Бренда Джойс
Маскарад
– Отцу нужно рассказать, – резко произнесла Элеонор. – Может быть, он возьмет ребенка. Ради бога, он не будет первым знатным человеком, который воспитывает незаконнорожденного ребенка вместе с наследником, родившимся в браке.
Анна затрясла головой:
– Нет! Сейчас он не может!
– Анне придет конец! – воскликнула Лизи. – Вы же это понимаете! Если узнает отец, правда выйдет наружу – пойдут сплетни, слухи, будут показывать пальцем.
Анна вытерла лицо.
– Тетя Элеонор, мы не можем рассказать ему, никогда! Я люблю Томаса! Вы ведь хотите, чтобы я вышла замуж осенью? Пожалуйста, не заставляйте нас рассказывать отцу, пожалуйста! Это все разрушит!
Элеонор медленно повернулась к Анне. Та сжимала обе ее руки, а взгляд был отчаянный и умоляющий. Лизи молила о чуде.
– Я не хочу разрушать твою жизнь, Анна, – медленно проговорила Элеонор. – Мы все совершали ошибки. К несчастью, цена, которую нужно заплатить, слишком высока.
– Но я уже заплатила! – воскликнула Анна. Она прикоснулась руками к своему выпирающему животу. – Я ведь достаточно настрадалась!
– Ты мне немного начала нравиться, Анна, несмотря на твою ужасную самовлюбленность.
Анна отступила. Ее взгляд выражал надежду.
– Ты усвоила урок? – жестко спросила Элеонор. – Или вскоре устанешь от Томаса и будешь продолжать вести себя таким же бесстыдным образом?
Анна ахнула.
– Я никогда не устану от Томаса, тетя Элеонор! Я знаю, что мое поведение было неправильным. Мне очень стыдно, и я не могу этого объяснить! О, я так устала от этой дилеммы! Как бы мне хотелось никогда не встречать того мужчину. Как бы мне хотелось не быть в моем положении. Как бы мне хотелось уже быть замужем и жить с Томасом в Дербишире!
– Честно говоря, я боюсь за тебя, – сказала Элеонор.
Лизи не понравилось, как она это сказала.
– Если вы поможете нам, мы справимся, тетя Элеонор. С вашей помощью Анна сможет родить ребенка в полнейшей тайне и уехать отсюда, чтобы выйти за Томаса. Мы найдем ребенку замечательный дом. Но нам нужна ваша помощь.
Элеонор встретилась с ней взглядом:
– Ты очень преданная сестра, Элизабет, и очень храбрая.
Лизи сейчас было не до лести.
– Вы нам поможете? Вы же не хотите разрушать судьбу Анны?
– Вы можете остаться, – сказала Элеонор, – и я помогу вам, чем смогу. Но при одном условии.
– Что угодно! – воскликнула Лизи, не веря, что их дилемма разрешилась.
Элеонор взяла Анну за руку:
– Я настаиваю на том, чтобы ты сказала мне, кто отец, Анна. Это условие, при котором ты и твоя сестра можете остаться здесь до рождения ребенка. Однако я не открою его личность никому, я буду хранить ваш секрет.
Глаза Анны были широко раскрыты, когда она посмотрела на Элеонор. Лизи попробовала протестовать.
Анна посмотрела на Лизи. Затем опустила голову; ее щеки покрылись густым румянцем. Ее слова прозвучали как шепот, который почти невозможно услышать.
Поэтому Лизи наклонилась к ней.
– Тайрел де Уоренн, – сказала Анна.
Глава 6
Ужасное решение
Лизи знала, что ослышалась.
– Анна?
Вздох Элеонор заполнил комнату.
– Тайрел де Уоренн отец? – с удивлением воскликнула она.
Анна подняла голову, прямо посмотрев на Лизи; ее взгляд был умоляющим.
– Мне жаль, – начала она, обхватив себя руками.
Лизи пошатнулась от шока, пол приподнялся к ней.
– Элизабет? Леклерк! Принеси соль! – потребовала Элеонор.
Лизи села.
И в тот момент сознание прояснилось. Тайрел де Уоренн – отец ребенка Анны? Нет, этого не может быть! Это ошибка, потому что она единственная, кто любит его, – у ее сестры дюжина других поклонников – это ужасная ошибка.
Комната больше не расплывалась. Лизи увидела, что Анна, серая как пепел, стоит рядом с Элеонор и смотрит на нее.
Лизи облизнула губы. Трудно было говорить, словно она потеряла голос.
– Анна?
Конечно же это ошибка, ее сестра никогда бы так с ней не поступила.
Глаза Анны были полны слез.
– Мне так жаль!
И тогда ее поразила эта ужасная, жестокая правда. Анна спала с Тайрелом и сейчас вынашивает его ребенка.
Боль, пронзившая ее грудь, была неописуема; в ней было так много обиды, но и измены и предательства. Все то время, пока она мечтала о Тайреле, безумно и глупо, Анна была его любовницей.
Лизи заплакала, держа руку на сердце, и Анна отвела взгляд. Боль в сердце поглотила ее целиком – сейчас она поняла настоящее значение этого слова. Она закрыла глаза, но ее разум заполнили нежеланные образы, пылкие интимные образы ее сестры и Тайрела.
Но как же это могло случиться? Тайрел де Уоренн – джентльмен, он никогда бы не смог соблазнить невинную молодую леди.
– Я звоню врачу! – встревоженно воскликнула Элеонор. – Леклерк! Немедленно вызови доктора Фицроберта!
Лизи попыталась сказать тете, что в этом нет необходимости, поскольку ни один врач не может вылечить ее разбитое сердце. Вместо этого из нее посыпались слова, пылкие и обвиняющие.
– Как ты могла? – воскликнула Лизи, посмотрев на сестру. И внезапно она разозлилась. – У тебя была дюжина поклонников! Почему он?
Анна покачала головой, ее рот задрожал, но она сложила руки, словно защищала себя.
– Ты не поймешь. О, Лизи, я прокляла тот день!
Элеонор медленно встала, переводя взгляд с одной сестры на другую.
– Мне нехорошо! – воскликнула Анна. – Я пойду лягу! – Она повернулась, чтобы выйти из комнаты.
Лизи вскочила:
– Нет! Как ты смеешь теперь убегать от меня? Я требую объяснения!
Анна застыла, стоя спиной к Лизи.
Лизи не двигалась, дрожа от ярости. Все мужчины обожали Анну. Почему Тайрел должен быть исключением? И Лизи почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Конечно, Тайрел хотел Анну. Но он должен был предложить жениться – не нужно было губить ее таким образом.
– Что происходит? – очень спокойно поинтересовалась Элеонор. – Чего-то я не понимаю.
Напряженно, так напряженно, что ее губы едва двигались, Лизи произнесла:
– Я хочу поговорить с Анной. Наедине.
Элеонор медлила. Затем вышла, закрыв дверь за собой и Леклерком. Анна повернулась:
– Я не хотела, чтобы ты когда-нибудь узнала. Я не могу объяснить – это просто случилось. Лизи! Не смотри так на меня!
Лизи покачала головой:
– Все это время, что я его любила, ведя себя как дурочка, вы с ним были любовниками?
– Нет! – воскликнула Анна. – Все не так! Это было только один раз, Лизи. Это произошло той ночью на балу в честь Хеллоуина.
И вся та ночь промелькнула в голове Лизи с удивительной скоростью.
Томный взгляд Тайрела, его решительная походка, его бесстыдное предложение, его возбужденное естество. Встретимся в западном саду… В полночь.
Анна в платье, испачканном ромом, просит ее поменяться костюмами, чтобы она смогла остаться и насладиться остатком вечера. Ты же не против, Лизи? Ты же не хочешь оставаться?
Но даже ночью, даже когда они обменялись костюмами, Тайрел не мог спутать сестер. Лизи это точно знала. Анна была слишком красивой, чтобы можно было перепутать ее с кем-то.
– Разве это важно? У тебя не было шансов, Лизи. Это все в прошлом, не так ли? Лизи! – Внезапно Анна стала умолять. – Я знаю, что мне следовало уйти, когда мама сказала. Я так боялась этого дня! Я не хотела, чтобы ты когда-нибудь узнала! Пожалуйста, прости меня! Я и так достаточно настрадалась! – Она рухнула в кресло, по ее щекам потекли слезы.
Лизи было все равно, что чувствует ее сестра. Кровь в висках пульсировала так сильно, что она боялась, как бы ее голова не лопнула.
– Что случилось?
Анна медлила.
Лизи сжала кулаки, пытаясь дышать, но в комнате было жарко и не хватало воздуха.
– Анна, ты должна рассказать мне. Я настаиваю!
Анна избегала взгляда Лизи. Ее щеки по-прежнему горели от стыда.
– Я вышла в сад подышать свежим воздухом, потому что мне было жарко после танцев. Он был там. Я сразу же узнала, кто это. И он подошел прямо ко мне! Мне было так приятно! Он даже не сказал ни слова. Притянул меня к себе и стал целовать. – Анна подняла взгляд, ее глаза блестели. – Меня никогда так раньше не целовали! Я была удивлена, а затем подумала, что он тайно влюблен в меня. Какое-то время я была уверена, что он восхищается мной! Но затем он захотел знать, где настоящая дева Мэрион.
Каким-то образом ее гнев исчез. Он пошел в сад ждать ее. Когда Анна появилась в костюме Лизи, он набросился на нее, не говоря ни слова; и если бы туда пошла Лизи, тогда он схватил бы ее.
Но разве она не знала, уезжая той ночью, что у нее была возможность, которая дается лишь раз в жизни?
– Я сказала ему, что настоящая дева Мэрион ушла, – прошептала Анна, не смея смотреть в глаза Лизи. – Лизи, я была так взволнована его вниманием, что не подумала о тебе. Я решила, что он восхищается мной.
– Ты должна была понять, что он ждал меня! – с трудом проговорила Лизи.
Анна покачала головой.
– Я думала, он хочет меня, – прошептала она.
И тогда Лизи поняла. Ее сестра привыкла, что за ней бегают и восхищаются, почему же она должна думать по-другому? Анну свели с ума страстные поцелуи Тайрела.
– Он пришел сад встретиться со мной, а не с тобой, – выдавила из себя Лизи; ее глаза горели от слез. – И затем вы двое занялись любовью. – Само произнесение этих слов вызвало такую боль, что Лизи не могла вынести ее натиска. Ее колени подогнулись, и она села.
Анна выглядела так, словно разрывается пополам, словно хотела броситься к сестре и успокоить ее.
– Я никогда больше не сожалела о своем глупом поведении, чем сейчас. Лизи, мне никогда не было так жаль. Это была всего лишь одна ночь. Пожалуйста, Лизи, давай просто забудем об этом!
Она подошла к Лизи и взяла ее за руку.
Лизи отстранилась:
– Я не могу об этом забыть. – Внезапно она увидела их в объятиях друг друга, в свете луны. Она говорила сквозь слезы, которые душили ее, стараясь не смотреть на свою красивую сестру. – Ни один мужчина не смотрел на меня до Тайрела. Он единственный, кто увидел во мне женщину, – горько произнесла Лизи. – Но конечно же он предпочел тебя.
Анна моргнула.
– Он не хотел меня, Лизи. Все не так, как ты думаешь, – прошептала она.
Лизи привстала:
– Я не понимаю. Ты вынашиваешь его ребенка…
Анна уставилась на свои туфли.
– Он наследник титула графа Адара, – сказала она. – Он богат, силен и красив. У меня было так много поклонников, но никогда – таких, как он. После того как понял, что я – это не ты, он очень рассердился. Я и сейчас не знаю, почему вела себя так. Я не знаю, почему не позволила ему уйти! Я хотела, чтобы он снова меня поцеловал. Я хотела, чтобы он в меня влюбился. Я не думала о тебе, Лизи. Даже минуты! Все, о чем я могла думать, – это быть с Тайрелом де Уоренном.
Лизи посмотрела на нее, все еще видя их в объятиях друг друга.
– Ты говоришь, он решил уйти… но ты каким-то образом заставила его остаться?
Анна внезапно высоко подняла голову. Ее глаза заблестели от слез.
– Да, это то, о чем я говорю, Лизи. Он собирался уходить, но я не позволила, дала понять, что готова на все.
Лизи задохнулась.
– Я не благоразумная или благопристойная, как ты или Джорджи. Той ночью я сделала худший выбор в моей жизни. Я каждую ночь жалела об этом и молилась, чтобы ты никогда не узнала правды. Ты сможешь когда-нибудь простить меня?
Лизи закрыла глаза. Она по-прежнему любила Анну и всегда будет любить, но это не облегчило боль от предательства. И ничто никогда не изменит тот факт, что Тайрел – отец ребенка ее сестры. Но как Анна могла так поступить? Лизи охватил страх.
– Одно, в чем я уверена: он джентльмен и никогда бы не соблазнил невинную девушку.
Анна опустилась в кресло, держась за свой выступающий живот; у нее было жалкое выражение лица. Она отвела взгляд.
– Ты права, – пробормотала она.
Лизи напряглась, будто в нее выстрелили. И внезапно ей вспомнились сплетни и зависть других леди в графстве. Вот она, Анна Фицджеральд, распутница.
– Что ты имеешь в виду? – с недоверием воскликнула Лизи.
Анна начала давиться слезами.
– Боюсь, что я порочна, – глухо произнесла она.
У Лизи закружилась голова.
– Анна!
Анна закусила губу и после минуты, ужасной, долгой минуты, кивнула:
– Он был моим не первым любовником, Лизи.
Лизи снова была в шоке. Она не могла понять сестру. Но образы из их детства наполнили ее разум, и даже в памяти была Анна, такая красивая и такая всеми любимая, ей все потакали, и все восхищались ею. В глазах мамы Анна никак не могла сделать что-то неправильное, ее никогда не наказывали, не отказывали в чем-либо. И отец конечно же никогда не вмешивался. И внезапно она поняла, как Анну баловали и портили всю жизнь и как она сейчас баловала себя, не задумываясь, правильно это или нет. Она была безрассудна, а не безнравственна; ее характер был незрелый, а не порочный.
– Я всегда жалею потом, – сказала Анна. – Но Лизи, в объятиях джентльмена, кажется, я теряю способность думать.
Странно, Лизи теперь сочувствовала сестре.
– Ты меня ненавидишь? – прошептала Анна.
– Нет, – ответила Лизи; это была правда. – Я бы никогда не смогла ненавидеть тебя, Анна. Как ты сказала, мы сестры. Это никогда не изменится.
Анна с усилием встала и подошла к ней:
– Я люблю тебя, Лизи. И ты помогла мне в худшее время в моей жизни. Я знаю, что совершила ужасную ошибку… но Тайрел – всего лишь твоя мечта, которая никогда не сбудется, так почему это должно иметь значение? Пожалуйста, разве мы не можем забыть о случившемся?
Лизи очень хотелось забыть, но как она могла? Каждый раз, когда она будет смотреть на свою сестру с растущим животом, это будет напоминать ей о той страстной ночи, которую Анна провела с Тайрелом.
Но у Анны будет ребенок – и его или ее устроят в хороший дом. Через несколько месяцев она и Анна вернутся в Рейвен-Холл, словно ничего не случилось, и Анна выйдет за Томаса осенью. Разумеется, со временем эта кровоточащая рана заживет, и Лизи сможет забыть.
Анна взяла обе руки Лизи:
– Пожалуйста.
Лизи обожала Анну всю жизнь. И разве она не восхищалась ее жеманной и развязной манерой сотни раз, желая быть похожей на нее? Глаза Лизи наполнились слезами. Ее сердце было разбито, но она не могла бросить Анну. И когда она заговорила – как-то ей удалось это сделать, – ее голос звучал твердо:
– Анна, ты права. Тайрел был лишь глупой мечтой. Я всегда знала, что он не для меня. То, что было между вами на Хеллоуин, – в прошлом и сейчас не имеет значения.
Глаза Анны выражали облегчение.
– Спасибо тебе, Лизи. Спасибо.
Почти сразу же после того, как Элеонор узнала правду о положении Анны, семья переехала в загородный особняк Элеонор в центре Пейла. В Глен-Берри они могли быть в полном уединении, поскольку там было очень мало посетителей и мало общественных мероприятий. Здесь была только одна проблема – Рори, который навещал их при каждой возможности в мае до того, как уехать в Лондон. Ему сказали, что Анна вернулась домой, и Элеонор ясно дала понять, что не нуждается в его компании, поскольку с ней рядом ее племянница. Он не приходил целый день, очевидно, был озадачен внезапной потерей интереса его тетушки; и все же Лизи не думала, что он о чем-то подозревает. Он оставался жизнерадостным и, когда уходил, улыбнулся, помахав рукой и пообещав вернуться в конце лета.
Ребенок родился в середине июля. У Анны почти всю ночь были схватки, и Лизи отказывалась покидать ее.
Солнце как раз только взошло и пробиралось в комнату через частично задернутые занавески, когда местная акушерка сказала Анне потужиться еще раз.
– Давай, дорогая, ты не можешь останавливаться сейчас! Головка уже видна…
– Тужься, Анна! – воскликнула Лизи, потрясенная тем, что видела. Она никогда раньше не присутствовала при родах. Голова ребенка была видна, и для Лизи это казалось чудом.
Анна, всхлипывая, продолжала тужиться. Лизи сменила холодный компресс на ее голове.
– Не сдавайся. Скоро все закончится! Тужься сильнее, Анна!
– Не могу, – заплакала Анна, но в тот момент ребенок появился на свет.
Лизи успокоилась, когда увидела малыша, которого держала акушерка, мысленно подивившись тому, насколько он был крошечным.
– Анна, ты сделала это! – воскликнула она, гладя сестру по лбу. – У тебя прекрасный сын!
– Да? О, где он? – задохнулась Анна, почти не в состоянии держать глаза открытыми.
Лизи улыбнулась ей, когда акушерка объявила:
– Миледи, у вас и правда замечательный сын. Кажется, он совершенно здоров.
Анна слабо засмеялась, взяв Лизи за руку.
Лизи инстинктивно напряглась, когда их ладони соприкоснулись. Лизи сделала все, что было в ее силах, чтобы забыть о предательстве Анны, с того дня, как она призналась, кто отец ее ребенка. И все же оставалось небольшое напряжение; их отношения не могли не измениться. Лизи никогда не покинет сестру и, конечно, никогда не перестанет любить ее, но иногда в своих снах она была в тени одна, искала сестру и не могла найти. И в этих снах появлялся Тайрел, такой же соблазнительный, как и всегда, протягивая ей руку.
Лизи отогнала мысли, улыбнулась и сжала руку Анны. Анна улыбнулась в ответ и затем закрыла глаза в изнеможении. Лизи поняла, что акушерка повернулась к горничной.
– Нет! – услышала она свой возглас и, подбежав, взяла одеяло, которое держала горничная. Она быстро запеленала сына Анны и взяла на руки.
Яркие голубые глаза открылись и посмотрели на нее, взгляд был до боли прямой.
Лизи почувствовала, как ее сердце громко застучало, когда она посмотрела на самое красивое и самое крошечное создание, которое когда-либо видела. Сын Тайрела. Она смутно слышала, как акушерка говорит, что ребенка нужно вымыть. Лизи чувствовала, как что-то расцветает в ее груди, увеличиваясь до невозможных размеров. А затем показалось, что ребенок улыбнулся ей.
Прижимая его к себе, не обращая внимания ни на кого в комнате, Лизи улыбнулась в ответ. Она держала сына Тайрела, и в этом не было сомнений. У всех новорожденных голубые глаза, но его были ярко-голубого цвета, как у де Уореннов, а также смуглый цвет кожи, как у его отца, и его волосы. Она держала сына Тайрела.
Ребенок не отводил взгляда, он был удивительно сосредоточен.
И, держа его, Лизи поняла, что никогда никого так не любила прежде.
– Как ты прекрасен, мой милый малыш, – прошептала она. – Ты вырастешь и будешь похожим на отца, не так ли?
Медсестра протирала лицо ребенка, пока Лизи держала его.
– О, он чудесный маленький мальчик, – просияв, сказала она. – Посмотрите на эти глаза! Какой он внимательный!
– Да, – прошептала Лизи. Ее сердце так распирало от любви, что было даже больно.
Это был сын Тайрела. А также ее племянник, ее плоть и кровь.
Элеонор вошла в комнату.
– Я вижу, дело сделано, – заметила она, посмотрев на Анну, которая, казалось, спала. Она задержалась возле Лизи, и обе посмотрели на ребенка.
– Правда, он красив? Правда, он совершенен? – воскликнула Лизи; в ее голосе звучали нотки невероятного собственнического инстинкта; она была не в состоянии оторвать взгляд от сына Анны.
– Он похож на своего отца, – спокойно ответила Элеонор.
Лизи почувствовала, как бешено забилось ее сердце.
– Это только потому, что мы знаем правду, – солгала она, хотя была полностью согласна со своей тетей.
Элеонор молчала.
Лизи повернулась к ней спиной, крепче прижав ребенка к груди. Как же им назвать его, подумала она, все еще улыбаясь своему племяннику. Своему племяннику!
– Ему нужно имя, – пробормотала Лизи. – Анна, дорогая, мы должны дать имя твоему сыну.
Глаза Анны распахнулись.
– Моему сыну, – прошептала она.
– Вряд ли мы дадим ему имя, Элизабет, – твердо сказала Элеонор. – Сестры придут за ним завтра и отнесут к его к новым родителям. Эта честь будет принадлежать конечно же им.
Лизи почувствовала невыносимую боль.
Элеонор положила руку на плечо Лизи.
– Не привязывайся слишком сильно, моя дорогая, – мягко сказала она.
И Лизи почувствовала, словно кто-то вылил на нее ведро ледяной воды. Должно быть, она слишком сильно сжала ребенка, потому что он заплакал. Она отвернулась от всех, успокаивая младенца.
– Не плачь, не плачь, – прошептала она, покачивая его.
Его краткие всхлипы прекратились, и он внимательно посмотрел на нее.
«Я не могу это сделать, – подумала Лизи, – не могу бросить этого ребенка!»
– Лизи, передай ребенка акушерке, – резко приказала Элеонор. – Я думаю, это самое лучшее.
Лизи еще сильнее прижала к себе малыша.
– Не сейчас, – ответила она; паника нарастала. Как она может это сделать? Как она может когда-либо отдать маленького Нэда? Это его имя, решила она. Нэд в самом деле отличное имя, сокращенная форма от Эдварда, в честь его дедушки, графа.
– Я возьму его, сударыня, – сказала акушерка, подходя.
– Нет! – отстранилась Лизи. Она быстро улыбнулась Нэду, который был снова готов зареветь. Кажется, он улыбнулся в ответ.
– Можно мне… посмотреть на него? – слабо прошептала Анна.
Лизи внезапно поняла, что не хочет, чтобы ее сестра держала Нэда. Она покрылась липким потом. Что с ней не так? Они же придумали, как выйти из этой ужасной ситуации с Анной!
Ее ум пронзил образ Тайрела де Уоренна, его пристальный, напряженный взгляд.
Лизи быстро отогнала от себя этот образ. Она не могла сейчас о нем думать. Она не могла думать о его правах как отца. Потому что завтра придут монахини и заберут Нэда.
– Лизи? – прошептала Анна.
Лизи почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, которые она не могла контролировать.
Элеонор прикоснулась к плечу Лизи.
– Позволь ей увидеть ребенка, дорогая, – мягко сказала она.
Лизи удалось кивнуть.
Вместе с Элеонор, которая вела ее, она подошла к кровати Анны.
– Правда, он красивый? – резко спросила она и не сделала движения, чтобы положить Нэда рядом с его матерью.
Глаза Анны наполнились слезами, и она кивнула:
– Он выглядит… – Она помедлила и облизнула свои потрескавшиеся губы. – Он выглядит как его отец. О боже! Он будет его зеркальным отражением, ты не находишь?
Лизи не могла говорить. Она бездумно покачала головой.
Анна вцепилась в простыни.
– Обещай мне, что сохранишь секрет, Лизи, что бы ни случилось! – воскликнула Анна. – Он не должен никогда узнать!
В тот момент Лизи поняла, что нельзя хранить это в тайне. У Тайрела было полное право на ребенка, и она знала, что он всем сердцем обрадуется сыну. Но она не медлила ни минуты.
– Он никогда не узнает. Обещаю.
Глаза Анны были закрыты, но она дышала часто и быстро.
– Спасибо, – прошептала она.
Лизи отвернулась.
– Элизабет? – Элеонор положила руку на ее плечо. – Я хочу, чтобы ты отдала ребенка акушерке. Пора позаботиться о нем должным образом.
И Лизи знала, что если отпустит ребенка, то уже никогда не сможет держать его снова. Она знала это так, как знала, что должна дышать, чтобы жить. В тот момент, когда она повернулась к своей тете, прижимая голову ребенка к груди, она также знала, что должна делать.
– Отправьте монахиням сообщение. Им не нужно приходить, – резко произнесла она.
Элеонор уставилась на нее.
– Что ты собираешься сделать? – спросила она со строгостью и тревогой.
– Скажите, что у ребенка есть новая мать.
– Лизи! – запротестовала Элеонор.
– Теперь я мать Нэда.
