Дарья Вячеславовна Морозова
О чём молчат женщины
Глава 3. Про корпоративность и её последствия.
В ожидании второго ребёнка довелось мне оказаться в обществе впервые беременных девушек, и эта встреча заставила меня вернуться в прошлое. Уникальный опыт, доложу я вам. Это словно вдруг ты видишь себя лет 5 назад. До мурашек, знаете ли. Я сидела и глядела на этих милых девушек, которые «всё знают лучше всех», с хорошими должностями, по–корпоративному выхоленные, хваткие, сильные, немного резкие, уверенные в том, что «всё идет по плану» ((с) Е. Летов). И видела себя. Себя 5–6 лет назад. Я была такой же. И я точно знала, что будет после рождения ребёнка. Точно. Я знала, что выйду на прежнее место работы и буду дальше следовать «корпоративному курсу».
Но судьба распорядилась иначе.
Одна моя подруга – царствие ей небесное! – произнесла как–то фразу, глубоко поселившуюся во всей моей жизни: «Хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах».
Не буду вдаваться в подробности, что произошло после рождения моего сына, но передо мной через некоторое время встала дилемма: или я выхожу на работу после 1,5 лет, или мой ребёнок становится невротиком (лучшего слова не подберу), потеряв доверие к жизни, ко мне и по сути меня как мать? Думаете, выбор был очевидным? Отнюдь. Я ведь накануне всего случившегося с сыном встретилась с новым шефом и заверила его, что выхожу и внедряюсь в коллектив. И тут – бац!… Даже не так – БАЦ!
И важнее жизни сына перестало вообще что–либо существовать.
Когда угроза жизни миновала, когда началась борьба за восстановление, тогда и возникла эта дилемма. Что делать? Выйти на работу или включиться в крестовый поход под названием «Психологическое благополучие сына»? Последнее казалось бредом: растут же как–то другие дети и он вырастет! Ведь выписали же из больницы! А деньги! Деньги нужны! Нужны всегда! И «корпоративность», я же привыкла к ней, она словно кусок сыра перед крысом Рокфором возникла совсем рядом.
Это было самое сложное решение за всю мою жизнь. И я совру, если скажу, что и сейчас не думаю о том, а вот если бы?..
Но осталась в отпуске по уходу за ребёнком до 3 лет.
За месяц до выхода я честно стала звонить и пытаться встретиться с новым шефом. Этот странный человек проявил столько малодушия, что буквально скрывался от меня! Представляете?! Взрослый мужик не смог взять свои…нервы в руки, встретиться со мной лицом к лицу и сказать, что для меня места нет, меня не ждут. Вместо этого со мной общалась глава HR.
И вот мы сидим друг напротив друга с ней, ведём милую беседу перед тем, как начать тот «самый» важный разговор. Она объясняет мне, что я после 3 лет уже никто и звать меня никак, и что она – мать 3 детей – смогла, а я не смогла, потому что надо было выходить сразу после рождения ребёнка, как она.
Я думала, что была готова к такому разговору, но пока она говорила это, у меня в голове всплывали воспоминания о том, сколько выходных я сидела дома и работала, сколько раз ночью в будни до боли в затылке делала ту работу, которую мне поручили, уже когда я внесла своё тело домой в будние дни, сколько раз на этой самой работе я сидела до 1 часу ночи, чтобы быть «корпоративной», так как это было «правильно». И вот теперь я – никто.
Хотя нет, я – прокажённая. В офисе от меня стали шарахаться почти все. Бывшие коллеги, кроме 3 человек, боялись даже встретиться со мной взглядом. Я – списанный товар. Я – брак. Пока я сидела перед дверью кабинета HR мимо меня пронеслась как торпеда знакомая – мать 2 детей, которая, могла бы мне как–то помочь, но ей это было невыгодно. Она бросила обещание, что позвонит мне, и скрылась в переговорной. Она сдержала своё слово. Через полгода. Видимо страх перед моей «бракованностью» прошёл, и она решила, как ни в чём ни бывало пообщаться.
Так вот я вспомнила свой дёргающийся глаз, свои потраченные нервы, свои годы честной службы фирме, а ещё в ушах звучали слова мужа, который уговаривал плюнуть на них на всех и пожелать им захлебнуться деньгами.
Я смотрела на эту женщину и, почти не слушая её, гадала, а что бы она посоветовала своей дочери, оказавшейся в такой ситуации? Как поступила бы она, если бы ей довелось услышать недоумённое «мама», когда её ребёнка, до этого несколько дней бывшего без сознания, увозят в реанимацию, и он собрал последние силы, чтобы позвать её, предчувствуя разлуку? Что бы сделала она? Как бы она себя чувствовала, сидя напротив меня – такой важной, сильной, ловкой, говорящей ей о том, какой букашкой она является?
И я поняла, что надо сделать шаг. Дурной, да, глупый даже, ведь я – юрист и знаю, как эти дела делаются. Но я не могла поверить, что можно превратиться из человека в корпоративное нечто. Я не настолько толстокожа, как думают некоторые.
Как же наверно боялся новый шеф, что я впаду в истерику или кинусь выковыривать ему печень десертной ложкой! Даже когда мне от него нужна была лишь подпись на обходном листе – дурная корпоративная, ничего не значащая формальность, которой я воспользовалась, чтобы пройтись по офису – он попытался улизнуть, но тут уж я припёрла его к стенке.
Мои бывшие коллеги в департаменте уткнулись в мониторы. Я – прокажённая. Парочка из них набралась смелости и сказала пустые слова на прощание.
Я ушла из фирмы. Я рассмешила Боженьку так, что он смеялся ещё долго после этого
И вот тогда-то я вспомнила все те жуткие корпоративные истории, которые происходили с моими друзьями и которые, как тогда казалось, не могли произойти со мной!
Это реальность. Становясь «корпоративными» 99% людей перестают быть людьми. Даже не с большой буквы, а просто людьми.
А становясь беременной, женщина становится головой и беззащитной перед всей этой жадной, вонючей, многочисленной корпоративностью, хищно скалящей ей острые зубы.
У родившей женщины 2 пути: или выйти на работу после рождения, максимум через 1,5 года, или стать прокажённой, то есть потерять работу, а вместе с ней всю свою корпоративность. И поверьте, я знаю, о чём говорю: одно дело, когда твоя должность звучит гордо, и ты можешь ею блеснуть, и ты выдаёшь РЕЗУЛЬТАТ, и совсем другое дело, когда ты – просто мать. У матери нет результатов. Вообще. Это нескончаемый процесс. И как бы там ни утверждали журналы и книги про беременность, что материнство – это самая большая заслуга женщины, но внутри каждой из нас, кто воспитан в духе корпоративности, это что–то «галочки», медалька, которую можно повесить на стену, чтобы потом на корпоративных мероприятиях гордо заявлять, что ты – мать.
Я не хочу никого обидеть. Я говорю о том, что на работе есть чёткий результат и есть прибыль от этого результата, а в материнстве ничего такого нет. Да, это совсем иной уровень сознания, мировосприятия, самопознания и личностного роста, далёкий от корпоративного духа.
И да, пусть детские психологи сколько угодно твердят, что с ребёнком надо сидеть до достижения им 3 лет, но реальность такова, что если ты хоть немного припозднишься с выходом на работу, то ты – корпоративный шлак.
И все эти милые беременные девушки, эти «я-5-лет-назад» сидят рядом, а я мысленно прошу Боженьку помочь им даже не в родах, а с тем, что будет после. Ведь каждая из них ТОЧНО знает наперёд свои планы на эту жизнь, то есть свои сценарии для перфоманса на сцене «Камеди-Жизнь» они уже заготовили.
Корпоративность… Она жрёт людей. Жадно, молча, с аппетитом. Для неё поговорка «Когда я ем, я глух и нем» не просто слова, а девиз. И это не зависит от размера фирмы: маленькая или большая: корпоративность над всеми берёт верх, и люди исчезают, оставляя после себя лишь бумажки.
Во время моего декрета умерла одна наша коллега. Тромб. Внезапная смерть. И что осталось? Память и где-то в закромах фирмы её невероятный труд.
Когда я была на ранних сроках беременности, то из моего отдела ушла девушка, которой я собственноручно прибавляла премию из своей и исправно носила заявления на её премирование после любого проекта. Так вот, когда она уходила, то на меня вылилось столько корпоративной грязи и обвинений, что я не узнавала ни её, ни свою тогдашнюю начальницу. За что? Я старалась быть человеком! И в этом была моя главная ошибка. Надо было быть корпоративной…
Столько историй вокруг о том, что не стоят эти корпоративные игры ни гроша, но пока сам не испытаешь на себе, не поверишь. Это опыт.
И всё-таки очень мне хочется, чтобы мы все, становясь корпоративными, не переставали быть людьми. Хотя бы с маленькой буквы.
Глава 4. Про бестактность мамочек друг к другу.
«Встретились как–то 4 львицы со своими детками. После разговоров про погоду, ухода за шерстью и способов разделывания добычи возникла пауза, за которой последовал следующий разговор…
– Дорогая, я заметила, что твой детёныш странно рычит. Тебе бы показать его специалисту, – сказала Первая.
– В его возрасте это норма, – отрезала Вторая, улыбаясь так, чтобы хорошо были видны её отполированные клыки – вырастет, научится рычать.
– Я бы на твоём месте всё же побеспокоилась, – настаивала Первая. – У меня всё же трое малышей, я знаю, о чём говорю.
– Количество не значит качество! – заступилась за подругу Третья. – Пусть твой сын и показывает отличные результаты на тренировочных забегах, но никто из нас не знает, как всё обернётся на настоящей охоте.
Она тоже улыбнулась: оскал должен был быть дружелюбным.
– Ох, дорогие, только бы наши котята смогли вырасти здоровыми и сильными! – воскликнула Четвёртая, стараясь сгладить ситуацию.
– Твоя правда, сестра, – согласилась Вторая. – Кстати, а почему ты не даёшь своим детям язычки дятлов? Знаешь, как они полезны?! Я вот всегда их даю, и посмотри на моих красавцев! Ни разу не болели! А глянь только на их шерсть и глазки! Нет, нет, ты как хочешь, это, конечно, твои дети, но язычки дятлов даже доктор Клыковский рекомендовал.
– Ну если доктор Клыковский, – интеллигентно протянула Четвёртая, в душе надеясь, что собеседницы отдадут дань её воспитанию.
– Язычки дятлов? В них же столько всего вредного! Дятлы же едят всякую гадость! – возмутилась Первая. – Конечно, все дети разные, кому, что подходит, но лучше для детей нет, как хвосты ящериц. И не каких–нибудь, а что грелись на солнце! Удивлена, что ты этого не знаешь. Тем более, что доктор Клыковский не последний авторитет, доктор Рыкоф столько статей написал! У него и лекции есть, и наглядные примеры! Нет, нет, она – самый лучший!
Один из малышей упал и ударил лапку. Он прибежал к своей маме, прижался к её лапам, заскулил.
Вторая ласково вылизала своего детёныша, и он убежал дальше играть.
– Кхм… Дорогая, ты всё ещё вылизываешь детей? – озадачено спросила Третья. – Они уже большие, вполне могут вылизываться сами.
– Разве этим можно испортить малышей? – подала голос Четвёртая.
– Ты меня удивляешь! – воскликнула Первая. – И сколько так вылизывать детей? До старости? Так они никогда не оторвутся от мамки и всё время будут при тебе. Ты этого хочешь?
– Да я… – робко замялась Четвёртая, не понимая, как разговор перешёл на неё. Как бы она хотела иметь большие и острые клыки, как у сестёр, чтобы так же хладнокровно улыбаться, обнажая их. Но её клыки были мелкими и тонкими. – Просто каждому же своё.
– Конечно, кто спорит? Но вылизывать детей надо до определённого возраста! Затем это только вредит им! Странно, что ты этого не знаешь. – протянула Третья тоном, которым на самом деле могла вполне бы сказать: «Ты–ужасная невежда и отвратительная мать».
Тут как назло малыши затеяли ссору, обиженный малыш Чётвертой заплакал, и та подошла к нему. Она нежно потрепала его по ушам и, забыв недавний разговор и не обратив внимание на пристальный взгляд сестёр, лизнула дочь в нос. Малыши продолжили баловство.
– И долго ты собираешься вмешиваться в детские игры? – поинтересовалась Вторая. – Я не хочу тебе указывать, но дай им самим разобраться.
– Конечно, я только за самостоятельность! – заторопилась объясниться Четвёртая. – Просто дочь такая впечатлительная, я чувствую, когда ей нужна помощь и…
– А с сыном ты так же ведёшь себя? – оскалилась Вторая.
– Ну, я с ним построже, но вы же знаете, как он болел, ему трудно сходиться с детьми и я… – ответила Четвёртая, чувствуя потребность по–настоящему огрызнуться и поставить на место сестёр! Но на это у неё не хватило слов.
– Послушай меня, – авторитетно потянулась Первая. – Если ты будешь вмешиваться каждый раз, когда у них что–то не заладится со сверстниками, то они никогда не научатся сами решать свои проблемы. Понимаешь? Дай им возможность самим разобраться.
– Это, конечно. Я не… – мямлила Четвёртая, ненавидя себя за то, что клыки её такие маленькие!
– Вот–вот! – подключилась Третья. – А когда их поведут учиться охоте, как они будут себя чувствовать без тебя? Ты об это не подумала.
– А зачем их водить в общую стаю? – прогрохотала Первая. – Мы вот своих сами учим. Все эти стаи… Они же не знают моего ребёнка так, как я! Мы их с мужем научим куда лучше, чем эти старики-охотники. И вам я настоятельно рекомендую не водить детей в эти стаи, а учить самим. Что вам лень что ли? Неужели вы сами ничего не сможете показать?
– Пф! – фыркнула Вторая. – А потом как они будут общаться на охоте? Ты об этом подумала?
– Нормально они будут общаться. А вот в учебных стаях ничего хорошего нет. Только блохи и синяки!
Так бы они и спорили до заката, если бы к ним грациозно не подкралась Пятая: молодая, сильная, независимая, с молодым детёнышем-задирой. Она его всегда презентовала как Альфу, хотя в действительности это был всего лишь невоспитанный и недалекий Бета.
– Удивляюсь вам, сёстры, – улыбнулась она, демонстрируя прекрасные мощные крепкие клыки, – там, откуда я родом подобные методы воспитания давно забыты как ересь. В вашем прайде всё такое отсталое. Детей надо воспитывать так…».
Я уверена, что каждая из нас может узнать себя в этих 4 львицах: так или иначе, но все мы очень любим давать советы. Потому что ТОЛЬКО мы, исходя из СВОЕГО опыта, знаем, как ЛУЧШЕ другим. И не надо с нами спорить. Только мы являемся носительницами абсолютного знания, и мы научим вас тому, как НАДО и как ПРАВИЛЬНО. С нашей точки зрения. И нам всё равно, если вы многое уже знаете, боретесь с разными трудностями, лавируете между ситуациями. Мы имеем право учить вас жизни.
Как это жестоко, верно? Я понимаю, что это наше ощущение правоты и желания научить идёт из советского прошлого, когда авторитет семьи не стоил ничего, а вот власть и ПРАВИЛА были непререкаемы. ЛЮБОЙ не просто мог, а был обязан сделать замечание Вам или Вашей матери относительно Вашего вида, поведения, манер, будущего и так далее. И чаще всего наши матери, как Четвёртые, не защищались, а стыдились, делали нам замечания, вставали на сторону тех, других. Мы выросли, стали взрослыми и сильными, и теперь сами даём непрошенные советы.
Да кто мы такие? Какое мы имеем право вмешиваться в чужую жизнь? Почему считаем себя теми, кто обладает истиной? Если нас не просят, то зачем мы читаем лекции тем, кто и не просил об этом? Чей–то ребёнок ест гравий, а мать смотрит на него и молчит? Оставьте их в покое. Разберутся. Починит ребенку зубы тысяч за 300 и поймёт, что нельзя ребенку разрешать есть гравий. Это будет её опыт, только её. Она пришла в этот мир, чтобы получить этот самый опыт. Не лезьте.
Но мы так не можем. Нас распирает учить других. Мы восхищаемся от собственных знаний, когда кому-то говорим, как им стоит поступать. Мы получаем кайф от того, что можем кому-то показать его неполноценность или неосведомлённость. Так мы самоутверждаемся. Когда больше не в чем самоутвердиться.
Но дамы, вспомним чудесную фразу из фильма Буратино: «Поучайте лучше ваших паучат».
До тех пор, пока я не стала матерью, я очень любила рассуждать о том, как могла та или иная мамочка поступить вот так-то, сделать то-то, а не то-то?! Я же лучше знала, как правильно. Я, кто не качал малыша ночами, не волновался по поводу прибавки в весе и пары прыщиков на попке младенца, кто не принимал решение по поводу ребенка каждую секунду!..
И я не раз просила прощения у своей сестры за то, что давала ей советы относительно племянника. Сейчас бы саму себя по губам ударила.
И поэтому я очень прошу всех нас (включая себя) – умных, красивых, чудесных, великодушных, – перестать давать непрошенные советы. А если у Вас спросят Ваше мнение, то не рвитесь махать шашкой, вопя: «Наконец-то! Сейчас я объясню тебе, какая ты дура, а я умная!». Нет. Будьте мягкими, нежными, любящими! Вы просто делитесь опытом и знаниями. Вы не творите ничью судьбу кроме своей в рамках дозволенного Богом.
Всем мира и добра!
Комментарий Артёма: «Дятлы» есть везде, даже в прайдах».
