Бренда Джойс
Маскарад
– Если она не в настроении, мы зайдем в другой день, – улыбнулась ей мама.
Джорджи покачала головой:
– Мама, я знаю, чего ты хочешь. Ты надеешься, что Лизи заарканит Тайрела де Уоренна. Но это невозможно. Они намного выше нас. Даже если он и проявил интерес к Лизи, он не знал, кто она. Де Уоренн не женится на Фидджеральд.
– Вы меня извините? – внезапно спросила Анна.
– Разве ты не волнуешься за свою сестру? – удивилась мама.
Анна кивнула:
– Да, я очень волнуюсь за Лизи, но я заболела, мама. Я чувствую слабость и не могу ехать. – И она развернулась и пошла наверх, не дожидаясь разрешения.
Такое странное поведение лишило Лидию дара речи.
Лизи было слишком плохо, чтобы реагировать на поведение Анны.
– Мама, пожалуйста, не делай этого. Это ужасная ошибка. Тайрел де Уоренн не преследовал меня. Я бы знала, будь оно так! Пожалуйста, не заставляй меня ехать к ним в дом!
– Я собираюсь готовиться к ужину, – мило проговорила Лидия, словно не слышала. Подойдя к ступеням, она сказала: – О, и Лизи?.. Надень зеленое платье с зеленой шубкой. Зеленый – твой лучший цвет! – И она снова улыбнулась: – И, честно говоря, это к лучшему, что Анна заболела, не так ли? Лучше, если мы будем без нее, когда поедем к графине.
Ошеломленная, Лизи наблюдала, как Лидия поднимается по ступенькам. Джорджи подошла к ней и обняла за плечи.
– О боже, – прошептала Джорджи. – Не думаю, что есть какой-то выход из этой ситуации.
– Что мне делать? Мама смутит нас всех, а если появится Тайрел…
Лизи почувствовала, как ее щеки вспыхнули. Она не могла продолжать.
– Может, тебе сказаться больной?
– Мама не спустит меня с крючка, даже если я действительно заболею! – воскликнула Лизи.
– Нам нужно чудо, – решила Джорджи.
Лизи застонала. Она не верила в чудеса, о нет!
Но на следующий день она полностью изменила свое мнение, поскольку не только графини не было в резиденции, но и вся семья покинула поместье прошлым днем. Сейчас они были на пути в Лондон. И не имели планов возвращаться.
Пораженная таким везением, Лизи могла только надеяться, что мама направит свой интерес на что-то еще.
Был холодный дождливый ноябрьский день. Лизи решила убраться в гостиной, когда привезли книгу, которую она заказала в дублинском магазине. Со шваброй в руке, она сорвала упаковку с посылки, улыбнувшись, когда увидела название. «Чувство и чувствительность». Забыв о своей работе, Лизи села и сразу же начала читать.
Она понятия не имела, как долго просидела здесь, погруженная в роман, но прочла несколько глав, когда услышала звук копыт и грохот кареты на улице. Лизи вернулась в реальность. Закрыв книгу, она подошла к окну и вздрогнула, увидев грузную фигуру Питера Гарольда, выходящего из кареты.
К глубочайшему сожалению Лизи, он навещал Джорджи каждую неделю в этом месяце. Казалось, Джорджи смирилась, хотя мало говорила в его присутствии, иногда улыбалась, позволяя ему продолжать свои бесконечные монологи. Лизи пошла в кухню.
– Джорджи, мистер Гарольд приехал.
Джорджи ощипывала цыпленка. Она застыла и медленно повернулась.
Лизи было больно видеть смирение своей сестры.
– Позволь мне прогнать его! – воскликнула она. – Я скажу ему, что ты любишь какого-нибудь молодого радикала из Дублина!
Джорджи пошла к раковине, снимая фартук.
– Он мой единственный кавалер, Лизи. И даже ты слышала, что мама жалуется, как ей трудно дышать.
– Доктор Райан сказал, она в порядке, – возразила Лизи. – Я начинаю думать, что эти ее заявления о плохом самочувствии просто способ заставить тебя сделать то, что она хочет.
Джорджи отошла от раковины.
– Я тоже об этом думала, но какая разница? Мы все надеялись, что Анна будет помолвлена к этому времени, но ничего не произошло. Нас пятеро, все хотят есть, и для родителей мы большая обуза. Кто-то должен сделать это, разве ты не согласна?
Лизи нахмурилась – мистер Гарольд постучал в парадную дверь.
– Анна выйдет замуж до лета. Ей просто нужно определиться в выборе поклонника.
– Анна легкомысленна, – ответила Джорджи, понизив голос. Она помедлила и затем добавила: – Мистер Гарольд признался мне, что зарабатывает пятьсот фунтов в год.
Лизи заморгала. И правда, хорошая сумма!
– Но он продает вино, – попыталась возразить она, – и он даже не протестант, он диссидент.
Джорджи вышла из кухни.
– Может, и так, но, по крайней мере, его политические взгляды не так оскорбительны.
Лизи пошла за ней.
– У него нет политических взглядов!
Она видела попытки Джорджи вовлечь его в политическую беседу, но он смог сказать лишь, что война хороша для его бизнеса, – не то чтобы он был сторонником войны, но цены на вино никогда не были лучше.
Джорджи проигнорировала ее, налепив на лицо улыбку, когда открывала дверь. Лизи отвернулась, подавленная, но не смирившаяся с судьбой сестры.
Когда прохладные ноябрьские дни сменились зимними холодами, произошел невероятный поворот судьбы, поскольку в начале декабря красивый британский офицер постучал в дверь Фиццжеральдов, чтобы нанести визит Анне. Лейтенант Томас Морли служил за пределами Корка, но, очевидно, повстречал Анну на балу в канун Дня Всех Святых и с тех пор переписывался с ней – что объясняло мечтательную улыбку, которая некоторое время была у нее на лице. Отпуск молодой офицер провел в Лимерике, навещая Анну каждый день. Мама быстро навела справки и выяснила, что он происходит из хорошей семьи и получает восемьсот фунтов в год. Анна могла хорошо жить на такую сумму. И не было сомнений, что молодой лейтенант всерьез ухаживает за Анной. Лизи скрестила пальцы, надеясь на лучшее, понимая, что это уменьшит давление на Джорджи. Когда Томас вернулся в свой полк, Анна почти неделю плакала и ходила по дому грустная.
Но в канун Рождества Томас Морли вернулся.
– Анна! – воскликнула стоявшая возле окна Лизи, когда увидела долговязого светловолосого офицера, выходящего из кареты. – Ах, Анна, это же лейтенант Морли!
Они были в гостиной. Анна отложила шитье и застыла, побледнев. Затем она подскочила к ней, забыв о рукоделии:
– Ты уверена, Лизи? Это в самом деле Томас?
Лизи кивнула, взволнованная за сестру.
Анна вскрикнула и побежала наверх переодеться и поправить прическу. Тем же вечером лейтенант Морли сделал ей предложение.
При объявлении о помолвке была откупорена бутылка шампанского. Анна и Томас держались за руки, и лица их светились от радости.
– За долгий счастливый союз, – произнес отец, подняв бокал. – И за мирный союз. – Он подмигнул Лизи.
Лизи не могла сдержаться и бросилась к Анне, заключив ее в объятия.
– Я так за тебя рада! – воскликнула она сквозь слезы, понимая, что плачет от радости. – Но буду очень скучать по тебе, когда ты выйдешь замуж.
Анна тоже заплакала.
– И я тоже буду скучать по тебе, по Джорджи, по маме и папе! Томас живет в Дербишире, и я хочу, чтобы вы приезжали навещать нас каждый год. – Она повернулась к своему жениху: – Ты ведь не против, дорогой?
– Я никогда не стану противиться твоим желаниям, – галантно ответил Томас.
Лизи знала, что он безумно влюблен в Анну и что каждое его слово – правда. Он не мог оторвать взгляд от невесты.
– О, сегодня такой прекрасный день, – сказала Лидия, вытирая глаза батистовым платком. – Джорджина Мей, я молюсь, чтобы ты была следующей невестой в нашей семье.
Джорджи застыла. Лизи с состраданием посмотрела на нее. Тем утром мистер Гарольд оставил ей рождественский подарок; разумеется, это было знаком его намерений; он подарил ей красивую шелковую мантилью. Джорджи улыбнулась, но Лизи знала, что она притворяется.
Лейтенант Морли уехал на следующий день, пообещав писать каждый день. И почти сразу после Нового года до них дошли слухи.
Граф Адар намеревался обручить старшего сына с наследницей могущественной английской семьи; союз мог стать очень выгодным.
Джорджи отвела ее в сторону тем вечером. Был серый зимний день, моросил мелкий дождь.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросила она.
Лизи чувствовала себя отвратительно. Но у нее не было иллюзий. Она знала, что у нее никогда больше не будет такой встречи с Тайрелом де Уоренном, как на балу. И все же она чувствовала, словно ей выстрелили в сердце.
– Я в порядке, – грустно ответила она.
– Лизи, ты должна отпустить его. Он не для тебя.
– Я знаю, – сказала она. Но как она могла забыть его, когда мечтала о нем каждую ночь, когда он прерывал ее мысли днем, разжигая огонь в ее теле? – Я хочу, чтобы он был счастлив, – прошептала она, и это была правда.
Свадьба Анны была запланирована на сентябрь, и Лидия целиком и полностью посвятила себя подготовке. В конце концов было решено, что свадьба состоится в Дербишире. Анна была влюблена и никогда не выглядела счастливее, чем сейчас. Но однажды вечером в конце месяца Лизи проснулась в полном недоумении, так как ее сестра всхлипывала в кровати.
– Анна? – Она подошла к ней. – Дорогая, что такое? Это сон?
Анна тут же вскочила с постели, добежав до камина, где горел небольшой огонь. Она помолчала минуту, прежде чем заговорить, и за эту минуту Лизи могла чувствовать, как колотится ее сердце.
– Да, – всхлипнув, ответила она. – Это был сон, ужасный сон. Извини, что разбудила тебя, Лизи!
У Лизи было странное чувство, что Анна говорит ей неправду, но она оставила все как есть до следующего случая на неделе. В яркое, холодное, солнечное утро она увидела Анну на улице, закутанную в пальто, та сидела низко опустив голову. Поза была странная. Обеспокоенная, Лизи быстро накинула на плечи шаль и, дрожа, поспешила на улицу.
– Анна? Что ты делаешь? На улице слишком холодно! – закричала она. – Ты заболеешь лихорадкой!
Анна не ответила, отойдя прочь и ускорив шаг.
Теперь по-настоящему обеспокоенная, Лизи побежала за ней. Она схватила ее за руку.
– Ты разве не слышала меня? – спросила она, развернув сестру к себе. И ахнула, увидев заплаканное лицо Анны. – О, что случилось?
Анна позволила себя обнять, казалось, она не способна говорить.
– Анна? – Лизи отступила. – Что случилось? Что-то с Томасом?
Анна покачала головой.
– Нет, Томас в порядке, – грустно прошептала она.
Лизи посмотрела на нее. Если с Томасом все в порядке, то что же это тогда? Анна была влюблена и планировала свадьбу.
– Пожалуйста, скажи мне, что случилось. Я знаю, что ты плакала прошлой ночью и это был не кошмар.
Анна задрожала, и Лизи не думала, что от холода. По ее щекам снова побежали слезы.
– Я не знаю, что делать. Мне конец, – тихо произнесла она. Закрыла лицо руками и стала всхлипывать.
Лизи обняла ее, охваченная беспокойством.
– Дорогая, давай зайдем внутрь. Мы можем поговорить об этом в гостиной и…
– Нет! – воскликнула Анна, ее глаза расширились от страха. – Не о чем разговаривать, Лизи! Моя жизнь закончена. – И она согнулась, всхлипывая от боли.
Лизи никогда так сильно не боялась. Обняв Анну, она повела ее к лоджии за домом, на скамейку. Усадила всхлипывающую сестру и села рядом с ней, держа ее за руки.
– Ты больна? – спокойно спросила она, изо всех сил стараясь скрыть беспокойство.
Анна подняла на нее взгляд.
– Я беременна, – сказала она.
Лизи была уверена, что ослышалась.
– Прошу прощения?
– Я беременна, – повторила Анна, снова разрыдавшись.
Лизи никогда раньше не была так потрясена. Пока Анна рыдала, она держала ее руку и пыталась собраться с мыслями.
– Твоя жизнь не закончена. Ты любишь Томаса, и такие вещи случаются. Когда должен родиться ребенок? – И все-таки ей было трудно поверить, что она позволила Томасу такие вольности до свадьбы.
Не поднимая взгляд, Анна сказала:
– В июле.
Свадьба была назначена на 5 сентября.
– О, что же мне делать! – заплакала Анна.
Только теперь Лизи осознала всю серьезность ситуации. Ребенок родится сразу же после свадьбы. Жизнь Анны может быть полностью разрушена, все двери в приличные дома закроются для нее. Она сглотнула, онемев от масштабов обрушившегося на них бедствия. И затем ей пришло на ум решение проблемы.
– Ты просто перенесешь свадьбу, например на май. Конечно, тебе придется уехать, чтобы родить ребенка, но только ты, Томас и я будем знать правду. – Лизи улыбнулась, но Анна посмотрела на нее с таким удивлением, что она почувствовала свою улыбку неуместной. – Ты не сказала Томасу? – медленно спросила она.
Выражение лица Анны не изменилось. Она лишь раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но так и осталась стоять. Она закрыла глаза и прошептала:
– Ребенок не от него.
У Лизи упало сердце. Она не могла произнести ни слова от удивления.
Анна отвернулась, задыхаясь от всхлипываний:
– Моя жизнь кончена, Лизи. Я все потеряю, включая Томаса. О боже!
Лизи не могла ясно мыслить. Но, даже сидя здесь, огорченная за сестру, полная ее ужаса, она не могла понять, как такое могло случиться. Как она могла подпустить к себе другого человека?
– Кто отец? – услышала она свой голос.
Анна не посмотрела на нее, лишь покачала головой.
Лизи изо всех сил пыталась сохранить самообладание. Все совершают ошибки. Не важно, кто отец. Это вообще не ее дело. И все же она не могла не думать о том, кто сделал с ее сестрой такое прошлой осенью. Лизи понятия не имела. У Анны было столько поклонников.
Что действительно имело значение, так это поиск решения этой ужасной проблемы. Как предотвратить позор Анны? Лизи облизнула губы.
– Мне нужна минута на размышление.
– Лизи, то, что случилось, ужасно! – заплакала Анна, повернувшись к ней. – Это случилось еще до того, как Томас начал ухаживать за мной. Я знаю, тебе не понять, так как ты никогда не целовалась. За одним поцелуем последовал другой… Мне так жаль!
Лизи кивнула. И все же оставался еще один вопрос, который она хотела задать.
– Отец ребенка знает?
Анна покачала головой:
– Нет. Он понятия не имеет.
– Анна, вместо помолвки, ты могла бы выйти за него?
– Он никогда не опустится до того, чтобы жениться на мне, – ответила Анна. Было ясно, что отец ее ребенка из знатного рода. – Лизи, я знаю, ты, должно быть, сомневаешься во мне, но я действительно люблю Томаса. Я знаю, что влюблялась и до этого, но такого раньше никогда не чувствовала.
Лизи мрачно посмотрела на свою красавицу сестру.
– Как я могла в тебе сомневаться? Я никогда не видела тебя более счастливой, чем сейчас, – серьезно произнесла она. У Анны было полное право на счастливую жизнь с человеком, которого она любила. Одна ужасная ошибка не должна разрушить все это. Лизи глубоко вздохнула и посмотрела на сестру. Здесь и сейчас она приняла решение.
– Что это? – прошептала Анна, широко раскрыв глаза. – Я никогда еще не видела тебя такой решительной.
Лизи стояла, расправив плечи, чувствуя, словно готовится к бою.
– Я найду решение этой проблемы. Клянусь! Не бойся, ты выйдешь за Томаса, и никто, никто никогда не узнает об этом ребенке.
Глава 4
Важное знакомство
Письмо пришло на следующей неделе. Увидев почтовую марку, Лидия пришла в бурный восторг, приказав всем собраться в гостиной, чтобы она смогла прочесть содержимое письма.
– О, как же давно мы не получали новостей от вашей дорогой тетушки Элеонор! – воскликнула Лидия, ее щеки покраснели от возбуждения. Элеонор де Берри была не только богатой – ходили слухи, что она владеет состоянием в сто тысяч фунтов и еще не назвала своих наследников. Тетушка весьма чудаковата, необыкновенно прямолинейна и часто недружелюбна. И все же, по финансовым и социальным причинам, мама дорожила таким важным знакомством. – Я так надеюсь, что она решила навестить нас – или, даже лучше, пригласить нас в Дублин или Глен-Берри!
– Мама, ты должна успокоиться, – твердо сказала Джорджи, когда они вошли в гостиную.
– О, я в порядке! Никогда еще не чувствовала себя лучше! Отец! – воскликнула она. – Иди в гостиную! Элеонор прислала письмо! О, я подозреваю, что она приглашает нас в гости, ведь прошло уже более полутора лет с тех пор, как мы виделись с ней! – Мама широко улыбнулась трем дочерям, которые проследовали за ней в гостиную.
Лизи слегка улыбнулась и села, осторожно положив руки на колени и избегая встречаться взглядом с Анной. Щеки Анны горели, несомненно от чувства вины.
Красиво написанное письмо от Элеонор было подделкой.
Из сестер только Джорджи не знала об этом. Джорджи могла быть очень нравоучительной и правильной, поэтому они пока не раскрыли ей секрета Анны. Лизи планировала сделать все в Дублине, на всякий случай, если Джорджи не одобрит их обман.
– Я уверена, это просто письмо, – сказала Джорджи, и Лизи знала, что она изо всех сил пытается скрыть, как ее это волнует. Но сдержанный тон Джорджи противоречил блеску в ее глазах. – Не надо рассчитывать на воссоединение. – Джорджи посмотрела на Лизи, которая слегка улыбнулась ей. Лизи знала, как сильно Джорджине нравится Дублин. В последний раз, когда они видели свою тетю, Элеонор неожиданно появилась в Рейвен-Холле, оставшись там на целых три недели. Давно уже их не приглашали в элегантный дом Элеонор на Мэрион-сквер.
Мама стала обмахиваться письмом.
– Где отец? О, как же мне нравится Дублин, – заявила она.
Анна чуть заметно улыбнулась Лизи, быстро обменявшись с ней взглядом.
Лизи быстро отвернулась.
– Тетя Элеонор приглашает нас в Глен-Берри в Уиклоу, – спокойно проговорила она. Ее сердце очень быстро билось.
– Да, но в июле или августе. Я уверена, что она пригласит нас в Дублин, вот почему так взволнована. Конечно же в городе будет несколько модных богачей, несмотря на то что наши лучшие молодые люди в Лондоне! – Мама еще сильнее замахала письмом. – Отец!
Он вошел в гостиную как раз в этот момент, опираясь на трость, поскольку его левое колено болело сильнее, чем прежде, на этой неделе.
– Лидия, я не глухой. Итак, насколько я понимаю, мы получили приглашение от моей сестры?
– О, я молюсь, чтобы так и было! – воскликнула Лидия и начала быстро читать.
Лизи отказывалась смотреть на Анну сейчас.
– Оно было отправлено пять дней назад! – воскликнула она. – О, жаль, что у нас не такая почта, как в Англии!
– Мама, читай вслух, – мягко попросила Джорджи.
– «Мои дорогие Джеральд и Лидия, – прочитала она, – я надеюсь, с вами все в порядке. Я не очень хорошо себя чувствую и хочу, чтобы ваши три дочери погостили у меня до тех пор, пока мое состояние не улучшится. По словам моих врачей, это будет через несколько месяцев.
Я жду Джорджину Мей, Анабель Луиз и Элизабет Энн в Мэрион-сквер на следующей неделе. С наилучшими пожеланиями. Элеонор Фицджеральд де Берри».
Мамины брови поползли вверх от недоверия. Лизи попыталась вздохнуть, уверенная, что мама догадалась о том, что письмо – подделка.
– О, она пригласила только девочек, – разочарованно сказала она.
– И она даже не сказала, что случилось с ее здоровьем, – задумчиво произнес папа.
Джорджи вскочила:
– Она хочет, чтобы мы побыли с ней несколько месяцев?
Лизи тоже встала:
– Конечно, если она больна, мама, мы просто обязаны поехать ухаживать за ней. Мы поплывем на барже по Великому каналу и будем у нее через несколько дней.
Джеральд подошел к Лидии и похлопал ее по плечу.
– Это очень хороший поворот событий для наших дочерей, – сказал он. – Обычно нас приглашают на несколько недель, не более. Если Элеонор плохо себя чувствует, девочки могут остаться там на большее время.
Мама посмотрела на него, румянец вновь появился на ее щеках.
– О, дорогой, ты прав! Это же просто благословление! В Дублине намного больше возможностей, чем здесь, в деревне!
Внезапно Анна запричитала. Лизи вздрогнула, когда ее сестра заговорила.
– А как же Томас? Дублин слишком далеко, он не сможет навещать меня! – Ее щеки были темно-красными.
Мама была в нерешительности.
– Дорогая, всем известно, что разлука усиливает любовь, – сказала Лизи.
– Да, это правда, – вставая, проговорила Лидия. – И, Анна, теперь, когда ты устроена, разве ты не хочешь того же для своих сестер? Там точно будут вечеринки и балы и гораздо больше знакомств, чем здесь.
Анна выглядела огорченной.
– Конечно же я хочу, чтобы мои сестры нашли себе мужей, – прошептала она, уставившись в колени; ее щеки вспыхнули. Она сейчас была немного полнее, но никто в семье, кажется, не заметил, что она поправилась.
– Мама, я не могу уехать! – внезапно воскликнула Джорджи. – Тем более не на такое долгое время. Я нужна тебе здесь.
Лизи не верила своим ушам. О чем думала ее сестра?
Мама повернулась к своей старшей дочери, нахмурив брови:
– Мистер Гарольд не сделал еще тебе предложение, хотя он ясно дал понять свои намерения. Ты права. Ты не можешь уехать на несколько месяцев! Ты должна остаться здесь и заполучить его.
– Мама! Джорджи может найти гораздо лучшую партию в Дублине! – в ужасе воскликнула Лизи. Она решила увезти Джорджи как можно дальше от Питера Гарольда.
Лидия подняла брови:
– Мистер Гарольд – отличная партия. Может, он и неблагородного происхождения, может, он просто продавец вина и диссидент, но очень обеспеченный и первый кавалер Джорджи с серьезными намерениями. Нет, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что Джорджи должна остаться здесь. Ты поедешь в Дублин, а Анна будет тебя сопровождать. И так как ты единственная сестра без кавалера, это только увеличит твои шансы!
Джорджи выглядела смирившейся.
– Даже если я и не еду, я помогу Лизи составить план путешествия.
Лизи беспомощно посмотрела на Анну, которая так же посмотрела на нее, затем вернулась к письму, которое они написали.
– Я напишу Томасу письмо и объясню причину моего отсутствия! – воскликнула она, вскакивая. – И, Лизи, если мы должны немедленно ехать, то нужно начать собирать вещи. – Анна почти выбежала из комнаты.
– Убедитесь, что взяли лучшие вещи! – крикнула вдогонку мама.
Лизи вошла в спальню, которую она делила с Анной, зная, что вся семья находится внизу. Она закрыла дверь и заговорила самым тихим шепотом, на который была способна:
– Пока мама верит, что нас пригласили на Мэрион-сквер.
Анна кивнула, широко раскрыв глаза и почти не дыша.
– Мама купилась на твою схему. И Джорджи тоже. – Она закусила губу. – Но мама не позволит Джорджи ехать с нами.
Лизи кивнула. Она ненавидела обманывать, особенно Джорджи, но было слишком рискованно рассказывать ей о положении Анны, пока они не покинули Рейвен-Холл.
Анна посмотрела на нее:
– О, Лизи, я не знаю, как отблагодарить тебя! – Она была в нерешительности. – Но что нам сейчас делать? Я уверена, что мерзкий Питер Гарольд сделает ей предложение, и, так как она остается, все может закончиться свадьбой!
Лизи тоже думала, что этот ужасный момент неминуем.
– Я попытаюсь убедить Джорджи отказать мистеру Гарольду. То есть ты выйдешь замуж в сентябре. Конечно же Джорджи не следует быть с таким неприятным типом.
Анна подошла к шкафу и открыла его.
– Я никогда не смогу отплатить тебе за это, – произнесла она.
– Ты ничего мне не должна, – ответила Лизи, думая о подводных камнях, на которые им еще предстояло натолкнуться.
Анна не ответила, вытащив из шкафа стопку нижнего белья.
Лизи села на край кровати, обняв себя руками. Она и Анна были испуганы тем, как их примут на Мэрион-сквер. Их тетя была холодной, сдержанной и влиятельной и, как казалось, недоброй женщиной. У Лизи не было иллюзий. Элеонор очень не понравится, когда она увидит сестер на пороге своего дома, их сразу же могут отправить обратно.
Каким-то образом они должны убедить ее позволить им остаться.
Анна словно прочитала ее мысли.
– Если она не выгонит нас сразу же, то сделает это, когда узнает о моем положении! – Анна заплакала.
– Только самая бессердечная ведьма может сделать это, – повернулась к ней Лизи, веря в то, что говорит. – Она выгонит нас без гроша в кармане на улицу? Нет, ей придется оставить нас, Анна, и, если бы я не была в этом уверена, мы бы сейчас не собирались в Дублин!
Анна нервно вздохнула:
– Она никогда не была доброй, ни разу, сколько я помню.
– Мы семья, – произнеся это, Лизи почувствовала отчаяние. – Как сказала Джорджи, давай действовать постепенно. Мама приняла письмо, поэтому мы должны ехать. Мы подумаем обо всем, когда приедем на Мэрион-сквер, и побеспокоимся о том, что Элеонор узнает о твоем положении, только когда придет время рассказать ей всю правду.
– По крайней мере, мы действуем, – хрипло сказала Анна. – Мы приедем в Дублин до середины марта.
– Да, – согласилась Лизи.
Сестры уныло посмотрели друг на друга.
Глаза Анны наполнились слезами.
Лизи обняла ее.
– У меня будет целых четыре месяца, чтобы найти хорошую семью, которая сможет приютить ребенка, – прошептала она.
Анна кивнула, протирая глаза.
Лизи помедлила.
– Пока ты не расскажешь Томасу всю правду. И, если он сможет принять то, что ты сделала, это единственный выход.
– Я никогда не смогу рассказать ему об этом, – прошептала Анна. – Ни один мужчина не примет такую невесту.
Лизи была уверена, что Томас бросит Анну, если узнает, что она вынашивает ребенка от другого мужчины.
– Мы поступаем правильно, – прошептала она.
– Пообещай мне, что мы отдадим его только в хорошую семью, – сказала Анна.
– Обещаю.
Анна посмотрела на нее, затем вытерла глаза и подошла к шкафу.
– Я соберу твои вещи, Лизи.
– Нет, не надо, ты уже устала и задыхаешься.
– Мне все равно, особенно после того, что ты сделала для меня.
– Ни в коем случае, – сказала Лизи.
Внезапно раздался стук в дверь. Лизи и Анна замерли, затем Лизи вдохнула и жизнерадостно сказала:
– Входите.
Вошла Джорджи, нахмурив брови:
– Почему дверь закрыта? О чем вы двое шепчетесь?
Лизи притворилась, что удивлена:
– Мы даже не шептались.
Джорджи скрестила руки и нахмурилась:
– Вы двое уже несколько дней ведете себя странно! Что-то ведь происходит, верно? Что-то, о чем вы мне не говорите!
– Ничего не происходит, – твердо ответила Лизи. – Джорджи, конечно же ты хочешь поехать с нами! Конечно же ты хочешь избавиться от этой старой жабы, Питера Гарольда, до того как он сделает тебе предложение! И ты обожаешь Дублин!
Полные губы Джорджи сжались, а глаза потемнели.
– Меня беспокоит мамино здоровье. Не будет никого, чтобы заботиться о ней, проверять, хорошо ли она ест и отдыхает, если я поеду с тобой и Анной. Я просто не могу оставить маму на несколько месяцев.
Лизи поняла, что Джорджи уже все решила. Никто не мог быть более упрямым.
– Но что, если мистер Гарольд сделает предложение?
Джорджи скрестила руки:
– Он уже многие месяцы ко мне ходит. Может быть, он тоже понимает, что я не лучшая пара?
– Это не ответ, – не отступала Лизи.
Джорджи вспыхнула:
– Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что я ему откажу? Если он сделает предложение, мне придется очень хорошо подумать о моем будущем. Сомневаюсь, что когда-либо получу еще одно предложение о замужестве. Я очень стараюсь полюбить его.
Лизи и Анна обменялись испуганными взглядами.
– Со мной все будет в порядке, – мягко сказала Джорджи сестрам. – Кроме того, мама права, это увеличит шансы Лизи найти себе кавалера. – Она попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. – А теперь позвольте мне помочь вам собрать вещи.
Лизи схватила ее за локоть:
– Но я не хочу ни за кого выходить замуж.
Джорджи вздернула брови:
– Это только потому, что ты еще не влюбилась.
Лизи отвернулась, вспоминая его темные глаза, когда он наклонился к стене, не давая ей уйти, там, на балу.
– Надеюсь, ты не мечтаешь о Тайреле де Уоренне? – воскликнула Джорджи, понимая ее слишком хорошо.
Лизи помедлила. Она ни разу не прекращала думать о Тайреле, ни на день, за последние четыре месяца.
– Конечно же нет, – ответила она.
– Лизи, я была с мамой, когда сэр Джеймс сказал, что де Уоренн уехали в Уиклоу, – сказала Джорджи. Уиклоу было поместьем де Уореннов; его часто путали с графством Уиклоу, в котором это поместье находилось. Она не решалась продолжать. – Тайрел получил должность в ирландском казначействе, Лизи, важную должность.
Лизи почувствовала, что слабеет, ее сердце забилось сильнее. Тайрел будет в Дублине, на должности правительственного чиновника? О! Она не может думать об этом сейчас, когда положение Анны – такая ужасающая обуза.
– Джорджи, не будь глупой, – сказала она. – У меня и мысли о нем не было с октября. Есть гораздо более важные вещи, о которых я думаю. – Краем глаза она заметила, как побледнела Анна. Лизи понятия не имела, насколько благоразумно и спокойно это звучит.
– Например? – подозрительно спросила Джорджи.
Лизи улыбнулась:
– Например, спасти тебя от худшей судьбы, чем смерть. А теперь почему бы тебе не помочь нам? Нам еще много предстоит сделать, а времени на все мало.
Доки Великого канала располагались к югу от реки Лиффи и всего в нескольких кварталах от Мэрион-сквер; это было удобным совпадением. Сестры доплыли на барже за четыре дня. Сейчас они стояли в доке, придерживая свои юбки, пока грузчик приносил их чемоданы и сумки. Лизи и Анна посмотрели друг на друга с растущим страхом. Анна была белая как мел. Лизи знала, что и сама выглядит точно так же.
– Она ни за что не примет нас так просто, без приглашения и без предупреждения, – пробормотала Анна, едва шевеля губами.
– Конечно же примет. Мы ее семья, – настаивала Лизи, но ее сердце билось так, словно она пробежала марафон. Все, что ей нужно было сделать, – это взять карету с лошадью, и через несколько минут они стояли бы на пороге Элеонор. Лизи поняла, что дрожит.
– Она никогда не любила меня, – застонала Анна. – Я всегда это знала.
Лизи с удивлением на нее посмотрела:
– Конечно же она любит тебя. Перестань, не надо думать о худшем, пока не надо, – сказала она, взяв Анну за руку.
– По крайней мере, у нас есть несколько фунтов на то, чтобы снять комнату, если она нам понадобится, – заплакала Анна.
– До этого не дойдет, – твердо ответила Лизи, отказываясь думать иначе. Элеонор не обрадуется, увидев их, но помимо этого она не могла придумать, что может случиться, кроме того, что она была твердо намерена убедить Элеонор позволить им остаться. – Я вижу карету! Подожди здесь! – воскликнула она, побежав по причалу.
Извозчик был рад получить от них плату и с радостью погрузил их чемоданы. Через несколько минут они были на Мэрион-сквер, в одном из самых модных районов Дублина. Лизи и Анна взялись за руки, когда карета остановилась у дома Элеонор, огромного дома из известняка на северной стороне парка. Коринфские колонны украшали широкий вход, над которым возвышался фронтон. Дом был четырехэтажным, с многочисленными террасами и балконами, выходящими в сквер. В самом парке было множество аккуратных лужаек, цветущих садов и лабиринтов дорожек, посыпанных гравием, но Лизи не замечала всего этого. Она смотрела на дом, поглощенная ужасом и страхом.
– Леди? Я спустил ваш багаж, – сказал извозчик с тротуара, на котором стоял.
Лизи поняла, что он открыл дверь кареты. Она сошла с его помощью, за ней последовала Анна и быстро отдала ему ту сумму, на которую они сторговались. Когда извозчик уехал, Лизи и Анна уставились друг на друга в смятении.
