Даниил Сергеевич Гарбушев
Девушка с короткой стрижкой. «Отражение»
Близилась осенняя поездка на вновь открывшийся Видфест. Она твердо решила, что поедет, ни смотря ни на что, даже на так и всплывающие воспоминая о событиях произошедших прошлой весной, непрестанно подтачивающие её уверенность.
– Всё будет хорошо, всё будет хорошо Соня, просто будь сама собой, – приговаривала она сама себе по утрам, похлопывая щёки, после умывания.
Ну вот, час настал: прощание с родителями, младшими братом и сестрой, и она уже летит в самолёте. Уши к удивлению в этот раз не заложило.
В аэропорту Соню уже встречали её старые знакомые тиктокеры, с которыми она провела прошлое лето. Но все же теперешняя присущая ей осторожность брала своё. Плохо освещённые участки улиц София либо избегала, либо быстро прошмыгивала на своих двоих, как «Невский проспект», всё также избегая подворотен, что со стороны могло показаться лёгкой фобией.
Первый день открытия Видфеста стремительно приближался и наконец настал. Зайдя на мероприятие в качестве первых приглашённых гостей, Соня появилась на людях в своём незабываемом стиле: в классических бриджах, белоснежной блузке и в изящном черном пиджаке. И как всегда со своей идеально уложенной короткой стрижкой дополняемой вечерним макияжем.
Встречи со многими деятелями столь распространённого творческого движения, как «Блогинг», оставила в её разуме неизгладимую уверенность в том, что она там, где надо, хотя и раньше София никогда не сомневалась ни в чём подобном.
Где-то к середине вечера, часов к семи, в здание явился Вячеслав Александрович. Узнав о приблизительном местоположении Софии, он хитро взглянул вглубь Экспоцентра, слегка пригладив свои совсем недавно подровненные в местном барбершопе усы, и легонько почесав свою редкую бородку, направился в её сторону. София в это время разговаривала с тремя давно знакомыми ей блогерами, двое из которых были девушки, а третий парнем, совсем немного похожим на Ивана Рудского.
Обойдя Софию со спины, Вячеслав Александрович, одетый в классическую тройку, со свисающей с шеи плакеткой, характеризующей его как писателя, наконец, обратился к ней с приветствием:
– София, здравствуйте, – сказал он, протянув руку.
– Здравствуйте, здравствуйте, – мило ответила она, радостно пожав его за руку, – чем обязана?
– Совсем ничем, рад познакомиться с вами в столь непринуждённой обстановке, а главное лично.
– Что вы имеете ввиду?
– Не через видеосвязь, – ответил он, улыбнувшись.
– А как вас… – хотела было договорить Соня свой вопрос, но взглянув на плакетку, застыла на месте.
– Понамарёв Вячеслав Александрович, для вас, просто Слава.
– Ах вот ты какой! – укоризненно произнесла она.
– Вы тот самый молодёжный писатель, – сказала одна из рядом стоявших блогерш, – известный по роману: «Помпеи двадцать первого века»?
– Да, тот самый, но здесь я по другим причинам, ведь и блогеры люди, о которых также возможно написать очень многое, – ответил он, смотря на Софию, уже скрестившую руки на груди, и немного оскалившую зубы.
– Ну тогда рады знакомству, и в таком случае оставим вас на время, раз вы пришли поговорить с Софией, – сказала вторая блогерша, пожав ему руку, уходя, забрав с собой и других собеседников, из-за чего уже через минуту, Вячеслав с Софией были одни.
– Так уж сразу на «ты»? – спросил он её.
– Конечно на «ты», – взвыла она, – ты, ты пишешь обо мне рассказы, обнажая мою душу перед всеми, кто только вас читает!
– Ну что вы София, успокойтесь. Сколько раз я объяснял, что в моих рассказах совсем не вы, что ты лишь прототип.
– Ну всё же, все поняли что это я! Хотя ладно, прости, вспылила, – сказала она немного остыв, что явно давалось ей с трудом, при всех её попытках.
– Пройдёмся? – предложил Слава.
– Давай, – согласилась она.
Не прошло и пяти минут, как они весьма хорошо разговорились, идя вдоль бокового зала.
– Не думала, что познакомлюсь с вами таким простым образом, – сказала Соня, смотря перед собой.
– Бывает, а ты если я правильно понял все же ознакомилась с моей повестью, весть о которой, как я думал не дойдёт до тебя никогда.
– Почти сразу, а точнее где-то через полгода после того как ты издал её. Скажи только, зачем ты это сделал?
– Понимаешь, я до этого писал о многом, и все мои герои более вымышлены, чем реальны, тем более я в большей степени писал о парнях, наверно потому что я мужчина, и психологию парня мне легче понять, чтобы описать её в своём произведении. И вот, мне очень хотелось написать что-нибудь с женкой стороны, хотя некоторые попытки уже были в моих нынешних произведениях. И тут мне подвернулась ты, такой открытый и всеобъемлюще рассказывающий о своей жизни человек. И, о эврика, тот самый материал, что мне так нужен. Сонь, не подумай обо мне плохо, я вовсе не алчный человек, но ты для меня лишь материал – источник неотъемлемой части моего творческого пути.
– То есть, как на девушку, ты никогда бы не взглянул на меня? – спросила она грустно, из-за чего они оба остановились, встав друг напротив друга.
– Извини Сонь, не взглянул бы, поздно об этом говорить, когда в сердце уже живёт одна единственная, – ответил он, на что Соня опустила глаза, резко развернувшись от Вячеслава.
– Ну что ты? – спросил Слава, протянув свою ладонь к её плечу.
– Не трогай! – воскликнула она, резко дёрнув плечом, не дав, даже прикоснутся к ней.
– Ах да, прости, ты же говорила, что ты не тактильный человек.
– И всё то ты знаешь, небось, все, что я говорила, всё, что писала в своих тик токах, всё изучил, всё запомнил? – сказала она с досадой, резко повернувшись обратно, – ну зачем, скажи зачем, чтобы мучить меня, издеваться надо мной приехал?
– Нет Сонь, я вижу, к чему всё идёт, сущая неизвестность дальнейшего, да и только, я и сам угнетаем реальностью. Я ведь приехал сказать, что я восхищаюсь тобой, твоя сила воли, целеустремлённость, ты пример для меня, во много, за исключением…
– За исключением чего?
– Неважно. Важно одно, не знаю, какой будет твоя дальнейшая жизнь, но только лишь ты знаешь, что будет, если ты не угаснешь, а и дальше будешь бороться с этим периодически возникающим унынием, я и сам через это прошёл, я знаю…
Соня не дослушав, с разбегу крепко обняла его, обхватив за шею, на что он лишь по дружески похлопал её по спине, сказав:
– Всё будет хорошо, и ты будешь счастлива, и я буду счастлив, главное не останавливаться и жить данной нам жизнью, а счастье придёт, обязательно.
***
«Академия маркетинга и социально информационных технологий», – красовалась неприглядная вывеска на входе довольно простого, но в то же время одновременно величественного здания учебного заведения, из которого после пяти очередных пар, по ступенькам вприпрыжку выходила София.
– Сонь, ты сегодня придёшь, али как? – спросила её, еле догнав, Лиана, светловолосая однокурсница, с треугольными, как кусочки пиццы очками.
– Не-а, мне сегодня позарез нужно выучит «общество», завтра последняя суббота, пересдача, – ответила Соня, обратив на неё внимание.
– Да сдалась тебе эта пересдача, с утра выучишь, – сказала Лина беззаботно, – твоя учеба никуда не убежит, а вот Миша может!
– А вот с этого момента поподробней, – сказала Софа, принявшись внимательно слушать, идя уже вместе с ней к остановке.
– Как? Ну ты даёшь подруга, ты притворяешься или и вправду не знаешь?
– Не знаю что? – широко улыбнувшись, светя своими белоснежными зубами, спросила Соня.
– Ну серьёзно, ты чё не в курсе, что Миша запал на тебе?
– А что тут удивительного, скажи мне пожалуйста, Линь, с того самого момента, когда учащиеся здесь узнали, что я буду их сокурсницей, половина из них тут же запала на меня, исключая по не понятным причинам другую половину, что почему-то просто пытаются меня избегать, хотя я никогда не строила из себя «ЧСВ», и вовсе никого не отгоняла от себя…
– Это всё понятно, – перебила её Лиана, – то что ты общительная, добрая и совсем не высокомерная девочка, это всё мы знаем. Но Миша, – заскулила она, как маленькая собачка, – это другое. Он особенный. Говорят он такой хорошенький в постели.
– Что значит говорят?
– Ну, то и значит, он очень успешен среди девушек.
– Выходит и ты была с ним?
– Ну, – задумчиво протянула Лиана, – не совсем. Нам немного помешали в тот раз, но это уже и неважно в принципе, так как если ты теперь с ним будешь, мне лучше тебе его уступить.
– В смысле буду? – страшно удивлённо спросила Соня, – в смысле уступить, ты чё больная, вы, что там с дуба рухнули что ли? Он значит ходит на лево и на право, меняет девчат своих, как одноразовые перчатки, спит с каждой, какая только ему встретиться и понравится. И лишь потому что он такой красивый и знойный, я теперь должна быть его очередной сучкой?
– Ну почему же, почему сразу сучкой, может он на тебе и остановится, может это любовь?
– Любовь говоришь, – закипая от столь переполняющего её недовольства, произнесла Соня, – да вы там все наверно, дуры набитые, и непонятно чем даже. Подумать только: «Может это любовь?». Сука, как же это глупо, даже тупо. Зачем мне этот Казанова, которому от меня сто пудов нужна не я, а моё тело. Нет, подруга, держите карман шире, чего-чего, а уж такого унижения в своей жизни мне не надо.
– Ну не знаю, не знаю, подумай до вечера, пока ещё время есть, вдруг надумаешь, – сказал Лиана Соне, подмигнув и легонько схватив её за руку, когда та уже заходила в автобус.
– Ага, вот я вас и подловила, вся эта вечеринка для того и организуется, чтобы меня опозорить, причинить боль и использовать! Так что оставь его себе, – ответила Соня за секунду до того, как дверь автобуса захлопнулась.
– Ну и дура ты, в самом деле, больно бывает лишь в первый раз, – сказала Лина в след, уже отъезжающему от остановки, автобусу.
Автобус нёсся по декабрьскому городу довольно быстро, пробуксовывая на остановках и поворотах по лишнему метру, чуть ли не создавая аварийную ситуацию.
– Тоже мне, нашли суку, – думала Соня, уже подъезжая к дому, – мало того что не по любви, так ещё и с кем, с ловеласом этим что ли, перед которым любая ноги раздвинет? Да потому что сучки, не цены, ни совести, ни стыда у них, ни чести!
