Денис Леонидович Коваленко
Куликовская битва (Донское побоище)
Узнаем мы и о семидесяти рязанских бояр, погибших на поле Куликовом, а в тот период Рязань заключила военный союз с Мамаем против Москвы, значит, рязанские бояре могли быть на поле только в войске Мамая. Но в 16 веке положение при царском дворе зависело от знатности рода, и много тогда было вписано боярских имен в число погибших. Вписали даже тех, кто умер до сражения своей смертью или вовсе еще не родился. 15 списков «Сказания» появилось в России того времени независимо друг от друга, и в каждом списке были свои герои, не встречающиеся в других рукописях. И появление рязанских бояр на поле Куликовом – обыкновенное желание потомков обелить своих предков, так малодушно поступивших.
Все это никак не умаляет значимость сражения и подвига русского народа. Напротив – это еще раз доказывает, насколько грандиозна и важна была эта победа, положившая начало освобождению России от татарского ига, и заложила основы величия Русского государства и Русской Православной Церкви.
Донское побоище
Глава первая
И бысть размирию с Мамаем
Князь Дмитрий Иванович был на дворе. В простой рубахе сидел на скамье он, запрокинувшись и широко расставив сильные руки, подставив лицо мягкому августовскому солнцу, когда ворота открыли, и на княжеский двор въехал всадник. Остановив ошалелого от скачки коня, отдав его подоспевшему конюху, всадник подбежал к князю, упал на одно колено.
– Великий княже… – одышливо, но с выражением глубокого почтения заговорил всадник, – татары в степи. Сам Мамай ведет их.
Князь невольно сжал губы, глаза его сузились, какое-то мгновение он пристально и молча смотрел на гонца.
– Звать бояр!1 – сказал, решительно встал, и вошел в терем.
К вечеру все знатные бояре московские собрались на пиру у Великого князя – держали военный совет2.
Рвалось сердце русское в степь, наказать татар за обиду страшную, нанесенную Мамаем их Великому князю, но… сто лет, как не выходило русское войско за границы свои южные – за Оку.
И вспомнили недавнюю, два года как минувшую, славную победу на берегах реки Вожи, когда брат Великого князя Московского Дмитрия Ивановича, славный князь Серпуховской Владимир Андреевич, вместе с князем литовским Дмитрием Михайловичем Боброком Волынским опрокинули татар в реку, и кого не побили – те смерть свою в водах Вожи нашли. И укрепила эта память сердца боярские.
– Едем в степь, Великий наш князь! – поднял чашу боярин Микула Васильевич. – И пусть поганый3 Мамай обиду тебе, Великий князь, принесший, умоется своею кровью нечестивою. И гореть ему сыроядцу4 нехристю в гиене огненной, вместе со своими псами-татарами!
А Мамай нанес Великому князю Московскому обиду серьезную. Вот как уже полвека ярлык5 на княжения выдал Ордынский царь6 Узбек отцу Великого князя, Ивану Даниловичу, прозванному Калита7, Царствия ему Небесного, и ярлык тот перешел к сыну его, Дмитрию Ивановичу. И почти как двадцать лет Дмитрий Московский держал этот ярлык и платил Орде выход8 исправно – не было года, чтобы Москва не собирала налог с земли Русской и не отправляла его в Орду. А узурпатор*(захватчик) Мамай своею волею отобрал ярлык у Москвы и отдал его князю Тверскому Михаилу.
Трудное настало время. В Орде шла большая замятня* (междоусобная война) – единая когда-то Орда развалилась на ханства и дралась за трон Чингисхана. Улус Джуча – земля отданная Чингисханом своему сыну Джуче – куда входили и русские княжества, распался надвое – восточной его частью, что по левый берег Волги, владел законный чингизид, царь Токтамыш, западную же часть, вместе с русскими землями захватил узурпатор Мамай. И теперь, еще недавно спокойная степь, вновь, как в давние времена стала тревожить Русь. Разные мелкие и средние мурзы* (татарский князь, наследный старейшина, по русским законам не имеющий особых привилегий) и ханы беззаконно и по своей прихоти, ходили, когда хотели на земли русские и били русских людей и брали их в полон.
И вынуждена была Русь отражать эти набеги. Разбили татарских князьков при Синих Водах литовские войска князя Ольгерда. Разбили и на Воже серпуховские войска князя Владимира. Да, побиты были рязанские и новгородские войска на реке Пьяни, но… «за Пьяною люди пьяны» – сами себя погубили рязанцы и новгородцы, напившись крепко перед боем и в страшном похмелье в одних рубахах, без доспехов и оружия, порубленные татарами, как малые дети. Ценою того кровавого пира стала Рязань – сожгли ее татары, и не в силах был князь Рязанский сопротивляться сыроядцам, – предал Русь и заключил союз против Москвы с поганым Мамаем.
Ободрилась и Тверь, получив ярлык от самозванца Мамая, заявила свои права на главенство земли Русской; и Литва, видя такое, подняла гордо голову, и смотрела жадно на Русь – открыто помышляя на земли ее, тем более что и Киев был под властью литовскою.
И собрала тогда Москва союз из преданных ей князей. Совещались князья в Переславле-Залесском, и порешили смирить Тверь и примириться с Литвой. Чтобы более не было размирия между князьями русскими.
Смирились Тверь и Литва. Но новую, еще большую обиду нанес Мамай Великому Московскому князю – потребовал выход времен Джанибековых – самый большой налог, который когда-либо платила Русь Орде.
«И бысть размирию с Мамаем»* («размирие» или ссора, могла быть лишь между равными, Мамай не был потомком Чингисхана – чингизидом, и потому не имел право быть царем, и воспринимался русскими князьями как себе равный). Отказал Дмитрий Иванович поганому, и стал готовиться к большой войне. Два года с того минуло. Два года Мамай и князь Московский собирали войска. И вот оно – вышел Мамай в степь, вышел с силой невиданной, вышел побить Москву, покорить Русь, поругать ее святыни. Не бывать этому!
Прямо с пира княжеского поскакали гонцы в земли Белозерские, Ярославские, Владимирские, Суздальские, Переславские, Костромские, Муромские, Дмитровские, Можайские, Звенигородские, Углицкие, Серпуховские – чтобы выводили князья войска свои и собирали их в Коломне.
Глава вторая
Встреча в Коломне
Две недели не прошло, как десятки русских князей и знатных бояр, по зову Великого князя, и по воле Божией, привели свои дружины в город Коломну.
Лучшие сыны земли Русской, узнав об обиде Московскому князю, говорили своим боярам: «Неужто нам, братья, не поспеть на подмогу к Великому князю Дмитрию Ивановичу?» А встречаясь в Коломне, обнимались и говорили: «У Дона стоят татары поганые, Мамай у реки Мечи, между Чуровым и Михайловым, хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу».
