Айрон
Город и люди в нём
– Тогда, Брант, держи. – торжественно повязав фенечку, с вплетённым в неё безделушками.
Медленно подняв руку, Брант оглядел её. Две грубых нити, бежевая и пурпурная. Маленький камушек с отверстием, плотно обмотанный кубик стекла, латунная шайбочка, маленькие пёстрые пёрышки, цветные кусочки пластика. Хмурясь, обгорелый не отводил от неё взгляда, чувствуя что-то внутри. Резкая вспышка, и на глазах проступили слёзы. Ещё одна, и в место жестяного убежища, перед ним встала картина горного домика, в место заботливого проходимца, дети на диване у возле камина, в места шума злой реки, голос женщины за спиной.
"Я не ошибался. Это был он, пусть и не помнит! Нужно вернуться и убить его. Убить, поставив точку.“
Со спокойной решительностью. Тут же, мысли выстроились, мозг принялся за работу, прорабатывая линию действий и деля её на небольшие шаги.
“Первое. Вернуться в город. Второе. Вернутся на базу и узнать куда ехал транспорт. Третье. Отправится за ним и убить.“
Расфокусировавшись, взгляд сместился в сторону, к щели в обшивке, по ту сторону которой виднелись столбы дыма. Заметив это, обернулся и Брант.
– Там сейчас твориться что-то ужасное. Нечего нового. Но. Лучше не приближаться какое-то время.
– Где деревянный дом? – не отводя взгляда.
– Дальше, по часовой стрелке. Несколько километров. – не уверенно. – Ты хочешь пойти со мной? – обрадованный и удивлённый его желанием, следовать, не задавая вопросов.
Кивнув, он опустил голову на мягкое, и прикрыв веки, попытался сосредоточится, желая ускорить выздоровление. Больше они не разговаривали. Лишь жесты, скупая мимика, однозначно трактуемые звуки. Без единого затруднения, не нуждаясь в нюансах, отдыхая на разогретом солнцем бетоне, или листая мягкие от влаги блокноты чих-то записей.
Благодаря или вопреки, через два дня, кожа восстановилась достаточно, чтобы подняться и нагрузив на себя всё, что плохо лежало, отправиться в путь. Медленно, часто останавливаясь чтобы не вспотеть, но не больше, чем требуется, не оборачиваясь назад. Топкая земля, перемежающаяся неглубокими болотинами. Меж них, вели узкие тропки с частыми следами зверья. А вокруг зелень, голоса болотных птиц, жабий квак, и лезущий в глаза гнус.
– Непривычно тебе. – Брант, подмечая как оглядывается его спутник, пока сам, немного напряжённый, вслушивался в шорохи среди зарослей.
– Трава выше головы. – на ходу, смерив сорняк рукой. – Скорей бы выйти на сухое. – выдирая провалившуюся ногу.
Вскоре, тропа оборвалась у небольшой старицы, обойдя которую, поднялись на взгорок. С него, открывался вид на всю пойму. Широкой лентой, с проплешинами и пятнами озёр, она тянулась к горизонту, сужаясь по мере приближения к городу. По ту сторону холма, начинался заросший луг. На то чтобы пересечь его, ушло несколько часов. Всё же, вспотев, обгорелый щерился от жжения, но продолжал идти, благо цель уже виднелась среди берёз.
Деревянный дом не походил на нарисованную воображением картину, оказавшись громадным. Три этажа, восемнадцать окон в длину и три в ширину. Сколоченный из досок и бруса, потемневший от времени, он весь покосился и искривился. Крыша шла волнами, местами осыпавшись, оголив несущие конструкции, окна без стёкол, закрывались ставнями, первый этаж погрузился в землю на треть. Короткий взгляд на Нота, вместо вопроса. Хмурая сосредоточенность против его беспечности. Голоса множества людей.
По ту сторону небольших, двустворчатых дверей, на комоде сидела пара детей, находящихся в шаге от юности. Оба курили сигареты без фильтров, оба были коротко стрижены, тощи, жилисты и выглядели словно уменьшенные версии типичных грабителей.
– …хер тебе, а не последнюю мили!
– Она моя!
И тут же сцепившись, не спускаясь с комода, принялись мутузить друг друга.
– Рори, Нори, как жизнь. – Нот, не обращая внимание на их потасовку. – Где братья?
Пока один отвлёкся, другой, вывернув ему руку, приложил головой о дерево, удар в скулу и получив пинка, поверженный упал на пол. Подскочив на крышке комода, победитель самодовольно выпятил грудь.
– Моё! Только посмей грабить там, где граблю я.
– Ходи оглядываясь. – поднявшись на ноги, утирая ссадину, и зло зыркнув на пришлых, Нори побрела прочь.
– Дармоеды множатся словно кошки. – Рори. – Но пока мало воды, жить можно. – а затем широко улыбнувшись, обняла подошедшего Нота. – Долго тебя не было.
– Круг, дело не быстрое. – передав шкатулку. – Не будет ли у тебя лишних карточек?
– Для тебя, что-нибудь придумаем! – приветливо, забрав подарок. – Идём.
Следом, в небольшую залу, в которой находилось около десяти человек. Кто-то спал, кто-то играл в карты, кто-то ел. И все как один, без рук. Чаще по самый корень, некоторые совсем без плечевых суставов, и лишь единицы с короткими отёсками. Если лицо Бранта дрогнуло, то совсем едва. Лишь от неожиданности. Откуда-то сверху донёсся колокольный звон, глухой и тягучий, пробуждающий спавших, останавливающий все дела. Быстро, но без спешки, люди поднялись и взяв небольшие тканные сумки, потянулись к задней двери.
Постепенно сбавляя шаг, пока и вовсе не остановился, Брант обернулся к окну. Пробравшись путанными ходками, братья вышли на задний двор, к необычного вида механизму. Расположенный над закованным в бетон каналом, прикрытый от неба худым навесом, громоздкий и тёмный от времени, он состояла из труб, кривошипов, шестерней и клёпанных пластин, разделённых деревянными настилом, чем-то напоминающим громадное пианино. По ступеням или сразу запрыгивая на приподнятый помост, работники ушли вглубь и, сбросив вещи, расположились на местах, отмеченных натёртостями на полу, с остатками белых контуров. Двое, заняли место внутри небольших оградок, оберегавших от падения. Закончив смазывать опора, немолодая женщина прошла вдоль ремней, проверяя натяг, и сойдя на землю, напоследок окинула взглядом проделанную работу. Шелест вытянутого стопора и пол сдвинулся, проседая. Не слитно, половина работников наступили каждый на свою клавишу, утапливая её вниз под собственным весом. Шаг назад, и та пошла вверх. Выше, чем до того. Шаг и назад, шаг и назад, шаг и назад. Теперь пластины опускались на добрые полметра и взлетали вверх не на меньше. Ритм появился сам собой, уравнивая всех. В дальнем углу, подключённый посредством шестерён, раскрутился громадный маховик, заходили какие-то приводы. Соскочив со своего места, крайний в ряду, обернулся к товарищам и, подловив момент, когда все наступили, загнал стопор. Толчок содрогнул всю конструкцию, грохот металла о воду, гул подшипников под резко замедлившимся маховиком, а затем, поднявшись из канала, большой ковш, зачерпнув, подняв не меньше трёх кубов воды, и пронеся два метра, дёрнувшись, выплеснул её в лоток акведука.
“Даже так можно жить?”
Опустив взгляд, думая о себе, но затем резко распрямившись, Брант последовал за попутчиком. Через две комнаты, к открытой решётчатой двери, за которой, склонившись над чем-то, стоял Нот.
– Ну. Всё не так, как я предполагал. – заметив спутника, отступил, открывая вид.
Обняв себя за плечи и легко подрагивая, на циновке сидела девушка в чуть грязном, жёлтом платье. Заострённые, но всё равно красивые черты лица, строгая фигура, аккуратные, пусть и грязные ножки, смоляно-чёрная кожа. Взглядом высказав вопрос, Брант обернулся к местному, что отойдя к стене, играл с связкой ключей.
– Карточек нет. Это лучше! – подросток. – За неё не только дадут проход, но и немного заплатят. Если по дороге товар не попортите.
– Эй! – Брант.
– Да она ничего не понимает! Подвывает только на своём волчьем. Была в одних лопухах. Начала кланяться. А как оказалась тут, остолбенела. Бесполезная. Даже полы мыть не может.
– Зачем заперли? – строго.
– А что, нам её пустить разгуливать.
“А он не идиот.”
Подумал Брант, еле заметно улыбнувшись. А затем, вспомнив об исчезнувшем Сатани, снова одеревенев лицом.
– Поднимайся. – Брант, не особо ласково. – Давай… Ну, не бойся. – стараясь улыбнуться, через неприязнь и брезгливость.
– Не трать время. Просто подними её. Послушная. Но будь на чеку. По глазам вижу. Хитрая.
Видя, что его спутник не слушает, а продолжает сюсюкать, обгорелый сделал шаг вперёд и аккуратно взяв её под мышки, легко поставил на ноги. Страх в загнанном взгляде, дрожь в пойманной руке, покорность в перемещении. Но стояло её отпустить, женщина тут же остановилась, и попыталась сесть. Пришлось вести, не отпуская руки. Бытовыми, частично заброшенными комнатами, на боковой двор. Забравшись на поваленное дерево, так чтобы смотреть сверху в низ, подросток скрестил руки на груди.
– Теперь мы квиты. – утвердительно.
– Ну. Если так ты оцениваешь… так и будет. – безропотно принимая.
Самодовольство от дешёвой расплаты, сменилось сомнением и пристыженностью, переросшем в беспокойство.
– Нет, постой! Я передумала. Не квиты.
До того безучастно смотревший на горизонт, туда, где поднимался дым, услышав женское местоимение, Брант нахмурившись обернулся. Ещё раз обвёз взглядом подростка и не найдя отличительных половых признаков, он тихо фыркнул.
– Это можно назвать услугой. Большой и очень полезной помощью в том, что без неё пришлось делать долго и трудно. Помощью для близкой подруги. Что скажешь.
Она кивнула.
– Для подруги. – с весёлой улыбкой.
Вдруг, резко выскочив откуда-то из тени, Нори прыгнула вперёд и столкнув вторую половинку на землю, забралась на её место. Победоносное. – ААА! – и напрыгнув на Рори, вцепилась в волосы.
– Сука!
– Шваль!
– Моя дорога. И я на ней буду негров удить! – вывернувшись, одна сунула другой в рот горсть песка.
С силой плюнув не пережёванной массой в глаза, близняшка перехватила инициативу.
– Рори. Нори. – будто ни в чём ни-бывало, уважительно кивнув, и развернувшись, взяв за руку женщину, Нот пошёл по дороге.
Вынырнув из густого кустарника, акведук потянулся вдоль дороги. Лежащий на полуразрушенной кирпичной кладке, часто подпираемый обломками бетонных столбов, швеллерами или брёвнами, сочащийся на стыках. Километр вниз по склону, три километра подъёмов на хребты и спусков в балки, до плоской возвышенности, через которую вода текла арыками на уровне земли.
– Привет. – Нот, с улыбчивым прищуром обращаясь к девушке. – Ты очень внимательно смотришь на всё вокруг. Красиво? Наверное, шла по большой дороге. Маленькие лучше? – небольшая пауза, в которую он ждал ответа, а затем продолжил. – Я Нот. Моего спутника можешь звать Брант. Скорее всего его зовут иначе, но то было раньше. У тебя раньше тоже было имя? Но, ты можешь выбрать любое. – снова небольшая пауза. – Может воды? – и только показав флягу, привлёк её внимание.
Жестом показав, как открывает, а затем как пьёт, женщина сделала непонятный жест открытой ладонью. Он предложил, но получил отказ, и указание отпить самому. Утолив жажду, предложили Брант, но тот, снова вспотев, лишь резко отвёл взгляд. По левую сторону, начались поля. Делимые на уделы по несколько гектар, с небольшим хозяйством в центре. У каждого было что-то вроде смотровой площадки, поднятой над крышей дома, с которой можно оглядеть все владенья. А вокруг полей, не орошаемая, земля засохла и оскудела.
– Не смотри что халупы. – Нот, обернувшись к спутнику, словно экскурсовод. – С одного мешка зерна, местные собирают больше десяти. Месяц земледельцы, три месяца сторожа. Неприветливые парни. Дальше будут большие землевладельцы и небольшая община с…
– Обожди. – окликнул отставший Сэппе, задыхающийся и стиснувший зубы от боли.
– Ох, прости. – расстроенно и вернувшись, снова протянул флягу. – Вот.
Несколько глубоких глотков, облегчённый выдох, а затем кривая ухмылка.
– Наш пропуск убегает. – спокойным тоном, движение бровей указав за спину.
Резко разворот, короткое чертыханье, снова разворот и взгляд на обессилившего спутника. Вложив флягу в руку владельца, Брант распрямился и, набрав в грудь воздуха, рванулся в погоню. На несколько секунд боль ослепила, взгляд затмила белизна и начало казаться что вот-вот упадёшь, но вестибулярный аппарат справился, а вплеснувшийся адреналин, приглушил чувства. Короткая прямая, затем в низ по склону, на встречу ветру. Зелень сменилась сухой, пылящей травой и снова поднялась зарослями в отстоящей от дороги канаве. Длинным прыжком на ту сторону, меж кустов и молодых деревьев, не выпуская из вида жёлтое платье. Желая избавиться от сковывающего рюкзака, но не веря в честность спутника. Всё дальше, походя сшибая ветви там, где беглянка петляла и пригибалась. Затем, вдоль пересохшей лужи, снова в чащу, за которой началось поле неизвестного корнеплода.
– Куда ты бежишь?! – раздражённо, не ожидая ответа. – Там нечего нет. – видя границу посадки, за которой начинались заросли камыша.
“Чертовски быстрая!” Видя всё увеличивающийся отрыв.
По податливой, болотной земле, глубоко вдыхая влажный воздух, немедля в раздумьях, когда она скрылась в траве. Прикрывая лицо руками, промочив ноги, потеряв из виду, но держась тропы из медленно смыкающихся стеблей. Сто, триста, пятьсот метров. Часто петляя, иногда проваливаясь по колено, взмокнув и выбившись из сил. Но хуже того, теряя след. Тёмная вода поднялась до икры, заросли камыша сомкнулись так плотно, что приходилось продираться, и лишь редкая муть выдавала недавно прошедшую беглянку.
– Стой. У тебя вить нечего нет. Ты одна не справишься. – от отчаянья, окончательно сбив дыхание, но затем примерив на себя чужое предложение сдаться, замолчал, попытавшись поднажать.
Глубина достигла середины бедра, ил и корни замедлили до шага, отяжелевшие и изрезанные руки опускались сами собой, кожа горела будто после плетей. Несколько рывков, и за камышом открылась водная гладь. Большущее озеро, по которому среди опадающей риски дрейфовало несколько небольших островков. Кряк взволнованных уток, шелест кисточек, пузырьки под медленно погружающимися ногами, звон насекомых и больше ни звука.
– Нот. Нот! – а не услышав ответа, раздражённо. – Ц.
И бросив последний взгляд, развернулся назад. Медленно и устало, шаг за шагом, пока под ногами не перестало чавкать. Но к несчастью, впереди, как и по сторонам снова начиналась топь. Не было видно ни холма с полями, ни города, ни озера. Только далёкие деревья, да облака что скрывали дым не затухающих пожаров. Снова в воду, не сворачивая, пока внезапно для себя не вышел обратно к озеру. То или какое-то другое, он не понял. Пучки одинакового камыша, утки, островки, тина и пузыри. Назад, по своим следам, к островку, он, не найдя первого входа.
– Ээ-эй. – нет ответа.
Короткий выдох и собравшись с силами, Брант подпрыгнул. Раз, другой, и когда казалось разглядел что-то, в низу раздался резкий щелчок. Удивлённо опустив взгляд, он не сразу понял, на что смотрит. Немного потянул, и тут же заорав, повалился от боли. В его ногу вцепился капкан, поставленный не пойми на кого. Ржавый и вросший в землю, но тем не менее опасный. Быстро взяв себя в руки, мужчина попытался перетянуть ногу, чтобы остановить кровь, но малейшее движение вызывало чудовищную боль, вскоре вынудившую переключится на её источник. Чтобы разжать челюсти, нужно было ухватиться за верхнюю часть, но та застряла глубоко в плоти, царапая кости и перетирая сухожилия. Тогда, поддев ножом, Сэппе попытался ослабить хват. Кончик лопнул, и только оттянутые челюсти, снова сомкнулись, выбив из сознания.
Прошёл час или всего пара секунд, но поднявшись и увидев растекающуюся по металлу кровь, но снова взялся за дело. Подкоп, короткий осмотр, и снятая с крючка, пружина звонко сжалась. Другая, намертво вржавевшая, не двигалась. Быстро утекающая кровь не давала времени на попытки. Холодя от ужаса при мысли, что может снова вырубиться, на этот раз с концами, он сменил тактику. Протиснутый между челюстями, как можно ближе к ноге, инструмент повернулся. Сколотое лезвие чуть разомкнуло хват, позволив просунуть пальцы, и разрывая ладони об острые ржавые кромки, всё же высвободить конечность. Жгут из тряпки и палки. Два больших пакетика стрептоцида на голое мясо, бинт поверх, то и дело останавливаясь чтобы оторвать ещё кусок штанины, под аккомпанемент собственного безудержного смех, от осознания всей ситуации. То затихая, то усиливаясь, меняя тональность и пополняясь обрывками слов, смех выплёскивался вместе с кровью. Пока не превратился в хрип, сменившийся кашлем.
– Эй, девка. Если слышишь, радуйся. Ты победила. Я труп. Обыгран в сухую, той у кого только платье и быстрые ноги.
Холод пришёл вместе с апатией.
“Это должно было случиться намного раньше. В городе. Но и тут не дурно. Хотя собственно, не важно.”
Сбросив поясную сумку. Обхватив себя руками. Закрыв глаза. Не то беззвучно смеясь, не то плача без слёз.
“Но, как же цель? Глупая и пустая, но… Что уж сейчас. Это конце.”
В памяти всплыли люди без рук, а фантазия пририсовала одному из них собственное лицо. Страх пробежался мурашками. Печаль скривила гримасу.
“Даже это, сейчас роскошь. Но… Но я буду не я, если не…”
И стиснув зубы, перевернулся на бок, вцепившись в траву встал на четвереньки и подтянув целую ногу, трясясь поднялся. О том чтобы наступить на раненную конечность, не шло и речи. Прыжок отдался сильнейшей болью, сопровождаемой треском лопающейся кожи. Прыжок за прыжком, до воды, а затем и по ней. Очень медленно, всё дольше отдыхая. Мало по малу, нога начала неметь, а глубина стала по колено, вынудив использовать раненную конечность.
“Ни одной блядской палки!”
Трижды поменяв направление, уклоняясь от глубокой воды, к тому моменту, когда силы оставили тело, он так и не нашёл берега.
***
С улыбкой на лице. Оборачиваясь, хотя и без этого знала где преследователь, скользя сквозь высокую траву, к водной глади. Мутная, буро-зелёная от наполнявшей её жизни, вызывавшая приятные чувства из забытого прошлого. Шорох в зарослях совсем рядом. Короткий рык, и звук прыжка. Резко обернувшись, она вытянула руку, но не для защиты, а будто ловя. И тут же, завязнув в воздухе, одичалый, голодный пёс завис в прыжке, на миг встретившись с ней взглядом. Безнадёжный, потерявший разум от боли с перерубленной лапе, гниющий заживо. Щелчок, и того разорвало на части. Опав в небольшом радиусе, будто придавленные взглядом, обрывки плоти, шкуры и кости утопли в почве. Короткая пауза и негритянка снова вернулась к созерцанию. Пока, через несколько минут позади не раздался крик боли.
Услышав шорох, Сэппе открыл глаза. Отстранившись, чернокожая женщина взглянула с высок, держа что-то в руках. Неразборчивый хрип, косая улыбка через муки, и шелохнувшись в грязи, он снова опустил голову. Ил и вода обняли её, почти достав до лица. Пальцы безотчётно ощупывали корни растений. Нога окончательно потеряла чувствительность. Другая, стала горячей и ватной. Снова шорохи, шаги, а затем в поле зрения появилась протянутая рука. Секунда раздумий, и приняв её, мужчина напряг все силы чтобы встать, но в место ожидаемой тяжести, подлетел, будто подброшенный пружинами, легко сев посреди болота. Он не хотел глядеть на без сомнений, потерянную конечность, но взгляд сам опустился. Брови на хмурились, и протянувшись, Брант стёр грязь. Раны не стало. Аккуратно ощупывавшие пальцы не находили подвоха. Жёсткие волосы, мягкая, чистая кожа, и лишь едва заметные покраснения там, где она была разорвана в клочья. Нажав большим пальцем, затем оттянув и не почувствовав боли, он наконец поднял голову. Удивлённый взгляд встретился с безмятежным, немного гарусным и обречённым.
“Наверное привиделось.“
Поднявшись, он сбросил прилипшие водоросли, но не почувствовав уже почти привычного жжения, замер. Под оттянутым воротом не было ни следа ожогов. Тоже, и под задранной одеждой. Новый взгляд на негритянку. Поднявшись, она сделала два шага назад, к зарослям, но уйти не успела. Схваченная за руку, притянутая к круглым неподвижным глазам, женщина попыталась спрятать взгляд, но мужчина, грубовато взяв за подбородок, всё же заглянул её в душу. Несколько мгновений, и зажмурившись, Сэппе нахмурился, а затем, не отпуская, пошёл по болоту.
Только через несколько минут блужданий, пленница прикоснулась к его плечу, указав в сторону, и почти сразу они вышли на берег. Короткое приведенье себя в порядок, и двинулись дальше, не став возвращаться к дороге, взяв ориентир, на город. А через несколько минут, их нагнал и Нот.
– Ох… От дерьмо… Да постой те же…
Сбавив шаг, Брант повёл плечами, проверяя не вернулась ли боль и убедившись, полуобернулся. Мокрый от пота, спутник еле дышал, опершись в колени.
– Обыскался. Еле догнал. Отлично. Всё отлично.
Оценив свои силы, Брант перевёл взгляд на его рюкзак. Всё ещё стоящий в полусогнутом состоянии, Нот вывернул голову, взглянув на парочку, и чему-то усмехнувшись, снова опустил.
– Дойдём к вечеру, но лучше будет заходить с утра. На окраинах не спокойно. Пост открывается с рассветом. Поговорю со знакомыми охранниками, чтобы провёл пару первых кварталов…
Её рука крепче сжала руку Братна. Он ответил лёгким проглаживанием, а затем дважды ударил пальцем.
– Вы что, по болотине ползали? Не холодно? – глядя как изредка подрагивает женщина. – И где твой рюкзак?
– Обменялся с богами топи. – и приблизившись. – Вижу ты устал. Давай помогу. – и ловко вытряхнув человека их лямок, закинул себе на плечи.
Ещё недавно еле ковылявший, теперь, он был полон сил, чем не мало удивил спутника.
– Ладно. Спасибо. – не особо радостным тоном. – Но так у нас только половина припасов. Может вернёшься за своим?
Обернувшись к зарослям камыша, Брант невольно изменился в лице.
– Если хочешь. Можешь сходить. – кивнув в сторону болота, а убедившись в отсутствии желания. – Веди. – пропустив вперёд, снова поймал чёрнокожую руку.
Поля сменялись одно другим. Шеренги подвязанных кустов, или сплошные полосы кустиков, бахчи, заросли высоких зелёных стеблей и маленькие размежёванные огороды. Рассекая закрытое облаками небо, длинными нырками пролетел канюк, спикировав в фруктовую рощу. Снова приблизившись к дороге, журчал порядком уменьшившийся поток, замкнутый в бетонные трубы, чуть ниже уровня дороги.
– Ооо. – Нот, подступил к изгороди из жердей. – Вы видели такое?! – указал на растения по ту сторону.
Брант покачал головой. Женщина, не от реагировала.
– Знаешь, как он называется? – продолжив путь. – Кого не спрошу, никто не знает. Даже те, кто растит. – будто обрадованный их незнанием. – Разводить умеют, знают как лечить, и при этом все называют по своему. Никто его не помнит. – но не найдя понимания в спутниках. – Он местный! С той стороны его нет. Я слышал истории о путешествии меж звёзд и об охоте с копьём, о механических людях, но ни один не смог назвать это растение!
– Почему для тебя это важно?
– Просто любопытный факт.
– А часто ты спрашиваешь об этом растении? – недружелюбным тоном.
– Время от времени. – уходя вперёд.
Выждав, пока расстояние не станет достаточным, Брант взглянул на девушку.
– Ты меня понимаешь? – спокойным, мягким тоном. – Хотел спросить твоё имя. Как тебя называть? Брант. – прикоснувшись к своей груди, затем указав открытой ладонью на неё, мимикой изобразив вопрос, а не дождавшись, снова на себя. – Брант. – и обратно к ней.
Задумчивый, строгий взгляд изучил руку, линии на ладони, подушечки пальцев, а затем потеряв интерес, обратился к полям.
– Что со мной произошло, пока я был в отключение? Моя кожа, нога, и даже усталость после бега… Ты можешь сделать это ещё раз? – сдерживая порыв эмоция, не получая ответа. – А если от этого будет зависеть моя жизнь. Поможешь? – приложив к своему запястью сломанный нож.
Резко повернувшись к нему, негритянка нахмурилась. Губы сжались, взгляд стал острее, чуть дрогнули уши, но не раздалось ни звука. Он ухмыльнулся, получив ответ на первый вопрос.
– Брант. – громко и чётко, коснувшись своей груди, затем указав на неё, открытой ладонью.
Губы чуть скривились, дрогнули, разомкнулись…
– Уверен, что стоит с ней знакомиться? – в пол оборота. – Хочешь знать имя той, кем будешь расплачиваться… – сделав движение открытой ладонью, будто просит милостыню, многозначительно подняв бровь.
Хмыкнув, Брант кивнул, но отворачиваясь, всё же бросил улыбчивый взгляд, заметив что-то блеснуло в её глазах.
Дорога едва заметно, пошла вверх. Рисовые чеки и гречишник сменились на кукурузу и просо, а затем и те сошли на нет. Деревья и кусты измельчали, оставшись лишь небольшими пучками. Выгоревшая трава окрасила округу в оранжевые тона. Облака расступились, открыв путь знойному солнцу. А затем, над землёй начал подниматься город. Небоскрёбы, без плавного перехода в виде пригорода, неровным рядом простирались от горизонта до горизонта, изгибаясь ломанной линией.
– Пара часов, и вы там. – остановившись на возвышенности, прикидывая какой сейчас час.
– Ни здесь. – принюхиваясь к гари пожаров, что пылали немного правее. – Смотри. Ни одна дорога туда не видит. Нет троп, или следов. Все кусты вырублены на добрые триста метров.
– Не любят гостей. – выводя из сказанного.
– Им плевать на то, кто идёт. Они боятся того, что, ты можешь принести с собой.
– Что у меня может быть такого, чего не видели на улицах? – скептически.
– Болезнь и паразитов. Сам увидишь. И лучше не шути на эту тему. – упреждая его ухмылку. – Они сильно обожглись, и теперь дуют на воду. В этой части города только один вход. – и указал налево. – Дойдём к вечеру. И держите ухо в остро. По этим дорогом иногда ходят торговцы…
– А значит, и охотники до лёгкой прибыли. – закончив мысль.
Больше полей не встречалось. Никаких жилых домов, старых развален или следов деятельности, кроме часто переплетающихся троп. Зато, много отдельно стоящих башенок и толстых башен, сложенных из камня и обломков. Большинство сломаны или разрушены до основания. Но некоторые, достигая пятнадцати метров, поднимаясь над кронами, будто наблюдали за округой.
– Ты понимаешь, зачем нам нужна? – в пол голоса.
Она слегка сжала пальцы, что держали его руку.
– Мне нужно внутрь и неважно как. Но, возможно, возьми я тебя с собой, мы оба выиграем от этого. – не стаивать настал, лишь предложив другой путь.
Дома сменялись домами. Парные или непохожие не на один из виденных, с арками над каждым окном, изогнутые, с замысловатыми узорами в очертаниях, но все как один, одинаковые в своём мрачном величии. Холмы и кочки, под уклон, пока не оказались чуть ниже первых этажей и снова вверх. По началу, едва намеченная, тропа разрослась и укрупнилась. Пару раз встретились молча прошедшие одиночки, предпочитавшие обходить троицу за десяток метров. Наконец, впереди показалась дорога. Широкое шоссе по четыре полосы в каждую сторону, рассекая мегаполис словно каньон рассекает плато.
– Отойдём назад. Подальше от ворот. – немного поёжившись, и поспешно отведя взгляд, пошёл прочь.
Небольшой лагерь, костёр в яме, чтобы не выдавать себя светом, ночлег меж корней, на охапках пожухлой травы. А вокруг, треска сверчков и звон комарья, щебет вечерних птиц, шорох углей, шипенье жира на жестяных боках консервных банок. Слабый чай с приятной горчинкой от верескового мёда, горсть ягод малины и сухари. Грустно ухмыльнувшись, Нот обнял ногу, положив на неё подбородок.
– Это уже не как обычно. – когда дымные облака снова осветила беззвучная вспышка со стороны города.
– Здесь всё спокойно. – спустившись к костру с бугра, и усаживаясь на своё место.
– Был я один раз в передряге. Мой след взяли волки, и гнали пол дня. Я никогда в жизни так не бегал. Бросил всё, вплоть до верхней одежды. И это поздней осенью. Они догнали меня в заброшенном доме, в конце старой дороге. Какое-то заброшенное промышленное строение. Я был один, против пяти. Ни спрятаться, ни сбить след не вышло. Они загнали меня на крышу. А затем, выяснилось, что они обознались. – хлопнув себя по колену. – Перепутали меня с мальчонкой конюха! – развеселённый собственной историей.
– Волки?
– Да. Небольшая банда. Промышляет на севере.
– Люди. – ещё раз уточняя, подняв бровь.
– А ты о ком подумал? Ох. – усмехаясь. – Наверное неправильно выразился. Прости. Ну вот они извиняются и собираются уходить. Я в шоке, трясусь от холода, ноги еле движутся. Делать было нечего. Увязался за ними. Благо, они в тот же день ограбили караван, и я смог раздобыть себе обноски. Это была лучшая из зим, когда я пил, блудил, служил носильщиком награбленного, и постоянно мешал босу переходить черту. Бывает, очень плохие дни, оборачиваются хорошими месяцами. – умилённый воспоминаниями, потупившись, опустив взгляд на руки.
– Сколько тебе тогда было?
Взгляд рассказика коротко метнулся к слушателю, а затем покосился в сторону. Десять пальцев сжались в единый кулак.
– Не очень много. Точно не знаю.
– Больше чем Рори?
– Ну, не знаю сколько ей. Скорее всего да. Это было давно…
– Как давно ты себя помнишь?
– Давненько. – бросив банку в костёр. – Разве это важно? – на пол тона ниже.
– Я слышал, что рождённые здесь, не исчезают. – заинтересованно взглянув на спутника.
– А слышал про нигеров, которые их едят, чтобы тоже не исчезать. Приходят в общину, вырезают всех, жгут и насилуют. – раздражённо протерев глаза, нарочито не глядя на женщину.
Помолчали. Брант, принялся штопать грязную штанину. Нот, взялся за карандаш, рисуя в блокноте. А через несколько минут стал швыркать носом.
– Что-то не так? – замети, как изменилось его лицо.
– Грустно это всё. Война в городе и прочее. Что тебя туда так тянет? Не лучше ли здесь, на воле?
– Месть. – после небольшого раздумья. – Ты должен понять.
– Нет. – легко и уверенно. – Они заблуждались. Если бы кто-то смог объяснить, то всё сложилось бы иначе.
Не ответив, и не став делиться мнением, он на миг задумался, но затем, без труда обратившись к недавно возвращённым воспоминаниям, остался верен своему выбору.
– Ложись. Я посторожу. Ближе к утру сменимся. – Нот, подкинув маленькую палочку что нашлась под рукой.
Опустившись на подстилку, напряжённое с самого утра, тело медленно расслаблялось, пока за закрытыми веками проносились картины прошедшего дня. Бескрайняя зелень, принятая всего за часы, в отличии от серости города, давившей много дней к ряду. Новые места, люди и спутники.
“Завтра. После того как он проведёт нас, нужно будет разобраться… Выбью, если потребуется. Возможно, чтобы не исчезнуть, одной цели недостаточно, и нужно что-то большее… Она всё же вылечила мою ногу…”
Открыв глаза, женщина увидела звёздное небо, меж недвижной листвы. Аккуратные беззвучные движения, никаких сборов, в чём есть, мимо спящего сторожа, освещённого тлеющими углями. Лёгкая поступь по склону, не оборачиваясь, сосредоточившись на огнях близкого города. До тьмы подлеска оставался лишь шаг, когда её поймали за руку.
