Эли Берте
Птица пустыни
XVIII. Соперники
Отряд, при виде которого поспешно бежали похитители Рэчел и Клары, состоял из шестидесяти волонтеров и солдат черной стражи. Все они были на прекрасных лошадях и превосходно вооружены.
Черная стража состояла из австралийцев, и они очень гордились своими красивыми красными мундирами, главная обязанность солдат состояла в том, чтобы отыскивать бежавших преступников, и им весьма редко это не удавалось.
Волонтерами же были переселенцы, в основном жители Дарлинга, вызвавшиеся помочь полиции. Они не числились в регулярных войсках, но большинство их было превосходными стрелками. Накануне Ричард Денисон отвел отряд на прииски, где к нему присоединились Бриссо и Мартиньи.
К тому времени силами полиции и черной охраны мятеж был уже подавлен. По требованию шерифа отряд пустился вдогонку за бежавшими. Перед Денисоном стояла задача помешать мятежникам соединиться и захватить Гуцмана, Фернанда и их сообщников, между тем как другие отряды тоже прочесывали местность.
Бриссо и Мартиньи, вступив в ряды волонтеров, горели жаждой мести, которая овладевает иногда даже самыми добродушными людьми. Бриссо после несчастья, разорившего его, овладела ярость против тех, кого он считал виновниками своих бед. Подобное же чувство двигало Мартиньи. Хирург, перевязывавший его плечо, нашел рану серьезной и оставаться в постели велел по крайней мере несколько дней. Но Мартиньи и слушать не хотел об этом. Пришлось уступить его желанию, тем более что помощь всех честных людей была в эту минуту необходима.
Однако в то утро, о котором идет речь, незадолго до того, как отряд прибыл на ферму Уокера, виконт почувствовал, что его лихорадит. Причиной тому, скорей всего, была ночевка на открытом воздухе. Да езда верхом на лошади разбередила рану.
Бриссо, ехавший рядом с ним, сказал:
– Уверяю вас, Мартиньи, что вы напрасно упрямитесь. Вы потеряли много крови, вашу рану не перевязывали со вчерашнего дня. Вам надо остановиться в первом же жилище и отдохнуть.
– Не говорите об этом, мсье Бриссо, – возразил виконт. – Не говорите мне, чтобы я остановился, когда у меня есть еще силы держаться на седле. В этом карабине, который заменил мое прекрасное ружье, есть пули, предназначенные для Фернанда и Гуцмана, и мне очень хотелось бы, чтобы они настигли их.
– Я не меньше, чем вы, хотел бы отомстить этим злодеям.
Мартиньи усмехнулся.
– О, я вижу, что вы начинаете действовать по принципу: «убивай, чтобы не быть убитым самому». Значит, вы все-таки извлекли кое-какие уроки из событий последних дней? Конечно, здесь вам не Европа, где надо ждать, чтобы жандармы, присяжные, судьи, адвокаты исполнили свое дело. Начались бы проволочки, нескончаемая болтовня… А здесь все обстоит гораздо проще: мы сами отправляемся преследовать злодеев, сами правим правосудие, сами караем преступников в открытом бою. Да здравствует Австралия!
– Надеюсь, боя не будет, мой дорогой Мартиньи. Эти люди не настолько безумны, чтобы решиться оказать сопротивление такому многочисленному отряду, как наш.
– Они доведены до отчаяния и знают, что их ждет виселица. Посмотрите на этого серьезного и флегматичного англичанина, Денисона, который разговаривает с начальником черной стражи: если мы схватим негодяев, он повесит их на первом же дереве, не моргнув и глазом. Да, удовольствие увидеть, как сеньоры Фернанд и Гуцман будут красоваться на ветке дерева, стоит многого! И возле не найдется косы, чтобы отрезать веревку, как… гм!
Видя, что его насмешки произвели на Бриссо неприятное впечатление, виконт продолжал совсем другим тоном:
– Кстати, о Денисоне… О чем вы имели с ним продолжительный разговор вчера вечером?
– У меня нет тайн от вас, Мартиньи, – ответил Бриссо. – Мсье Денисон объявил мне, что по-прежнему желает жениться на моей дочери, если она захочет выйти за него. Но независимо от этого он предложил отдать в мое распоряжение все свое состояние, которое весьма значительно, чтобы я мог расплатиться с долгами.
– Славный человек! – заметил виконт не без некоторой горечи. – Он лучше, чем другие, делающие больше шума… Но вы, Бриссо, что вы ответили на это великодушное предложение?
– Я горячо поблагодарил судью, разумеется, и отложил до времени мое решение на этот счет.
– Это решение, Бриссо, будет ли благоприятно…
Мартиньи не договорил, видя, что к ним приближается судья.
– Господа, – сказал Денисон французам, – начальник черной стражи предупредил меня, что след преступников ведет к ферме и что, по всей вероятности, они там провели ночь. Будьте осторожны, потому что они, может быть, окажут сопротивление.
– Как, мсье Денисон, – сказал Мартиньи весело, – неужели нам посчастливится захватить этих негодяев? Однако, черт побери, – прибавил он тотчас, указывая рукой на ферму, – мы слишком поторопились радоваться: эти негодяи бегут!
В самом деле, несколько всадников, выехавших со двора фермы, спешили скрыться в зарослях. Вскоре следом за ними выехала вторая группа.
Отряд остановился. Что-то, по-видимому, поразило австралийских солдат, и они с удивлением наблюдали за беглецами.
– Вперед! – закричал Мартиньи. – Перережем им путь! Вперед!
И он пустил свою лошадь в галоп.
Но, кроме Бриссо, который решительно последовал за своим бывшим приказчиком, никто из волонтеров не тронулся с места, и они продолжали совещаться с австралийскими солдатами.
Денисон попытался вернуть французов.
– Подождите, – закричал он. – Мы непременно догоним их, вернитесь! Надо прежде узнать…
Но ни Мартиньи, ни Бриссо не обратили внимания на этот призыв. Денисон хотел было отдать приказ отряду следовать за ними, когда лошадь Мартиньи вдруг повернула, как будто ею не управляли, всадник выронил карабин, голова его склонилась на грудь, и он упал на землю.
Если бы мятежники выстрелили хоть один раз, то можно было бы подумать, что виконт ранен.
Бриссо, увидев, что Мартиньи упал, поспешил соскочить с лошади.
– Боже мой, Мартиньи! Что с вами? – воскликнул он.
Через минуту к ним подъехали Денисон и несколько человек из отряда.
– Это ничего, – прошептал виконт, открывая глаза. – Моя лошадь. Притом, кажется, у меня закружилась голова… но теперь все прошло.
Он с трудом встал на ноги и вынужден был опереться на Бриссо.
– Когда я пришпорил свою лошадь, боль в плече сделалась так сильна, что я лишился чувств, – смущенно произнес виконт.
– Я же вам говорил, Мартиньи, – дружески заметил ему Бриссо, – что вы переоцениваете свои силы. Послушайтесь меня: останьтесь на ферме Уокера на несколько часов, а мы заедем за вами, когда разделаемся с этими негодяями.
– Это было бы благоразумно, – кивнул судья, – и если виконт де Мартиньи согласится на это, то я оставлю с ним несколько человек для его безопасности.
– Нет, – возразил виконт, – этого не нужно, я чувствую себя лучше. Но посмотрите, посмотрите же! Эти разбойники сейчас скроются. Чего мы ждем?
Солдат черной стражи, подъехав к Денисону, сказал:
– Преступники захватили двух женщин и насильно везут их с собой. Я заеду на минуту на ферму и постараюсь собрать сведения на этот счет.
– Женщин? – недоверчиво переспросил Мартиньи. – Откуда здесь могут взяться женщины?
Судья с солдатами поспешил к ферме. Следом за ними двинулись Мартиньи и Бриссо, отдав своих лошадей волонтерам.
Когда они вошли в дом, Денисон читал записную книжку, которую ему принес один из солдат и которую преступники оставили на столе, прикрепив к ней листок, написав на нем крупными буквами:
«Ричарду Денисону, судье».
– Мсье Бриссо, – сказал Денисон, прочитав записку Клары, – эти люди захватили двух молодых девиц, принадлежащих к почтенным семействам Дарлинга, и уверяют, что убьют их, если мы не откажемся от погони.
– А имена их известны?
– Одна из них мисс Оинз, дочь землемера.
– Мисс Рэчел, подруга Клары! А другая… другая, мсье Денисон?
Судья не колебавшись, счел нужным сказать правду несчастному отцу.
– Моя дочь! – вскрикнул Бриссо. – Клара! – Но это невозможно, как она очутилась здесь, на ферме Уокера?
– Мисс Клара в руках этих негодяев? – при этом известии Мартиньи забыл об усталости и боли. – Мсье Денисон, может быть, тут скрывается какая-нибудь адская хитрость?
– К несчастью, в том, что это правда, нет ни малейших сомнений, – ответил судья, протягивая Бриссо записную книжку. – Посмотрите сами, вы не можете не узнать почерка вашей дочери.
Бриссо, побледнев, пробежал глазами записку, между тем как виконт читал через плечо своего друга.
– Надо отказаться от преследования, – угрюмо сказал Мартиньи, – и поскорее вывесить белый флаг. Жизнь девушек слишком драгоценна, чтобы позволительно было колебаться, не правда ли, Бриссо?
– Конечно, конечно! – поспешил согласиться торговец. – К черту мщение! Прежде всего надо освободить Клару и мисс Оинз.
– Вы слышите, мсье Денисон? – продолжал Мартиньи. – Спешите же вывесить белый платок на крыше здания. Без сомнения, Гуцман и его сообщники ожидают этого сигнала с нетерпением, и если их ожидание будет обмануто, то они способны в минуту раздражения на все… Не такое ли ваше мнение?
Англичанин оставался бесстрастен.
– Нет, – ответил он твердо, – никто более меня не желает видеть этих молодых девиц, особенно мисс Бриссо, вне опасности, но я судья и мне непозволительно договариваться с грабителями и убийцами, принимать их условия и оставлять их на свободе.
Мартиньи и Бриссо с изумлением переглянулись.
– Мыслимо ли это? – повысил голос виконт. – Мсье Денисон, время ли теперь разыгрывать роль Брута? Ваша нерешительность может иметь самые пагубные последствия.
– Что за беда, – поддержал его Бриссо, – если эти люди еще некоторое время будут на свободе, когда речь идет о беззащитных девушках? Послушайте, мсье Денисон, если вы способны остаться равнодушным в подобных обстоятельствах, то я никогда в жизни не увижусь больше с вами.
– Я не равнодушен, господин Бриссо, – возразил судья, – но я как должностное лицо представляю власть королевы – власть, которая не должна унижаться до договоров с преступниками.
– Что же намерены вы делать?
– Прежде всего, – ответил Денисон, – я не думаю, чтобы они осмелились убить девушек, так как это не принесет преступникам никакой пользы. В этом отношении, я думаю, нам нечего опасаться. Тем не менее я хочу освободить пленниц как можно скорее, и вот мой план: без сомнения, негодяи где-нибудь поблизости ждут сигнала, который мы не подадим… Мы нападем на них прежде, чем они успеют опомниться.
– Нет, ваш план слишком рискованный, – возразил Мартиньи. – В случае неудачи вы только озлобите преступников и они могут решиться на крайние меры. Я прошу вас, мсье Денисон, от имени Бриссо и моего, действовать осторожнее. Единственно верное средство спасти Клару – пойти на уступки.
– Да, мсье Ричард, – сказал Бриссо, – вы любите, сжальтесь над моей бедной дочерью, и предоставьте этим людям свободу.
– Это невозможно! – ответил Ричард. – Я не должен унижать власть, вверенную мне, вступая в переговоры с убийцами.
– Вы, однако, это сделаете! – в бешенстве закричал Мартиньи. – Или, черт побери, я узнаю, лед или пакля у вас в голове.
И он выхватил револьвер.
– Мартиньи! Что вы делаете? – с ужасом воскликнул Бриссо.
Ричард Денисон перехватил руку Мартиньи и так сильно сжал ее, что виконт, и без того не имевший сил сопротивляться, выронил револьвер, чуть не плача от бессильной ярости.
Наступило тягостное молчание.
– Моя запальчивость нелепа, – наконец, сделав над собой усилие, произнес Мартиньи. – Но, черт побери, кто имел глупость думать или говорить, что вы любите Клару?
– Это не глупость, – ответил судья, – это истинная правда, но я не могу, руководствуясь чувствами, поступать против долга. Однако и вы любите мисс Клару – я не могу теперь сомневаться в этом, – и потому снисходительно отношусь к вспышке этого слепого гнева.
– Ну да, я ее люблю, – сказал Мартиньи. – И моя любовь давно уже не тайна для мадемуазель Бриссо.
– Мартиньи, – напомнил ему торговец, – я не поощрял ваших надежд. Дело в том, что я сам не знаю…
– Да, Бриссо, вы еще сами не знаете, на какую сторону перетянут весы, – с горечью произнес виконт. – Поэтому я сам постарался обеспечить себе успех и, может быть, когда настанет время, вам будет трудно отказать мне в том, что составляет предмет моих желаний.
Бриссо посмотрел на него с изумлением, но ничего не сказал.
– Значит, это вы были причиной волнения и того странного состояния мисс Клары, в котором она пребывала после вашего отъезда из Дарлинга? – спросил Денисон.
– Мисс Клара была взволнована? – с иронией в голосе отозвался Мартиньи. – Тем более причин для меня немедленно спешить на помощь бедной девушке, даже если бы мне пришлось одному освобождать ее!
Слова виконта имели неожиданный результат, потому что Денисон, перестав колебаться, сказал:
– Вы не один поедете, господин Мартиньи. Мы все поедем с вами.
В эту минуту несколько солдат черной стражи, осматривавшие окрестности, привели к Денисону мальчишку-туземца, который спрятался в кустах на берегу высохшего ручья. Это был Проткнутый Нос, сын Волосяной Головы.
На этот раз мальчик, судя по всему, боялся не европейцев, а солдат в красных мундирах. Действительно, черная стража иногда была излишне строга к своим землякам, которые жили вдали от цивилизации.
Начальнику черной стражи, говорившему на местном наречии, было поручено служить переводчиком при допросе. Когда австралийца спросили, что он делал около фермы Уокера, он рассказал, как накануне Рэчел, Клара, Джон и Волосяная Голова приехали из города в шарабане и как девушки, провожаемые всей деревней, отыскивали в пустыне гнезда коури.
– Узнаю мисс Рэчел, – пробурчал Бриссо. – Значит, она и Кларе заморочила голову своими фантазиями!
Проткнутый Нос рассказал также о том, что Рэчел и Клара, вернувшись к ручью, не нашли ни Джона, ни шарабана, ни лошади, а потом Берли увел их на ферму, откуда они недавно уехали.
То, что случилось накануне, вряд ли было понятно Проткнутому Носу, однако он догадался, что благодетельница его семейства не добровольно оставалась на ферме и подвергалась какой-то опасности. Поэтому он провел ночь возле фермы, не зная, что делать и как помочь девушкам.
– Мсье Денисон, – сказал Мартиньи, улыбнувшись, – вот, кажется, третий соперник, на которого мы не рассчитывали. Этот храбрый мальчик тоже, кажется, влюблен в мадемуазель Клару… если только не в мисс Рэчел, а может быть, и в них обеих.
Но судья не был расположен шутить. Он сообщил волонтерам и начальнику черной стражи, что сведения, сообщенные Проткнутым Носом, подтверждают известие о похищении мисс Бриссо и мисс Оинз. После краткого совещания было принято решение напасть на мятежников, но таким образом, чтобы они не имели возможности привести в исполнение свою угрозу.
– Этот молодой человек, кажется, неглуп, – сказал судья начальнику черной стражи. – Спросите-ка мальчишку: не стеснят ли нас лошади в пустыне и не лучше ли нам отправиться туда пешком?
Когда этот вопрос был переведен Проткнутому Носу, он ответил:
– Они не уедут далеко на лошадях… Беспрестанно делают объезды… Вы скоро догоните их пешком.
– Я так предполагал, – кивнул Денисон. – Теперь спросите, не может ли он служить нам проводником?
Проткнутый Нос поспешил ответить:
– Я позову моего отца и мы с ним поможем вам найти Клару и Рэчел и убить злых людей вашими ружьями.
Это предложение было принято.
– Только смотри, – прибавил начальник черной стражи, – если ты или твой отец вздумаете нас обмануть, мы вам обоим отрежем голову вот этим.
И он положил руку на свою саблю. Проткнутый Нос отступил в ужасе, однако не изменил своего желания быть полезным друзьям своего племени.
Денисон решил оставить на ферме своего старого слугу Уильяма, измученного двумя днями езды верхом, и тот вынужден был повиноваться. Также оставили несколько человек, хорошо вооруженных, стеречь лошадей, между тем как остальные пешком должны были отправиться по следам преступников.
– Вот это прекрасно! – сказал виконт. – Теперь, когда я не сижу на этой дрянной лошади, которая так тяжела на ходу, то чувствую себя бодрым и здоровым.
Однако очень скоро Бриссо заметил, что виконт с трудом передвигает ноги и его жестокие страдания возобновились.
– Мсье Мартиньи, – сказал он, – умоляю вас, остановитесь. В таком состоянии вы не сможете оказать нам помощи.
Денисон промолчал из опасения, что его слова припишут другой причине, а не искреннему сочувствию. Впрочем, виконт не послушался бы его.
– Могу ли я остаться, – возразил Мартиньи, – когда мадемуазель Клара и ее приятельница подвергаются опасности? Правда, мои ноги несколько дрожат и голова кружится, но против этого есть превосходное лекарство… Мсье Бриссо, дайте мне, пожалуйста, вашу бутылку с коньяком.
– Не боитесь ли вы, Мартиньи, что при вашей ране…
– Вам жалко вашего коньяка?.. Мое плохое самочувствие объясняется слабостью, а от этого есть только одно средство.
Бриссо, вздохнув, отдал ему бутылку. Виконт поспешил поднести ее к губам и отдал не прежде, как порядочно опорожнил.
– Теперь, – продолжал он, – я чувствую себя способным пройти, если понадобится, Синие горы… Вперед, господа!
Денисон посчитал бесполезным спорить с Мартиньи и, приказав волонтерам, которые оставались, караулить ферму и соблюдать величайшую бдительность, подал сигнал отправляться.
Через пять минут отряд покинул ферму. Авангард составляла черная стража, Проткнутый Нос шел вместе с солдатами, которые не спускали с мальчишки глаз, опасаясь измены. Время от времени они наклонялись и рассматривали следы, оставленные лошадьми золотоискателей на песчаной почве.
Следом за черной стражей шли волонтеры в порядке, или, лучше сказать, в беспорядке от скорой ходьбы.
В ту минуту, когда отряд достиг зарослей, солнце было уже высоко, зной становился изнурительным. Денисон сказал Мартиньи, который, запыхавшись, бежал возле него:
– Вы оскорбили меня, виконт, и мне следовало бы вызвать вас на дуэль. Я этого не сделал по причинам, в которых не обязан давать отчета никому, но уж во всяком случае, не из-за недостатка мужества и, может быть, скоро найду способ это доказать.
XIX. Погоня
Мы уже сказали, что заросли маали образовывали труднопроходимую чащу, и ехать здесь верхом было чрезвычайно трудно. Колонисты специально обучают лошадей уклоняться от ветвей, однако похитители Рэчел и Клары не имели подобным образом обученных животных и то и дело вынуждены были делать объезды, чтобы избежать наиболее густых зарослей. В некоторых местах следы их лошадей на сухих листьях, усыпавших землю, трудно было различить, но Проткнутый Нос и черная стража уверенно продвигались вперед, хотя, следуя за этими бесчисленными обходами, теряли много времени.
Денисон сказал об этом начальнику черной стражи, который, в свою очередь, посоветовался со своими солдатами и с Проткнутым Носом. Они пришли к выводу, что преступники направились к песчаному холму – самой возвышенной точки в этой части пустыни, откуда можно было увидеть сигнал с крыши фермы.
Выслушав начальника черной стражи, судья приказал следовать туда напрямик.
– Но для верности, – сказал он, – пусть несколько солдат продолжают идти по следам преступников.
Между тем Проткнутый Нос, предупредив своих спутников, запрокинул голову и издал пронзительный крик. В ответ из глубины зарослей послышались подобные же крики. Продолжая идти, австралиец кричал время от времени и каждый раз ему откликались все ближе и ближе.
Эти крики встревожили Мартиньи.
– Что задумал наш проводник? – сказал он Денисону. – Эти крики насторожат негодяев, которых мы преследуем.
– Вы забываете, – спокойно возразил судья, – что они не знают о присутствии в отряде мальчика. Если преступники слышат его крики, то приписывают их, без сомнения, австралийцам какого-нибудь соседнего племени, перекликающимся между собой.
В эту минуту несколько австралийцев из семейства Волосяной Головы и он сам показались в кустах. Они пришли на зов Проткнутого Носа, о котором ничего не знали со вчерашнего вечера. Увидев его с таким конвоем, они готовы были в страхе убежать, но мальчик успокоил их. Только тогда Волосяная Голова, жена его и другие члены его семьи решились приблизиться.
Ни отец, ни мать не выразили радости, увидев сына после продолжительного отсутствия. Впрочем, им не дали времени объясниться, так как тотчас принялись расспрашивать о похитителях Клары и Рэчел.
Оказалось, что Берли приходил в селение, видимо, намереваясь взять проводника, но австралийцы, которым он внушал непреодолимый ужас, убежали при его приближении и спрятались, несмотря на его угрозы и ласковые слова. Берли, видя бесполезность своих усилий, направился к песчаному холму, однако недолго оставался там. Волосяная Голова, из своего убежища наблюдавший за пастухом, видел, как он спустился с холма на своей лошади.
– А в какую сторону он поехал? – спросил Денисон, которому перевели слова австралийца.
Волосяная Голова указал на густые заросли.
– Прекрасно, – сказал Мартиньи. – Лошади там не могут ехать быстро. Мы их легко опередим.
Денисон отдал приказ двигаться дальше. Волосяная Голова, узнав, что Клара и Рэчел находятся в опасности, предложил свои услуги проводника, и их поспешили принять. Других членов племени отослали, приказав им занять наблюдательные посты и дать знать, если они заметят похитителей.
Скоро солдаты обнаружили свежие следы лошадей. Однако за ними не следовали в точности, а продолжали идти кратчайшей дорогой. Волосяная Голова и его сын безошибочно угадывали направление. Потеряв след из виду, они непременно выходили на него через несколько минут. Даже солдаты черной стражи были изумлены их искусством.
Вскоре отряд достиг места, где похитители Клары и Рэчел останавливались, пока Берли поднимался на песчаную дюну посмотреть, не появился ли над фермой белый флаг. Немного дальше они сделали еще одну остановку и здесь, видимо, заметили погоню.
Судя по следам, мятежники были серьезно испуганы. В одной из прогалин на песке виднелись многочисленные отпечатки копыт лошадей, как будто преступники останавливались, чтобы посовещаться. С этого места они уже ехали, не разбирая дороги, стараясь как можно скорее уйти от погони.
Это для волонтеров было важной причиной быть особо внимательными, потому что похитители, зная, что преследователи близко, могли пойти на отчаянный шаг. В полном молчании отряд продолжал идти по следам. Солдаты, готовые в любую минуту увидеть мятежников, не спускали палец с курка винтовок.
Вдруг из чащи выбежали три или четыре лошади без всадников.
– А-а, наши противники наконец-то сообразили, что на лошадях далеко не уедут, и отпустили их, – вполголоса сказал Денисон. – Теперь они, без сомнения, разбегутся.
Мартиньи с тревогой спросил:
– Но что они в таком случае сделают с девушками?
– Может быть, они решатся возвратить их нам, – предположил судья. – Это будет самым верным средством на некоторое время избавиться от преследования.
– Не полагайтесь на это, мсье Денисон, – печально возразил виконт. – Такие люди, как Фернанд и Гуцман, не преминут нам отомстить.
– Моя дочь, моя бедная Клара! – прошептал Бриссо.
Опасения Мартиньи скоро подтвердились. Из кустов выскочила еще одна лошадь. На ней сидел негр, весь в крови, в разорванной одежде.
Бриссо воскликнул:
– Я знаю этого человека! Это Джон, слуга мисс Оинз… Он нам расскажет о моей дочери.
Лошадь остановили. Джон, очутившись среди волонтеров и черной стражи, до того растерялся, что потерял дар речи и только таращил свои и без того большие глаза. Наконец он узнал Бриссо и Денисона.
– Скорее, скорее спешите на помощь мисс Рэчел и мисс Кларе, – прошептал Джон. – Эти разбойники избили меня и послали сказать вам, что если вы не вернетесь, то они убьют их. Я видел, как Гуцман и Фернанд утащили молодых мисс в чащу… Они просили пощады и плакали, но те, с пистолетами в руках, заставляли их идти вперед и угрожали им… Скорее, скорее освободите их!
– В которую сторону они направились, Джон? – спросил Денисон.
Бедный негр, собрав последние силы, указал на заросли, из которых он появился, и потерял сознание. Денисон приказал солдатам оказать ему помощь и поймать лошадей, которые могли понадобиться после. Обратившись к своим товарищам, он сказал коротко:
– Вперед, господа!
Мартиньи и Бриссо первыми бросились в указанном направлении. Не слыша выстрелов Фернанда и Гуцмана, они надеялись успеть вовремя и предотвратить страшное преступление. К ним скоро присоединилась остальная группа.
Кусты, через которые они пробирались, в этом месте были не так густы, кое-где росли высокие деревья. Солдаты черной стражи особенно внимательно осматривали их стволы и ветки. Вскоре один из них остановился под таким деревом, заметив около него следы лошади. Солдат заключил из этого, что всадник, воспользовавшись лошадью, как скамейкой, вскарабкался на дерево и, без сомнения, находится еще там, и подозвал своих товарищей. Однако, как они ни вглядывались, не видели ничего.
Наконец какой-то солдат указал на толстую ветку, футах в шестидесяти от земли: на ней сидел человек, старавшийся спрятаться в листьях.
– Слезайте! – закричал Денисон. – Слезайте, всякое сопротивление невозможно, а мы подумаем, нельзя ли будет сохранить вам жизнь.
– Мы теряем время, мсье Денисон, – шепнул ему Мартиньи. – Пока мы будем договариваться с этим негодяем, другие убьют Клару и ее подругу.
– Этот человек может сообщить нам ценные сведения, – ответил Ричард.
Человек, сидевший на дереве, тем временем принял какое-то решение. Он сел на ветку, свесив ноги, и, держа ружье в руках, обратился к Денисону:
– Это, кажется, господин судья? Очень рад видеть вас еще раз! Вот вам мой ответ!
Раздался выстрел, и пуля пробила шляпу судьи.
Прежде чем Ричард опомнился, прогремело пять или шесть беспорядочных выстрелов. Несколько секунд человек на дереве оставался неподвижен, потом ружье выпало у него из рук и он рухнул на землю.
Это оказался Берли, пастух с фермы Уокера. Несчастный, несмотря на полученные раны и на падение с высоты, был еще жив. Он открыл глаза и устремил их на Ричарда Денисона. Горькая улыбка мелькнула на его окровавленных губах.
– Я буду отомщен, – прошептал Берли. – Найдите теперь, если можете, вашу хорошенькую мисс Бриссо.
Глаза его закрылись, руки сжались в конвульсии, и он умер.
Ричард остолбенел от неожиданности случившегося и от слов Берли. Мартиньи сказал ему:
– Вы слышали? Мы должны спасти Клару.
– Да-да, – подхватил Бриссо, – Клара не может быть далеко отсюда. Поспешим же, мсье Денисон!
Судья хотел ответить, но тут послышались крики. Оказалось, что солдаты черной стражи, подозревая, что кое-кто из мятежников последовал примеру Берли, осмотрели другие деревья и в самом деле обнаружили несколько человек, прятавшихся в листве.
Денисон направился к ним.
– Предоставьте это вашим людям, – сказал Мартиньи, схватив судью за руку. – Мы должны схватить Фернанда и Гуцмана. Посмотрите, след двух лошадей тянется к чаще, он наверняка приведет нас к цели.
Ричард Денисон подозвал начальника черной стражи и быстро отдал ему какое-то приказание, и в сопровождении Волосяной Головы и его сына, которым он показал след, поспешил за Мартиньи и Бриссо, которые шли вперед, не обращая внимания на крики и выстрелы, раздававшиеся позади них.
Постепенно заросли маали становились менее высокими и менее густыми, зато красносочники и другие растения из семейства миртовых образовывали над ними такой густой свод, что под него не могли проникнуть солнечные лучи. Мартиньи обратил внимание своих спутников на странное поведение птиц. Попугаи всех цветов, большие и маленькие, крича, перелетали с ветки на ветку. Сороки, хламиды и другие обитатели этих мест в беспокойстве крутились под лиственным сводом, громко хлопая крыльями и издавая крики, в которых слышался испуг.
Путешественники предположили сначала, что это ружейные выстрелы, продолжавшиеся раздаваться позади них, устроили переполох среди птиц. Однако скоро они заметили, птиц испугало нечто другое, потому что они летели им навстречу. Впрочем, все птицы скоро исчезли, но зато появились животные, убегавшие в том же направлении: кенгуру, ящерицы, крысы, даже страшные черные змеи, которые казались не менее испуганными. Все эти животные пробегали так близко от путешественников, не обращая на них внимания, точно чувство опасности заставляло их забыть о страхе перед человеком.
Ричард Денисон, Мартиньи и Бриссо поначалу не обратили внимание на эти тревожные признаки, однако австралиец с сыном обменялись несколькими словами и как-то странно начали принюхиваться, будто собаки, бегущие по следу. Наконец они остановились и постарались растолковать своим спутникам, что не надо идти вперед, напротив, все должны возвращаться и как можно скорее.
Мартиньи и его спутники, разгоряченные погоней, не вняли этим предостережениям, тем более что австралийцы не могли дать никакого объяснения. Но Волосяная Голова упорно жестикулировал, пытаясь знаками объяснить, что им угрожает серьезная опасность.
И тут из кустов снова выбежали две лошади без всадников. Раздувая ноздри, они мчались, время от времени поворачивая голову, будто чувствовали за собой невидимого врага, в том же направлении, что и другие животные.
– Что значит все это? – с беспокойством спросил виконт. – Если бы я еще находился в прериях, то подумал бы, что индейцы… Нет, не может быть. Эти лошади, вероятно, принадлежат Гуцману и Фернанду, и мне поскорее хочется встретиться с этими негодяями. Но, клянусь небом, – прибавил он, – вот они! Однако девушек с ними нет.
В самом деле, из зарослей появились Гуцман и Фернанд. Однако, увидев своих преследователей, они и не думали убегать, а продолжали продираться сквозь кусты, надеясь, видимо, найти убежище.
– Вы правы, Мартиньи, – прошептал Бриссо, – моей дочери нет с ними. Что они сделали с Кларой и мисс Оинз?
– Мы сейчас это узнаем, – сказал Ричард Денисон. – Они не должны ускользнуть от нас на этот раз.
Он бросился к ним, между тем как Мартиньи и Бриссо решили обойти заросли с другой стороны и окружить злодеев. Поняв, что им не уйти от погони, Гуцман и Фернанд, став спиной к кусту, приготовились обороняться.
Мексиканец Гуцман выказывал мрачную решимость отчаянного человека, который хочет по крайней мере дорого продать свою жизнь, в то время как дрожащие руки и бледное лицо Фернанда давали повод сомневаться в его мужестве. У Гуцмана, кроме кинжала, было ружье, а Фернанд держал в каждой руке по револьверу, которые он украл из магазина своего бывшего хозяина.
– Бриссо, – закричал Мартиньи, – берите на себя Гуцмана, помните, это он надел вам петлю на шею во время пожара в магазине! А я займусь его товарищем, с которым должен за многое расплатиться.
