Борис Бабкин
Наемник
Глава 66
Страшила без стука, с шумом распахнув дверь, ворвался в номер.
– Ты чего? – удивленно вскочила со стула Лариса. – Чокнулся? У меня трехместный номер. Здесь еще две женщины, кроме меня. Хорошо, они ушли. А то представляешь, что было бы?
Она хотела добавить еще что-то, но увидев мрачное лицо парня и нервно дрожащий шрам, замолчала.
– Рудольф здесь! – яростно выдохнул Роман.
– Кто это? – непонимающе спросила девушка.
– Рудин! – зло ответил Лугов. – Страшный тип! – Шрам на щеке задергался чаще. – Спец по убийствам. Раньше в ОБХСС работал. Потом вроде выгнали. Уезжал куда-то. Потом опять появился. Я его у Петровича последнее время часто видел. Но Рудин – не человек Петровича! Я это точно знаю! И держит себя со стариком как хозяин! Не пойму ни черта! – вспыхнул Роман. – Неужели Любимов – сам пешка в чьих-то руках? На кой он меня на Колыму отправил? Сука! Дух старый! – Страшила зло посмотрел на девушку.
– А он что тебе сказал? – негромко спросила Лариса.
– Что это не мое дело. Но в моих интересах! – прорычал Лугов. – Билет мне в зубы и в самолет!
– Ромка! – вдруг испуганно воскликнула Лариса. – А что если… – Не договорив, она испуганно замолчала.
– Что если? – подошел к ней Лугов.
– Лапу в Москве убили, а тебя как убийцу Любимов отдал Маркизе.
– Сдурела? – засмеялся парень. – Ты думаешь, о чем говоришь?
– Я-то думаю, – неожиданно смело заявила девушка. – А вот ты это делать разучился. Ты говорил, что встречал Лапу на аэродроме?
– Ну и что? – тихо спросил Страшила.
– Ты встречаешь Лапу, его убивают. Приезжаешь в Магадан – гибнет мать Маркизы. Что это? Совпадение? А вот Маша в это не поверит. Особенно, если кто-нибудь ей кое-что подскажет.
– Нет! – грохнул по столу кулаком Роман. – Не мог Петрович со мной так! Не мог! – В этом крике явно звучала ярость. А вот уверенности в голосе Лариса не услышала.
* * *
Задрав вверх и без того короткую юбку, учащенно дыша, Лютый гладил упругие сильные бедра молодой симпатичной женщины. Протяжно простонав, она лихорадочно начала расстегивать ремень на его джинсах.
– Я понимаю, – раздался насмешливый голос Зубкова. – В любви, особенно такой, третий липший. Но если вы думаете, что под ваши возгласы я буду заниматься онанизмом, то вы глубоко ошибаетесь.
– Слушай! Ты! – прыгнул в его сторону Юрий.
– Этоты слушай! – заорал Андрей. – Унеечего, подруги для меня не найдется?
– В натуре, – повернулся к женщине Соснин. – Может, приведешь кого? В кабак нырнем, а потом по кроватям. А, Ритусь?
– У меня здесь что? Публичный дом? – одергивая юбку, сердито спросила женщина.
– Перестань, Рита, – просяще проговорил Юрий. – Приведи подружку. Гульнем по-человечески.
– Чего ты из себя целку-то строишь, – ухмыльнулся Лорд.
– Закрой пасть! Воняет! – подскочила к нему женщина. И от короткого резкого удара в живот, хрипя, начала падать лицом вперед.
– Сдурел!? – заорал Соснин, успев подхватить падающую Риту.
– Ты ее лапал, пусть на тебе и визжит, – прикуривая, почти спокойно отозвался Андрей.
– Прикуси жало! – опустив женщину на пол, крикнул Юрий.
– Какие мы грозные, – усмехнулся Лорд. – Предупреждаю, – угрожающе добавил он, – если эта тварь на меня еще вякнет, я ей череп проломлю. Понял?
Почувствовав его настроение, заметив угрожающий взгляд, Лютый решил не идти на конфликт.
– Вообще-то в натуре, – миролюбиво сказал он. – Расчувствовалась, шкура. Но ты не ушиб ее? – Присев рядом с женщиной, Юрий тихонько пошлепал ее по щекам.
– Притворяется, кобыла! – ухмыльнулся Лорд. – После такого тычка ребенок через минуту в норме. Но еще раз гавкнет, пришибу! – твердо заявил он.
– Ритусь, – звонко хлопнул по тугим ягодицам Лютый. – Вставай.
– Что Ритусь? – хрипло, с одышкой, зло спросила женщина. Поднявшись, она с ненавистью посмотрела на спокойно стоявшего Андрея.
– Ну, козел, – отпрыгнув подальше от Зубкова, она плюнула в его сторону. – Придет Олег…
Сильный толчок в спину отбросил ее к стене.
– Ты чего, шкура?! – угрожающе шагнул к ней Лютый. – Хахалем своим пугать вздумала!
«Вот оно что! Олег есть у Лютого», – понял Зубков. Схватив лысого за мускулистое плечо, он пренебрежительно бросил:
– Ладно, Юрик! Пусть живет!
– А чего она, сучка! – Лютый снова рванулся к испуганно дернувшейся Рите. – Олег какой-то!
«Переигрываешь, хрен лысый», – усмехнулся про себя Зубков и предложил:
– Пошли пивка колымского отведаем. В холодильнике свежее есть.
Прижавшись спиной к стене, женщина со страхом смотрела на смеющихся мужчин.
* * *
– Он точно вас не заметил? – думая о чем-то своем, спросил Рудин.
– Я тебе уже сто раз говорил – нет! – раздраженно ответил Терминатор. – Мы его возле памятника Ленину догнали. Он там на лавке сидел, какую-то бабу ждал. Потом на часы глянул и матом! Его какие-то старики одернули, он и их обложил. Потом волосатика с пивом толкнул. Тот чего-то вякнул, он его чуть не отоварил.
– Слышал я это, – проворчал Рудольф. – И знаю, какую бабу он ждал. Нурию. Но как тебя угораздило в драку влезть? – покосился он на Вадима.
– Танька духи французские купила, – захохотал Терминатор. – А понюхала – одеколон. Она продавщице в рожу. На нее три пижона кинулись. Ну я и влез!
– Как же вас за драку не замели?
– Я свалил еще до ментов, – отмахнулся Вадим. – Да и народ там за Таньку заступился. И мусора этих деляг с духами знают. Те уже не первый раз фуфло двигают. Таньке деньги отдали, а ту продавщицу в ментовку увезли.
«Куда же ты. Ковбой, собрался? – не слушая продолжавшего говорить Вадима, пытался понять Рудольф. – Из гостиницы выписался. И в первую ночь куда-то ездил. Видимо, нашел что-то! Шоферюгу ухлопал! Лихой мужик этот Ковбой! – покрутил головой Рудин. – Только приехал, сразу труп делает. Может, и мать Маркизы он сжег? Нужно срочно найти его! Раз убивать начал, что-то конкретное узнал. Может, и Нурию уже закопал?» Стриженый посмотрел на замолчавшего Вадима.
– Вот что! – твердо сказал тот. – Завтра будем этого фраера искать! Он нам позарез нужен. Как засечем, по очереди пасти станем. Что-то знает он о товаре.
– Да на кой за ним ходить-то, – раздраженно пробурчал верзила. – Найти, по черепу и в сопки! Там все расскажет, – уверенно заявил он.
– Он сам умеет по черепам стучать, – криво улыбнулся Рудольф. – Так что с ним свою голову беречь нужно.
– Чего?! – возмущенно привстал Вадим. – Мне таких пяток надо! Я этого Ковбоя, как грелку, порву!
– Это потом, – умерил его пыл Рудин. – Сначала найти надо.
Глава 67
Мы сделаем вот как, – глубоко затянувшись, Элис кольцами выпускала дым. Сидящий напротив мужчина незаметно для женщины улыбнулся. – Как только вы получите сообщение, что товар уже в руках кого-то из ваших людей – мне все равно, кто это будет – сразу оповещаете меня. Четверть от оговоренной суммы я выплачиваю сразу. Остальные деньги после завершения операции на вашем счету в швейцарском банке.
– То есть, если я правильно понял, вы желаете взять товар на Колыме?
– Вы умный человек, – гибко наклонившись, женщина положила сигарету в пепельницу.
– А если я обману вас? – улыбаясь, спросил мужчина. – Возьму четверть от общей суммы и… – он засмеялся, – это очень большие деньги. Мне их вполне хватит.
– Не уверена, – весело рассмеялась женщина. – Во-первых! Денег не хватает никогда, тем более у вас, в России. А во-вторых, – уже серьезно продолжила она, – если вы это сделаете, мы отдадим бумаги о ваших… Элис, многозначительно улыбнулась. – И в-третьих, красивые глаза женщины угрожающе блеснули. – Я могу понять вас неправильно и немедленно принять меры. Свои меры!
Лицо мужчины заметно побледнело.
– Но я думаю, вы уже поняли и простили мою не совсем удачную шутку, – пробормотал он.
– Совсем неудачную! – сердито поправила его женщина. – Но на первый раз – да. И хочу надеяться, что подобного не повторится. – Как бы подводя черту под этим, по ее мнению, никчемным разговором, закончила она.
– Да, конечно, – поспешно согласился мужчина и, уходя от неприятного для него разговора, заверил: – Как только я получу известие, что товар взят и его собираются доставить в Москву, я немедленно оповещу вас.
– Отлично, – поднялась Элис. – И не забудьте. Все участники этой операции должны замолчать. Раз и навсегда! Я имею в виду не только исполнителей!
– Разумеется! – охотно согласился мужчина. – К тому же, – он весело рассмеялся, – они уже начали убирать друг друга сами.
– Я слышала об этом, – с явным одобрением посмотрела на него Элис. – Ведь вы говорите о побоище в ресторане?
– Именно об этом. И ресторан – лишь вступительная часть, – многообещающе проговорил ее собеседник.
– Боярин взялся совсем не за свое дело, – улыбнулась женщина. – Он слишком глуп и примитивен для такого. – Ее глаза неожиданно заискрились лукавством. – Хотя как мужчина он был привлекательным.
– Вы правильно заметили, что он взялся не за свое дело. Именно поэтому его и пришлось убрать.
– С вами приятно вести дела, – с уважением поглядела на него Элис.
– Несмотря на мою неудачную шутку? – стараясь скрыть беспокойство, поинтересовался мужчина.
– За время нашего знакомства вы сделали это в первый и, надеюсь, последний раз.
* * *
– Ты знаешь, что на Страшилу объявлен розыск? – Плотный мужчина среднего роста в форме ГВФ внимательно посмотрел на сидевшего на софе Любимова.
– Конечно. – Бесцветные глаза – смотрели без всякого выражения.
– И причина розыска тебе известна?
– Его считают организатором убийства Боярина в ресторане.
– Я удивляюсь твоему спокойствию!
– Это не так уж и плохо, – подобие улыбки скользнуло по тонким губам Петровича.
– Странно, – удивился летчик. – Ведь это может повредить делу.
– Только в том случае, если Романа арестуют, – хрипловато рассмеялся Любимов. – И он заговорит. Но он не из тех, кто поднимает руки при окрике «стой», – развеселился старик.
– А это в данный момент тоже опасно, – поморщился его собеседник. – Органы могут связать воедино убийства Лапы, Боярина и появление Лугова на Колыме. Ведь милиции известно, что он не простой исполнитель.
– Про убийство Лапы милиция не знает, – снова булькнул смехом старик. – Что Страшила на Колыме – тоже. Я отправил его по чужим документам. Ко мне уже приезжали по поводу Лугова. Я сказал, что не видел его уже несколько дней, – Любимов хитро прищурился. – Какой-то майор уточнил число. Выходит, что с того самого дня, когда убит Боярин.
– Я не понимаю тебя! – раздраженно произнес летчик. – Неужели ты думаешь, что среди твоей команды нет осведомителей?
– Если бы это было так, – снова рассмеялся старик, я бы не чувствовал себя в безопасности.
– То есть, – понял молодой, – ты контролируешь информацию, которая поступает в милицию.
– Точнее, даю, – вытирая выступившие от смеха слезы, взглянул на него Петрович.
– Как? – поразился летчик.
– Все очень просто, – поучительно начал Любимов. – Для достоверности я иногда, если так можно сказать, дарю милиции одного-другого даже в чем-то нужного мне человека. Иначе органы просто перестанут доверять «своим» информаторам. И вот тогда я перестал бы чувствовать себя спокойно..
– Мудро! – искренне восхитился молодой. – Но заодно объясни мне, почему ты отпустил на Колыму Ковбоя? Ведь он знает о тебе слишком много такого, чего не должен знать никто.
– Во-первых, – досадливо поморщился старик, – он знает обо мне не так уж и много. Отрывки записок Марго. Во-вторых, менять его на кого-то не было времени. И в-третьих, – Петрович удовлетворенно хмыкнул, – Ковбой единственный, кто по-настоящему может привлечь внимание Маркизы и с кем ее ребятишкам придется повозиться.
– Я думал, ты для этого послал туда Страшилу, – недоуменно сказал летчик.
– Появление Романа подольет масла в огонь, – ухмыльнулся старик.
– А если Ковбой сможет с ним договориться? – внимательно посмотрел на него летчик. – Если Лугов узнает, почему ты отправил его на Колыму, это может случиться.
– Нет, – помотал седой головой Петрович, – Этого не будет.
– От случайностей не застрахован никто. А от дурости страдают не только дураки. И запомни! – повысил голос молодой. – Если что-то случится с товаром, тебе придется раньше времени уйти на покой. И еще. Ты можешь объяснить, почему ты подключил к этому делу наемника? Почему его послал охранять Надежду?
– Для ее безопасности, – глухо отозвался старик. – Там сейчас такое начнется… – Он многозначительно покачал головой. – А защищая себя. Ковбой начнет убивать. Уж что-что, а воевать он умеет.
– Ты говоришь так, словно у тебя нет людей, способных убивать.
– Не путай божий дар с яичницей, – поперхнулся смехом Петрович. – Все московские супермены в сопках Колымы – просто неразумные дети. И еще! Это тоже важно – моих боевиков там быть не должно!
– А Страшила? – напомнил летчик. – Ведь всем известно, что он твой…
– Поэтому он и там, – перебил его Любимов.
– Вообще-то, да! – Глаза молодого блеснули веселым изумлением. – Маркиза именно так и подумает!
– Еще вопросы есть? – добродушно спросил Любимов.
– Зачем ты послал Жанну и Тамару по этому делу? Ведь если Викинг и Перс узнают причину, то вмешаются сразу!
– Как раз этого я и хотел, – выдохнул Любимов. – Но эти сучки как в воду канули! Маркиза их, наверное, на утеху боевикам отдала, а потом по кускам в сопках разбросала. А жаль, – вполне искренне пожалел он.
– Объясни, – удивленно вскинул брови летчик.
– Появление на Колыме людей Викинга или Перса заставило бы Маркизу заняться ими. И совсем бы ее запутало. Но этого не произошло, – Петрович вздохнул. – И на то, что товар попадет к нам, остается одна надежда, – он коротко засмеялся, – на Надежду. На ее ум и изворотливость я полагаюсь. Впрочем, как и на силу и умение воевать Ковбоя. И поверь мне, старику. В сочетании они двое стоят многих.
– А где гарантия, что Ковбой, узнав истинную стоимость товара, не приберет его к рукам?
– Исключено, – твердо опроверг это предположение Любимов. – Он наемник. И живет этим. Некоторое время занимался перегоном краденых машин из Прибалтики в Москву. Его задержали, но за недоказанностью отпустили. Во время задержания Ковбой сумел спрятать довольно крупную сумму денег. И потом вернул их, хотя никто с него денег не спрашивал. Он авантюрист. И этим все сказано. Ковбой обожает приключения и риск, а на Колыме их будет с избытком, – старик растянул в широкой улыбке бесцветные губы. – Еще вопросы есть? – обратился он к летчику.
– Фаины в Москве нет, не исключено, что она тоже на Колыме. – Молодой нахмурился, о чем-то раздумывая.
– Я понял, – выдавил из себя короткий смешок Любимов. – Но, право, волнуешься ты зря! У них совсем не те отношения, чтобы выяснять родословную. Ты мне вот что скажи. Играть роль перепуганного летчика трудно было?
– Как тебе сказать, – пожал плечами молодой. – Проносить золото в самолет гораздо труднее. Я насквозь мокрый становлюсь, когда к самолету иду. Тем более сейчас. Кого-то из магаданских задержали с двумя килограммами и контроль ужесточили, – летчик подмигнул Любимову. – Но зарплата у ментов, слава Богу, не так уж велика. Купил кое-кого.
– Надежда найдет тебя. Когда товар возьмет.
– Все хорошо будет. Не волнуйся, – уверенно проговорил молодой.
– Это последнее дело для тебя, – положил ему пухлые руки на плечи старик. – И мы удивим всех! Ты займешь мое место. Я стар, пора на отдых.
Глава 68
– Этот умник вчера выписался из гостиницы! Все, что мы узнали, – имя, отчество и фамилию! – входя в богато обставленную комнату, раздраженно проговорил бородач и тут же, замолчав, растерянно остановился.
– Во-первых, – быстро надев халат, спокойно заметила Мария, – к женщине, если даже она преступница, прежде чем войти, необходимо постучаться. А во-вторых! – Голос ее прозвучал резче. – Ты в последнее время постоянно опаздываешь. И это постоянство мне не нравится!
– Но кое-что я все же узнал, – попытался оправдаться бородач.
– Что именно?
– Их в номере было двое, – поспешно заговорил бородач. – Этот мужик, Серов Сергей Николаевич, и молодой парень, Варанкин Дмитрий.
– Кто из них за нами ехал?
– Варанкин.
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно. Варанкин намного моложе Серова…
– У меня старики, по возрасту годные мне в отцы, порой такое делают! Любому молодому не под силу, – насмешливо заметила Мария.
– Но Глобус говорит, он в номере с мужиком был.
– А Варанкин, по-твоему, девушка? – засмеялась женщина. Бородач растерянно замолчал.
– Вот что! – строго посмотрела на него Маркиза. – Поезжай к Глобусу. Пусть он хорошенько опишет внешность того, с кем был в номере. Понял?
– Понимаешь, – нерешительно начал Барон. – Он это… в общем…
– Ты убил его! – гневно догадалась женщина. – Я же тебе говорила, отпусти его!
– Слабаком оказался, – недовольно ответил бородач. – Его и прижали всего ничего. А он дуба двинул.
– Убирайся! – обожгла его Гончарова яростным взглядом и демонстративно отвернулась к зеркалу. Катая желваками, Барон направился к двери.
– И вот что! – остановил его повелительный женский голос. – Найди этих, из гостиницы! Обоих! Даю на это трое суток!
Не обращая внимания на порывающегося что-то сказать Барона, она стала расчесывать волосы.
Глава 69
– Опять скулит? – мотнув головой в сторону, откуда слышался тихий детский плач, недовольно спросил Хан.
– Он еще малыш, – грустно вздохнула невысокая симпатичная женщина в длинном широком халате. – Ему мать нужна.
Недовольно пробурчав что-то, мужчина неторопливо вышел из большого, утопающего в цветах и зелени двухэтажного дома.
– Сайд! – несмело окликнула его женщина.
– Чего тебе? – явно недовольно повернулся он.
– Давай вернем его…
– Зульфия! – гневно выкрикнул Хан. – Я тебе в последний раз говорю! Не лезь с советами! Знай свое место, женщина!
Та испуганно бросилась бегом по лестнице. Проводив ее мрачным взглядом, Хан движением руки подозвал невысокого мужчину в тюбетейке. Тот мгновенно подскочил.
– Сегодня же отправь на Колыму Басмача е его парнями. Послезавтра они должны быть по этому адресу, – Хан сунул худощавому лист бумаги. – У дома пусть ждут, во дворе. С двенадцати до трех. Должен подойти Лорд. Басмач его знает. Делать должны то, что он скажет. Если в течение трех дней Лорд не появится, пусть возвращаются.
Глава 70
Маркиза вошла в комнату и, выпроводив взглядом рыжую, посмотрела на понуро сидевшую у окна Надежду.
– Добрый вечер, – негромко поздоровалась она. Поставив локти на подоконник, положив подбородок на ладони, Соколова не обратила на нее внимания.
– Чего молчишь? – плотно прикрыв дверь, спросила Мария. Не услышав ответа, взяла стул, поставила его рядом с Надеждой и тоже села.
– Так и будешь в молчанку играть? – с улыбкой на губах, но совсем невесело спросила Гончарова.
– А чего говорить? – безвольно, негромко спросила Соколова.
– Ну хотя бы о том, – засмеялась Мария, – какая я мразь, дрянь.
– Зачем? – так же негромко спросила Надежда. – Я к тебе как к подруге приехала, – грустно улыбнулась она. – К Маше. А ты, – Соколова посмотрела на Марию, – Маркиза! И плевать тебе на меня, на моего Алешку, – горько закончила она.
– Вчера ты лучше выглядела, – попробовала пошутить Гончарова.
– Я, если бы могла, убила бы тебя вчера, – Надежда горько заплакала. – Я же к тебе только ради Алешки приехала. Понимаешь? Ради сына! Ты просто не знаешь, не можешь понять, что это значит – твой ребенок! Твой сын!
– Мне этого не дано, – лицо Марии неожиданно затвердело. – Это нечестно, Надька! Я же тебе писала, – негромко сказала она.
– Ax, какие мы ранимые! – вскинув голову, насмешливо посмотрела на нее Надежда. – Почему ты хочешь честности только по отношению к себе? Почему тебе плевать на остальных? Ведь раньше ты не была такой! Что случилось? Что произошло, Маша?
– Ничего особенного, – с болью в глазах и голосе ответила Гончарова. И тут же нашла в себе силы улыбнуться. – Просто я преступница. И не рядовая. Мне кажется, это объясняет все.
– Но почему ты ею стала? Как это случилось?
– Это трудно и неприятно вспоминать.
– Ты в этом уверена? – вытирая слезы. Надежда заглянула Марии в глаза. – Я думаю, нет. Я не верила в твои преступления! И сейчас не верю! Я тогда приезжа… – Соколова вдруг замолчала.
– Так это ты была тогда у прокурора?! – всплеснула руками Маркиза. – Я-то все думаю, кто из-за меня прокурору в морду плюнул.
– Это неважно, – сердито посмотрела на нее Соколова. – Ты мне про себя сейчас объясни! Расскажи, почему ты стала такой. Как ты можешь быть богом и судьей для ни в чем не повинных людей?
– Ты имеешь в виду этих красавиц? – презрительно фыркнула Мария, мотнув головой.
– Я говорю про тех, – сверкнула глазами Надежда, – кого твои люди грабят, обворовывают, убивают!
– А когда во мне убили способность дать жизнь ребенку? Стать матерью! Это как, по-твоему, называется?! – вспыльчиво спросила Гончарова.
– Что ты говоришь? – растерянно пролепетала Соколова.
– Я приехала домой после войны, после стонов, крови! А мать как жила в коммуналке, так и живет. Отец в тайге погиб. Он у нас геологом был.
– Помню, – кивнула Надежда. Она внимательно, с ожиданием чего-то ужасного смотрела на замолчавшую подругу.
– Ну так вот! – вскинула голову та. – Из армии я ушла. Не могла больше. Впрочем, ты через это сама прошла, – криво улыбнувшись, Мария взглянула на притихшую подругу. – Устроилась работать в областную больницу. Через три месяца меня назначили заведующей отделением. А там воруют все! Начиная с главврача и кончая санитарами. Я воевать с этим начала. Неплохо получалось. И что же? – Она резко и неприятно засмеялась. – Меня уличили в краже наркотиков! В сумке нашли морфий и промедол. А я уже беременная была, два месяца. И что ты думаешь, Соколова? – криво улыбнулась Мария. – Посадили меня! Стала я воровкой и торговцем наркотиков. Статья 224 Уголовного кодекса. Попала я в тюрьму! А там грязь, клопы. И даже вши. Но страшнее всего запах отчаяния. Ты знаешь, какой запах у отчаяния? А я знаю! У него тяжелый запах пота, мочи, табака и еще чего-то! Запах тюрьмы! – Гончарова порывисто встала. – Я следователю про настоящих преступников говорю, а он смеется! И глазами меня раздевает, сволочь! А тут драка в камере. Бабы народ скандальный, а в таких условиях особенно. Не помню, из-за чего скандал получился, да это сейчас и не важно. Дрались сильно, жестоко. Все дрались, и каждая за себя.
Со слезами на глазах Маркиза замолчала. С жалостью Надежда смотрела на подругу и тоже молчала. Не в силах, да и не зная, что сказать. По лицу подруги чувствовала: она сейчас там, на далеком и ужасном для нее дне.
– А тут в камеру надзиратели, их сейчас контролерами зовут, ворвались, – глухо продолжила Гончарова. – С дубинками! И давай всех подряд избивать. Успокаивать! Меня ударили по животу. Три раза. Больно было. Очень больно! А потом… – Недоговорив, Мария застонала.
– Маша! Милая! – бросилась к ней Надежда. – Прости меня! Слышишь, прости!
– Уже в больнице, после операции, – посмотрела на нее мокрыми глазами Гончарова, – мне сказали: жить будешь. Женщиной будешь. А матерью… – Обхватив громко плачущую подругу, Мария безутешно, по-бабьи, зарыдала. И сквозь громкий плач обеих, с болью, как безжалостный приговор, прозвучал ее голос: – Никогда!
– Найдите Серова и парня этого, Варанкина, где угодно! – не терпящим возражения тоном, отрывисто приказал Барон. – Зайдите к администраторше, Зинке. Может, она чего подскажет. Потрясите дежурных по этажу! Как выглядели, во что одеты. Может, кто из баб этого Серова у себя в постели греет.
– Если найдем, чего с ними делать-то? – перекатывая во рту жевательную резинку, лениво спросил мускулистый парень среднего роста.
– Найдете без если! – злобно рявкнул бородач. – Как возьмете, к Манекенщице на хату. Да хватит тебе чавкать! – заорал он на парня.
– Не знаю как, но именно Егору удалось прекратить дело. Меня освободили за отсутствием доказательств состава преступления. Даже не извинились, – криво улыбнулась Мария. – Представь, каково мне было? Тебе написать, – она поморщилась, – не то, чтобы не хотела. Просто не думала об этом. А с Лапой, с Лапиным, – поправилась Маркиза, – я месяца за два до ареста познакомилась. Врать не буду, нравился мне, – Гончарова, вздохнув, замолчала. Затем, взглянув на притихшую подругу, продолжила: – Егор освободил меня. И именно он дал то, что тогда было просто необходимо. Спокойствие, защиту, нежность, ласку, а главное – понимание. Но в то же время он взводил меня, как курок револьвера. Я это позже поняла. Тогда же для этого много не требовалось. Я готова была на что угодно. Я знала, что не была преступницей! Не воровала наркотики! – Голос Марии сорвался на громкий крик. – Не воровала! Не воровала, – еле слышно добавила она. – За что меня посадили? За что убили моего неродившегося ребенка? За что? Почему у меня отняли право быть матерью? Почему? – снова закричала Гончарова. Затем вдруг визгливо, неприятно рассмеялась. – Егор сделал меня Маркизой, – резко оборвав смех, сказала она. – И очень скоро я поняла: чтобы с тобой считались, уважали, нужны ум и сила! Ни в том, ни в другом недостатка я не испытывала. К тому же – злость, всепоглощающая ярость против тех, кто убил во мне мать! Убил моего не увидевшего свет ребенка! Именно поэтому очень скоро получилось так, что лидером стала я. А утвердила это очень просто, – лицо Марии приняло злое, жесткое выражение. Она усмехнулась и совершенно спокойно продолжила: – Я нашла и убила контролершу, которая ударила меня дубинкой тогда, в камере…
– Убила?! – поразилась Надежда.
– Да, – странная улыбка снова появилась на красивых губах Гончаровой. – Ее привезли сюда, и мы дрались. Она и я. Она знала, зачем ее привезли, и дралась яростно. Потому что защищала свою жизнь. Но я убила ее! Задушила вот этими руками, – Мария, подняв руки, пошевелила сильными пальцами, которые не раз помогали людям, а многим спасли жизнь. Именно это почувствовала Соколова.
– Ты врешь! – отчаянно выкрикнула она. – Я не верю тебе!
– Зачем мне врать? – спокойно спросила Мария. – Я говорю правду. И знаешь, – она внимательно посмотрела на взволнованную подругу, – я сразу успокоилась. Как после удачной операции, в благополучный исход которой никто не верил.
– Убила человека и успокоилась?! – широко распахнулись серые глаза Соколовой.
– Ты забыла Афган, – напомнила ей Мария. – Помнишь, как…
– Там была война! – закричала Надя. – А здесь…
– Не наша война! – резко перебила ее Маркиза. – Мы воевали в чужой стране! Нас никто туда не звал. Вспомни, как относились к нам те, за кого погибали наши ребята! А здесь, в этом бою со здоровенной надзирательницей, я мстила за убийство моего ребенка, которому она не дала появиться на свет! Неужели это трудно понять? А вот ты, – Мария изучающе вгляделась в лицо Соколовой. – Если что-то произойдет с Алешкой? Что…
– Нет! – прервал ее отчаянный крик. Подскочив, Надя ладонью закрыла рот Марии.
– Нет!
– Ты не ответила, – мягко отвела ее руку Мария.
– Я убью Андрея! – твердо заявила Соколова. – Убью любого, кто встанет между мной и сыном!
– И меня?
– Но ведь ты… Ты поможешь мне? – умоляя подругу и голосом и взглядом несмело спросила Надежда.
– Егор что-то знал. Но меня в это почему-то не посвятил. Здесь в мае из лагеря бежали трое заключенных. Солдаты их возле реки догнали. Одного убили, двое ушли. Да и вообще, здесь летом такое творится! В нашем районе, где мои люди золото моют, старателей никто не грабит, – засмеялась Маркиза. – Впрочем, тебе это неинтересно. Как говорится, это наши внутренние дела. А вот про чемодан этот не знает никто, и двух курьеров Любимова нет. Они договаривались с Егором о боевиках для сопровождения до Магадана, мало ли что может случиться. Но ни один из них на место встречи с боевиками не пришел. Директор клянется, что товар тем двоим отдали. А тут, как назло, человек, который относил чемодан, возвращаясь, попал под раненого медведя и сейчас в больнице. В очень тяжелом состоянии. Но чемодан этот где-то здесь, рядом! Я уверена в этом! – заявила Маркиза. – Это Колыма! Отсюда подобный груз так просто не вывезешь. Егор что-то знал про это, поэтому и поехал к Любимову. И именно из-за этого его и убили!
– Я слышала об этом, – тихо сказала Надежда. – Андрей поэтому и отправил меня сюда. А ребенка ты от Егора ждала? – спросила она и тут же пожалела о заданном вопросе. Мария порывисто отвернулась и снова всхлипнула.
– Маша, – обняла ее Соколова, – прости.
– Ничего, – сквозь слезы улыбнулась та и отрицательно покачала головой. – Нет. Ребенка я носила от другого. Которого я любила и который, я была уверена в этом, любил меня. А когда меня арестовали, он в общественные обвинители набивался.
– Гад! – высказала свое мнение о том человеке Надя.
– Ты, как всегда, права, – засмеялась Маркиза. Затем, посмотрев на подругу долгим, тепло-внимательным взглядом, серьезно проговорила:
– Этот чемодан разыскивают все, кто знает о его существовании. Я его тоже ищу. Но пока безуспешно. Не удается найти даже следов людей Любимова. А что касается тебя, – Мария вздохнула, – я дам тебе человека, который поможет во всем. Пока это все, что я смогу для тебя сделать.
– А если чемодан найдешь ты? – встревоженно спросила Соколова.
– Если он окажется у меня, я сделаю все, чтобы ты могла с ним уехать, – уклончиво ответила Гончарова.
