, удаляясь от бригантины. Капитан Лихогляд на прощанье помахал треуголкой с орлиным пером.
Тихоскок, разинув рот, смотрел ему вслед. Он не мог поверить, что друг в один миг превратился в предателя, и теперь стремительно покидает их. Однако, обернувшись, он увидел ухмыляющегося Гнилозуба, который с победоносным видом расхаживал по палубе, сверкая золотой коронкой.
Магистр подошел к Белянке, ощупал ее взъерошенную шерсть и самодовольно заявил:
– Жаль терять такую красоту. Но после твоего бегства надо мной зубоскалит чернь. Она должна усвоить, что со мной шутки плохи. Так что придется тебе отправиться в Темную бездну вслед за дружком.
Тихоскок резко дернулся, попытавшись высвободить ладони из пут, и закричал:
– Развяжи меня! Сразимся один на один, как взрослые крысомужи!
Но Гнилозуб только издевательски расхохотался:
– Куда тебя тягаться со мной, мелкий мышонок! Ты приговорен инквизицией, и отсрочка, которую выторговал твой профессор, давно истекла. А на моей стороне – закон!
– Что прикажете делать с третьим бродягой, ваше высокородие? – спросил Твердолоб, подтаскивая Ветрогона.
– А зачем он нам без карты? Отправим и его на корм подводному чудищу, если оно существует, – беспечно распорядился магистр. – В конце концов, он помогал преступникам, а значит – он тоже виновен.
– Курс – на Темную бездну! – громко распорядился Твердолоб.
Связанных друзей спустили в темный трюм и бросили на тюки со съестными припасами. Всю ночь их качало на волнах, а наутро их снова вытащили на палубу, и Тихоскок решил про себя, что это не к добру.
На борт бригантины уселась нахальная чайка и принялась кричать пронзительным голосом, требуя подачки.
– Подплываем к земле, – мрачно сделал вывод Ветрогон. – Хоть среди этих остолопов и нет ни одного настоящего лоцмана, но проплыть мимо Дикого острова не могут даже они. А вот пусть попробуют найти вход в залив!
Однако и вход в залив команда Твердолоба нашла довольно быстро. Дикий остров представлял собой каменную гряду, широким кольцом торчащую из воды. Скалы густо поросли тропическим лесом, в котором кишмя кишело зверье и птица. С западной стороны подкову скал разрезал пролив, и вот тут начиналось самое интересное.
Едва бригантина прошла меж двух высоких каменных столбов, как попала во внутреннюю лагуну, спрятанную от постороннего глаза горами и зарослями. Но лагуна эта разительно отличалась от моря, раскинувшегося за скалистой грядой. Дна ее не было видно, и ни один линь не мог измерить ее глубину. На фоне окрестных светло-зеленых вод, заросших кораллами, в которых сновали стайки разноцветных рыб, эта лагуна зияла, как огромная темно-синяя дыра, за что ее и прозвали Темной бездной. Что творилось в ее пучине – никому не дано было знать, однако на поверхность тут постоянно всплывали газовые пузыри, отчего казалось, будто вода бурлит и вскипает. Зрелище получалось жутким, и порядочные путешественники держались от этого места подальше.
Вода за бортом смачно булькнула. Огромный пузырь всплыл со дна и на мгновенье образовал перед носом у корабля впадину, которая тут же с шумом заполнилась пенистыми волнами.
– Ой, что это? – испугалась Белянка и прижалась к Тихоне.
Сквозь тонкую желтую блузку он разглядел, как топорщится ее шерстка, и почувствовал, как молотится ее сердце.
– Это дышит подводный дракон! – услышав ее, мстительно ответил Гнилозуб. – Раз в сто лет он поднимается из глубин и нападает на город, если только разумные горожане не принесут ему жертву. Мы давно уже не кормили чудовище, и оно, должно быть, сильно оголодало. Ух и злое же оно теперь! Вон как пускает ноздрями воздух.
– Это правда? – еще сильнее прижалась к Тихоне Белянка и заглянула ему в глаза.
– Я не знаю, – признался ей Тихоскок. – У всего должно быть разумное объяснение, и у этих пузырей тоже. Вполне может быть, что они происходят от природных причин.
– От каких бы причин они ни происходили – вам это не поможет, – злорадно проговорил епископ Муровер.
Он стоял на носу, указывая команде путь своим посохом с головой крысы, и путь этот лежал прямо к середине залива, где бурленье вод казалось особенно сильным.
– Начальник стражи! Исполните приговор инквизиции! – торжественно повелел епископ.
Твердолоб засуетился и принялся распоряжаться. На шеи пленникам нацепили обрывки тяжелых якорных цепей, к которым подвесили увесистые камни в сетках. Муровер ударил о палубу посохом и торжественно произнес:
– По приговору Святой инквизиции трое еретиков и преступников во главе с недоучкой Тихоскоком подлежат утоплению в Темной бездне. И пусть их участь послужит уроком для всех, кто осмелится усомниться в Истине Подземелья и в данном нам Высшей Мудростью законе!
И он изящно взмахнул рукавом лиловой сутаны. Твердолоб схватил Тихоскока и подтащил его к краю палубы. Остальные стражники взялись за Белянку и Ветрогона. Пожилой шкипер отчаянно упирался и вопил:
– Ах вы, кладовые мыши, чтоб вас на якорной цепи повесили! Вы чего творите? Какой это закон?
Но его никто не слушал. Тихоскок ощущал на своей шее гнетущую тяжесть балласта. Подвешенный к нему груз весил больше, чем он сам, и не было никаких сомнений, что едва оказавшись в воде, он стремительно пойдет на самое дно этой клокочущего темного провала.
Однако Твердолоб, видимо, сам не горел желанием исполнять это грязное дело. Показав подчиненным пример, он отстранился от Тихоскока и велел стражникам:
– Ну, чего рты разинули? Валите его за борт, живо!
Двое стражников нерешительно приблизились и начали переваливать Тихоскока через борт. Однако он вместе с грузом оказался таким тяжелым, что им трудно было с ним справиться. Да еще медные кирасы и шлемы мешали им двигаться.
В этот миг из подводной глубины донесся раскат глухого грохота. Вода вокруг корабля забурлила и взорвалась тучей пенистых воронок.
– Дракон проснулся! – завопил Твердолоб, отскакивая от края борта на середину палубы.
Стражники отпустили Тихоню и бросились вслед за ним.
– Дракон это или нет, но приговор должен быть исполнен! – брызжа слюной, завизжал Гнилозуб.
– Чудовище на нас нападет! – хватаясь лапами за мачту, завопил Твердолоб. – Оно разнесет корабль в щепы!
– Успокойся! Возьми себя в руки! – попытался привести его в чувство Гнилозуб. – Видишь – никакого дракона не видно!
– Он всплывет с глубины! – не унимался начальник охраны.
– Так принеси ему жертву скорее! – заверещал магистр, надеясь, что крик сильнее подействует на охранника. – Как только он слопает этих преступников, так сразу и успокоится!
Твердолоб с круглыми от ужаса глазами уставился на него, резко сорвался с места и метнулся к пленникам. Тихоскок почувствовал, как огромные лапы охранника оторвали его от палубы и принялись поднимать к краю бортика. И в этот же миг за бортом что-то ухнуло, раздался грохот и плеск, и на глазах у растерянной команды корабля из воды поднялась волна высотой в десять крысиных ярдов.
– Белянка, держись! – вне себя завопил Тихоскок.
Волна подбросила бригантину, как легкое перышко, и понесла к берегу. Палуба ушла из-под ног, и все, кто стоял на ней, потеряли опору и покатились по доскам. Тихоскок больно ударился о железную цепь, подвешенную к его шее, и в этот же миг его сердце ухнуло и замерло, как будто корабль начал стремительно падать.
Зубами Тихоня дотянулся до пут на своих запястьях и вмиг разгрыз узел. Освободив руки, он тут же скинул с шеи камень и цепь, подхватил Белянку, катавшуюся по палубе, и помог высвободиться и ей. Ветрогон, вцепившись когтями в борт, высовывал свой черный нос наружу и вопил:
– Сбросить балласт! Сейчас нас разобьет о скалы, бизань-дерезань!
Стражники принялись лихорадочно сбрасывать с себя тяжелые шлемы и кирасы, и выкидывать алебарды за борт. Корабль рухнул вниз с гребня волны, ударился днищем о воду, треснул и раскололся на части. Его палуба разломилась, мачты рухнули, паруса затрещали и сорвались. Тихоскок потерял опору и провалился куда-то вниз. Его подхватило волной и вынесло за борт. Он оказался в потоке бурлящей пены и принялся отчаянно барахтаться затекшими лапами. В лицо ему ударила струя холодной воды, глаза залепились, дыхание сперло.
– Помогите, тону! – визжала где-то неподалеку Белянка.
Почти ничего не видя, он начал грести в ее сторону. И в этот момент на него накатила вторая волна. Она подняла его и бросила на песчаную отмель, прокатив шкурой по жесткой гальке, перевернув вверх тормашками и ударив о камни.
Тихоскок поднял голову. Он лежал на прибрежном песке, а холодные волны накатывали на него и норовили залить солеными струями нос и глаза. Он вскочил, огляделся по сторонам и дрожащим от волнения голосом завопил:
– Белянка! Ветрогон! Где вы?
В двадцати шагах от него виднелся разбитый остов бригантины. В ее борту зияла огромная дыра. Волны выносили на берег обломки мачт и снастей. Тихоскок бросился к кораблю, завывая:
– Белянка! Ты жива? Отзовись!
Вокруг разбитого корабля в беспорядке валялись тела стражников. Медных кирас и шлемов ни у кого не осталось. Оружие тоже утонуло – его выбросили в первую очередь. Некоторые из выживших шевелились и пытались встать, но Тихоскок не обращал на них внимания. Он уцепился за качающийся трос, взобрался на покосившуюся палубу и нырнул в трюм. Друзей нигде не было видно. Ящики и мешки с припасами валялись в беспорядке, их содержимое вывалилось и рассыпалось. Луч солнца, заглянувший сквозь дыру в борту, сверкнул ярким бликом в зеленом стекле, вставленном в рукоять шпаги. «Блиставица» торчала из кучи зерна – она воткнулась в нее, когда корабль бросало волной.
Тихоня взял шпагу в руки. С оружием он чувствовал себя совсем по-другому. Из застенчивого кабинетного мальчика он превращался в воина, не знающего сомнений. В университетском фехтовальном клубе он считался одним из лучших учеников. Особенно хорошо у него получались выпады и парирования чужих ударов.
Он выбрался на свет, вцепился в обломанный бортик и оглядел ошеломленных стражников, беспомощно барахтающихся в песке.
– Куда вы дели мою Белянку? Что вы с ней сделали? – чуть не плача, воззвал к ним Тихоня.
Но ему никто не ответил. Все были настолько заняты своими ушибами, что не обращали на него внимания.
«Они хотели меня утопить, – подумалось Тихоскоку. – Они собирались сбросить меня в пучину с камнем на шее. А теперь копошатся в песке, как ни в чем не бывало, и им на меня наплевать. Вот поднимутся – и снова набросятся. А Белянка? Почему ее нет? Она утонула? Это они ее утопили! Даже если она утонула не от них, то все равно – без них не вышло бы этой беды. Они во всем виноваты!»
Он пришел в ярость от этих мыслей. Соскочив с палубы на песок, он бросился к первому попавшемуся стражнику, корчащемуся в грязи, наставил острие шпаги ему на грудь и закричал:
– Куда ты дел мою Белянку? Отвечай, драный кот!
Стражник ошалело мотал головой, не понимая, чего хочет от него этот разъяренный тип с острой шпагой.
– Не ответишь – убью, как поганую мышь! – визжал Тихоскок. – Где девушка?
Стражник грузно осел на песок и попятился задом. Но Тихоскок не отпускал его. Он напирал и тыкал клинком ему в горло, визжа:
– Говори, не молчи!
Испуганный стражник попытался отвести от себя острие. Тихоскок заметил движение его руки и подумал, что тот собирается драться. Не помня себя от ярости, он всем телом налег на шпагу и всадил клинок ему в горло. Алая кровь брызнула на мокрый песок, заливая его темной лужей. Стражник упал на спину и забился в конвульсиях.
Тихоскок обернулся к оставшимся и закричал:
– Что, думаете, если вас много и вы сильнее – то можно убивать, кого захотите? А если жертва окрысится? Что вы тогда будете делать?
И он принялся колоть всех, кто попадался ему на пути. Не успевшие прийти в себя после крушения стражники бросились врассыпную. Многие даже не поднимались на ноги – они так и кидались прочь на четвереньках, но Тихоскок не отпускал их. В пару прыжков он настигал удирающих и всаживал острие шпаги им в спины, в шеи, в зады. Охранники визжали от боли и валились на гальку. Последний почти успел добежать до лесной опушки, но Тихоскок настиг его и заколол под высокой раскидистой пальмой, с которой свисали кокосы.
Ветер холодил его мокрую шерсть. Тихоскок огляделся. На песке в лужах крови валялись двенадцать убитых им стражников, некоторые еще продолжали корчиться в предсмертных судорогах. Ни Гнилозуба, ни Твердолоба, ни епископа Муровера среди них не было.
– Тихоня, ты с катушек слетел? – раздался растерянный голос у него за спиной.
Он обернулся. В трех шагах от него стоял Ветрогон. Пожилой шкипер выглядел удручающе: одна лапа его болезненно подогнулась, сырая шерсть стояла дыбом, а на лбу красовалась огромная шишка. Но больше всего Тихоскока поразил его взгляд: он был перепуганным и растерянным.
– Где Белянка? – не помня себя, подскочил к нему Тихоскок. – Где ты бросил ее?
– Я ее не бросал! – поднимая руки кверху, загомонил шкипер.
– Она утонула? Пропала? Ты видел, как это случилось? – орал Тихоскок, направляя на друга шпагу.
– Нет! Постой! Не убивай меня! – визжа от испуга, попятился Ветрогон. – С ней все в порядке. Она здесь. Ее выбросило на берег.
– Где она? – продолжал напирать на него Тихоскок, тыча шпагой.
– Тихоня, я здесь! – послышался дрожащий голос.
Девушка стояла в десяти шагах от него и расширенными от ужаса глазами смотрела на происходящее. Тихоскок бросился к ней, схватил обеими руками и сжал в объятьях так, что у нее хрустнули кости. Белянка ойкнула и отстранилась.
– Что ты сделал? – слабо спросила она, глядя на валяющиеся повсюду тела.
– Они хотели убить нас, – невнятно пробормотал Тихоскок. – Они думали, что мы беззащитны. Пусть теперь знают. Так им и надо! Я им всем… я их…
Он опустился на песок, закрыл ладонями глаза и разрыдался. Белянка тихонько дотронулась до него и погладила его шерстку.
