Денис Владимирович Морозов
Rattus Sapiens, или Крыса Разумная
– Белянка, надевай колпак! – только и успел прокричать Тихоскок.
Бурлящие волны смыли крыс и бросили их на глубину. На свое счастье, все они успели натянуть колпаки, правда, Тихоня все-таки нахлебался соленой воды. Чья-то лапа крепко схватила его за пояс и потянула к выходу. Повертев головой, Тихоскок увидел, что это был Ветрогон. Второй лапой он тянул упирающуюся Белянку. У Тихони отлегло от души, и он позволил увлечь себя к Поющим Воротам. Пираты торопились за ними сзади, но он не обращал на них внимания.
Белянка волновалась. Она никак не хотела идти вперед и постоянно показывала ему волнообразные знаки, которые он никак не мог понять. Наконец, сквозь воду до него донесся ее крик:
– Дракон! Впереди дракон!
Тихоня опомнился и остановился. Но было уже поздно. Ветрогон выхватил у него круглый ключ и вставил его в углубление в башне. Ворота со скрежетом разъехались в стороны, в уши ударила железная музыка. Течение подхватило его и понесло вперед. Он увидел, как рядом кувыркается Белянка, которую несет следом. Ветрогон остался сзади. Он печально смотрел им вслед сквозь прозрачный колпак и махал рукой, как будто прощаясь. К нему приблизились пираты. Лихогляд обнял шкипера за плечи и крепко сжал.
За воротами города мелькнула извилистая тень. Белянка встала на четвереньки и зарылась лапами в песок, пытаясь противостоять течению. Тень заструилась к ним, и Тихоскок увидел огромную морду с распахнутой пастью и желтыми выпученными глазами.
– Белянка, греби ко мне! – завопил он.
Ворота у них за спиной закрывались. Течение ослабло, это позволило им вернуться, но они не успели – широкие створы захлопнулись у них перед носом, и тяжелая музыка стихла. Дракон изогнулся у них за спиной и заложил крутой вираж, выбирая позицию для атаки. Белянка на миг онемела, а потом принялась изо всех сил колотить в запертые ворота и кричать:
– Ветрогоша, открой! Пусти нас, иначе дракон нас сожрет!
Однако звенящая музыка больше не раздавалась. Тихоскок посмотрел вверх. Ворота выходили из двух высоких башен, стены которых казались глухими, без единого просвета. Но дальше, на высоте, можно было разглядеть темные провалы бойниц. Он отцепил с пояса лишний груз и попытался всплыть, но Белянка никак не могла понять, что нужно делать.
– Отцепляй балласт, лезем вверх! – знаками показал он, но она не поняла.
Тихоскок попытался снять с нее груз, подвешенный к поясу на веревках, но тот был привязан морскими узлами, и развязать их не удалось. Срезать их было нечем. Тихоня набрал воздуха, стянул с головы колпак и принялся перегрызать веревки передними резцами. Тяжелые камни упали, и Белянка начала подниматься. Тихоскок взял ее за руку и потянул за собой. Тень дракона мелькала у них за спиной, но смотреть на нее было некогда. Едва Тихоня достиг узкой бойницы, как полез внутрь. Белянка влезла за ним. Самым трудным оказалось протащить колпак – он едва прошел в узкую щель.
Несколько отчаянных рывков – и они оба всплыли под потолком башни, в тесном воздушном пузыре. Тихоскок наконец отдышался и выплеснул воду из перевернутого колпака. Рядом бултыхалась Белянка. В башне было темно, он не видел ее, но слышал, как она барахтается, поднимая вокруг себя тучу брызг.
– Плыви к стене! Нам нужно за что-нибудь ухватиться! – крикнул он.
Однако звук барахтанья не удалялся, а, наоборот, приближался к нему.
– Сейчас я тебя придержу! – сказал он.
И в этот миг откуда-то из темноты его по носу ударил твердый кулак.
– Белянка, ты что? – опешил Тихоня.
– Какая еще Белянка? – раздался хриплый голос пиратского капитана.
Вспыхнул свет. В его смутных отблесках заплясали тени пиратов, воспользовавшихся воздушным пузырем, чтобы отдышаться. Ветрогон вынул из-под прозрачного колпачка светильник и принялся раздувать его поярче. У стены Сиволап и Чумадур держали Белянку, не давая ей шелохнуться.
– Тут нельзя жечь огонь, – мрачно сказал Тихоскок. – Сгорит воздух, и станет нечем дышать.
– Ничего, сейчас мы передохнем и начнем подниматься, – ответил из полутьмы голос Лихогляда.
– Никуда вы не подниметесь. Дракон вам не даст, – злорадно бросил ему Тихоскок.
– Верно. Он не успокоится, пока не сожрет еще двух крыс, – голос пирата гулко разносился под сырыми каменными сводами башни. – Я капитан, и не могу скормить ему членов пиратского братства. А вот вы двое не из моей команды. Так что придется пожертвовать вами.
– Ветрогоша, спаси нас! – заверещала Белянка.
Ветрогон опустил светильник и отвел взгляд.
– Не проси его. Это бессмысленно. Он теперь с ними, – мрачно сказал Тихоскок.
Лихогляд издевательски рассмеялся.
– Ваш друг принял правильное решение, – сказал капитан. – Он много лет плавал на моем корабле, но после сошел на берег и постарался забыть те грехи, которые успел натворить. Но пираты бывшими не бывают. Либо ты в братстве, и тогда все за тебя, либо ты бросил команду и стал отщепенцем. Тогда ты получишь черную метку.
– Ветрогон, ты был пиратом? – глаза Белянки удивленно расширились.
– Это было давно. Я не хотел вспоминать, – смущенно проговорил Ветрогон.
– Если ты хочешь вернуться в команду, то выполнишь мой приказ, – резко сказал ему Лихогляд. – Приказываю вытащить этих лохов из башни и отдать на съедение дракону. Если выполнишь – поднимешься на поверхность с добычей и получишь почетное место под моим флагом. Если нет – сам пойдешь на корм чудищу.
– Извините, ребята, но выбора у меня не осталось! – сказал Ветрогон.
Он подплыл к друзьям и принялся опутывать их руки веревкой.
– Ты что, с ума сошел? Мы же утонем! – закричал на него Тихоскок.
– Дракону без разницы. Он вас в любом виде слопает, – буркнул в ответ шкипер.
Белянка смотрела на бывшего друга и тихо всхлипывала. Ветрогон избегал встречаться с ней взглядом.
– Сиволап, Чумадур, помогайте ему! – скомандовал капитан.
Оба пирата – низкий и толстый Сиволап и высокий худой Чумадур – принялись обвязывать Тихоскока с Белянкой веревками. Тихоня едва успел надеть на подружку колпак, как их потянули ко дну. Ветрогон грубо вытолкал их из затопленного входа в башню, и они снова оказались перед воротами.
– Я приоткрою ворота чуть-чуть, чтобы дракон не заплыл. Как только появится щель, толкайте их наружу! – знаками начал объяснять он пиратам.
Сиволап с Чумадуром с готовностью закивали и натянули веревку потуже, отчего у Тихони перехватило дыхание. Музыка заиграла, ворота со скрежетом начали раздвигаться. В узкую щель хлынул поток воды. Тихоскок ощутил, как его отрывает от дна и несет вперед. Он оглянулся на Белянку – та отчаянно барахталась, пытаясь удержаться на месте. Но пираты не оставляли им шансов: они подтащили их к щели и начали выталкивать наружу.
– Постойте! Посмотрите сначала, там ли дракон! – велел им Ветрогон.
Толстый Сиволап боязливо высунул нос за ворота. Тощий, как жердь, Чумадур вскарабкался на его плечи и начал вертеть головой. Неожиданно оба они отпрянули, и с расширенными от ужаса глазами начали размахивать лапами. Объяснять было не нужно: дракон тут, и он поджидает жертву.
– Полундра! Он сейчас заплывет! – переполошил их Ветрогон, указывая вперед.
Оба пирата в панике обернулись и попятились назад. И в этот же самый миг Ветрогон ловкой подсечкой сбил их с ног и столкнул в водную струю, несущуюся за ворота. Оба пирата угодили в водный поток и кубарем покатились вперед. Как только их унесло в щель, Ветрогон повернул ключ, и ворота с шумом захлопнулись. Музыка смолкла.
Из-за ворот донеслись отчаянные возгласы и шум борьбы, но через несколько мгновений все смолкло, и у Тихоскока в оборванном ухе зазвенел только шум от взволнованной крови, да раздавались глухие раскаты извергающегося вулкана.
Ветрогон шагнул к нему с острым кортиком. Тихоскок испугался и зажмурил глаза, но шкипер срезал веревку, спутавшую его руки, а после освободил Белянку.
– Нам нужно спасаться! – знаками показал он. – Всплываем!
– Нет! – запротестовал Тихоскок. – Дракон заметит и схватит нас!
– Он уже насытился! Мы проскользнем!
– Если бы мы были с тобой одни, то я, может быть, и рискнул бы. Но Белянкой я рисковать не стану! – замотал головой Тихоня.
– Воздух кончается! – постучал когтем по колпаку Ветрогон. – Его перестали качать!
Тихоскок махнул ему лапой, подхватил Белянку, и побрел в сторону, противоположную воротам – туда, где раздавался глухой рокот извергающегося вулкана. Чем дальше он шагал, тем горячее становилась вода. Раскаленные камни то и дело прорезали толщу воды прямо перед его лицом, взметая со дна тучи песка. Воздух в колпаке становился удушливым, дышать приходилось тяжко, с натугой. Белянка держалась молодцом, но совсем выбивалась из сил, и Тихоня, оглядываясь на нее, думал: «Только держись, моя милая! Потерпи еще немножко!»
Вулкан, как огромная пушка, продолжал выстреливать вверх россыпью валунов и мелкой шрапнели. Расплавленная лава вытекала из него и огненной рекой неслась вниз по склонам, заставляя воду шипеть и бурлить. Затопленный город содрогался от подземных толчков, и казалось, что бушующая стихия вот-вот подхватит его и потащит на дно, в разверзшуюся бездну.
Высокая городская стена была пробита во многих местах, а шипящие валуны все продолжали и продолжали сыпаться на нее. Тихоскок подобрался к обрушившемуся участку, перелез через гору разваленной кирпичной кладки и позвал друзей за собой. При каждом новом взрыве вулкана поток горячей воды обдавал его и колыхал шерсть на обнаженной груди.
– Где дракон? – спросил знаками он.
– Не видно! – так же знаками показала Белянка.
– Тогда срочно всплываем! Иначе сваримся заживо!
И Тихоскок принялся отчаянно дергать поникший шланг, подавая знак корабельной команде. Однако ответа не последовало. Шланг, вместо того, чтобы натянуться, провис еще больше, и вскоре его противоположный конец упал на дно, давая понять, что теперь они оторваны от корабля.
– Нас бросили! Что теперь делать? – загомонил Ветрогон.
Его панический голос звучал из-под прозрачного колпака, приглушенный водой.
– Отцепляй груз! Греби лапами! Наши колпаки – как поплавки, вода сама вытолкнет их наружу! – деловито распорядился Тихоскок и принялся помогать Белянке скидывать с пояса тяжелые цепи, подвешенные для балласта.
Однако Ветрогон схватил его сзади за плечи, развернул к себе и заорал:
– Нет! Я не брошу добычу! У меня целый мешок зеленого стекла! Я всю жизнь мечтал разбогатеть!
– Дурак! – заорал в ответ Тихоскок. – Если ты сейчас же не всплывешь, то станешь самым богатым покойником в мире. Бросай свой мешок, и поплыли!
– Нет! – отчаянно вопил Ветрогон, сжимая в лапах завязанную рубаху, набитую стеклом. – Такого шанса у меня больше не будет!
Вулкан разразился новым раскатом грома. В десяти шагах от них дно разверзлось, и показался глубокий темный провал, куда начали падать прорезающие горячую воду камни. Тихоскок скрипнул зубами и принялся трясти Ветрогона за плечи, чтобы привести его в чувство. Пожилой мореход разрыдался и отбросил мешок. Течение подхватило завязанную рубаху с грузом и понесло прямо в провал. Рукава у нее развязались и принялись болтаться, отчего казалось, что это тонущий размахивает лапами, призывая спасти его.
Ветрогон начал всплывать. Тихоскок сорвал наконец пояс с Белянки и подтолкнул ее вверх. Она ухватилась ладонями за колпак, чтобы тот не сорвался с головы, и медленно поплыла к поверхности. Однако его подруга не хотела подниматься одна. Она поймала Тихоню за руку и потянула с собой.
– Плыви, плыви! – закричал ей Тихоскок, даже не надеясь, что она расслышит его голос сквозь грохот подводного извержения.
– Нет, вы так просто от меня не уйдете! – раздался яростный голос у него за спиной.
Он обернулся и застыл от изумления. Преодолевая потоки горячей воды, прямо на него надвигался Лихогляд с обнаженной абордажной саблей.
– Хотите меня тут бросить? – орал капитан пиратов.
Его лицо было перекошено от гнева – это было заметно даже сквозь тусклую стенку запотевшего колпака.
– За что погибли мои моряки? – продолжал голосить пират. – Это вы трое должны были остаться тут, а не они. Вы должны были своими жизнями заплатить за мой клад. Вы должны были пойти на съедение дракону!
Не помня себя от ярости, он набросился на Тихоню и попытался разрубить его саблей. Однако движения в воде получались замедленными, и это давало время от них увернуться. Но пират не унимался. Он схватил Тихоскока за пояс, с силой притянул к себе и стукнулся о его колпак.
– Я и тебя утяну с собой! – закричал Лихогляд.
– Что ты делаешь? Опомнись! Еще не поздно спастись! – в ответ завопил Тихоня.
Но капитан был вне себя. Он охватил Тихоскока лапами, повалил его и придавил ко дну, отчего колпак едва не сорвался с его головы. Пока Тихоня прилаживал свой колпак обратно, пират принялся зарывать его в песок, приговаривая:
– Великий дракон, прими еще одну жертву!
– Хватит жертв! Поднимайся! Тебя ждет команда! – вопил Тихоскок, даже не надеясь, что обезумевший пират услышит его.
Однако хватка пирата неожиданно ослабела. Он сел рядом в мутный песок, схватился лапами за колпак и принялся раскачиваться из стороны в сторону, причитая:
– Мои матросы! Они в меня верили! А я так их подвел!
Неожиданно он подскочил. Его глаза горели, как у лихорадочного:
– Пусть я потерял трех матросов, но остальные все еще ждут меня. Они верят, что их капитан не пропадет, и я их не подведу. Я поднимусь на поверхность, даже если для этого мне придется порвать пасть дракону!
Он сбросил пояс с подвешенным куском якорной цепи и поплыл вверх. Тихоскок увидел, как мелькнул его хвост на фоне яркого блика, отброшенного солнцем. Дневное светило казалось таким далеким, что в само его существование верилось с трудом здесь, на дне, среди мути и грохота, поднятого беснующимся вулканом.
Неожиданно Тихоскок почувствовал, как земля уходит из-под его ступней. Пучина вздыбилась, дно накренилось. Там, где только что была ровная песчаная поверхность, образовался склон, уходящий куда-то вниз, в неведомую глубину. И эта глубина затягивала в себя затопленный город, который сдвинулся с места и принялся медленно съезжать в темноту.
Тихоскок ощутил, как вязкий песок окутал его лапы и потянул вниз. Он отвязал пояс с балластом и принялся отчаянно бороться, пытаясь освободиться. Кое-как ему удалось вытащить из песка щиколотки, и он принялся изо всех сил грести, чтобы оторваться и воспарить вверх, к такому далекому и такому светлому солнечному блику, мелькающему в вышине.
У него под ногами все рушилось в бездну, а он греб и греб, шепча на последнем дыхании:
– Сила дня, сила ночи! Выручай меня! Еще чуть-чуть!
Он уже оторвался от дна, он уже воспарил над рушащейся в провал песчаной гладью, как из мутной темноты прямо на него выплыло большое восьминогое чудище и вцепилось в него липкими щупальцами. Тихоскок отчаянно принялся отцеплять их от себя, но справиться с холодной хваткой было невозможно. Осьминог приклеился к нему рядами присосок и потащил вниз, в холодную темную бездну.
– Белянка! Ветрогон! Помогите! – пытаясь выпростаться из враждебных объятий, закричал Тихоскок.
Он и сам не надеялся, что кто-то его услышит. Здесь, на дне, он остался один.
Глава 11. Волна
Перед всплытием на поверхность Ветрогон самым бесцеремонным образом ухватил Белянку за лодыжку и задержал ее под водой. Крысодевушка всполошилась и ударила его по лапе, сердито прикрикнув:
– Что ты делаешь? Я задыхаюсь! Мне уже нечем дышать!
Однако опытный мореход не отпустил ее, объяснив:
– Всплывать сразу нельзя! Мы слишком долго были на дне. Нужно потерпеть еще хотя бы четверть часа!
Белянке казалось, что она вот-вот упадет в обморок, когда Ветрогон наконец позволил ей высунуть нос из воды. Широкая корма каравеллы спокойно плескалась неподалеку. Боцман Губошлеп сбросил им веревочную лестницу и помог перелезть через бортик. Однако едва они оказались на палубе, как их подхватили стражники в медных кирасах и бросили на колени перед Твердолобом.
– Без приказа не рыпаться! Вот вы и попались! – торжествующе выкрикнул начальник охраны.
– Бушприт тебе в глотку! Откуда ты здесь? – недовольно спросил Ветрогон.
– Ты не рад видеть законного представителя власти? – издевательски расхохотался охранник. – А где ваш дружок, этот противный студентик?
– Он остался прикрывать наш отход. Мы не видели, что с ним случилось.
– Что бы с ним не случилось – мне нужна его шкурка! – зашевелил густыми усами охранник. – Так что придется рискнуть и дождаться его. Хотя оставаться тут опасно – вода так и бурлит. Что там вообще происходит?
– А то ты не знаешь? – резко сказал Ветрогон, глядя ему прямо в глаза. – Кто кидал в жерло вулкана глубинные бомбы? Кто отрезал нас от свежего воздуха? Чтоб тебя якорем придавило!
– Так значит, это подводный вулкан! – удивился Твердолоб, не обращая внимания на его ругань. – Вот что так громыхает. Пора убираться подобру-поздорову! Губошлеп, сигналь галеону!
Боцман нехотя поднял в лапах цветные флажки и замахал ими, отдавая команду приблизиться. Из-за острова выплыл двухпалубный галеон и устремился к ним.
На высоком юте сверкнула под солнцем золотая коронка. Возвышаясь над палубами и галеона, и низенькой каравеллы, победу праздновал «Верховный Деспот» Гнилозуб. Он стоял, опираясь на трость, и вглядывался в альбиноску, склонившую голову под его взглядом. Бархатный камзол его раздувался на ветру, а напудренный парик едва держался на голове.
С борта на борт перекинули мостик.
– Твердолоб, запри арестованных в трюме! – распорядился правитель.
Стражники схватили пленных и потащили их к галеону.
– Бизань-дерезань! – заругался Ветрогон. – Посмотрите, как бурлит вода. Вы разбудили подводный вулкан. Сейчас все тут взлетит на воздух, а вы собираетесь запереть нас в тесноте. Да отсюда нужно дуть быстрее на всех ветрах!
Едва услышав это зловещее предостережение, разоруженные пираты переполошились и бросились по мостику с разоренной каравеллы на галеон. Белянку грубо оттолкнули, отчего она упала на палубу и расплакалась от злости.
– А своего дружка не боишься оставить? – сверкая коронкой, ухмыльнулся Гнилозуб Ветрогону.
– Его уже поздно искать, – опустил руки шкипер. – У него кончился воздух.
Услышав эти слова, Белянка сорвалась с места, перегнулась через борт и принялась громко кричать, перекрывая шум волн:
– Ти-хо-ня! Ты где? Покажись!
Но никто ей не отвечал.
– Эй, ваше высокородие, или как вас там? – недовольно закричал боцман. – Команда уже переправилась. Медлить больше нельзя. Уплываем!
– Никуда я не поплыву! – заголосила Белянка. – Я буду ждать, сколько нужно. А вы все хоть пропадом пропадите!
– Генерал, обеспечьте доставку пленных! – сухо распорядился Гнилозуб. – А ты, красотка, утри слезки со своего милого носика и поднимайся ко мне. Твоего дружка нет в живых. Он сварился! Как вкусно, наверно, дракону! Он любит вареных крыс!
– Тихоня! – зарыдала Белянка, склоняясь над темной водой.
Твердолоб схватил ее подмышки и потащил на галеон. Девушка завизжала и начала отбиваться.
На каравелле царил беспорядок: ее собирались бросить, но перед этим с нее спустили снасти и утащили все ценное. Реи, такелаж, обрывки парусов валялись на палубе кучей бесформенного хлама.
В этот момент в морской глубине послышался раскат грома. Вода в темно-синей подводной дыре закружилась и образовала водоворот, подхвативший оба корабля и понесший их в разные стороны. Белянка отчаянно укусила Твердолоба за палец, отчего тот громко вскрикнул и выпустил ее.
Девушка бросилась от него по палубе. Твердолоб ринулся за ней, спотыкаясь о валяющиеся реи, но на пути у него встал Ветрогон с обломком весла в руках.
– А ну, стой, сушеная каракатица! – заорал он, замахиваясь веслом. – Оставь ее в покое, чтоб тебя кит проглотил, не жуя!
Огромный охранник надвинулся на него, но Ветрогон изо всех сил двинул его веслом по медной кирасе, отчего на ней образовалась глубокая вмятина. Твердолоб схватился за брюхо и отступил назад.
– Отставить сопротивленье! – вращая глазами, выкрикнул охранник. – До вас что, до сих пор не дошло? Каравелла обречена. Водоворот утащит ее на глубину. Спастись можно только на галеоне.
– Вали к своему Гнилозубу, и скажи ему, что этим веслом я выбью его золотую фиксу! – заорал Ветрогон.
Водный поток уносил галеон прочь. Мостик соскользнул с борта каравеллы и принялся падать. На борту галеона Губошлеп ухватил его противоположный конец и попытался затащить на борт.
– Твердолоб, прыгай, пока не поздно! – закричал Гнилозуб.
Кирасир оглянулся, увидел отплывающий галеон, махнул на них лапой и крикнул:
– Да ну вас к морскому дьяволу! Идите на дно, если хотите. А мне терять шкуру без надобности устав не велит!
И разбежавшись, прыгнул через борт. Между каравеллой и галеоном было уже не меньше десяти крысиных ярдов. Тяжелая кираса со шлемом тянули охранника вниз, в бурлящий водоворот. Но ему все же удалось уцепиться за краешек мостика, который боцман с пиратами как раз втаскивал на борт.
– Что уставились, остолопы? Помогайте! – завизжал Гнилозуб стражникам, выпучившим глаза от растерянности.
Те бросились на помощь и все вместе затащили мостик с начальником на палубу. Даже оказавшись в безопасности, Твердолоб не сумел отцепиться от досок – его когти так глубоко впились в дерево, что выдирать их пришлось клещами.
А корабли продолжало разносить в разные стороны.
– Потопить каравеллу! – приказал Гнилозуб канонирам.
Те подкатили пушки к бортам и принялись их заряжать. Пираты, до которых никому не было дела, смотрели на них с вытянутыми лицами. Неожиданно Губошлеп завопил, указывая за борт:
– Посмотрите! Там шляпа нашего капитана!
В самом деле: водоворот вынес на поверхность фетровую треуголку с орлиным пером. Увидев ее, пираты заволновались и бросились отталкивать канониров от пушек.
– Что такое? Что за бунт? – обеспокоенно спросил Гнилозуб с высокого юта.
– Сударь, команда не может отплыть без своего капитана! – склонившись в притворном поклоне, яростно выкрикнул боцман.
– Вы уже не команда! – надменно заявил Гнилозуб. – Ваш корабль брошен. Теперь я – ваш капитан.
– Ошибаетесь, ваше высокородие! – со злобной решимостью возразил Губошлеп. – А ну, ребята, бей этих сухопутных мышей!
Пираты мгновенно набросились на охранников и завязали с ними отчаянный рукопашный бой. Оружия у них не осталось, но они ловко прыгали, цепляясь за корабельные снасти и падая на противника сверху. Тяжело вооруженные стражники в медных кирасах оказались слишком неповоротливыми. Уже через несколько мгновений у них отняли неудобные на тесной палубе алебарды.
– Капитан за бортом! – закричал матрос в люльке, подвешенной на грот-мачте.
В самом деле: в набирающем силу водовороте показался прозрачный колпак Лихогляда. Сам капитан был изрядно потрепан. Камзол он давно сбросил, оставшись голым по пояс. Мокрая шерсть его слиплась комьями и мешала бороться с водой. Длинные щегольские усы обвисли и приняли жалкий вид. Он тянул лапу с растопыренными пальцами вверх, призывая на помощь.
Губошлеп сорвал со стенки каюты спасательный круг и стрелой бросился за борт. Он подплыл к капитану, ухватил его за загривок и начал буксировать к кораблю. С палубы ему скинули канат и затащили обоих на борт. Пираты в один голос разразились дружными воплями радости.
– Наш капитан и в огне не горит, и в воде не тонет! – кричал громче всех Губошлеп.
Но Лихогляду было в этот миг не до них. Он ошалело вращал глазами и шумно дышал, широко раскрыв рот. Его подняли на руки и понесли к кормовым каютам. Как раз в эту минуту водоворот проносил мимо «Лазурную мечту», потерявшую управление. Лихогляд взглянул на нее и горестно выкрикнул:
– Моя каравелла! Моя мечта! Неужели она гибнет?
И в этот миг он разглядел на его палубе Белянку, перегнувшуюся через борт.
– Капитан, где Тихоня? – отчаянно закричала она.
– Увы, мадмуазель! Он остался на дне, – печально выкрикнул в ответ Лихогляд. – Когда я поднимался, на него напал гигантский осьминог и потащил в бездну. Я своими глазами видел, как чудовище душило его присосками. Мне жаль, но больше вы его не увидите. Уплывайте! Спасайтесь, как можете!
Белянка упала на палубу и завыла от горя.
– Почему вы оставили этих двоих на каравелле? Они же погибнут! – выкрикнул Лихогляд, обращаясь к пиратам.
– Это их собственный выбор. Они отказались переходить на галеон, – ответил ему Губошлеп.
– Нет, я так просто не сдамся! – взревел Гнилозуб, которого бросили без присмотра среди всеобщего переполоха. – Твердолоб, вернуть контроль над кораблем! Стража, в атаку! Канониры, огонь!
Разоруженные стражники опомнились и набросились на пиратов. Канониры опять овладели пушками и принялись палить по каравелле, которую уносило течением. В воздухе засвистели ядра, раздался яростный звон схлестнувшихся клинков.
– Ах ты, вяленая селедка! – гневно завизжал на Гнилозуба пришедший в себя Лихогляд. – Это по твоей вине нам перестали качать воздух! Это ты бросил нас погибать на дне! Ну, сейчас ты мне за все ответишь, предатель!
И он кинулся по лестнице на высокий ют, попутно отобрав саблю у стражника. Гнилозуб испуганно взвизгнул и полез спасаться на бизань-мачту.
– А ну, спускайся! Я тебя на куски порублю! – рассерженно закричал на него пиратский капитан, потрясая саблей.
– Господа, как хотите, но не время сейчас выяснять отношения! – подал голос боцман, с беспокойством вглядывающийся в бурлящую воду за бортом. – Нас затягивает в водоворот. Мы еще можем уплыть, если немедленно поднимем все паруса. А если нет – то сгинем все разом!
– Я никуда не уплыву, пока не потоплю каравеллу! – продолжал вопить вцепившийся в мачту Гнилозуб. – Канониры, огонь! Пали по всему, что шевелится!
Растерянные пушкари дали залп по каравелле. Раскаленные ядра ударили в ее деревянные борта, обшивка разлетелась на целую тучу осколков, уцелевшие весла переломились. Мачты маленького корабля уже давно стояли голыми, но обстрел еще больше усилил разруху.
Ветрогон схватился за голову и завопил:
– Что вы творите, пресноводные моллюски? Мы и так тут остались вдвоем. Что мы можем вам сделать? Прекратите, чтоб вас всех акула на завтрак схавала!
В самом деле, на каравелле давно уже никого не осталось, кроме Белянки и Ветрогона. Но пушкари по привычке продолжали выполнять приказы хозяина, и лишь усиливали огонь. Раз за разом раскаленные ядра вдребезги разбивали остатки снастей, лишая шкипера и альбиноску последней надежды на спасение.
Неожиданно из клокочущей воды выпросталось длинное сизое щупальце с мертвенно-бледными присосками. Вслед за щупальцем из пенистых бурунов показалась ужасная пучеглазая морда, торчащая, казалось, прямо из живота. Челюсти, похожие на клюв хищной птицы, были распахнуты, отчего становилось не по себе.
– Морское чудовище! – завизжал боцман. – Сматываем удочки! Живее!
– Нет! Продолжать огонь! – вопил залезший на мачту Гнилозуб.
– Вы совсем одурели! Что вам еще нужно? Чтобы нас живьем сожрали? – в панике заорал Губошлеп.
На этот раз боцмана послушали и пираты, и стражники. Все вместе кинулись поднимать паруса. Канониры прекратили огонь и бросили пушки. Лихогляд встал за штурвал и принялся отчаянно вращать его колесо, пытаясь вырулить из стремнины. Галеон накренился и начал ложиться на борт. Все, кто был на палубе, похватались за мачты и снасти.
Солнце исчезло, небо покрылось пасмурной пеленой туч. Порывы яростного ветра раздули паруса и понесли галеон прочь от этого гиблого места. Уже через несколько минут Глубоководье осталось далеко за его кормой.
Лихогляд обернулся. В поднимающихся волнах мелькал силуэт каравеллы. На ее палубе носились две одиноких фигурки – одна белая, как облако в ясную погоду, вторая черная, как жесткая шкура тюленя.
– Ну, ребята, не держите на меня зла! – пробормотал капитан. – Я сделал, что мог.
И он заложил вираж, пытаясь увести галеон подальше от бушующего шторма.
– Лампедуза-медуза! Этого нам только не хватало! – схватился за голову Ветрогон, увидев мешок жестких мускулов с парой щупальцев, плещущихся на волнах.
Однако Белянка отреагировала на появление чудовища так, как мореход и представить себе не мог. Она завизжала от ярости, схватила тяжелый абордажный багор с острым наконечником и изо всех сил запустила им в разинутую пасть.
– Где Тихоня? – заорала она вслед багру. – Что ты сделала с ним, задница с щупальцами?
Багор плюхнулся в воду, не долетев пары ярдов.
– Ой, что это у него? – тонким голоском пискнула девушка.
Из-под брюха чудовища выплыл синий шейный платок из тонкого шелка.
– Это мой платок! – обернувшись к Ветрогону, пролепетала Белянка. – Я сама повязала его на шею Тихоне.
Она впилась ладонями в бортик, ее пальцы побелели от напряжения.
– Жаль, у нас нет пушки, – вглядываясь вдаль, произнес шкипер. – Я разнес бы эту тварь в клочья.
– Я сама ее разнесу! – снова пришла в ярость Белянка.
Она схватила алебарду, оставленную Твердолобом, и ловко метнула ее в осьминога. На этот раз ей удалось попасть: острие угодило прямо в разинутую пасть и прошило ее насквозь. Однако чудовище даже не шелохнулось, как будто ему было все равно.
– Как-то странно оно себя ведет, – заметил Ветрогон.
И в этот же миг головобрюхий сгусток мускулов выскочил из воды и отлетел в сторону. На его месте показался торчащий как поплавок подводный колпак, а рядом с ним – рваное серое ухо.
– Тихоня! – прошептала Белянка.
Вслед за ухом из воды показался высокий лоб со свалявшимися комьями серебристой шерсти. Острый нос высунулся на поверхность и начал с шумом втягивать воздух.
– Лови конец! – заорал Ветрогон, бросая канат.
Белянка не верила своим глазам. Чудовище не шевелилось, а вот рядом с плавающим колпаком на пенистом гребне волны возникла перекошенная физиономия Тихоскока, который отчаянно шевелил усами, как крот, впервые выбравшийся на дневной свет.
– Тихоня, ты жив? – завизжала она.
Тихоскок помахал ей ладонью. Побарахтавшись, он ухватился за канат и начал грести к кораблю. Щупальца осьминога раскачивались на волнах и вздымались при каждом подъеме, отчего казалось, что тварь пробудилась и шевелит ими. Одно из щупалец потянулось к Тихоне.
– Осторожно! – выкрикнула Белянка. – Оно к тебе тянется!
– Ну уж нет! – ответил ей Тихоскок, выныривая и отплевываясь. – Оно уже ни до кого не дотянется. Дракон откусил ему половину брюха.
– Он напал на тебя? – Белянка прикрыла ладонями глаза от страха.
– Скорее, на осьминога, – ответил Тихоня. – Эта добыча для него поважнее, чем мелкая крыса. Дракон так смачно хрустел челюстями, что у меня самого аппетит разыгрался. И сделал он это в самый удачный миг – как раз тогда, когда я шел ко дну.
Ветрогон вытащил канат на палубу и сказал:
– Ты, помнится, спрашивала, что значит «травить конец». Вот, смотри и учись.
