Claire Valentine
Дьявол рядом с тобой
Не нужно было её слушать. Не нужно было выманивать его в коридор. Андрей хотел убить его во сне, прямо на том диване, но этот урод словно чуял что-то и никак не засыпал. Всё вскакивал, да разговаривал со своими ладонями. Наблюдая за ним, Андрей с каждой мучительной минутой убеждался в том, что Марк абсолютно безумен. И с каждой минутой Андрей становился всё одержимее сам.
Чудовище перед ним не шевелилось. В рассветном утре в растянутых кровавых вырезах блестели черные зрачки. Перекошенный рот был неподвижен, когда оно разговаривало.
– Ты больной извращенец, – наконец выдавил из себя Андрей, едва ворочая языком. – Тебя нужно остановить.
Чудовище удивлённо моргнуло. Его плечи сникли. Оно удрученно наклонило вниз голову и лицо сползло словно тяжёлая мокрая тряпка, шлёпнувшись на землю. Марк, не сводя глаз со скальпа у своих ног, негромко произнес своим обычным голосом:
– Поджигай, он внутри.
Андрей осторожно поднял канистру. Отведя её чуть за спину, он размахнулся и выплеснул остатки бензина на Марка. Горючая жидкость попала на тело Тани, что он привязал к себе. Вдохнув резкий запах, Марк зажмурился и стиснул зубы, чтобы не кричать.
Глава 18
Марк чувствовал жар. Пламя облизывало его кожу, дотягивалось до его мокрого от крови жены лица. Трещало и искрилось, сжигая сырую, пропитанную кровью одежду. Он задержал дыхание, чтобы не слышать запах палёного мяса. Он не позволял себе сдвинуться с места. И он не кричал.
Он научился терпеть, не кричать, что бы с ним ни происходило. Он привык к боли за все те десять лет, что прожил с матерью. Даже сбежав и попав в хороший детский дом, а позже – под хорошую опеку, – он боялся проявлять эмоции. Он боялся, что мать его услышит. Что бог его услышит. Что всё вокруг разрушится подобно сну. Со временем у него появились друзья. И даже собака. Но каждый день он не решался ни плакать ни громко смеяться – что если кто-то там на небе обратит на него внимание и решит, что он всего этого не достоин. Что если он всё спугнет своим криком, своим проявлением слабости? Какое право он имеет жаловаться на жизнь после всего, что произошло?
Но кто-то всё же кричал. Кто-то вопил во всё горло. Марк открыл глаза, щурясь от жара. Черный силуэт перед ним исчез. Теперь человек метался по земле, охваченный пламенем. С каждой секундой его движения становились всё скованнее, а крик всё слабее. Спустя минуту он перестал даже хрипеть.
Марк растерянно смотрел на почерневшее тело, вокруг всё ещё горела земля, пропитанная бензином. Всё это напоминало какое-то жестокое жертвоприношение. Самосожжение.
Таня, привязанная к Марку, рухнула вниз, едва перегорели верёвки. Её футболка всё ещё тлела. Он не удостоил её взгляда и, развернувшись, молча направился в дом.
Глава 19
Марк стоял на веранде. Дэйзи, щурясь от яркого осеннего солнца, жалась к его груди. Он нашёл собаку в кладовой. Должно быть, Таня заперла её там, чтобы она не мешалась под ногами.
На траву перед домом упала птица. Трепыхнувшись пару раз, она замерла. Марк склонил голову набок, с любопытством наблюдая за тем, как с неба, одна за другой, упало сразу несколько птиц. Как они бьются в конвульсиях, прежде чем затихнуть навсегда.
Через минуту прилетела ещё живая птичка и, не обращая внимания на мёртвых сородичей, принялась клевать выброшенное Марком злосчастное рагу.
– Как думаешь? Они просто уснули? – не без иронии спросил он и потрепал Дэйзи за ухом.
Вернувшись в дом, он закрыл дверь и только тогда спустил собаку на пол. Марк взял со стола что-то бесформенное. Встряхнув вещь, он приложил её к лицу, расправляя на своей коже.
Придерживая сморщенную, потемневшую маску одной рукой, он потянулся за телефоном Тани. Едва он приблизил его к своему новому лицу, тот приветливо мигнул. Мёртвые губы растянулись в довольной улыбке.
Марк провёл пальцем по экрану, оставив бурый след, читая её переписки с Андреем.
В этот раз Марк смог сбежать. От смерти. От мести. От чёрта. Он никого не убил. Он обманул всех. В этот раз получилось. Но будут и другие. Ему придётся менять оболочки. Он не может вечно прятаться за Таней.
Марк снял с лица кожаную маску и поморщился от омерзения. Таня плохо пахла. В отличие от Лизы. Он до сих пор помнил её сладкий запах конфет и клубничного шампуня. Семилетний несчастный пацан, он так хотел стать ей. Стать такой же чистой и мягкой, с шелковистыми светлыми волосиками. Стать беззаботной и счастливой. Он думал надеть её словно маскарадный костюм и сбежать из того ада, что царил в его доме. Но в ней оказалось так много всего…
– Лиза не была пустой внутри. Но мама была права, некоторые люди – не более, чем обёртка, – Марк отложил телефон Тани в сторону.
На крышу с грохотом падали мёртвые птицы.
