Давид Thunder_k1d Акопов
Громовержец
Глава 13. Гася-докуро, Два бессмертных
Сонная Мизуки протирала глаза. Дайске сложил огромный рюкзак с вещами под дерево. Седьмой четко сказал:
– Дайске, ты со мной, возьми один боккэн, будешь тренироваться, а ты, Мизуки, садись на мешки и постарайся не умереть, план понятен?
Крайне воодушевляющая и добрая речь мечника слегка напугала девушку, но она покорно подчинилась, Дайске же схватил деревянный меч и побежал за уходящим Седьмым.
– Враг рядом?
– Верно, – ответил Седьмой Уннаве.
– Еще какое животное?
– Нет, пока не знаю, раньше такого не видывал, что-то большое.
Спустя тридцать секунд пути легкой трусцой путники услышали нарастающий грохот громадных шагов и полсозвучия валяющегося бамбука…
– Гася-докуро? – озадаченно прошептал Дайске.
– Кто такой? – переспросил Седьмой.
Дайске начал судорожно и в спешке доставать записную книжку…
– Громадный скелет, достигает в размерах примерно двадцать-тридцать метров, точных данных нет, свидетели в основном мертвы.
– Никогда такого не было, но вот опять…
– Повезло, что у меня вообще была эта запись, мне это кто-то в Ямагате рассказал.
Диалог прервало то, что впереди показалась тварь. Это и вправду был громадный скелет, который, заметив путников, начал ускоряться, и теперь стволы бамбука отлетали в стороны пуще, чем от Дайске.
Седьмой повернулся к Дайске и спокойно сказал:
– Доставай боккэн.
Юноша вытянул из-за бинтового пояса деревянный меч, а мечник продолжил:
– Поскольку ты у нас сейчас бессмертный, то и подготовка у тебя будет соответствующая. Я даю тебе времени до утра справиться с этим монстром, а утром, если что, помогу. Идет?
– Да, – уверенно ответил Дайске. Хоть его больше и интересовал сам Громовержец, его история и секрет создания. Но быть спутником Седьмого со временем стало главным интересом юноши,а одним из главных условий путешествия, которое поставил самурай, было уметь за себя постоять. Поэтому уже несколько лет Дайске занимался тренировками, переломав уже множество боккэнов, растянув каждую связку в своем теле, уничтожив собственное спокойствие, ну а каких тренировок вы ждали от лучшего мечника мира и всех времен на тот момент?
Седьмой с улыбкой отца, который отдал своего ребенка в кровавый спорт, но надеется на лучшее будущее для отпрыска, ушел в направлении Мизуки.
– Припоминаю рассказ матушки, это же было что-то среднее между демоном и монстром… – пробубнил Ямаути, а затем крикнул юноше, не поворачивая головы. – Разденься лучше…
Дайске сразу понял смысл подобного действа. «Я хоть и регенерирую, но одежда-то нет…» – подумал парень, поспешно снял кимоно и стянул штаны, оставшись совсем голым, все еще держался только оби, удерживающий записную книгу, неаккуратно свернутую как свито. Дайске встал в классическую стойку, которой его учил Седьмой.
Гася-докуро, в свою очередь, совсем не медлил, он уже был в дюжине метров от юноши, гигант бы одним шагом мог достать до Дайске и раздавить, но бить первым – почти беспроигрышная стратегия против неумелого соперника.
Глаза Дайске загорелись алым светом, быстро перетекшим в ярко-бордовое пламя, дым повалил изо рта юноши с каждым новым выдохом все больше и больше… Вены парня приобрели красноватый оттенок и, казалось, тоже немного светились, но еле заметно.
Резкий прыжок – Дайске подлетел на высоту метров тридцати, не меньше, а точка на земле, где мгновение назад стоял парень, теперь превратилась в две аккуратные ямки. Над многолетним бамбуком показались две фигуры: громадный торс, руки и голова ужасающего человеческого скелета, а напротив – не менее громадный, но, скорее, в сравнении с простым японцем, Дайске Уннава. Молчаливый монстр хоть и раскрыл пасть в попытке издать рык, но ничего не вышло, в ответ на это и замах неповоротливого, как показалось, скелета Дайске с резким выдохом нанес секущий удар сверху в прыжке с невероятной силой. Боккэн разломился в мгновение ока, только коснувшись скелета, удар пришелся прямо в пасть монстра. Сломанный боккэн, разлетаясь на щепки, оставил в руках юноши лишь кусочки рукоятки, а сами руки парня, продолжая движение удара, пролетели нижнюю челюсть скелета, переломившись в нескольких местах каждая… Впрочем, у скелета вылетел один зуб. Отбитая часть твари и сам юноша, истекающий кровью, упали с огромной высоты на землю. Дайске с трудом видел, в полете он еще или уже на земле, потому что сильная боль туманила разум, а слезы из глаз и кровь, стекающая с головы парня, скрывали обзор. Секунда-другая – вот уже наш герой снова цел, а красное свечение и пар валят все больше! К большому сожалению юноши, вместе с тем, как он приходил в себя, скелет разозлился еще больше, а зуб прилетел обратно в пасть монстра и с хрустом встал на место. «Он что, демон, раз восстанавливается? Но почему я тогда смог его ранить?! Может, гася-докуро – это что-то среднее?!» Дайске даже не успел расстроиться, как превратился в кровавую кашу оттого, что рука скелета припечатала его к земле, смешав грязь, тело юноши и переломанный бамбук в почти единую смесь. Рука монстра поднялась и готовилась к новому удару, а Дайске встал с душераздирающим криком вновь целый, выплюнув лист бамбука, застрявший во рту после восстановления, будучи уже совсем обезумевшим от боли и ярости, он побежал прямо к одной из ног скелета, схватив, по сути, ствол бамбука столь толстый, что прихватывать его пришлось под мышку, а не руками.
Дайске прибежал под ноги скелету. Пока монстр готовился вновь размазать необычного противника, юноша весь истекал холодным потом. Смерть, смерть не единожды, причем крайне жестокая. Таким жутким образом проходил бой между Дайске и Гася-докуро. Очередной взмах скелета пришелся боком, атака походила на пощечину женщины, только если бы дама снесла несколько десятков стволов бамбука, вырвала кусок земли и переломала здорового японца своей нежной ладонью. Дайске покатился кубарем вместе с кусками земли и прочей зелени в сторону от удара. Толчок громадной скелетной руки был настолько сильным, что тело юноши порвалось в полете. При соприкосновении с монстром позвоночник Уннавы определенно переломало в нескольких местах сразу, поэтому при приземлении Дайске было двое. Из верхней части тела парня начали расти новые ноги. Гася-докуро был уже в ярости – вот на юношу уже несется огромный скелет. Фразу «лежачих не бьют» монстр явно не знал, поэтому на Дайске обрушилась громадная нога скелета.
Но в последний момент, когда парень уже закрыл глаза, ожидая худшего, сначала по ноге скелета, а потом дойдя и до головы Гася-докуро прошлись серии из сотен ударов, сопровождавшихся десятками разрядов. Мгновение спустя на бамбук неподалеку опирается знакомый нам самурай, убирая меч в ножны и лениво наклоняет голову вперед, чтобы поймать амигасу.
Дайске встает и отряхивается от земли, затем снимает фундоси и им же вытирает пот и кровь. Ученик направляется к учителю, чтобы извиниться за свою слабость и поблагодарить за помощь, но Седьмой, опиравшийся на сломанный стебель бамбука в окружении громадных костей, падает на колени и закашливается кровью прямо на землю перед Дайске.
– К вершине Фудзи… – последнее, что успевает прошептать Ямаути перед тем, как свалится на землю без сил.
Дайске подхватывает своего мастера, спешно натягивает одежду, окрикивает Мизуки, а затем, держа бессознательного Седьмого на руках, становится в высокую стойку олимпийского бегуна, поглядывая сквозь густую чащу бамбукового леса на затуманенную верхушку горы Фудзи, пока по щеке парня бежит несколько редких, но крупных слез…
Глава 14. Фудзи
Дайске Уннава был не тем человеком, который готов пойти на риск близкими, потому что он по себе знал, каково их терять, поэтому парень действовал решительно и неотлагательно. Вот, всего-то спустя несколько часов, когда камни Фудзи налились алыми цветами японского рассвета, Дайске уже был почти на середине горы. Картина со стороны поражала своей абсурдностью и несуразностью: юноша несется с огромной скоростью вверх по солидному наклону горы, в руках держит огромного самурая в полном боевом доспехе, бамбуковой шляпе и кимоно, а к спине парня крепко привязан огромный шубообразный и многосоставной мешок, на вершине которого, крепко вцепившись в лямки, сидит молодая девушка. Эта груда веса летела вверх по Фудзи, словно гравитационная сила перевернулась вверх дном. Глаза Дайске разгорались все больше и больше, а пара стало настолько много, что он валил уже не только изо рта, но и из носа юноши, стелясь вместе с пыльным следом позади. Алое свечение стремилось уже даже из-под кимоно, а сама шестиугольная конструкция, намертво вцепившаяся в грудь Дайске, теперь просвечивалась сквозь плотную ткань. Уннава, несшийся с таким весом и скоростью, оставлял за собой столь глубокие следы, что свежая земля больше была похожа на глубокие норы диких животных. Использование силы оставалось крайней мерой для юноши из-за страха скорой встречи с демоном, который убил его родителей, но ответственность за жизнь мастера, заменившего ему отца, превозмогала любые страхи. Зрелище было, честно сказать, жутковатое, потому что Дайске уже сам больше походил на демона, чем на человека, когда наконец приблизился к вершине горы. На острие Фудзи или уже близко к нему героев встретил большой храм. Дайске остановился перед ним: «Видимо, его имел в виду Седьмой, когда велел мне идти на гору Фудзи». Мизуки слезла с Уннавы с грациозностью японской лисицы. В это же мгновение тяжелые двери громадного строения отворились. Несколько крупных мужчин толкали массивные деревянные конструкции, а в центре стояла взрослая женщина в кимоно и, конечно, оби с катаной. Позади нее виднелся просторный двор храма, в котором тренировались несколько подростков и примерно столько же взрослых, хотя еще было очень рано, казалось, что они даже не обратили внимание на путников в дверях. Женщина, вставшая у Уннавы на пути, хотела было что-то сказать, а может, и крикнуть, ведь взгляд у нее был достаточно огненным, но, посмотрев на путников, сильно подугас, четкость стойки улетучилась, а с уст непроизвольно слетело:
– Сынок…
Глава 15. Совет грома
В ходе следующих нескольких часов выяснилось, что героев встретила родная мама Седьмого, отец его в тот момент находился в одном из залов. Также стало ясно, что нахождению Дайске и Мизуки в храме местные жители не сильно рады, но из-за того, что Седьмой был любимцем семьи Ямаути, все покорно предоставили необходимые удобства путникам по велению Азуми Ямаути, матери Седьмого. Дайске, конечно, не упустил возможности уже раз пять поговорить со своей пассией, к которой испытывал все большие чувства с каждым днем, впрочем, Мизуки, пожалуй, отвечала явной взаимностью с характерной ей уверенностью. В эти же временные рамки успели поместиться несколько разговоров с местными жителями, после которых Уннава выяснил, что большинство здешних мужчин – члены семьи Ямаути, родственники Седьмого и будущие возможные хранители Громовержца, остальные – либо селяне ближайших деревень, работающие в храме, либо женщины, получившие место в храме по работе, узам брака с членом семьи Ямаути или по самому родству… Уннава, кстати, не смог попасть за это время к мастеру, это сильно настораживало Дайске, но гостеприимство местных и обаяние мамы Седьмого не позволяли юноше скандалить, а уж тем более лезть в драки.
Дайске потихоньку продолжал осваиваться на новом месте, на второй день ему дали увидеть мастера по просьбе самого Седьмого. Когда Уннава входил в одну из комнат храма, в которую его послали на встречу, он заметил через щель внутри длинный футон, на котором лежал Седьмой, он был в одном оби и перевязке, над мечником грозно нависала мать, отчитывая сына за что-то…
Когда Дайске вошел, то понял, что Седьмого ругали за то, что он не вернулся передать меч следующему поколению, наверное, его брату, а просто продолжил скитания, тем самым сильно травмируя себя.
– Дайске! – воскликнул Ямаути, лежавший на футоне, от радости.
– Мастер!!! – с еще большей радостью ответил Уннава, уже обнимая наставника.
– Ближе к делу, – резко отрезала Ямаути-старшая, коснувшись плеча сына, а затем удалилась из комнаты.
– Об этом… – плавно начал Седьмой, а затем, уже гораздо увереннее продолжил. – Я должен тебе сообщить, что у меня есть один план, который тебе совсем не понравится, но ты дослушай до конца, хорошо?
– Да, мастер! – уверенно ответил Уннава, а затем сел в позу сейдза, внимательно слушая.
– Я уже разговаривал с советом грома, потом с остальной родней, они не против моей идеи, но при определенных условиях. Сейчас я уже обязан передать Громовержец следующему хранителю, мое здоровье и так на критическом уровне, поэтому сейчас со дня на день начинается турнир, в котором может принять участие любой мужчина в храме. Награда за победу – пост хранителя… Так себе награда, скорее, наказание. Я пытался максимально отсрочить это, но сейчас мое «проклятие» перейдет к другому, так что я много думал над этим досадным событием. Ты у нас сейчас бессмертен, поэтому я, при поддержке моей семьи, конечно, предлагаю тебе взаимовыгодные условия. Ты же хочешь жить вечно?
– Я не хочу жить вечно, я просто не хочу…
– Умирать?
– Да, папа… – вырвалось у Дайске.
– Я понимаю, – Седьмой взял Дайске за голову и прислонил свой лоб ко лбу парня, – я так тебя понимаю…
– Как мне не умереть, когда демон придет за мной? – сказал Уннава, закрывая мокрые глаза.
– Мы поможем. Моя семья веками убивает монстров, иногда и демонов, как ты знаешь, так что в нашей библиотеке и у наших старичков ты сможешь получить знания, а ученики храма, мои братья, племянники, другие ученики, все они помогут тебе стать сильнее, но взамен на этот шанс выжить тебе придется сильно работать и…
– Стать хранителем?
– Да… Ты правильно понял, если ты победишь в турнире, то сможешь стать хранителем, но ты должен понимать ответственность, тебе придется нести это бремя всю жизнь, какой бы долгой она ни была, сколько бы веков ни пришлось страдать, тебе нельзя будет сдаваться, ты сможешь мне обещать это?
Дайске долго сидел молча, он как достаточно умный для своих лет юноша сравнивал все возможные варианты. Даже малейший шанс на выживание, который бы мог появиться, сильно манил парня, жить хочет каждый, кому есть зачем…
– Да, – уже уверенно ответил юноша.
– Клянешься, что не оставишь свое проклятие на другого?
– Клянусь!
– Клянешься, что… – вновь начал Седьмой, но закашлялся и с полусидячего положения упал на футон, Дайске подхватил мастера и крепко сжал его руку.
Я сделаю все, чтобы никто не пострадал так, как вы, мастер… – сказал и заплакал Дайске.
– Плакать – нормально, не переживай, это делает тебя человеком. Воспользуйся шансом, данным тебе свыше, оберни проклятие в дар… Сынок…
После этого разговора с Седьмым Уннава начал свои тренировки, по совету наставника начал он с библиотеки. Где-то восемь часов сплошного чтения всей литературы дали свои плоды. «Информация о странном взаимодействии контрактников и Громовержце, силах демонов их особенностях и многом другом, все это…» – кружились мысли о прочитанном в голове Дайске. Уннава, возвращаясь в постель, в которой уже давно спала Мизуки, подытоживал то, что прочитал. (А чего вы ожидали, оставляя влюбленных подростков на несколько дней одних? Тем более что семья Ямаути понятия не имела, сколько им обоим лет и какие у них отношения, а Седьмой, мысленно подмигивая Дайске, специально не стал ничего уточнять, поэтому Мизуки и Дайске уже три дня живут вместе душа в душу.) Таким образом Уннава понял, что Ямаути уже много веков убивают демонов, но точной информации почти нет, ведь тяжело изучать что-то, что пытается тебя убить. Хотя стало известно немного об устройстве их мира, например, демоны образуются из самых сильных отрицательных эмоций человека: страхов, гнева, злости, отчаяния – все эти вещи являются подпиткой демонических сил, но когда контрактник забирает силы демона на время, то эти силы начинают подпитываться сами собой, как бы странно это ни звучало, но контрактники временно избавляют мир от некоторых страхов, злостей, ну и так далее. Еще Дайске понял, что победить демона контрактнику еще никогда не удавалось, потому что сражение проходит в мире демона, что-то вроде вакуумной вселенной, где есть только ты и сам демон. Это делает тактическую победу над тварью почти невозможной. Ну а сам человек хоть и сохраняет в тот момент силы, переданные при контракте, даже против ослабленного демона не имеет и шанса. Но все-таки есть предположение, что если победить демона по окончании контракта, то его силы перейдут человеку полностью, а сам демон погибнет, но уже окончательно.
Глава 16. Неприкасаемая сила?
Дайске, как он уже привык, ожидал рассвет лежа с открытыми глазами или гуляя где-то. Уннава поцеловал Мизуки, она нехотя открыла глаза…
– Проснулась? – тихо спросил дайске.
– Мм… – потянулась Мизуки. – Ты опять всю ночь бродил где-то? – сказала кицунэ, а затем, плавно, словно превращаясь в лису, свернулась клубочком на коленях юноши.
– Знаешь, а я стал понимать демонов, так скучно ждать, пока вы проснетесь…
«Лиса» вздернула нос к лицу Уннавы, а затем очень неодобрительно помотала головой!
– Да, шучу я! – рассмеялся Дайске. – Ладно, отсыпайся, пойду тренироваться.
Уннава вышел из комнаты и направился к открытой центральной части храма. Внутренний двор представлял собой большую площадку, засыпанную мелким гравием и окруженную самим храмом.
Там тренировалось учеников десять-двадцать, некоторые – родственники Седьмого. Наш герой решил сильно не сдружаться и не знакомиться с окружающими, потому что Дайске еще предстоял турнир, между прочим, а бить людей синаем отчаянно и безжалостно тяжело, когда они тебе близки или хотя бы знакомы… Поэтому, опуская необходимые нормы приличия, Уннава приступил к тренировкам. В крепко сколоченном ящике торчала дюжина-другая крепких синаев.
– А вот и Дай… Дайске, – задорно начал старший из тех, кто находился во дворе этим днем, видимо, сначала забыв имя, которое ему ранее сообщили…
– Я пришел осваивать к вам искусство меча по наставлению моего мастера Седьмого Второго Ямаути, действующего хранителя Громовержца! – оттарабанил Дайске.
– Значит, тебя прислал мой братишка? – спокойно начал старший из тренирующихся.
В ответ Дайске лишь промолчал, а после мужчина продолжил, обращаясь к Уннаве:
– Вспомнил, ты контрактник, о котором мне рассказывали. Ну… Тогда не смею препятствовать… Посмотрим, на что ты способен, – улыбаясь повернулся мечник и пошел к ящику с синаями.
Спустя мгновение или два на песке, местами мокром от капель пота тренирующихся, стояли два мечника: самурай лет тридцати пяти, прожженный тысячами поединков и буквально пропитанный опытом и мастерством, второй по уровню владения катаной после самого Седьмого Второго Ямаути, старший брат действующего хранителя Громовержца, а напротив него – ученик величайшего мечника в истории, контрактник, юноша, посвятивший свою жизнь тренировкам.
Тренировочный оценочный поединок начался, Дайске встал в стойку, собрался с мыслями и напрягся, пытаясь вспомнить все замечания Седьмого. Вдох и выдох…
Стойка Дайске стала настолько единой и крепкой, что больше походила на рельеф скалы, изо рта юноши начал клубами сочиться пар, а его зрачки медленно разгорались, как пара спичек в темноте…
– Не брезгуешь силой демона в простом поединке, неужто ты думаешь, что уже готов к встрече с демоном, юнец?! – заорал оппонент Уннавы.
Дайске впал в ступор, глаза моментально побледнели, осознание неизбежной смерти вновь настигло подростка, мысль, столь ужасная, как эта, чуть ли не сбила юношу с ног, он вновь погрузился в свой необъятный страх.
Через мгновение несколько десятков тонких прутьев, сплетенных в синай, прилетели прямо в левую щеку Дайске с такой силой, что разорвали ее, уперлись в костяшку нижней челюсти, а затем слегка надломили и сдвинули ее перед тем, как пролететь дальше по направлению удара вниз. Тяжелый выдох Дайске завершил раунд, победа за братом Седьмого, лицо Уннавы спешно восстанавливается, пока грудь юноши, выглядывая из-под кимоно, светится алым свечением.
– Не зевай во время боя! Братишка сказал, что ты контрактник и тебя не стоит жалеть, так что соберись! – сказал уже уходя мечник, а Дайске, погруженный в собственные мысли, словно под гипнозом, повернулся, выпустив синай из рук, посмотрел на небо и пошел к своему мастеру…
