Дарина Грот
Эксперимент
– О, да здесь даже люди есть! Смотри, как я не буду голодать! Не правда ли, дорогая? – Левиафан поцеловал ей руку и улыбнулся.
– О боже… – Лилит спрятала улыбку и хотела было выйти, но вампир опередил ее.
– Подожди, я дверь открою, куда ты спешишь?
– Хочу поскорее посмотреть на склон, насколько он крутой и длинный!
Левиафан все равно успел дать волю своей галантности, открыв девушке дверь и подав руку. Он помог вытащить доски, убрал все рюкзаки в машину, и спустя две минут они уже стояли и смотрели с горы на горизонт.
Конечно, это был не Эверест, но метров 250 в ней было. Это былабезлюдная деревенская местность, поэтому никаких канатных дорожек, которые поднимут ленивого спортсмена, там не было. Левиафан узнал об этом месте у продавца в магазине, который по секрету рассказал о хорошем месте, где можно спокойно покататься и вряд ли кто будет смеяться над тобой, когда ты через два метра на склоне, начнешь поглощать снег, летя головой вниз.
Лилит очень резво справилась с креплениями на своей доске и почти что приготовилась к спуску, как краем глаза заметила, неловкие копошения на заднем фоне. Несчастный Левиафан то никак не мог поймать равновесие, то у него были проблемы с креплением на доске.
– Господи….– Лилит вздохнула, слезла со своей доски и подошла к вампиру.
Она слегка злился…мягко говоря. Девушка молча стояла и смотрела на него, затем опустилась на корточки перед ним и начала помогать с креплениями, стараясь поддержать его.
Когда Левиафан, наконец, был готов к спуску с горы, Лилит быстро закрепила свой сноуборд и, крикнув «жду тебя внизу», помчалась вниз по горе.
Снег. Ветер. Солнце. Холод. Так приятно, весело и быстро. Лилит словно летела на крыльях вниз, не зная ничего о тормозах… Она даже не оглядывалась назад, прибывая в полной уверенности, что Левиафан уже где-то валяется или торчит как кол из первого же трамплина или в какой-нибудь елке. Но он удивил ее.
Уже почти у подножья горы Лилит что-то сшибло на огромной скорости. Кубарем, вперемешку с досками, поломанными очками, очумевшим вампиром, она летела дальше вниз, достаточно громко матерясь, периодически выплевывая снег.
Когда снежный ком и все, что в нем было, остановился неизвестно где, Лилит выдохнула, пытаясь понять собственные эмоции. Она немного злилась, потому что первая поездка была испорчена и не кем-то неизвестном, а опять Левиафаном. Ее злило, что теперь надо вновь тащиться наверх, чтобы нормально съехать и почувствовать всю прелесть зимы. Она злилась, зная, как неудобно и долго тащиться вверх по горе по огромным скатам, заваленным снегом.
Но услышав жалкие похрюкивания из сугроба, Лилит не смогла не улыбнуться. Наполовину заваленный снегом, со сноубордом под головой, с дужкой очков, торчащей из-под шапки, Левиафан лежал на спине и отплевывался, стряхивая с лица снег, ржал. Он просто и не наиграно хохотал, даже не пытаясь встать.
Лилит аккуратно пошевелилась: тело ныло, но переломов вроде не было. Она подползла к смеющемуся вампиру и посмотрела ему в лицо. Он продолжал смеяться делал он это так заразительно, что девушка едва справлялась со своими эмоциями.
– Ну и как так вышло? – давясь от смеха, спросила она, лежа наполовину в сугробе, наполовину на нем.
– Я не знаю… – Левиафан продолжал смеяться, обнимая девушку. – Ты не сказала мне ни о тормозах, ни как поворачивать этой штукой. Я просто мчался вперед.
Ему было очень трудно говорить, смех мешал собраться с мыслями. Лилит слушала эти задыхающиеся звуки, давила в себе такие же звуки, но у нее не получалось.
Внезапно вампир замолчал и уставился на девушку.
– Ты настолько необычная, что расскажи о моей сущности в мире, то я бы стал слишком банален. Твои глаза, они настолько задорно смеются, в то время как твое лицо пытается скрыть это. Зачем?
Левиафан резко выбрался из сугроба и перекатился на девушку. Рассматривая ее томные глаза, скрытую улыбку, ему так хотелось поцеловать ее…
– Ты простудишься, милая… Черт!
Борясь с собой и со своими желаниями, Левиафан поднялся на ноги, помог встать девушке, так и не поцеловав ее.
– Но я не могу не поцеловать тебя… не могу.
Кое-как задыхаясь и почти умирая, они влезли на горку и продолжили свое увлекательное мероприятие.
Домой они вернулись совсем поздно, усталые, но безумно веселые. Совместно проведенное время, за которое они не успели ни поругаться, ни подраться, пошло им на пользу.
Они наперебой рассказывали Мормо свои ощущения, Левиафан вообще вел себя, как маленький мальчик, не зная, где начинается и где кончается предел его счастья. Лилит просто улыбалась, глядя на то, как радуется пятисотлетний вампир.
26
– Лилит, дорогая! Мормо попросил меня кое-куда съездить, вечером вернусь. Я надеюсь, ты не обидишься и не дашь Мормо скучать. Он завтра уезжает. Что скажешь милая? – спросил Левиафан полу дремавшую Лилит.
– Хорошо. Странно, Мормо пробыл здесь всего несколько дней, почему он так быстро уезжает? – с закрытыми глазами спросила Лилит.
Левиафан встал с постели и потянулся, глядя в окно.
– Между нами говоря, Лилит, он ищет Ло, поэтому нашёл меня, чтобы узнать хоть что-нибудь о ней – шепотом сказал он.
– А, это та вампирша, которая, будучи человеком, высосала из него все жизненные соки и хорошо навешала ему лапши на уши?
– Именно, Лилит. Но дорогая, я прошу тебя, не напоминай ему о ней лишний раз, – попросил её Левиафан, натягивая рубашку. – Всё милая, я пошёл, давай, до вечера.… Веди себя как взрослая, – Левиафан поцеловал нежащуюся в постели Лилит.
«Упырь!», сонно подумала Лилит и снова уснула.
Через два часа она встала, потянулась и отправилась наводить утренний марафет. Через час она уже спускалась вниз, стараясь идти очень тихо, сама не понимая, зачем. Ведь всё равно Мормо услышит её шаги.
По всему первому этажу гуляли лучи света, а в них виднелись пылинки, которые так сладко купались в солнечной ванне. Лилит вдумчиво посмотрела на них.
«Как же им хорошо. Они ни о чём не думают, ни о чём не беспокоятся. Кружись себе да кружись, и принимай ласки солнца. А вот людям постоянно приходиться думать о чём-то. И кстати, я, наверное, погорячилась с просьбой о вечной жизни. Вампирам ведь хуже всех, им приходится вечно о чём-то беспокоится. Если даже это мысли не о крови, то об уродливом человеке, с которым они живут и которого они любят»…
Вокруг Лилит жила тишина. Солнышко и пылинки. Если бы не это, то можно было подумать, что это кладбище. Там такая же мертвая тишина.
Лилит весело сбежала вниз по лестнице и вошла на кухню, включила чайник и достала чай.
– Мормо! – позвала она.
– Я здесь, не кричи…, – тихий голос откликнулся с подоконника.
Девушка подпрыгнула и уронила чашку.
– Господи, Мормо! Ты меня напугал! Я ни как не ожидала, что ты на этом подоконнике сидишь! – укоризненно сказала она и строго посмотрела на него.
– Лилит, не хмурься, морщин будет много, – нежно, по-дружески Моро посмотрел на неё.
Лилит отвернулась, подняла кружку и налила чай.
– Ты… Чай будешь? – тихо спросила она его.
– Лучше кофе с молоком… Я не очень понимаю этот вкус, но мне безумно нравится кофейно-молочный цвет. На мой взгляд, одни из самых волшебных напитков, до которого додумались люди. – Он замолчал и снова уставился в окно.
Лилит налила ему кофе, взяла кружки и поставила на стол.
– Кофе можно пить ещё и с мороженным, и с цитрусами! Это тоже очень вкусно! – грустно улыбнулась Лилит.
Мормо подошел к столу и сел напротив Лилит. Он смотрел на неё с такой добротой, нежностью, и грустью… Его глаза кроме спокойствия и мира не выражали ничего.
«Он такой добрый. У него такая же улыбка, как и у Левиафана. Но он добрый, я чувствую эту сердечность. Как я могла его испугаться?».
Девушка посмотрела на него и улыбнулась в ответ.
– Почему ты такой грустный сегодня? – спросила она, помешивая чай, – тебе скучно со мной? Не о чем поговорить?
– Я не грустный, Лилит, я просто устал.… Устал смотреть, чувствовать, вспоминать о прошлом, устал гнаться за будущим… Я часто задумываюсь о смерти. Все-таки прожить тысяч лет очень тяжело. Это только, кажется, что живи себе да ни в чем не отказывай, радуйся и все-такое. Но на своем опыте, могу смело заявить, что рано или поздно все заканчивается. Заканчивается то, чему ты хочешь радоваться, заканчиваются силы, и ты просто не можешь улыбнуться, потому что просто нет сил растянуть губы в улыбке…Не хочется ничего, ни есть, ни пить, ни дышать. Ничего. Жизнь утомляет, наверное, поэтому природа придумала смерть…Неважно, какая у тебя жизнь: бурная и насыщенная или тихая и спокойная. Она все равно утомляет, кода ее много. Ты устаешь от ее насыщенности, тебе хочется отдохнуть. И ты устаешь от ее спокойствия, тебе хочется перчинки. От всего устают…Всегда все не то. Оно просто не может быть вечно тем.
– Это как-то касается Ло? – тихо спросила Лилит.
–… и она в том числе. Она стала последней каплей отчаяния в моём океане безнадежности и горя.… За всё свое существование я постоянно разочаровывался в женщинах. Я любил их, а они всегда меня использовали. Кому-то нужны были деньги, а кому-то вечность… Лилит, ни одной из них не нужна была любовь… – Мормо посмотрел на неё с такой печалью, что Лилит захотелось плакать. – Лилит, между вами с Левиафаном есть чувства, настоящие и живые чувства… Не загубите их. Я ищу уже тысячу лет ту, единственную, которая проживет со мной вечность, но пока я нашёл только разочарования … Странно, люди хотят найти истинную любовь за пятьдесят лет? Смешно, но бывает, конечно, как у вас с Левиафаном. Но ещё смешнее, это то, что когда вы находите друг друга, вы сами всё своими руками рушите, а потом страдаете. Где справедливость, Лилит? Я ищу и страдаю, а кто-то нашел и, всё равно, страдает…
– Мормо, а ты хоть раз видел где-нибудь справедливость? В мире есть место для гнева, любви, мести, добра, ненависти, но не для справедливости. Даже в суде, казалось бы, самое честное место должно быть, ан нет, там её тоже нет. Если только, конечно, не уравнять понятия «деньги» и «справедливость». У кого больше денег – тот и справедлив. Соответственно, если в любви нужна справедливость, то это значит, нужны деньги. А деньги и любовь не живут вместе. Поэтому, Мормо, не ищи в любви справедливости, её там нет.
Мормо посмотрел на неё внимательно и покачал головой. Ему было очень больно, он всё ещё тосковал по Ло. Лилит даже не хотела спрашивать, когда Мормо последний раз видел её. Он соскучился по ней, по её лжи и притворству, по её жалкой бесчеловечности. Лилит поняла одно, Мормо намного человечней, чем некоторые люди, включая её саму и ту же Локи.
«Опять же, потому что женщина? Как странно… Женщина – мать! Существо, которое носит в себе маленькую частичку себя, взращивает её, любит и лелеет всю жизнь. Женщина, которая плачет над смертью маленького котенка или щенка.… Оказывается, она – самое бессердечное существо! Самое жестокое и злобное создание на земле – это женщина! И как такое получается, что одна хрупкая особь имеет столько разных и сложных чувств, переживаний, состраданий… любви. Но внутри её тела пустота – там нет сердца! Серьезно, безжизненное тело Мормо, с изъеденным тоской сердцем, которое пытается выжить уже тысячу лет, сердечнее, чем любая другая женщина! И если у живой, теплой женщины нет сердца, тогда где находятся все эти чувства? Получается в голове. А голова – это логический инструмент любого человека, чувства не поддаются логике… Замкнутый круг. А если чувства поддаются логике – значит это фикция! Слово «женщина» – равносильно слову «ложь»? Ведь так получается? И правда, стоит посмотреть на женщину со стороны – это ж актриса, сотканная изо лжи. Хорошо тем, кто работает в кино – у них есть отговорка, типа «это моя работа!». А женщина, которая играет в жизни – намного профессиональнее, чем любая актриса из театра. И я такая же…Я играю с Левиафаном, хотя он сам начал.… Значит, есть шанс на то, что и мужчины вовсе не ангелы? Однако, Левиафан просто устал жить по честному, он тоже решил поиграть. И сколько в жизни я встречала мужчин, они все были такими наивными и такими искренними, прям как Мормо».
Лилит вздохнула и посмотрела на чай. Он уже почти остыл. Мормо всё также смотрел на неё, молча и не отрывая глаз. Он прекрасно видел, что она задумалась о чем-то, и не хотел ей мешать.
«Очень красивая девушка, под стать Левиафану прям.… Только очень опасная. Это сразу видно. Левиафан обожжется, сильно обожжется. Меня, конечно, радует одно, что он просто решил заморозить свое сердце, оставив маленький кусочек для таких вот чувств. Только эта девушка успешно растапливает замороженную часть. Так что ему не грозит стать совсем черствым. А растапливает она эту часть для того, чтобы ему потом больнее было. Целое сердце чувствует больше, чем частичка. И к тому же, для такой как Лилит, не будет проблемой уничтожить даже это маленькое живое пространство его души. Хорошая пара.… Хотя, нет, не пара, такие люди как они должны быть партнерами. Но они любят друг друга. Эх, господи, кто ж над вами так подшутил-то?»
Время шло к обеду. Мормо практически весь день просидел на подоконнике и смотрел в окно. Он как будто ждал, что вот-вот там появится Локи.
– Дружище, у тебя простатит будет, сидеть-то на холодном подоконнике! – Лилит укоризненно посмотрела на вампира, – слезай, мне на тебя холодно смотреть, присядь что ли за стол.
Мормо всё с тем же печальным взглядом посмотрел на неё и остался недвижим.
– Ты меня боишься? Или думаешь, что сюда внезапно придет Ло? – спросила Лилит.
– Да нет, конечно,… Она сюда не придет, хотя очень хотелось бы.
– Мормо, можно я скажу всё, что думаю, а ты не обидишься? – тихо спросила Лилит.
Вампир слез с окна и со скоростью света оказался за столом, вопросительно разглядывая Лилит.
– Слушаю. – Слегка улыбнувшись, сказал Мормо.
– Так как ты сделал её вампиром, между вами есть какая-нибудь связь? Я имею в виду, она знает или чувствует, где ты можешь находиться? – поинтересовалась Лилит.
– Нет, такой связи нет, – несчастно ответил он.
– Что ж, это хорошо. Такой ответ дает мне возможность назвать тебя не полным придурком… Почему ты себя так не ценишь? Об тебя вытерли ноги, растоптали твои чувства, тебя предали и обманули! А ты бегаешь и ищешь её! Неужели ты думаешь, что если бы ты ей был нужен, то она не смогла бы тебя найти? Не будь дураком, Мормо! Начни новую жизнь, хватит жить прошлым, слава Богу, у тебя есть шанс на то, чтобы начать всё заново с другой, – предложила Лилит, – на тебя больно смотреть, так нельзя. Ты очень красивый и обаятельный мужчина, добросердечный к тому же, с такой внешностью и душевными параметрами тебе будет не сложно это сделать. Мормо, ты должен забыть её ради своего же блага. Так ведь можно с ума сойти…
– Да, я дурак! Глупый, старый дурак! В какой раз я бегаю за женщиной, которая меня отвергает, после того, как получила то, что хотела. История каждый раз повторяется.
– Ну, тогда не давай им то, чего они так хотят…
Мормо поднял на нее взгляд.
Девушка смотрела на него, поглощенная серьезностью…Она была такая красивая.
– Он сказал тебе? – тихо прошептал вампир.
– Что сказал? – Лилит удивленно посмотрела на него.
– Он не сказал…– печально подтвердил Мормо, – уверен, в будущем скажет…
– Не сказал что? Мормо? Что? – Лилит настаивала.
– Я предоставлю ему шанс ответить на этот вопрос позже…А пока забудь.
Они проболтали до шести часов вечера, внезапно Лилит сказала ему, что ей надо выйти и она скоро вернется. Вернулась она через десять минут, очень грустно посмотрела на Мормо и протянула ему руку.
– Пошли, я покажу тебе кое-что…, – чуть ли не рыдая, прошептала она ему.
Он взял её за руку и встал. Выйдя на улицу, они подошли к маленькому сараю, который находился за домом. Лилит молчала, на её лице было только беспокойство.
– Внутри.… Там что-то было! – шепнула она ему.
– Стой здесь! Я посмотрю! – приказал он ей и зашёл вовнутрь.
Лилит тут же закрыла за ним дверь на железный засов. Из кустов, растущих рядом, она вытащила уже приготовленную канистру с бензином и начала обливать сарай. В её руке была уже зажженная спичка.
– Что происходит? – спросил Мормо, заранее зная ответ на свой вопрос.
– Прости! – тихо сказала она, – это не моя вина, что ты появился здесь. Это и не твоя вина. Это вина Левиафана! – она кинула спичку, и сарай вспыхнул.
– Я должна показать ему, какого это – терять близких, – Лилит зарыдала.
Ей было очень тяжело и больно: внутри что-то разрывалось, её всю трясло. И от каждого его крика, она чувствовала укол чего-то очень острого и болезненно.
– Ты очень хороший, Мормо, добрый и милый. Мне искренне жаль, что так вышло… Прости… Милый Мормо, прости… – Лилит задыхалась слезами.
В её глазах отражался огонь, пламя которого сжирало сарай и Мормо вместе с ним. Красно-оранжевые языки убивали несчастного вампира внутри. И с каждым таким поцелуем огня, крики бедняги становились всё тише и тише, всё не разборчивее. Пока он горел, он ни разу не назвал Лилит плохим словом. Он так устал от всего, что просто смирился с решением девушки сжечь его.
– Ло… я люблю тебя, прости, что не смог сказать это тебе лично – это последнее, что услышала Лилит.
Она закрыла руками лицо и снова зарыдала. Лилит лелеяла тайно надежду на то, что Мормо сильный вампир и он вырвется все-таки из пылающего огня. Но он не стал вырываться… он ждал смерти. Так больно и неприятно ей ещё никогда не было.
– Я ненавижу себя! Я ненавижу тебя, Левиафан. Твое появление в моей жизни сделало меня такой! – крикнула она…
Через два часа дверь открылась, в гостиную вошёл Левиафан.
– Ух, там такой снегопад! – сказал он, стряхнув снег с головы, но его счастливое лицо тут же изменилось, когда он увидел Лилит.
Она сидела за столом, тихо мурлыкая какую-то грустную песенку, в его рубашке, волосы растрепаны, лицо измазано чём-то черным, в одной руке – рюмка с чем-то очень вонючим, а другой девушка подпирала голову.
– Что случилось? – нервно спросил он, подлетев к ней, и внимательно посмотрев в её глаза.
Тут же на полу он заметил, пустую бутылку водки. Вторая, уже полупустая стояла на столе. Левиафан встал и нахмурил брови. Потом он резко схватил девушку за предплечья и посмотрел в глаза.
– Лилит, что случилось? Где Мормо? – потребовал он ответа.
Лилит подняла пьяные глаза и улыбнулась.
– А Мормо уехал! – тихо сказала она.
Левиафан, учуяв запах алкоголя, поморщился.
– Куда уехал? Лилит, ты чего несешь? Он не мог уехать, я обещал ему, что пробуду весь день в Германии и узнаю что-нибудь про Локи, потому что её там видели последний раз! Он ждал меня с ответом, как второго пришествия Христа! – крикнул он.
Но Лилит была настолько пьяна, что ничего вообще не соображала. Ей было абсолютно наплевать на все, она только очень глупо улыбалась и болталась в его руках, как безжизненная ватная кукла. Левиафан посмотрел на неё свысока, сделав совершенно безразличный вид, сказал:
– Лилит, если в течение пяти минут, ты мне не расскажешь, где Мормо, почему ты пьяная в стельку и в таком виде, и почему от тебя воняет гарью, то я клянусь, я сломаю тебе шею! – Левиафан начал угрожать, он очень злился, потому что мысли, которые приходили ему на ум, были отнюдь не радостными.
Он боялся услышать подтверждение своих догадок. Его воображение показывало какой-то бред. Почему-то он представил себе картину, Мормо который пытается изнасиловать Лилит, огонь, прожигающий кожу.… Но потом Левиафан начинает понимать, что речь идет о Мормо. Он никогда, ни с одной девушкой такого бы не сделал, потому что очень уважает и ценит прекрасный пол.
– Мормо уехал… на тот свет! Он устал от жизни, почему ты об этом не знал? Ты ж его друг! – Лилит подняла пьяные, красные глаза на Левиафана.
Его пальцы отпустили Лилит, и пьяное тело упало с грохотом на пол, так как само на ногах стоять не могло. Лилит сильно ударилось об угол стола, и рассекла себе кожу на затылке. Пошла кровь. Левиафан тряханул головой, поднял девушку и впился в нее глазами.
Гнев протискивался через каждую кожную клеточку на лице, и когда гнев пролезал между ними, они слегка разрывались, и всё его лицо в итоге было покрыто ярко-красным и лиловым цветами. Нижняя губа тряслась мелкой дрожью, а брови, казалось, срослись вместе.
– Ну-ка повтори! – прошипел он.
– Я сказала, что Мормо уехал на тот свет! А я помогла ему в этой нелегкой поездке! – сказала Лилит, смотря прямо в черную пустоту глаз Левиафана.
Он посмотрел на неё с секунду и резко замахнулся. Лилит зажмурилась. Рука Левиафана застыла в воздухе, он скрипел зубами, глядя на зажмуренное лицо.
– Ненавижу! – крикнул он и отшвырнул её в другой угол комнаты.
Лилит медленно сползла по стенке без сознания.
Левиафан подошёл к ней и взял её на руки и схватился руками за шею.
– Я убью тебя, дрянь! Убью! Ты не заслуживаешь, жизни… никакой, ни человеческой, ни тем более вечной! – кричал он, сжимая за её шею.
Он хотел сломать ей позвоночник, руки и ноги, всю переломать… Но не смог. На этот раз любовь победила гнев. Из раны шла кровь, рубашка на спине была порвана, а на коже – огромный ушиб.
Всю в крови, вампир подхватил девушку на руки и потащил в ванную комнату, смывать кровь, боль, страх.
– Что же ты наделала… – горестно прошептал он, придерживая ей голову в ванной и обмывая её тело.
Лилит открыла глаза, увидела лицо Левиафана и снова зажмурилась. Она испугалась, что он её либо ударит, либо снова швырнёт. Внезапно девушка поняла, что находится в ванной комнате, тут панический страх полностью овладел ей, и Лилит со всей силы начала вырываться и кричать.
– Нет, Левиафан, не надо! Я умоляю тебя! Я не хочу умирать! – Лилит била его по рукам, по лицу, по плечам и по груди, и била сильно.
Наконец он её скрутил и зашипел в ухо.
– Тихо, тихо, милая, я не собираюсь тебя убивать…хотя надо бы, – Левиафан гладил её по голове.– Ай, – вскрикнула она, и её рука потянулась к порезу на голове.
Девушка провела по нему рукой и посмотрела на ладонь. Там была кровь.
– Что это, Левиафан, это же кровь.… Это моя кровь? – тихим, испуганным голосом спросила она, прижимаясь к нему поближе.
– Ты рассекла себе кожу на затылке, когда упала. Я всё сейчас улажу, не переживай… – грустно сказал он.
Но на самом деле он не очень хотел всё улаживать. В глубине души, ему всё-таки хотелось прибить Лилит или ничего не делать, чтобы вся кровь вытекла. Но любовь горела в нём и требовала спасти её, да и кровь бы все равно вся не вытекла из такой раны. Внутренняя борьба – очень неприятное чувство, тебя разрывает на две части. А когда речь идет о серьезных дилеммах, то можно вообще с ума сойти. Вот так и сейчас, Левиафана раздирало на две части.
Он любил эту девушку, но он не мог простить ей смерть его самого дорого и близкого друга. Боль и разочарование поглотили его, безысходность запустила в сердце свои цепкие когти. Ярость слепила его. Ненависть вызывала омерзение и брезгливость к самому себе, к слабости. Он потерял единственного друга. Голова Лилит лежала у него на руке. Девушка была без сознания, а её нежная, изящная шея словно просила свернуть её. Левиафан провел по гладкой коже рукой.
– Лилит… – дрожащий голос прошептал ненавистное имя.
Имя, которое всего за полтора месяца разбудило в вампире все, что спало уже лет двести, всё, что не хотело просыпаться, не хотело чувствовать. Кровь так и текла по его руке, дыхание девушки было очень тихим, почти безжизненным. Она лежала с полузакрытыми глазами, не понимая, что происходит с ней.
Вампира начал буравить очередной приступ ярости. Левиафан вскочил и с силой дернул Лилит за руку и ударил о край джакузи. Послышался хруст…мучительный и хриплый крик Лилит.
Внутри Левиафана все тряслось, его терзала часть самого себя, которая сразу же начала обвинять его в чудовищном поступке. Он не хотел делать ей больно, но вся его сущность желала мести, кровавой и мучительной. Он отпустил её руку и опустился на пол, схватившись руками за голову.
Лилит прижимала сломанную руку к груди, её глаза были полны страха и сочувствия, подавливая крики боли. Она хотела бы посмотреть на него, как на предавшего её любимого человека, но в её взгляде было только «прости». Отвращение к самой себе, боль в руке, боль в голове…даже душа мучилась внутри, ей совсем не было спокойно там. Слезы на щеках и беспросветность в глазах.
– Господи, как же я ненавижу тебя! – еле слышно враждебный голос прошептал ей.
Затем Левиафан резко вскочил и схватил её за локти и тряханул. Новая болевая атака в сломанной руке пробежала по всем нервам к головному мозгу. Лилит снова закричала.
– Ты слышишь меня? Я ненавижу тебя! У меня нет сил больше… – Левиафан отпустил её и положил голову на борт джакузи и посмотрел на Лилит.
Его глаза были полны слез. Девушка смогла увидеть, как одна из них упала на его щеку и покатилась медленно вниз, словно говоря «смотри на меня! Это твоя вина!»
– Нет! – крикнула она и кинулась убрать эту предательскую слезу с его лица, – ты не можешь! Нет! – Лилит терла его щеку, лишь бы только не видеть его хрустальных слез снова.
Она чувствовала вину, которая тесно переплеталась с обидой почти в одно целое.
– Я не хочу тебя видеть, Лилит! Уходи! Убирайся из моей жизни! – Левиафан почему-то шептал, а не кричал это, лежа на краю джакузи.
– Нет!… Нет. Ты не можешь поступить со мной так, Левиафан! – Лилит хотела, было броситься к нему, но поскользнулась и упала.
Мокрая рубашка прилипла к телу. Всем весом она упала на уже измученную руку, и больше она не могла выносить боль, Лилит просто отключилась, в очередной раз. Левиафан взглянул на неё. «Такая хрупкая, такая нежная… такая бессердечная!».
Лилит лежала на животе. Её глаза были закрыты, рот приоткрыт. Через дырку в рубашке была видена образующийся синяк и ссадины, а на макушке – волосы покраснели от крови. Она была не похожа на живого, скорее, на умирающего лебедя. Маленькое тело безжизненно лежало, и даже казалось, что дыхания нет. У Левиафана защемило сердце.
– Не могу я с тобой это сделать, Лилит!.. Я вообще ни хрена не могу с тобой сделать. Не могу убить! Не могу бросить! Не могу обратить и забыть! Я могу только любить тебя, хоть и в убыток себе… – Он вытащил девушку из ванной и понес в комнату.
Неся её вдоль коридора, Левиафан очень старался не ударить её об стол или шкаф. Войдя в комнату, он положил девушку на живот и попытался найти в волосах порез на голове.
– Вот это да? Да тут сантиметров три в длину, – нежно потрогал он вокруг раны кожу, чтобы посмотреть, смогут ли края соприкоснуться друг с другом, – прости …
В одну секунду он оказался в ванной, достал весь необходимый материал для обработки ран и все, какие были, обезболивающие средства. Через две минуты он уже обрабатывал саму рану.
Через пять минут порез был зашит. Затем он нежно взял её переломанную руку, точнее осторожно приподнял и внимательно посмотрел на неё.
«Так, походу здесь сломана локтевая и лучевая кости. Милая, Господи, надеюсь, ты меня простишь… Я не могу тебе здесь помочь, придется везти тебя в больницу. У меня тут нет гипсового бинта».
Он ювелирно подхватил её на руки и вынес из дома к машине. Лилит открыла глаза.
– Что здесь происходит? – еле слышным голосом спросила она.
– Дорогая, я везу тебя в больницу, скорее всего у тебя перелом двух костей, одной уж точно, нужен рентген и чтобы потом врачи наложили повязку. – Объяснил он ей.
– Ай, моя голова! – Лилит дотронулась до макушки.
– Ты что-нибудь помнишь, откуда у тебя это всё? – спросил Левиафан.
– Я помню только, что ты сломал мою руку,…а что с моей головой я не помню! – зарыдала она.
– Потерпи ещё чуть-чуть! – Левиафан нажал педаль газа почти в пол.
– Что у вас тут? – спросила медсестра в приемном отделении.
– Сильный ушиб головы, возможно даже сотрясение, плюс перелом лучевой, локтевой костей, и на спине огромный ушиб. – Левиафан дал полный отчет по состоянию здоровья Лилит. – И она, кстати, много выпила. Наркоз при работе с костями может не подействовать.
– Спасибо молодой человек, мы разберемся, дальше сами… Вы кем приходитесь девушке?
– Парень…её – тихо ответил он.
– Тогда, может быть, вы мне расскажете, что с ней случилось? – спросила медсестра.
– Да, она очень много выпила и…
– Он избил меня.… Сломал руку, толкнул так, что я упала и рассекла себе голову…! – наигранно плакала и врала Лилит.
Левиафан разъяренно посмотрел на неё и прикусил нижнюю губу, чтобы не закричать, как он хочет ее убить. Потом он перевел взгляд на медсестру и остервенел окончательно. Её лицо выражало досаду, осуждение и презрение. Левиафан плюнул, развернулся и пошёл к выходу.
– Я вызову полицию, мы снимем побои, поможем оформить заявление, и вы сможете подать в суд… – Левиафан услышал, как медсестра объясняет права и возможности Лилит, и остановился, чтобы услышать, что она ответит.
– Нет, спасибо, не надо, – удовлетворенно ответила Лилит.
«Ты только что спасла себе жизнь», подумал Левиафан и пошёл дальше, даже не взглянув на Лилит.
Он выскочил на улицу и со всей силы ударил ногой по крылу машины, так, что там осталась вмятина, и стукнул по крыше руками. Раздосадованный вампир залез в машину и откинулся на кресле, изображая то ли досаду, то ли злость.
«Лилит, ты настоящий дьявол. Ты умудрилась так быстро вернуть мне должок за сломанную руку. Я люблю и ненавижу тебя… Ты лишила меня друга десять часов назад, и только что ты лишила меня достоинства и чести перед всей больницей. Клянусь, Лилит, если бы ты согласилась писать жалобу, я бы убил тебя!»
27
Лилит задержали в больнице на три дня. У неё было легкое сотрясение, перелом локтевой кости и трещина в лучевой. Каждый день Левиафан стоял под окнами, думал о прошлом и местами о будущем. Сам лично он к ней не заходил. За три дня он не прислал ей ни одной записки, ничего.
К вечеру третьего дня он стоял около машины с огромным букетом темно-бордовых роз и ждал Лилит. Она быстро вышла из больницы, но, заметив Левиафана, замедлила шаги. Её лицо не выражало ничего конкретного. Она то улыбалась, то огорчалась, а Левиафан просто наблюдал за этими изменениями. Он прекрасно понимал, что она не знает как себя вести после всего, что случилось за последние пять дней. Зато Левиафан знал.
Она подошла к нему, вся такая белая и ласковая. Белые сапоги и пальто напоминали одежду снегурочки. Волосы были распущены, и слегка развевались на ветру. Она остановилась в полутора метрах от него, действительно не зная, что дальше делать. Лилит просто молчала и смотрела на него. Её маленькое черствое сердце было радо снова видеть и чувствовать любимого вампира.
– Привет, милая! – ехидно сказал он, в свойственной ему манере. – Хорошо выглядишь… особенно в белом, – он вздохнул и отвернулся, розы он ей так и не отдавал, словно забыл о них.
