Давид Thunder_k1d Акопов
Громовержец
Глава 10. Время продолжить путь…
Мизуки, чье прекрасное белокурое лицо было изуродовано слезами даже с утра, шла к источнику…
Вокруг была деревня, ярко демонстрирующая на собственном примере, что такое последствия войны. Ужасное зрелище. Жители, среди которых те, кто потерял близких или пострадал сам, трупы солдат, кровь стала больше похожа на спекшиеся следы воска на траве. Кроваво-алое небо, покрытое темными тучами со вчерашнего дня, нависало над деревней, теперь тоже кроваво-алой и прогоревшей до основания… Седьмой проснулся. Его потеря сознания от перегрузки плавно перетекла в сон, так и пролетела ночь. Лицо самурая было измазано кровью, которая текла у него из носа вчера, а в период дрема он размазал ее рукой. Сон опытного воина не был так же чуток, как и обычно, из-за невероятной усталости и множества травм. Почти каждая мышца в его теле звенела от боли, голова шла кругом – использование Громовержца в таких масштабах на обычном человеке плохо сказывается. Пример, конечно, непрямой, но процесс схож с тем, как если бы вы взяли огромную дубину и со всей силы ударили по металлической пластине. Пластина погнется, безусловно, но отдача ударит в ваши руки так, что неподготовленный человек выронит орудие из рук и скорчится от боли…
Седьмой вышел из комнаты, где его кто-то аккуратно уложил на футон. На улице он увидел мать Мизуки и саму девочку, они были измазаны сырой грязью, ночью шел дождь… В слезах они сидели на коленях перед небольшой горкой земли, на которой была наспех сколоченная деревянная табличка: «Покойся с миром тот, кто его так желал…» Где-то среди окружающих минок был заметен Дайске, носящийся то с ведрами воды, то с мешками припасов, то с кем-то на плечах. Уннава сам недавно очнулся, но его самочувствие было гораздо лучше любого во всей провинции, поэтому он сразу начал помогать деревенским…
Седьмой, переваливаясь с ноги на ногу медленно передвигался к источнику. Он снял с себя доспехи и одежду, полностью измазанные кровью и чьими-то останками, и вместе со всем погрузился в обжигающе горячий источник. Невероятное чувство, так приятно! Каждый человек, который хоть раз испытывал сильную физическую нагрузку, понимает, что это лучшее завершение всякой работы. Доспехи и одежда были помещены на ветки дерева для того, чтобы лучше высохнуть.
«Уннава!!!» – раздался оглушительный крик по деревне, который сменился тихим кашлем.
Через секунду возле источника появился Дайске, он с такой скоростью бежал и так резко остановился, что по щиколотку вошел в землю, а пыль стояла еще несколько секунд в воздухе. Из-под халата, слегка распахнутого на груди, виднелось слабое красное свечение…
– Так значит… Все-таки пробудили…
– Вы об этом? – спросил, улыбаясь Дайске, указывая рукой на костяной механизм, приделанный к его груди. Из-под раздвинутого кимоно и вправду виднелось устройство, похожее на шестипалую лапу монстра, впившуюся в грудь Дайске. Кровь уже не сочилась из мест стыковки когтей и плоти юноши, зато были явные шрамы. Жуткий шрам, означающий печать демона, теперь был закрыт еще более жутким механизмом и новыми отметинами на теле парня, везет, что шрамы украшают мужчину.
– Пацан, воду не мути… Так нестись было ни к чему. Помнишь, ты вырубился, когда я убивал демона, который, ну, ты сам знаешь… А когда ты очнулся, я сказал, что шрам от того, что он тебя лапой задел.
– Конечно, помню, года три всего прошло.
– Я тогда соврал, думал, тебе так лучше будет…
– Да, я уже догадался. Слушайте, если я эту силу использовать буду часто, то тот чертов демон придет в мир раньше.
– Верно… – ответил Седьмой, умывая горячей водой лицо, старательно пытаясь смыть ошметки плоти и ссохшуюся кровь.
– Так давайте я ее вообще не буду переставать использовать, раньше с ним покончим!
– Демон перед тем, как прийти в наш мир, скорее всего, решит забрать себе всю свою силу, а как ты уже понял, часть ее у тебя, поэтому он сначала уничтожит тебя, вот только это сражение будет в твоем сознании, я тебе, малец, никак не помогу. Дай бог, потом прикончу эту тварь, когда она с тобой разделается. Я с той тварью возился почти час, пока ты «отдыхал» после заключения контракта, так это демон еще и часть сил уже успел тебе отдать.
– То есть я должен буду его сам победить?
– Попробуй… Никогда в жизни не слышал о контрактнике, который бы выжил после «момента расторжения».
– Удручающе… – пробубнил Дайске, старательно конспектируя важные аспекты свой новой особенности.
– Эта причуда, что сделал тебе… – Седьмой поднял руку над водой, создав сотни тихих водопадов, ожидая помощи от слушателя…
– Алхимик, в его доме я и отключился вчера.
– Алхимик, так вот эта штука – Седьмой перевел свою тяжелую руку, указывая теперь точно на грудь Дайске, она помогла тебе пробудить и позволяет контролировать силу демона. Я слышал о подобных устройствах от отца, но, честно, вижу впервые…
– Я все запомнил, спасибо! Буду поменьше к ней прибегать, эту силу приберегу только на самые критические моменты, – договорил Дайске, присаживаясь на землю. Свечение из-под кимоно стихло, а сам Уннава уселся в сейзо.
– У нас еще есть деньги? – между делом уточнил Седьмой.
– Осталось немного вроде.
– Пройдись по деревне и попробуй купить еды на два, нет, пожалуй, на три дня, сосуды для питья, еще возьми четыре, а то и шесть боккэнов, да покрепче, запомнил?
– Есть, господин!
– Я уже говорил, хватит меня так называть…
– А тогда как?
– Называя меня просто Седьмой или хотя бы мастером…
– Договорились!
– И еще…
– Что?
– Купи все по двойной цене, если получится. Это максимум, что мы можем сделать для людей, которые столько потеряли…
– Понял! – сказал Дайске, а затем хотел пойти обратно к дому покойного Каору Ямамото, но Седьмой окликнул его.
– Эй, кстати, у меня появилась замечательная идея!
– М? – удивленно промычал Дайске.
– Ты станешь новым хранителем, ты же потенциально бессмертен теперь.
– Что?
– А… Не бери в голову… Давай, иди куда шел… – Седьмой опустился с головой в невероятно приятную воду источника.
«И что это вообще было?!» – недоумевал Дайске…
Легкая улыбка Дайске, налезшая от предвкушения нового интересного пути с Седьмым и скорого сора деньгами, резко ушла, когда он вновь увидел разрушенную деревню. Перед Дайске предстала ужасная картина дома покойного Каору: полуразрушенная, давно лежащая на земле входная дверь, изрезанный и полусожженный дверной проход, в котором до сих пор торчала катана одного из воинов (похоже, что она отлетела в дом, когда Седьмой разрезал войска Инь с такой скоростью… Пожалуй правильнее будет полагать, что он их разрывал…), рядом спешное захоронение главы семейства, павшего при защите Мизуки с матерью, сделанное буквально из двух досок, зарытых в землю, вход в дом же начинался с довольно крупной ямы, которая осталась оттого, что Дайске вчера вырвался из подвала. Полудемон вошел в минку и уже за первым поворотом к столовой комнате встретил полукровку Мизуки.
– Мизуки…
– Ты, Дайске?
– Да, это я… Почему ты сидишь на полу, он такой грязный, весь в крови, – юноша приобнял Мизуки и поднял ее на руки, как плачущего младенца, – он такой холодный, не плачь, прошу тебя…
– Я, я… Отнеси меня к Изуми, молю тебя… – еле открывая губы от усталости, прошептала девушка. Ее глаза закрылись, оставляя под ресницами тонкий след, что был еще белее ее светлого лица, это соль проступала на коже девушки – Мизуки рыдала всю ночь.
Выходя из дома, Дайске увидел кое-что настолько ужасное, омерзительное, а главное, нечестное, несправедливое, жестокое, недопустимое, что, уже не сдержавшись, прикрыл своим кимоно лицо Мизуки и сам отвернулся. Из мокро-кровавой земли торчали две выломанные откуда-то палки, имитируя надгробную табличку, на них было выцарапано: «Каору Ямамото». Рядом с горкой на земле лежала мать Мизуки. Руки женщины были все в грязи, крови и ссадинах. Рукава одежды разодраны, голова лежала по самые уши в земле… «Бедная женщина всю ночь рыла могилу собственного мужа, но зачем, она же понимала, что умрет, зачем?» – задумался Дайске. А что сказать Мизуки?! А потом вспомнил слова Седьмого, которые могли внести ясности: «Легко умереть за что-либо дорогое тебе, сложнее – жить ради великой цели, но самое тяжелое – продолжать жить просто так…»
Юноша шел все быстрее и быстрее, минки деревни мелькали по бокам все чаще и чаще, все громче и громче слышалось восклицание: «Изуми, кто-нибудь знает, где Изуми? Изуми!». Вдруг где-то за спиной Дайске послышался нежный голос пожилой дамы.
– Вы ищете Изуми? – спросила старушка.
– Да, вы знаете, где она? – резко остановился, обернулся и ответил Дайске.
Изуми хотела было сказать, что она та, кого ищет парень, но, увидев Мизуки всю в крови, уставшую и заплаканную, женщина тут же спешно завела обоих внутрь своего дома и приказала положить Мизуки на мягкий футон в центре гостиной. Изуми жила одна в большом доме и любила только Мизуки, они взаимно считали друг друга внучкой и бабушкой, они были очень близки.
– Моя девочка… – нежно, чуть ли не дрожа произнесла Изуми, склонившись над Мизуки.
Когда женщина поцеловала девушку в щеку, она повернулась к Дайске и показала ему рукой на выход.
Двое вышли на улицу. Изуми к большому удивлению Дайске достала из Кимоно трубку то ли с табаком, то ли еще с чем и закурила.
– Как звать? – прервала молчание бабушка Мизуки.
– Дайске… Уннава Дайске.
– Ясно… Ты ее хахаль?
– Да – задумался, но потом гордо ответил, не оставляя девушке и шанса на выбор.
– Где ее родители? – очередная затяжка еще гуще прежнего. Казалось, что теперь деревня, помимо крови, скорби, разрухи, золы и трупов, заполнена еще и дымом…
Дайске просто промолчал, надеясь на проницательность женщины.
– Ясно… – глубокий выдох, больше похожий на дыхание дракона, стихия которого почему-то – дым.
– Вы ее бабушка?
– Неродная…
– Это как?
– Кверху каком. Ты почему Мизуки не защитил, если любишь ее, почему же она вся в слезах?
– Я «контрактник», ну, так сказал Каору Ямамото.
– Хм… Я думала, что это бред старикана Мизуки, возомнившего себя алхимиком, а не инженером… А теперь тут ты. Он был бы рад, если бы не помер.
– Бабуль, что же вы такое говорите, нельзя так о…
– Мертвых? Не бойся, они не будут мстить… Ты же такой же.
– В смысле?
– Ну, ты же уже тоже мертвый, просто заочно. Радуйся, пока демон не придет, так сказать, поставить финальную подпись в твоем контракте. Ты же и сам это понимаешь.
– Да – на самом деле Дайске думал «нет» – он еще совсем не осознал, что его смерть неизбежна, но после слов Изуми его глаза перестали так сиять.
– М? – Изуми тихо промычала, вытряхивая трубку и пристально смотря на Дайске. Она заметила то, как он изменился в лице, и рассмеялась, и так сильно, что немного закашлялась в конце, а может, это много лет курения…
– Что это вы? – еще находясь в своих мыслях сказал Дайске.
– Малец, позаботься о Мизуки, когда она пойдет за тобой…
– За мной? Со мной ей нельзя, я следую за господином Седьмым, но наш путь слишком опасен, я не позволю Мизуки так рисковать собой.
– Поверь, она тебя не будет спрашивать…
– Тогда я уйду без нее, ей так будет лучше, попрошу мастера выйти сегодня же… – слегка повысил голос, но довольно растерянно и с грустью произнес Дайске… – Позаботьтесь о ней, прошу вас, ноками Изуми!
– Хорошо, ступай, контрактник, ступай… – улыбнулась Изуми, предвещая будущее…
Дайске, вспомнив про свое задание, решительно и быстро скупил еды на несколько дней, сосуды для воды и боккэнов в местных лавках, вернее, в том, что от них осталось. Глаза юноши все еще медленно затухали красным, а он, уже нагруженный огромным количеством вещей, потихоньку останавливался перед источником. Рядом с водой сидел Седьмой, он уже был почти одет в свои доспехи и одеяния, но зато шляпа почему-то была в крови, как и бинты с нижним бельем.
– Господин?! Что случилось?
– Тварь пришла, пока одевался, уже устал все отмывать, пойду так. Главное, что верхняя одежда не в крови, хоть люди разбегаться не будут, – сказал Седьмой, одеваясь дальше и указывая рукой за холм.
За холмом Дайске, оставивший рядом с мастером все купленное, увидел мертвого монстра, у него не было двух передних лап и части головы.
– Но я не слышал раската грома.
– Я просто убил его, хотел тихо, жители этой деревни теперь точно не любят грозы, нет смысла их тревожить. Лови.
В сторону Дайске полетел Громовержец, к счастью, в ножнах…
Юноша поймал меч и воткнул его в тело монстра, спустя несколько минут Дайске поворошил мечом внутри монстра и вынул клинок из обескровленного тела твари…
– Идем? – спросил Седьмой, уже одевший все, что высохло и заполнивший теплой водой из источника сосуды для воды.
– Да, больше нам нечего здесь делать, – ответил Дайске, подходя напиться к водоему.
– А ты не хочешь попрощаться со своей пассией, ну или своей мучительницей, чем вы там занимались?
– Нет, ей без меня будет лучше, – Дайске чуть не захлебнулся, спешно пытаясь ответить на неудобный вопрос.
– Ну, тогда догоняй, мы немного меняем маршрут…
Седьмой решительно двинулся на восток, лишь мельком глянув на компас, висевший на рюкзаке Дайске.
Юноша же в свою очередь спешно умыл лицо, а после подхватил рюкзак, превышавший его по размеру и объему раза в два, а парень весил килограмм девяносто, не меньше, и двинулся вслед за своим наставником.
Глава 11. Шаг за шагом
По пути к месту назначения стоит отметить только несколько важных событий, дабы не затягивать и без того объемную историю. Начнем, пожалуй, с самого ключевого момента…
Спустя час ходу путники вышли к большому озеру, окруженному небольшим количеством растительности и таким же крохотным поселением. После непродолжительного диалога жители деревни, узнав о промысле наших героев, взмолились об услуге. Значительных денег у них, конечно, не было, но они пообещали щедрую награду провиантом! Это пришлось очень кстати, поскольку запасов еды было не так много, зато воды было навалом, к тому же озеро было пресным и чистым. К нему-то и направились Седьмой и Дайске, выполнять свежее задание. В этом водоеме жил Ямата-но ороти, который иногда нападал на людей, подходивших к его территориям. Мастер в качестве тренировки поручил Дайске победить змея. Седьмой аккуратно обточил боккэн, а затем вручил его ученику.
– На, пробуй, – сказал Седьмой, протягивая Дайске, по сути, просто острую палку.
После этого Уннава, не сильно верящий в свой успех, разделся и пошел в воду, перебарывая страх.
Только юноша перестал чувствовать землю под ногами, в него тут же впились восемь змеиных пастей, жадно пытаясь разорвать его на куски! Часы борьбы, после чего Уннава кое-как добирается до берега и бежит к мастеру.
– Ничего не могу этой твари сделать, я смог проткнуть одну из голов, зацепил хвост, а потом боккэн сломался, у меня вообще нет шансов против этой твари.
– А если бы у тебя был Громовержец, чтобы ты сделал?
– Я… Ну, он бы точно не сломался, я бы разрубил тварь!
– В воде мы двигаемся медленнее, так как не приспособлены к подобной среде. Думаю, ты бы даже не успел замахнуться по этому монстру, если бы орудовал мечом по весу как из стали, а не деревянным коротким копьем.
– А… Но… Пожалуй, вы правы, мастер… – принял провал Дайске.
– Тебе нужно применять голову, вот в чем сила человека, вот почему я могу победить монстров и даже демонов! Подай мне кисеты… Местные говорили, что рыбу в озере всю пожрал змей, так что все должно сработать без последствий…
– Зачем они вам, мастер? – удивился Уннава, подтаскивая кожаные мешки с вещами ближе к Седьмому.
– Есть план… Кстати, а у тебя он был? – усмехнулся Седьмой.
Дайске промолчал. Седьмой вытряхнул вещи и провизию из двух кисет на землю, а затем натянул их на ноги. Затем мастер встал на небольшой валун, выпирающий из воды, достал Громовержец и занес его над головой. Вода забурлила в центре озера, гигантский восьмихвостый и восьмиглавый змей несся на мечника, разрезая водную гладь. Седьмой невозмутимо размахнулся мечом, а затем проткнул озеро. Небольшой круг разошелся от лезвия Громовержца, но тут же смялся под градом волн, летящих от Ямата-но ороти! Дайске встал как вкопанный… «Неужели мастер ничего не предпримет?!» – подумал Уннава. Но тут, словно с небес, град из тысяч ужасающих молний полетел по глади озера. Вода заискрилась, на секунду было видно дно водоема! Бурление и бешеный поток волн прекратился, а вода лишь слегка зашла на валун, на котором стоял Седьмой, не преодолев импровизированную кожаную защиту. Огромная туша Ямата-но ороти всплыла к поверхности, вся обожженная и скрюченная.
– Вытащи ее на берег через пару часов и отнеси местным, чтобы могли поесть, потом возьми у них немного риса, а я пойду передохну, – сказал Седьмой, уходя к мешкам с провизией и вещами, слегка прихрамывая на одну из ног…
Переночевали наши герои в этой же деревушке, а выдвинулись дальше на рассвете.
Где-то после первых пяти-шести часов путешествия наше почти дуо подошло к обширному бамбуковому лесу…
Дайске был немного озадачен тем, что мастер Седьмой весь поход посмеивался и улыбался. Это настораживало юношу.
– Мастер, что вас так развеселило?
– Порой человеческая рассеянность, невнимательность и потерянность в пространстве, бытии и разуме поражает, иногда слегка веселит, – спокойно ответил мастер.
Дайске в свою очередь задумчиво промолчал, а после записал очередную мудрость Седьмого в свою книгу, хотя тогда не до конца понимал, о чем говорил Седьмой: «Запись 194 – порой человеческая…» – Дайске продолжил старательно записывать на ходу, а Седьмой добавил:
– Наверное, настроение просто хорошее.
– Мастер, идем вглубь или обойдем?
– Обходить долго придется, прорубим путь сквозь стену бамбука.
– Логично…
Пробираясь сквозь очередную сотню срубленного бамбука, Дайске заметил интересную особенность: Громовержец не производил ни искры, он просто монотонно рубил ствол за стволом, однако техника удара Седьмого была столь же искусна, как и обычно.
– Почему молния не бьет?
– М? – озадаченно промычал Седьмой, не понимая вопроса Дайске.
– Ну, почему Громовержец не работает, вы же очень технично рубите?
– Даже не знаю, как это объяснить… Этот меч – явно что-то большее, чем магический артефакт, порой кажется, что он нас понимает. Сколько им ни пользуюсь после отца, он ни разу не высек даже искры, если я не хотел.
– Понял, спасибо – пробубнил Дайске, записывая особенность меча, о которой раньше не слышал, в свою толстую книгу.
За новым срубленным бамбуком произошла секундная, еле заметная пауза в техничных движениях Седьмого. Лицо мечника слегка изменилось, стало серьезнее.
– Дайске, ты помоги Мизуки, а я займусь хоко, – быстро и четко приказал мастер и ринулся вперед, разрубая стволы так быстро, что они отлетали в соседние растения с невероятной силой, переламывая многолетний бамбук…
Дайске, все еще озадаченный резким боем и не менее неожиданным упоминанием Мизуки, рванул вперед за мастером, но, понимая, что не поспевает, принял сокрушительно скрытный план тихого обхода врага.
И вот к тысячелетнему дереву, которое выбило себе опушку в бамбуковом лесу, в котором поселился Хоко, уже бежит двухметровый мечник в элементах тяжелой самурайской брони, срубая стволы бамбука на ходу с такой силой, что падающие растения валятся дождем, соединяясь в грохот порохового выстрела, а чуть с другой стороны по роще бежит не менее крупный парень с огромным мешком за спиной, глаза его сияют красным светом, изо рта валит пар, вены надулись алой кровью демона, а плотный ряд стволов бамбука отлетает так, словно это густая трава, сквозь которую несется медведь…
Идеальное скрытное нападение с элементом неожиданности готово…
Глава 12. Ужин готов
Выбежав на Опушку, наши герои увидели странную картину: большое старое дерево, дупло, из дупла торчит видимая часть хоко, это что-то среднее между собакой и черной обезьянкой, но покрупнее, совсем немного. Тварь тянула Мизуки за волосы, пытаясь ее дергать из стороны в сторону, а Мизуки кричала и била хоко руками…
Со стороны было больше похоже на перепалку младшего брата и старшей сестры, которые больше в шутку, но все же борятся за игрушку. Сомнительным удовольствием было наблюдать за уморительными «страданиями» красавицы, поэтому, пока Седьмой смеялся, убирая меч в ножны, сам юноша подбежал к Мизуки и откинул животное в сторону. Хоко отлетел на несколько метров в сторону, а затем с очень недовольным видом попытался спешно скрыться в бамбуке, но крепкая рука Седьмого схватила зверька и прижала к земле.
– Ты в порядке? – спросил Дайске у жертвы «жестокого» нападения.
– Спасибо, теперь да, – ответила Мизуки, поправляя волосы и кимоно.
– Зачем ты пошла за нами, это очень опасно! Да и вообще как ты сюда добралась?
– Я пыталась незаметно идти за вами на достаточном удалении, но потом подумала, что твой отец заметит меня, и побежала немного в обход по бамбуковому лесу…
– Черт, вот, что Седьмой тогда имел в виду… Он мне, кстати, неродной отец, но… Считай, что он мой наставник.
Дайске скинул со спины громадный рюкзак и начал разводить костер в небольшом отдалении от древа на полянке. Седьмой продолжал крепко держать хоко, который уже почти не вырывался, казалось, он смирился со своей судьбой.
– Все в порядке? – поинтересовался мечник у Мизуки, под сиплые хрипы твари.
– Да, спасибо, теперь я в норме…
– Дайске прав, ты зря пошла за нами.
– Простите, но я вас не спрашивала, я сама знаю, что это очень опасно. Дома я была бы только обузой, лучше уж я пойду с вами…
В ответ Седьмой ничего не ответил, он просто разразился хохотом, столь заливным, что больше походило на гром, может это один из многочисленных эффектов Громовержца?
Дайске развел костер, собрал, валявшиеся рядом стволы бамбука в аккуратную охапку и накрыл ее своим кимоно.
– Садитесь, пожалуйста! – крикнул Дайске.
– Ну наконец-то… – сдержанно обрадовался Седьмой.
Мечник по старой походной привычке свалился на землю в позу сейдза, предварительно передав хоко в руки Дайске. А Мизуки села на подготовленный ей трон, знак внимания юноши не остался незамеченным, и девушка явно осталась очень довольной таким отношением. Пока Дайске копошился с хоко в небольшом отдалении от лагеря, Седьмой кинул ему меч, позже между Мизуки и самураем завязался диалог.
– Я Мизуки…
– Мх-м-м… – Седьмой просто кивнул, наблюдая за костром.
– Вас зовут Седьмой?
– Да… – ответил мечник, расплываясь в улбыке.
– Странное имя.
– Раньше в моей семье давали обычные имена, но потом все поняли, что единственное предназначение рода – хранение и использование Громовержца во благо людей, потому и стали называть детей по поколению хранителей… Мое полное имя – Седьмой Первый Ямаути, – произнес мечник, уже расползаясь в предвкушающей улыбке.
– А первый-то ты почему?
– У меня есть старший брат, он Седьмой Второй. Отец так придумал, весело, да?
– Обхохочешься… – поражено и саркастично ответила девушка, утыкаясь взглядом в чарующее пламя костра, акцентируя внимание на манящем шкварчании мяса хоко.
– Ну, как есть, я оказался сильнее него, лучше тренировался, и совет выдал меч мне.
– У вас есть даже совет?
– Конечно, женщины же не тренируются, поэтому моя мама, сестра и бабушка – это самый непредвзятый совет в мире! Они и решали, кто из наследников перенимает меч… Так у нас заведено.
– У вас все построено вокруг этого меча, Громовержец, да? А почему вы сами не зарубили тварь эту?
– Ну так а за что его рубить-то? Бедный хоко защищал дупло, на меня он не нападал, да и от тебя бы отвязался, если бы ты не яростно отбивалась от него, а уходила бы от дупла… Это его дерево. У нас даже еды с собой немного есть, я Дайске его отдал, только потому, что ему тренироваться надо.
– Тренироваться в чем?
– Он не рассказывал? После смерти родителей он совсем поломался… Когда видит смерть, даже не моргает, абсолютно не реагирует, но сам даже мухи тронуть не может.
Словно в подтверждение слов Седьмого и как логическое заключение отвратительной сцены в таверне, на фоне послышалось легкое сопение и тяжелое дыхание, перебивающие друг друга. Это Дайске чуть ли не корчился с клинком над хоко, спустя минуту один резкий удар мечом… Итог: хоко остался без головы, а Дайске вырвало на землю, хорошо, что хоть не на будущий ужин.
Прошло некоторое время. Дайске в одних бинтах сидит, немного подавленный, но, кажется, что гордый своим подвигом. Мизуки растерянно укуталась в кимоно юноши, греется у вечернего огня, Седьмой умело вертит крайне сочное, скворчащее мясо зверя. Немного припасенной соли, сухие травы и специи, аккуратно распиханные по нашитым на рюкзак Дайске карманам, и сочное мясо хоко, чуть более нежное, чем обезьянье, пожалуй, – это самый вкусный ужин из всех возможных, особенно после долгого пути.
– Умай! – воскликнул Седьмой. – А ты говоришь, что твоя стряпня ужасна!
– Да не я так говорю, а окружающие… – отрекся от комплимента Дайске.
– А мне тоже понравилось, – сказала Мизуки, взяв небольшой кусочек.
Дайске заинтересованно посмотрел на Мизуки. Девушка смутилась, а потом поняла, почему парень так впечатлен.
– Я могу есть и обычную еду, чувствую вкус, тепло, текстуру, просто не насыщаюсь…
– Ну вот и нечего переводить еду, – посмеиваясь произнес самурай и со скоростью молнии схватил еще кусочек мяса.
Дайске заулыбался и, казалось, совсем забыл, что недавно ему пришлось убить.
Почти совсем стемнело… Дайске сидел и смотрел на тлеющие угольки, Мизуки укуталась в кимоно Дайске и несколько одеял, по форме напоминавших мешки, Седьмой лег на такой же и укрылся еще одним, обычно Дайске и Седьмой использовали эти мешки либо для того, чтобы так же спать в них, либо для того, чтобы было в чем нести золото. Охотник на монстров, а уж тем более охотник на демонов – самая высокооплачиваемая работа в Японии, денег мало не бывает, но по странному стечению обстоятельств и из-за человеческой доброты Седьмого сейчас путники не имели ни копейки, впрочем, их это совсем не расстраивало.
Неожиданно для Дайске резко открылись глаза Седьмого. Мечник спокойно произнес и начал снимать с себя мешки:
– Собирай вещи, буди Мизуки!
