Дари Псов
Магинариум
Интерлюдии
Свеча
Легат Свеча не носил вуаль траура и верхнюю одежду, потому что ритуал посвящения сделал его голову огнём. Там, где у обычных людей шея соединяется с туловищем, у Свечи находилась обугленная яма, из которой вырывался яростный столб пламени.
Его это беспокоило меньше, чем окружающих людей. Мир он видел как завихрения языков огня, а с едой расправлялся мгновенно. Учитывая, что для прокормления армии пришлось перейти на твёрдые и безвкусные мегагрибы, он считал, что ему крупно повезло. Хоть в чём-то.
Легат уже собирался выходить из своей походной палатки, когда в неё вошел Траурник. Его уши, похожие на ослиные, выбивались из-под вуали. Свече они не понравились, сильно напоминали эльфийские.
– Легат, безумцы начали швырять огненные шары. Нам нужны аутсайдеры, – заговорил вновь пришедший.
– Ты новичок, что ли? – спросил Свеча. Его голос звучал как шипящий вдалеке человек. По чему Свеча скучал, так это по возможности кричать. Ослоухий вздрогнул. Ну, точно недавно обращённый. Свеча вышел из палатки, за ним последовал новичок.
– Да, Легат. Мистерий Третьего Сердца, Вел…, то есть Страх.
Гадкое прозвище, больше похоже на имя демона. Свеча взглянул на опостылевший за всё время пребывания здесь вид. Город, захваченный Двором Безумия, был многоуровневым, каждый этаж – это городской район для определённой социальной группы, каждый верхний был меньше нижнего. Или это каждый нижний увеличивался по сравнению с верхним? Не важно, безумцы наверняка это поменяли. В городе был чёрный дым, были разрушения в стенах, была демонская пропасть между городом и землёй, были обломки многочисленных мостов. И Первое Сумасшествие было, как всегда, на плато. Куда уж без него. Легат уже не мог представить своё утро без лицезрения (или огнезрения?) демона.
Тысячи Траурников толпились на поле боя, в основном служа резервами для передних рядов, по краям находились Стальные Воротники, и Свеча знал, что Человеколюбцы выполняют свою часть плана. Наёмников и работорговцев Легат ненавидел, но не так как безумцев, которые прятались и атаковали под защитой своего Сумасшествия. В основном, конечно, работал Земля (он был одним из немногих, кому Свеча доверял. Был простым и прямолинейным человеком (вернее, ходящими колоннами)), своими многочисленными земляными руками, держащими демона, и Ория Босх (Свеча не знал, как относиться к ней. Порой он даже забывал, что она живая. Она была порталом в форме женской фигуры, подвижной дырой в пространстве, через которую можно было увидеть различные места), отвлекающая монстра своими призванными монстрами поменьше. Слизверт (дурачок) пока отдыхал с предыдущего боя.
– Я понял, сынок. Знай, что эти твои аутсайдеры не отменяют огненные шары. Они вообще любят игнорировать стихийную магию, – объяснил Свеча. Он не ходил окольными путями, как другие Траурники, говоря о магии. Магия – это магическая магия, магия её заколдуй!
И те, кто выглядят как люди, аутсайдеры не убивают, даже если они размером с город, как Первое Сумасшествие. А вот его, Свеча был уверен, стоило только увидеть аутсайдеру, моментально бы убило. И не очень приятной смертью. Поэтому аутсайдеров Легат средне не любил.
Из города полетели огненные шары. Один из них сразу же взорвался голубым пламенем и наверняка убил кастователя. Некоторые упали в пропасть или просто сошли на нет в полете. Те, что долетели, столкнулись с зеркальными щитами Зеркала. Лишь три шара попали в толпу Траурников, убив десяток.
Демонская война.
Лорд-канцлер
Верховный канцлер стоял на своей террасе на вершине города Хреб и наблюдал за Первым Сумасшествием. Это создание было его детищем, и было логичным, что внешне оно напоминало его самого: те же чёрные полосы на белом теле, те же бычьи рога, направленные вперёд, но не прикрытые тканью. Однако это была не одежда канцлера боли, которую он носил раньше, а неотъемлемая часть тела демона. И Сумасшествие казалось приплюснутым к земле, словно жирная версия канцлера. Отвратительно.
Только вот лорд-канцлер не планировал создавать Сумасшествие, а был занят совершенно другим. Тем не менее, Сумасшествие было создано и приписано к его заслугам, что позволило ему стать главой Двора. Никто не должен был об этом знать, особенно лысый толстячок, стоявший сейчас рядом с ним. Это был бывший канцлер радости, который претендовал на его пост, но стал его советником.
– Ещё один день прогресса, не так ли? – советник шумно выпил из бокала свою дрянную выпивку. Канцлер подозревал, что советник пьёт это только потому, что знает, как это раздражает его начальника.
– Да, – не стал спорить лорд-канцлер. Вначале он играл в эту игру, но теперь она начала повторяться и ему это надоело.
Толстяк посмотрел на него, закрыв один глаз (чтобы не изнашивать оба одновременно):
– С нетерпением жду следующего дня. А за ним ещё одного. И последующих. Чем дальше, тем больше хочется посмотреть на ваше гениальное решение по всё прибывающим подкреплениям наших врагов. Как вы, разумеется, знаете, лорд-канцлер, из-за того, что они набирают добровольцев со всего мира, а мы восполняем потери только на наших территориях и без особого энтузиазма со стороны населения.
– Уверен, что такой гениальный советник, как ты, уже понял мой гениальный план, – верховный канцлер сложил руки за спиной. Он где-то прочитал, что это проявление уверенности.
Советник улыбнулся:
– О, и уже давно, с первого дня моей работы в качестве вашего советника. Вот только Траурники нашли способы сдерживать вашего демона. Как ваш советник советую вам подумать о возможности ещё одного плана, а то и трёх. Они очень помогают в политике.
Волки
– Спокойно, никто не сопротивляется, – сказал Волки, обращаясь одновременно к Траурникам и Мирокраю.
Северянин, который уже было достал копьё, с досадой убрал его.
– Правильно. Мы не ваши враги. Ваши враги и всего мира заперлись во дворце. Помогите нам достать их оттуда, и мы вас даже вознаградим, – сказал командир отряда Траурников, стоя напротив Волки.
– А ещё один подкоп сделать вы не можете? – спросил отец Мрачника.
– Вот идите и обсудите план штурма с опционом. И своих людей возьмите с собой.
– Я не вождь и не могу заставлять их. Кто хочет, тот пусть идёт с вами. Но я не советую никому так поступать, – Волки пристально оглядел своих людей.
– Один из вас уже с нами.
Вперёд Траурников протолкался Мрачноглаз:
– Мы делаем благое дело для всех.
– Мрачник? – удивился его отец.
– Ты что, не видишь, что это не наш сын, а чужак в его обличии? – крикнула из толпы Купчиха.
Волки схватил левой рукой голову командира Траурников, а другой ударил его в шею. От силы удара ноги Траурника оторвались от земли, а кинжал, который Волки держал обратным хватом в правой руке, наполовину вошёл в горло. Раздался хруст, и труп с неприятно подвижной шеей рухнул на землю.
– Старею. Раньше бы я уже держал его голову в руках, – сказал Волки извиняющимся тоном, пока Траурники и Мирокрай готовились к бою.
Только Первой стоял, выпучив глаза. С его стороны было видно, как белый кинжал вырос из ладони Волки.
ооо
Доппельгангер бросился бежать через тёмные аллеи. И надо же было встретить его мать именно сейчас! Почему всегда матери? Как они могут видеть его насквозь? Его маскировка – это ведь не иллюзия, он физически перестраивает своё тело.
Двойник Мрачноглаза выбежал на главную улицу и встретил Валькали, которая шла от дворца. Подавив панику, Доппельгангер вспомнил, что сейчас он не Траурник, а Мрачноглаз. Сохраняя спокойствие, он решил поприветствовать героиню, подняв руку и улыбнувшись.
Та, не замедляя шага, взглянула на него и быстрым рывком достала меч из-за плеча. На землю шмякнулось два куска мяса, а на мостовой и ближайших стенах осталось огромное пятно крови.
– Эй, ты наконец рехнулась? Кто это был? Похож на твоего сынка, но кровь совсем другая. С нотками подлости и обмана. Ладно, ладно, просто идём дальше, мне-то что? – её меч так же быстро вернулся за плечо уходящей женщины.
Глава 14
Мост
Принято. Мне известно о требуемом вами объекте. Поля порядка в том городе нет, так что ждите подарка в обычном месте. – Тень. – Записка в обычном месте.
– Демоны! Надо было спросить о хвосте! – внезапно вскрикнула Заноза.
– Думаешь, у неё была протихвостовая мазь? – спросил Мрачноглаз.
– Я никогда не избавлюсь от него, если буду постоянно забывать о его существовании, – ответила девушка.
– Тогда он не такая большая проблема, – отметил Мрачник.
– Опять ты своей логикой пытаешься испортить мои жалобы на жизнь, – Заноза вдруг внимательно посмотрела на парня и добавила: – А у тебя его вообще нет!
Они допрыгали до военного лагеря Стальных Воротников, который был похож на тот, что находился около Столицы. Но здесь находились ещё и Траурники. Они сразу выделялись своей дисциплинированностью на фоне наёмников. То есть её отсутствием. Наёмники либо начищали оружие, либо тренировались, все в полной форме, включая острые воротники. Мрачноглаз подозревал, что они даже спят в них, что казалось очень небезопасным. А вот Траурники могли лежать (что они и делали прямо на земле), некоторые из них играли в кости или карты.
За ними виднелся ещё один широкий шрам или, возможно, это была допереломная пропасть. Через неё проходил широкий каменный мост, по которому могли легко пройти десять человек плечом к плечу. Мост был закреплён большими железными крючьями в краях земли под ним. Мрачноглаз не видел доказательств того, что после Перелома люди могли так строить. На другой стороне моста стоял высокий замок с домами вокруг, окружённый высокой каменной стеной (что-то вроде деревни, плавно переходящей в небольшой город).
– Не хватает ещё шипованных пластин и качающихся гильотин на мосту, чтобы дать нам понять, что нас там не ждут, – сказала Заноза, лежа на животе на небольшом пригорке и наблюдая за лагерем.
– Придётся обходить пропасть, хотя, если здесь построили мост, это самое лучшее место для перехода, которое нашли строители. Что очень плохо для нас, – ответил Мрачник, лежа рядом. Крыс тоже лежал, но просто отдыхал.
– Нет, знаешь, для полноты картины не хватает мегаос в воздухе, – решила прервать разговор Заноза и продолжить предыдущую мысль.
– Можно попробовать переодеться в Траурников, их форма отлично подходит для этого, – продолжил Мрачноглаз. – Только вот они тут стоят, явно потому что их не пускают.
Внезапно свет Дневила накрыла широкая тень, и послышался звук хлопанья множества крыльев. Рядом с ними опустилась Альмоловка на своей большой птичьей альме.
– Вы? А мне сразу показалось, что я узнаю эти точки внизу, – Траурница спрыгнула с Симурга.
– Альмоловка? – Мрачник поднялся и хотел добавить: “Что ты тут делаешь?” или “Каким ветром тебя занесло сюда?”, но это было бы глупо. Конечно, она делает то же, что и остальные Траурники здесь, – выполняет приказы.
Из-под одежды Альмоловки вытек кот и шлёпнулся на землю.
– Что, нет в Истине добрых рук? – Заноза тоже поднялась. – Учитывая, что они живут в городе-убийце, я не удивлена.
– Капелька не хотела меня покидать. Я, честно, не использовала на ней свою силу, – Траурница всерьёз начала оправдываться, но потом серьёзным стал её голос: – Так Альм точно мёртв?
Мрачноглаз почувствовал смущение, как будто это он преследовал и пытался убить её друга, а не наоборот, но не стал врать:
– Да. Валькали убила его.
– После ритуала он изменился, стал фанатиком. Я говорила, что это его погубит, а он вознамерился принести в жертву не только предыдущую жизнь, но и эту, – Альмоловка погрустнела и решила сменить тему. – А вы Мост хотите перейти? Симург может отнести вас прямо к воротам.
– Ты хочешь нам помочь? – Мрачноглаз отвлёкся от поглаживания Капельки на его руках.
– Иначе вы ведь сделает какую-нибудь глупость, вроде переодевания в нашу форму. Кому нужны ваши глупости? Не нам, не вам.
***
– Мы не пропустим никаких вооружённых групп, пока не поймём, куда деваются наши люди, – заявил капитан стражи замка. У него были залысина и мясистое лицо, которое больше подошло бы кузнецу, чем воину. Он был одет в простую железную броню, такую же, как и у солдат за его спиной, только шлем не надет, а в руках.
– У нас там война, – Траурник, с которым он спорил на мосту, указал пальцем куда-то за замок. – Мы приносим жертву, в том числе и за вас.
– И мы разрешали вам свободно проходить. Но теперь мы узнаем, что вы работаете вместе с работорговцами и их наёмниками. И после ваших проходов у нас стали пропадать люди. Других войск тут не проходит. Невольно заставляет задуматься, нужно ли поддерживать вашу сторону.
– Мы сражаемся с магами, ты ублюдок! Ещё раз: они колдовские маги! Ты слышишь, выродок? – Траурник не на шутку разозлился.
– А вы? Думаете, мы не знаем, что вы все дички? Вам закрыт путь в Мост. Остальные люди могут свободно проходить, – капитан надел шлем.
Траурник достал и привёл в боевую форму своё складное копьё.
– Обычные люди как раз тут! – послышался голос сверху. Три человека (вернее, два человека и один крыс) спланировали на пегах с огромной, зависшей в воздухе, птичьей альмы.
– Как это понимать, Альмоловка? – Траурник задрал голову вверх.
– Им действительно нужно пройти, центурион. Если не ради простого народа, то ради чего мы приносим жертву? – прозвучал ответ сверху.
Капитан кивнул солдатам, чтобы они пропустили спустившихся с небес.
– Вы пропускаете их? Да среди них огромная крыса! – закричал центурион уже на капитана.
– На них нет вуали траура, стальных воротников и верёвки, ведущей к человеческому ошейнику, в руках. Это делает их желанными гостями нашей крепости, – жёстко объяснил капитан.
– У вас день, чтобы открыть нам проход. После этого срока мы будем считать вас пособниками Двора Безумия, со всеми последствиями, – Траурник развернулся, но потом ещё раз задрал голову вверх. – И с тобой, Альмоловка, у меня тоже есть разговор.
– Перед боем положите в карманы семена, нам тут нужен сад, – кинул ему в след капитан.
***
– Сначала вы посетите сестёр. Расскажите им, зачем хотите попасть на линию фронта между Траурниками и безумцами. И ещё, почему Траурница вам помогла, – бросил через плечо капитан, ведя компанию к замку.
– Это обязательно? Вы ведь сказали… – Мрачноглаз следовал за ним.
– Всё, что я там сказал, было для того, чтобы заявить о наших намерениях тому Траурнику. Это называется дипломатией.
– Тогда вы понимаете, что мы хотим как можно быстрее покинуть вашу крепость, потому что из-за вашей превосходной дипломатии её скоро сравняют с землёй, – подала голос Заноза.
Капитан остановился, повернулся и указал пальцем на девушку:
– Вот она должна будет молчать на приёме. Вы встретитесь с благородными дамами, и последнее, что надо делать простым людям, – это показывать, какие они остроумные.
– Советую заранее держать мой рот рукой, я ведь себя знаю, – Заноза не обиделась.
Внутри стен, среди одноэтажных каменных домиков, росли растения, сновали люди и альмы. Было относительно чисто и спокойно. Компания свернула с большой дороги, которая вела от моста до другого выхода из стен, и направилась в замок.
Из квадратного основания замка росла вверх высокая башня из вытесанных камней, на которой сверху взгромоздились другие остроконечные башенки. Внутри было много стражников и прислуги. Окна были разноцветными, что окрашивало и свет, проходящий через них. Мрачноглаз никогда в жизни не видел столько мебели: стулья и столы, на которых тоже что-то было (“Ну это уже совсем излишества!” – думал Мрачник, забыв, что тяжесть его сумки обусловлена кучей золотых предметов в ней), картины на стенах, доспехи, красные флаги со схематичным изображением моста – в общем, много всего. Кажется, жители тут даже не знали о Переломе.
Капитан вывел их в большой просторный зал, в котором стояли столы с едой, а на небольшом возвышении находились два одинаковых трона. Кроме стражников у стен и снующих слуг, в зале были две женщины в одежде, похожей на ту, что носила Рексана. Одна, с чёрной косой, перекинутой через плечо, стояла, положив одну руку на один из тронов, а в другой игралась с небольшим ножичком, вращая его вокруг пальцев. Другая была точной копией первой, только чуть пухлее. Она сидела за столом и ела.
– Леди Гвиневра. Леди Утера. Эти трое хотели пройти по вашему мосту, и им помогла Траурница на огромной птице, – капитан встал на колено и попытался склонить и компанию в поклоне. Получилось у него только с Занозой и Крысом. Мрачноглаз вырвался и лишь слегка склонил голову. Его отец и дед кланялись благородным лишь для того, чтобы проверить, насколько ценны их сапоги.
– Рад познакомиться, я – Мрачноглаз, а это Заноза и Крыс. Крыс – справа, а слева… – Мрачноглаз взглянул на Занозу и сразу понял свою неправоту в том, что решил уточнить, – а слева не Крыс.
– Добро пожаловать в Мост, я – Гвиневра Понтис, а это моя сестра – Утера Понтис. Мы правим этой крепостью, – пухлая сестра приветливо улыбнулась.
– Зачем ты привёл этих грязных крестьян в большой зал? – стройная сестра высокомерно вскинула нос.
– Утера, не вежливо называть людей грязными в лицо, даже если они и вправду грязные. И они явно не крестьяне, – попыталась пристыдить сестру Гвиневра.
– Зачем ты привёл этих нечистых бродяг в большой зал? – исправилась Утера.
– Они идут в Хреб, а не бегут оттуда. Я подумал, что это подозрительно, – замялся капитан.
– У нас там дело. Не могу сказать деталей. И работодателя я лучше не буду называть, – говоря, Мрачник понял, что совсем не помогает себе.
Но у Гвиневры было другое мнение:
– Ну, вот видишь, Элфред, совсем не подозрительно. Раз уж мы решили этот вопрос, то вы могли бы остаться у нас. Хотя бы на время побудьте нашими гостями.
– Хватит позорить нас! Помнишь, как отец ругался, когда ты притаскивала сюда всяких зверушек? А теперь на низкородных людишек перешла? – Утера была полна холодной ярости, ножичек в её руке завращался с удвоенной скоростью.
– Это ты нас позоришь. Отца больше нет. И хватит играться с ножом, – Гвиневра тоже показала, что может злиться. – Мала, выдели нашим гостям покои, они и так попусту пустуют.
Утера вскинула нос так гордо, словно это она поддерживает окружающую реальность, и, если опустит нос, то всё рухнет.
– Простите, что прерываю, – не выдержала Заноза, – но мы будем игнорировать то, что рядом стоят лагерем Траурники и готовятся нас штурмовать?
– Не переживай, Заноза, да? – успокоила её толстушка. – Мы защищены мощной эльфийской магией.
Мрачноглаз огляделся, но никто из слуг и стражников не отреагировал на "эльфийскую магию", как будто это не было ругательством. Его насторожило и то, что Элфред назвал Симурга не альмой, а птицей, по-старому. Но теперь он понял, что не так с этим местом. Здесь не только жили, как будто никакого Перелома не было, но и думали по-старому.
– Ещё один последний вопрос, если мне позволят, – сказал парень.
Утера закачала головой, но Гвиневра кивнула, что Мрачноглаз принял за разрешение:
– У вас похищали людей после того, как здесь проходили Траурники? Но как именно? Их просто хватали, проходя мимо? И это было днём?
– Что ты хочешь сказать? – поторопил его Элфред.
– А то, что кто-то помогает им, если вообще им, отсюда, из крепости. Возможно, это даже не Траурники, тогда в штурме не будет необходимости, – быстро закончил Мрачник.
– Вот и займитесь этим, – обрадовалась Гвиневра. – Элфред, выдели им помощь.
Утера закатила глаза и забормотала:
– Пусти крестьян за стол… Был бы отец жив…
***
– Вот здесь они жили, – Филипп открыл металлической железкой дверь в дом. Он был молодым стражником, которого капитан выделил для помощи в расследовании.
Мрачноглаз и Крыс начали осматривать вещи (а Заноза просто села на пол), что не заняло много времени из-за их малого количества. Примятое полотно на высушенных растениях, табуретка с двумя глиняными чашками и яма с пеплом. На полу валялся грязный тканевый человечек, который подозрительно соответствовал отрезанной части полотна. Мрачник взял его в руки:
– Это что такое?
– Это же куколка, детская игрушка. Здесь жила женщина, удочерившая сиротку.
– Писк! – Крыс нашёл люк под лежанкой.
Под вопросительными взглядами Филипп объяснил:
– Это тайный проход из города. Он есть в каждом доме.
– На случай осады города, да? Тогда он нам интереса не представляет, – съехидничала Заноза.
– Наверное. Но я не помню, чтобы им кто-нибудь пользовался. Мы хорошо укреплены, зачем нам бежать?
Крыс с Мрачноглазом попытались открыть тайный проход, но он не поддавался. Да на нём и ручки-то не было.
– Бесполезно. Проходы открывается только из замка, и только благородная кровь может использовать механизм. То есть только леди Гвиневра или леди Утера. Это надёжное средство, магия!
Единственным неисследованным местом оставался очаг. Мрачник не стал его игнорировать.
– А этот пепел от чего? Это не дрова и не растения.
– Похоже на пергамент. На них пишут приказы в замке и разносят по крестьянам, чтобы они их выполняли. Леди Утера очень горда тем, что её крестьяне умеют читать, – а стражник был горд за Утеру.
– А в домах после похищений проводили обыск? – продолжал допытываться Мрачноглаз.
– Конечно, капитан лично всё проверил, – заверил Филипп.
– У меня для тебя новость. Хорошая или плохая – зависит от твоего революционного настроения. Одна из сестёр или обе продавали людей Траурникам. Они отправили им приказ спуститься в потайной ход, где их схватили, а затем капитан обошёл дома и уничтожил улики. По крайней мере, это единственное объяснение, которое я могу дать на основании этих улик.
Филипп начал обнажать свой меч.
– Серьёзно? – удивился Мрачник.
– Я давал клятву служить семье Понтис, – мрачно проговорил стражник.
– А эта семья давала какие-нибудь клятвы? Например, защищать своих людей? А то соблюдать клятвы тем, кто их нарушает, как-то глупо.
Филипп подумал секунду, потом толкнул свой меч обратно в ножны:
– Вот почему капитан делал такие глаза, когда приказывал мне помогать вам. “Помогать вам”. И какая же это сестра?
– Я думаю, что Гвиневра, – признался Мрачник.
– Гвиневра!? – одновременно крикнули Заноза и Филипп, а Крыс пискнул.
– Гвиневра – это не та, с ножичком, – Заноза решила, что парень перепутал.
– Я знаю. Но в каждом рассказе Сказителя про расследование преступлений все преступники – это те, кого расследователь встречал ранее. Поэтому я старался сузить круг знакомств тут. А если надо выбрать из двух подозреваемых, где один – враждебный и злой, а второй – дружелюбный, то это всегда дружелюбный, чтобы слушатель обманулся. Как будто дружелюбие предотвращает преступный замысел, или его нельзя подделать. – Мрачноглаз видел, как его авторитет в глазах окружающих быстро уменьшается. Поэтому он решил спасти его другим доказательством: – Ещё она пухлая, значит, не знает меры в еде, нет силы воли сопротивляться порокам. Она могла поддаться желанию продать своих людей за деньги.
Но это не помогло. Уважение быстро сменилось разочарованием, а стражник, кажется, начал думать, что он поспешил убрать меч.
– Но зачем она приказала не пускать Траурников в таком случае? – спросил он.
Мрачноглаз задумался.
– Она не сильно переживает из-за них. Ваша защита действительно так хороша? – наконец спросил парень.
– Её предки почти разорились, заплатив эльфам за магическую защиту. И за создание пропасти. И всё до сих пор работает, раз Перелом никак не затронул ни крепость, ни пропасть, хотя я слышал, что земля была как волны в штормовом океане.
– Подожди, её предки создали пропасть? Зачем? – не понял Мрачник.
– Как зачем? Брать плату за проход по Мосту, – Филипп удивился такому непониманию.
– Это не объявление войны. Это дипломатия, – на Мрачноглаза снизошло откровение. – Гвиневра просто хочет повысить цену за проход.
***
Когда компания пришла к воротам на мост, где рядом находилась пегашня (в которой они легкомысленно оставили своих пегов (хотя им и помогли принять решение приказ командира толпы солдат и сама толпа солдат рядом)), Траурники уже были тут. Сёстры беседовали с центурионом, пока его люди проходили мимо. Заметив Мрачноглаза, Гвиневра обрадовалась:
– Вот и не пришлось сражаться. Я всегда говорю, что дипломатия спасёт этот падший мир.
– А мы как раз закончили расследование. Хотите узнать, кто продаёт своих подданных? – спросил Мрачник. – Ой, я выдал сюрприз раньше времени.
С лица Гвиневры слетело благодушное выражение лица, она развернулась к Траурнику:
– Вы узнали их? Это ваши преступники? Как же подло они воспользовались нашим гостеприимством. Позор им. Так за них назначена награда?
Но он не успел ответить, потому что Утера громко возмутилась:
– Гинни, что это значит? Ты не слышала, как этот бродяга нагло обвинил тебя? Ты это так оставишь?
– Подземные ходы! Она приказала им спуститься в подземные ходы, где их ждали Траурники! – крикнул Мрачноглаз, рассчитывая расстояние до пегашни.
– Гинни? Если это правда, то этим людям тут не место! – Утера шагнула к сестре.
Лицо Гинни из лица доброй тетушки превратилось в лицо злобной ведьмы:
– Ты теперь веришь вонючим простолюдинам? Отец был бы разочарован.
– Хватит! – Центурион решил прекратить семейную драму чем-то более драматичным. – Прелату надоели ваши игры в Старый Мир. Сейчас он новый. Поэтому мы захватываем эту крепость.
Гвиневра выпучила глаза:
– Вы не посмеете! Мы – благородной крови, а вы нет!
– Пожалуйтесь в Старший Совет. Ах да, его больше нет, как и большинства королевств, – с мрачным удовлетворением заявил центурион, но тут заметил медленно двигающихся в сторону пегашни Мрачноглаза, Занозу и Крыса. – Остановить их! Они зачем-то нужны Длани.
Тем временем Утера отступила на несколько шагов и выставила вперёд руку с кольцом, в котором ярко сверкал драгоценный камень. Мрачноглаз, как и все остальные, кто находился рядом, почувствовал, что его с силой тянет к земле. В его глазах начало темнеть, пока не наступила полная темнота.
Мрачник пришёл в себя, когда его несли на чьей-то спине, подхватив руками под колени. Спина и руки того, кто его нёс, были довольно маленькими, и от носильщика исходил приятный запах, хоть и с примесью пота. Когда большая часть сознания вернулась в Мрачноглаза, он вдруг понял, кто его несёт.
– Утера? – прошептал он.
Она мгновенно остановилась и скинула с себя живой груз.
– Для тебя – леди Утера, тяжёлый простолюдин. И что вы там едите во внешнем мире, что так разжирели? А я думала, что вы за каждую крошку дерётесь. – У леди Утеры растрепались волосы, и вся её одежда промокла от пота.
– Вы спасаете меня? – Мрачноглаз встал, потирая ушибленный копчик.
– Конечно, я тебя спасаю. Это мой долг как правительницы – заботиться о простолюдинах, чтобы простолюдины заботились о моей власти. – Утера звучала раздражённой из-за того, что ей пришлось объяснять такие очевидные вещи. – Раз ты можешь идти, то идём. Я очень надеюсь, что ты не притворялся спящим, пока я несла тебя, грязный бродяга.
– Спасибо. Но где остальные? Гм, леди Утера. – Мрачноглаз стал оглядываться. Они были в тёмном коридоре, освещаемом бледными огоньками, висящими в воздухе.
– Остальных я, разумеется, вытащила до тебя. Сначала моя сестра, потом мои люди, потом та девочка с крысой, потом ты. – Утера зашагала по коридору.
Мрачноглаз поспешил за своей спасительницей:
– А пеги…
Она оглянулась и одарила парня взглядом, полным недовольства и усталости:
– Пеги для крупных мужчин.
В подтверждение её слов, скоро их догнал Ворон, на котором лежали словно седельные сумки трое стражников без сознания. Пега вела испуганная жительница города.
Выйдя на открытый воздух за стенами Моста, Мрачноглаз увидел сотню-другую людей. Некоторые из них лежали на земле, другие сидели над ними. К леди, вышедшей на свет, подбежала женщина с раненым ребёнком на руках.
– Моя леди! Мой сын… – сражаясь со слезами заговорила она.
– Бесполезные крестьяне, вы не можете оставаться невредимыми? – Утера отрезала своим ножичком рукав своей одежды и начала перевязывать ребёнка на руках матери.
К ней подошёл капитан Элфред и преклонил колено:
– Леди Утера, леди Гвиневра пришла в себя, – он махнул рукой на сидящую на земле Гвиневру. Она сидела прямо на заднице, вытянула вперёд ноги, смотрела в одну точку и выглядела оглушенной.
– Очень на это надеюсь, капитан, потому что она была не в себе очень долгое время, – Утера всё ещё занималась ребёнком. – Проверьте ещё раз хорошей пощёчиной.
– Я не хотел, но вы ведь знаете, леди Утера, моя дочь – служанка вашей сестры. Я лишь трусливый отец, – Элфред встал, подошёл к Гвиневре, снял железную перчатку и отвесил своей леди славную оплеуху, опрокинув её на бок.
– Теперь арестуйте её, капитан, – приказала Утера. В её голосе не было никаких эмоций, кроме обычного высокомерия.
К Мрачноглазу подошли Заноза и Крыс, ведя пегов. Девушка забрала своего Ворона, отдав верёвки Травинки Мрачнику.
В этот момент город за стеной сотряс взрыв. Утера посмотрела в ту сторону и сказала Мрачнику:
– Лучше идите куда шли, сейчас тут будет не до вас, бродяги, – затем она стянула с пальца кольцо и кинула его Мрачноглазу. – Вот плата за расследование. Там уже нет магии, но вы сможете его продать.
Мрачник поймал кольцо с большим тусклым самоцветом, покрытым трещинами.
Необязательный комментарий автора: Изначально осада Моста была длиннее. Мрачноглаз должен был помогать сдерживать врагов и устанавливать ловушки.
Небольшой наскок на детективный жанр.
Я только что понял, что создал цундере-правительницу (“Я снизила налоги не для того, чтобы тебя порадовать, грязный плебей. Дурак!”). Если так подумать, то мать Мрачника можно назвать яндере (да и отца, учитывая смерть грязнолицего мага и интерлюдию в Столице). И лучше я не буду развивать эту мысль дальше.
