Денис Леонидович Коваленко
Операция «Искра». Прорыв блокады Ленинграда
– Да, – согласился Хруститский, – есть такое.
– Без твоих малюток не так бы уверенно шла в бой пехота. А с ними наши красноармейцы как со знаменем – в бой и с песней.
***
Отряд Пирогова под утро 16 января вышел к узкоколейке22, которых было здесь множество, потому как автомобильных дорог, соединяющих торфозаготовительные поселки, просто не было. По этим узким одноколейным дорогам, рабочих возили к котлованам и обратно, привозили в поселок продукты, хозтовары, почту. Так было до войны. Сейчас же узкоколейкой пользовались немцы, снабжая свои гарнизоны боеприпасами и продуктами. Захват 1-го и 5-го поселков не просто прорывал блокаду, он разрывал единую немецкую оборону, превратив ее в полутлеющие очаги, которые оставалось просто затоптать в золу.
За деревьями небольшой состав из проржавевших вагонов. Один из красноармейцев, что был в отряде, с явной досадой рассматривал изуродованные вагоны.
– Да, была когда-то здесь жизнь, – произнес он, и аж лицо его как-то сморщинилось от воспоминаний.
– Еще будет, не причитай, – осек его другой красноармеец.
– У меня в этом поселке теща с тестем работали, я с женой здесь познакомился. Целая жизнь… Жена моя…
– Закончили митинг, – Пирогов сделал знак, ему явно что-то показалось. Здесь узкоколейка разворачивалась и кругом огибала поселок. В предрассветном сумраке сразу за вагонами силуэтом чернела крыша сортировочной станции. До нее, на глаз – с полкилометра. Железобетонная махина, метров в пятнадцать высотой, способная принять одновременно несколько составов. То, что сортировочная – укрепрайон, сомнений не было. Вопрос – сколько и где было ДЗОТов и прочих огневых точек, что окружали станцию. Младший сержант поманил замполитрука Ивана Бурмистрова и красноармейцев Абрамова и Егоров.
– Товарищ замполитрук, – Пирогов указал Бурмистрову на крайне подозрительный холмик, явно рукотворный: за снегом виднелись деревянные бревна, – дюже схожий на батарею.
– Есть такое, – согласился замполитрука.
– Предлагаю нашей малой группой совершить невиликий казачий налет, по всем законам Запорожской Сечи на ту одинокую батарею.
– Рискованно, – отвечал замполитрука. – Нас всего шестеро. И задача наша – разведка.
– А я за що? – деланно удивился старший сержант. – Разведка и есть.
– Даю добро, – махнул рукой замполитрука, – командуй.
Пирогов внимательно и долго осмотревшись – оценив все, и местность и расстояние, просчитав, сколько ему понадобиться секунд, чтобы добежать до батареи, дал знак, и первым добежал до вагонов, остальные – за ним.
Пирогов приложил палец к губам. Явно послышалась немецкая речь. Кто-то говорил совсем рядом, говорил негромко и сонно.
Сомнений не было – за вагонами были немцы – шесть солдат насчитали красноармейцы. Понимая друг друга без слов, красноармейцы приготовились. Только немецкие солдаты обошли состав, только ступили на рельсы…
Все произошло, как и происходит при внезапном нападении – минута, и зарезанные немцы лежали на снегу. Затащив трупы под вагоны, отделение Пирогова, следуя протоптанной немцами тропинкой, подобралось к батарее. Абрамов вдруг нагнулся и приподнял телефонный провод, что заметил в снегу.
– Режь, – шепнул Пирогов, Абрамов перерезал провод.
Трое слева, трое справа, – дав знак, Пирогов тихими стопами прошел вдоль деревянного бруствера, за которым стояли пушки.
Артиллеристы, кутаясь в шинели, дремали возле своих орудий.
Всё случилось не дольше, чем с немцами, что мирно теперь лежали под вагонами.
– Четыре пушки. Снаряды. Что делать с этим добром будем? – красноармейцы смотрели на своего командира.
Шагах в десяти всхрапнула лошадь. Четыре тягловые лошади, а возле них телега.
– Не пропадати ж добру, – Пирогов подошел к лошадям. – Кого ждем? – громко шепнул и рукой махнул.
– И то верно, командир! – немедля сообразили красноармейцы.
***
– Ладно у них вышло Павел Сергеевич,– отозвался Симоняк, когда подполковник Федоров, командующий 270-м стрелковым полком, докладывал генералу о такой незапланированной вылазке в тыл, отряда из батальона Душко.
– Младший сержант Пирогов и его отделение, – отвечал подполковник.
– Герои, – усмехнулся генерал. – Впрочем, героев у нас сегодня с избытком. А завтра будет еще больше. Пора заканчивать.
Разговор этот был в ночь с 17-е на 18-е января, когда 136-я дивизия всеми своими полками вплотную подступила к рабочим поселкам № 1 и № 5. Ждали рассвета. На рассвете планировали разом ударить, захватить поселки и соединиться с полками Волховского фронта.
Симоняк только прилег и закрыл глаза – хоть четверть часа, но поспать.
– Товарищ генерал-майор, – адъютант подступил к улегшемуся на деревянные нары генералу. – Немцы контратакуют – с севера от Шлиссельбурга и от пятого поселка.
– Не дождались, ладно, – Симоняк немедля поднялся, потянулся. – Чаю мне покрепче.
***
Тимофей Пирогов, за эти дни ставший живой легендой 270-го полка, вместе со своим отделением занял позицию у самой узкоколейки, всего в полукилометре от места захваченной им батареи. Из торфяных брикетов, которых здесь лежало в избытке, отделение соорудило себе оборонительный рубеж.
– Товарищ младший сержант, – Абрамов, прислушиваясь, толкнул своего командира; за эти дни он стал не таким разговорчивым, и, казалось, постарел лет на десять. – Слышите? Гул. Как будто танки идут.
– Как будто, – согласился Пирогов. – От поселка идут, – сказав, он поднял руку – всем быть наготове.
Из темноты показался немецкий танк, он шел прямо по рельсам. За танком автомобили: легковые, грузовые, броневики, шла пехота.
– Вы що, порешили по-тихому убечь? – Пирогов взял в прицел пулемета, следующий за танком грузовик. – Не дело – в гости приходили громко и с шиком, а уходят, не попрощавшись, – колонна шла метрах в двадцати от залегшего за торфяной стеной отделения. – Абрамов, ты ГТО на що сдав в техникуме?
– На Золотой значок, – поняв без слов, Абрамов пригнувшись, пробежал вдоль торфяной стены, поравнявшись с танком, он пружиной выпрямился и забросил гранату точно на корму. Взрыв. Танк как ошпаренный развернулся – влево, вправо, дал задний ход, толкнул грузовик; встал.
Сразу за взрывом, отделение стало полосовать из автоматов и винтовок разваливавшуюся колонну – немцы судорожно, выпрыгивая из автомобилей, занимали оборону, отвечая красноармейцам сотнями очередей и залпов. Пирогов в злом азарте бил из пулемета.
– А на посошок? Так у нас не принято. Всех умою, гады. За Молодцова! За Родину! За Ленинград! За всё, гады, ответите!
– Абрамов! Ранен? – Пирогов увидел, как Абрамов, хмурясь, зажав пробитое пулей плечо, одной рукой уложив автомат на торфяную стену, посылал очередь за очередью.
– Нормально.
За четверть часа все бойцы отделения, включая и самого младшего сержанта, были так или иначе ранены. Но держались красноармейцы, вцепились в колонну и не давали продохнуть целому батальону.
Полегли бы парни, погибло бы отделение славного младшего сержанта.
Бах! Бабах! – один за другим взрывы разворотили броневик и подбросили охапкой залегших за грузовиком гитлеровцев. Еще выстрел! – прямой наводкой била наша подоспевшая артиллерия, успели артиллеристы 270-го стрелкового, подойти на помощь, и сотни выстрелов поддержали отделение младшего сержанта Пирогова.
По всей линии узкоколейки – от первого до пятого поселка шли остервенелые бои. Немцы контратаковали. И не понять – какой их отряд прорывался к поселку, а какой бежал из поселка.
Рота Лапшина, даже не представляя, что держит оборону плечом к плечу с отделением Пирогова, вцепилась в хвост остановленной красноармейцами Пирогова колонны. Осатюк и Макаренков на легендарном уже Т-60, со своей ротой, поддерживали огнем тех, кто штурмовал поселок № 1. Эта решающая ночь собрала на одной пятнадцатикилометровой линии узкоколейки многих героев славной 136-й дивизии.
Всю силу собрал генерал Семанюк в один кулак: танки, артиллерия, пехота – всё, что было у него, было брошено на отражение немецкой контратаки.
И она захлебнулась. Не выдержали немцы натиска, отступили на позиции.
Глава 8
Прорвали блокаду
Дважды красноармейцы 136-й врывались в пятый поселок и дважды отходили – особенно зол и силен враг в агонии. Каждый дом, каждое окно, каждый угол стал крепостью. Но не может агония длиться долго.
Раненый, перевязанный, Пирогов не вышел из боя, как не вышел и Абрамов. Вместе ворвавшись на поселковую станцию, плечом к плечу со своими однополчанами, сражались они от дома к дому, выбивая из поселка немецких захватчиков.
– Тихо! – Пирогов замер. – Слышишь, – легонько он ткнул Абрамова.
– Ура! Ура-а-а! – уже ясно прозвучало за бараками.
– Слышишь, да?! – Пирогов в лице изменился.
– Слышу! – отвечал негромко, точно боясь спугнуть это послышавшееся «ура», Абрамов.
– Ура-а! – громче зазвучало! И зазвучало уже в другом конце поселка.
– Ура-а! – заорал во всё горло Абрамов.
– Отделение! – Пирогов встал во весь рост, над головой вознес автомат. – Ура-а! – не таясь, побежал он на звуки множества голосов. Абрамов не отставал.
– Ты что! – Пирогов ладонью опустил уже нацеленный автомат Абрамова. Из-за разрушенного барака выбежали двое солдат в советской форме.
– Победа!23 – крикнул Пирогов и выше вознес автомат над головой.
– Смерть фашистам! – немедленный ответ.
– Братцы! – у Пирогова аж слезы выступили.
– Свои! Ленинградцы!
– Ура-а-а!!! – мать родную, отца родного, жену так не радовались увидеть красноармейцы обоих фронтов.
– Братишка, родной! Брат! Дай обниму! – звучало там и здесь по поселку. Громко, открыто звучало. Было это в полдень 18 января 1943 года.
***
– Товарищ младший сержант, вам в госпиталь надо, вон какая у вас рана, – медсестра все шла за Пироговым, уговаривая его пойти с ней в расположившийся прямо в поселке передвижной госпиталь. – Пусть вас хоть доктор посмотрит.
– Дай я тебя поцелую! – Пирогов хотел обнять девчонку. – Ой… ё… – тут же ухватился за плечо, где засела немецкая пуля.
– Вот видите. Товарищ младший сержант, пойдемте, и вон в бок вы ранены. Пойдемте.
– Ладно, пойдем, – отчаявшись найти в этой радующейся толпе Лапшова, Пирогов вдруг обмякнув, раны дали о себе знать, пошел, поддерживаемый медсестрой к госпиталю.
Улицы и дворы поселка заполнились красноармейцами обоих фронтов. Не чувствуя усталости, ран, они стояли, сидели, разговаривали, смеялись… Радовались.
Да, в нескольких километрах шли бои; прорван был лишь небольшой коридор, в каких-нибудь десять километров. Но прорван. Этому радовались красноармейцы Ленинградского и Волховского фронтов, что наполнили улицы рабочего поселка № 5.
***
18 января 1943-го, в 9:30 I отдельный стрелковый батальон 123-й отдельной стрелковой бригады 67-й армии Ленинградского фронта во главе с заместителем командира по политической части майором Мелконяном, старшим лейтенантом Калуговым, сержантом Анисимовым встретились с частями 372-й дивизии 2-й ударной армии Волховского фронта во главе с майором Мельниковым и командиром 440 разведроты старшим лейтенантом Ишимовым на восточной окраине Рабочего посёлка № 1.24
В этот же день, около полудня встреча двух фронтов произошла и в поселке № 5. Красноармейцы 136-й – старший лейтенант Брытешко, сержант Трегуба и рядовой Трунов встретились с первым стрелковым батальоном под командованием лейтенанта Носкова 424-го стрелкового полка 18-й стрелковой дивизии 2-й ударной армии.
После обеда, того же 18-го числа, соединения 86-й стрелковой дивизии и батальон бронеавтомобилей 61-й танковой бригады полностью очистили от противника Шлиссельбург, а к вечеру передовые части 34-й лыжной бригады установили связь с 128-й стрелковой дивизией и 12-й лыжной бригадой 2-й ударной армии, освободившие от немцев Липки.
Блокада Ленинграда была прорвана.
Послесловие
В результате операции «Искра» войска Ленинградского и Волховского фронтов 18 января 1943 года прорвали блокаду Ленинграда. Да, первоначальный план Ставки не был полностью реализован: ширина коридора, связавшего город с Большой землей, представлял собою небольшой участок в 8-11 километров. Но «Бутылочное горлышко» было разбито. За десять дней по этому участку была проложена железная дорога Поляны – Шлиссельбург, и в Ленинград пошли составы с продовольствием, медикаментами и оружием. 7 февраля на Финляндский вокзал прибыл первый поезд; и первое, что привезли в город – это 800 тонн сливочного масла.
С середины февраля в Ленинграде начали действовать нормы продовольственного снабжения, установленные для всех промышленных центров страны. Все это улучшило положение, как самих ленинградцев, так и его защитников.
Прорыв блокады стал переломным и в самой битве за город Ленина. Исключена была даже теоретическая возможность штурма Ленинграда фашистскими войсками. Инициатива на Северо-Западном направлении полностью перешла к Красной армии.
Но потребовался еще один долгий кровопролитный год. Лишь в январе 1944-го, в результате Ленинградско-Новгородской операции немецкие войска, что блокировали город, были разгромлены. А в июне, в ходе Выборгско-Петрозаводской операции, были разбиты и финские войска. Блокада Ленинграда была снята полностью.
