Айрон
Город и люди в нём
В тоже время, внутри Евгения, то массивное, не просто дрогнуло, но встрепенулось, отмерев несколько часов, как крайний срок, после которого, либо оно будет разрушено, либо, не выдержав, проломится тонкий мостик, что отделяет его от бесконечного падения в безумие. Ему самому больше не к чему было стремиться. Та цель, которую он себе наметил, осталось крестом на давно сорванной странице календаря. Он сделал всё что мог и получил больше, чем ожидал. Теперь, только вниз. В последний раз блеснув в темноте. А в памяти возникло.
– Я сделаю всё в лучшем виде. – обращаясь к куратору из Стрелкам, когда отправлялся на выполнение поручений, не оглядываясь ни на что, кроме собственных возможностей.
Снова окружённая лишь серым, бурым и чёрным, Катя снова почувствовал то, от чего пряталась в заветной комнате. Тогда, её взгляд поднялся вверх, в надежде увидеть небо. Но здесь, даже оно было затянуто тусклой дымкой. Секунда, и подёрнулся дымкой апатии, взгляд устремился к земле. Как вдруг, из-за угла появился яркий луч. Наверху одного из самых высоких домов, так, где просто-так не достать, на грязном бетоне, яркой жёлтой краской был выведен неровный диск. Пара чёрных точек глаз, красногубая улыбка, ореол оранжевых лучиков. Заглядывая в дыру, оставленную крупным взрывом, заходящее солнце било точно в рисунок, заставляя краску светится. Впервые с выхода из общины, лицо девушки озорная улыбка. Эта улица была ей знакома, и в том месте, никогда не было этого рисунка. По крайней мере до того, как в городе началась война. Не одно из собственных творений, как бы старательно она их не выводила, не был и на треть также силён как этот, грубый и глупый. Всего лишь улыбка, посреди сожжённого города. Всего лишь луч заходящего солнца на серой стене. А вместе, они перевернули ей душу.
– Я придумала, чем буду заниматься следующую пару лет. – не громко, обращаясь к Артуру.
– Чем же? – удивлённый тем, что она захотело заговорить об этом, после того как их осталось четверо.
– Увидишь. – издевательски.
На его лице отразился гнев, неспособный вырваться из уст, скованный чувствами близости и страхом навредить их раненному коллективу. Ему вдруг представилась головоломка, двенадцатигранная фигура, разваливающаяся на шесть одинаковых деталей. Прочная в собранном виде, вынь одну, грозила распасться, без двух, не держалась вовсе. Страх захлестнул, но разрезанный разумом, быстро схлынул. Ян пробыл с ним не так долго, а до того, впятером, они держались прочно. А ещё раньше, без Ханга, без Жени, когда пьяные драки были в порядке вещей, и общались на смеси трёх языков… – Утрясётся, как всегда утрясалось. – Всё менялось, но некогда прежде Артур не чувствовал это так остро.
– Эй. – Касси, не громко обращаясь к Лайле. – А чем мы займёмся теперь?
– У совета должен быть план действий. – уверенно.
– И в чём он? Ты о нём слышала? Какие пункты и в общем..?
– Конечно нет. Сама знаешь. Даже первый этап был секретным.
– Помнишь последний приказ. А что вышло? Никогда не поверю, что мужики из седьмого… До единого… Нет. Мы опять делали что-то другое.
– Раньше, тебя это не беспокоило. – надменно, но затем нахмурившись, невольно вспомнила и за собой подобные мысли. – Но ты не первая, и не единственная. Ты вообще, последняя из нас, кто об этом заговорил. – будто открывая тяжёлую дверь, или собирая вместе не самые очевидные пазлы. – Все, кого отправили сопровождать, задавали вопросы. Как в тот раз, когда… – взглядом указав на идущего впереди Зиндана. – …уточнил, с какой целью будет поджигать здание секты. – взгляд дёрнулся, а затем собравшись, нацелился на подругу. – Придём, увидим штаб, там и решим.
Не в первый раз заметив на стенах надписи, Ханг приблизился чтобы прочесть. (Сокрушители угаснут!) или (Сожгите всех кто прав!), но чаще всего (Земля проклятых, и вы её гниль. Да приидёт очищенье!) Ближе к дому, всё же начали встречаться люди. Чаще группами, но даже так, тут же сбегая и прячась. Лишь безумная старуха, кричащая на весь свет, и мужчина, умирающий от кровавого кашля, не отвернули с пути. Мимо пустых клумб богатых кварталов, обходя очередной завал, переступив через расколотое пяльце с незаконченной вышивкой. Всё чаще, ритм сердца переходил на аллегро, предчувствуя возвращения. Страх и радость, ностальгия и что-то ещё, иное, безболезненно давящее. Полностью перестав контролировать периметр, поглощённый серыми коридорами, глядя лишь вперёд. Тоже, было и с остальными. Несмотря на усталость, незаметно прибавив шагу, отряд вышел к заветной улице. Последний отрезок не отложился в памяти, раз, и они стояли перед домом, базой, местом появления.
Увиденное их не обрадовало. Двери и окна заколочены, но не так как обычно, небрежно и некрепко. Руками сорвав жестяной лист, пригибаясь и сняв рюкзаки прошли внутрь. Вестибюль больше не чем ни отличался от вестибюлей других мест. Лучи фонарей очерчивали разбитую лепнину, грязны и сломаны настенные плиты, следы борьбы, мусор и обломку. Лишь немногочисленные, начищенные до блеска элементы, напоминали о трудах одного человека. Хмуро глядя на тёмные пятна под стенами и возле лифта, Стрелки разбрелись в стороны, оглядывая углы в поисках ловушек и мин, но находя лишь следы минувшего боя. Штурма, не организованного и слабого, но всё же успешного. В коморке охраны всё было верх дном и никаких следов проживания.
– Братушки. – выбравшись из разбитой стены, полуночник, бросился к вернувшимся. – Близкие мои!
Приглядевшись, сначала не узнавая, но затем охнув, Артур обнял тщедушного мужичонку.
– Ты цел! А остальные? Где твои братишки?
– А других больше нет. Погибли. Похоронил в земле. – не сдерживая и не утирая слёз. – Остался только я. Один тут был. Больше никто не появляется. Только исчезают. Но теперь не один! – и больше не реагируя на слова, сел под стену, рыдая.
– Приглядите за ним, а мы разведаем. – Катя, подросткам.
Переглянувшись, Стрелки втянулись в боковую дверь, на свою часть здания.
– Нет. – замыкающий из бойцов, слабым голосом, но твёрдой рукой остановив попытку Евгения пойти за ними.
Его пальцы задёргались, лицо скривилось от спазма, мышцы напряглись для удара. А затем в памяти промелькнули слова. “Насильно мил не будешь.” Фраза, доставшаяся ему из сна, что так часто сопровождала его на пути, ненавистная и правдивая. Он хотел закричать. – Я так много сделал и даже теперь, когда никого не осталось вы не даёте войти!?
– Женя. – окликнула его Катя, стоя перед открывшимся литом. – Идёшь?
Разом опав, буря обратилось штилем. Несколько шагов, и он оказался в тесной коробке, при свете тусклой лампы, среди робких улыбок, преисполненный волнительным предвкушением. Подключив стержень к накожнику, Ханг добавил энергии, разжигая огоньки на приборной панели и нажав на затёртую кнопку, запустил лифт. Медленно, из-за нехватки энергии, кабина двинулась вверх.
– Вы знаете. – Евгений, когда они прошли четвёртый этаж. – Я помогал Стрелкам.
– Знаем. – Артур, без интересно, глядя на меняющиеся цифры, но затем, что-то заподозрив, с прищуром обернулся к товарищу.
– А знаете, чему я помогал?
– Искал людей, носил посылки и… – Пятый.
– Это то, как я помогал. Но чему помогал?
– Чему же? – Артур, сдержанно.
– Тому, что вы видели на улицах. Это и моих рук дело. Не хочу тайн от вас. Теперь, когда вы всё видели.
– Не мели чушь. – Катя. – Что бы ты для них не делал, это не могло привести к такому.
– Я завязал узлы. Между бандами, сильными людьми, группировками и кланами. Такие, что только рубить. А затем Стрелки плюнули в лицо самому ебанутоми, и узлы затянулись на шеях. Они напали на тех, кто сделал это. – прикоснувшись к стержню, что запитывал лифт. – Кто управляет энергией и деньгами, тот управляет всем. – переводя взгляд то на одного, то на другого. – Тотальная война. Вот чему я помогал. Тем из них, кто остался в городе. Это их воздух, их наркотик, их прежний мир.
– Честно? – Артур.
– Да. – и тут же получил удар в челюсть.
Он не защищался, даже не поднял рук, лишь легко скривился разбитой губой, на которой появилась первая капелька крови. Следующий удар пришёлся на стенку лифта. Неразборчивые проклятья через стиснутые зубы. Но хуже боли и оскорблений, был взгляд Кати. Холодный, безжалостный, и грустный, как если бы он смотрела на его труп. Сразу поверившая каждому слову, она будто разом вырвала те страницы, на которых были записаны все их отношения. Чуть оглушённый, Ханг не мог двинуться, холодея от осознания, к какому ужасу, был предчастен.
Неспешный шум троса, скрип опускающегося противовеса, перестук кабины по направляющим. Дыхание, переворот барабана счётного механизма, скрип кожаной куртки на плечах Артура. Легко качнувшись, лифт остановился, двери неохотно открылись. Коридор был тёмен и пуст. Лишь слабый свет из-за незакрытой двери случайной комнаты. Лязг открываемой решётки, неуверенная поступь туда, где жили все вместе, ожидая часа, когда исчезнут. Легким толчком распахнув смаханную дверь. Всё по-прежнему, пусть и присыпано пылью. Никаких разрушений или чужого присутствия. Смахни и всё станет как было. Но пока поднимался лифт, отсюда успело выветриться самое важное, решающее, наполнявшее мебель, обои и стены родным и тёплым. Это место, перестало быть домом.
Медленно, будто боясь нарушить интерьер, приблизившись к столу, Ханг сдвинул плоскую миску, что прикрывала испорченный узор.
– Прости. – обращаясь к девушке.
– Я знала. – с невесёлой улыбкой. – В тот же день. Было забавно наблюдать за тем, как вы это прячете. – прикоснувшись к медному кольцу на пальце, вспоминая первые дни.
Остановившись перед шкафом, Артур взялся за маленькие ручки, но открывать не стал. Куртка для новичка, запертый внутри Журар, валенок в дальнем углу, в котором хранилась праздничная бутылка.
– Зачем они это сделали? Ради чего.
Подняв лишний стул, Женя перенёс его от стола к стене и оставив там, опустил руку в карман, грустно глядя на потёртую обивку.
– Они хотели показать на что способны. Воплотить немыслимое. Так, как умеют.
Переступив порог соей комнаты, Ханг чуть притворил дверь, отгораживаясь от мира. Прикоснулся к комоду, к балдахину кровати, к куче одежды на латунных крючках. Здесь больше не осталось уюта. Только неясное чувство потери, пульсирующий гротеск, серые очертания прямых, шершавых стен, искрошившийся бетон под окном… Качнувшись от нахлынувшего головокружения, он опёрся о стену. Всё исчезло, осталась лишь быстро угасающая головная боль и нечёткие, тающие силуэты.
“Прошлое! Моё, забытое и оставленное. Больше ненужное. Лишь приходящее навестить, чтобы напомнить о том, что потеряно. Отстранённое и не властное. Теперь и это место станет прошлым. Люди исчезают, новые не появляются. Муса, Ян…”
Глаза намокли от слёз. Не скрывая их, Пятый вышел в общую комнату. Катя стояла в проходе балконной двери, глядя на молчаливые улицы. Женя сидел в углу, бездумно переминая пальцы. Придерживая ноющие рёбра, Артур небрежно перебирал вещи в коробке, а не найдя, в приступе гнева, со всего маха пнул её, проломив фанерный борт, и обернувшись к Евгению, рявкнул.
– Какого хрена вы разрушили то, что работало!
– Ради их прихоти. – не поднимая головы. – Всё в пекло и будь что будет.
– Теперь уже нечего не будет! Это место мертво! Я чувствую, и ты это чувствуешь.
– Оно всегда было мертво. Только вырвавшись из него мы смогли это понять. И мы тоже мертвы.
– Наш район, ещё не весь город. – Ханг, обнадёживая. – Новое места, новые люди и…
– А ради чего? – Женя, подняв голову. – Чтобы протянуть ещё пару лет? Чтобы не умирать в одиночестве? Один раз всё уже заканчивалось.
– Ты напуган. – Катя, видя, как дрожат его руки.
– Тф. – в ответ выдохнув ухмылку, тут же сменившуюся грустью, отведя взгляд.
– Ты врёшь нам. – на шаг выйдя с балкона. – Не понимаю зачем. После того как признался в этом… – указав себе за спину, на мир с наружи.
– Это другое. – качнув головой.
– Дерзай. – Артур, подобравшись для нанесения удара, если он скажет что-то совсем бесчеловечное.
– Не могу. – загнанно.
– Давай. – спокойно.
– Нет. – решительно, взглянув ему пряма в глаза.
– Говори. – сквозь зубы.
Шаги по ту сторону двери, прикосновение к ручке и с лёгким толчком, она распахнулась. Никто его не узнал, хотя много раз видел. Грязно белые волосы, небольшие, но широко раскрытые глаза, острые черты лица, кепка на голове, платок с узором на нижней части лица.
Глава 5 Отщепенец
Вокруг грохотало. Трясли что есть сил, иногда подбрасывая, чтобы с усилием впечатать в твердь. Спутанные мысли, расплывались в сознании, пока вдруг не набрели на вопрос.
“Что случилось?”
И разум выдал ответ. Всего доля секунды, чтобы объять последние минуты перед кромешной тьмой.
– Идём тихо и собрано. Умирать, но без команды не стрелять. После отмашки можно всё.
– Сегодня!? – взволнованным шёпотом, вооружённый человек в боевой экипировке, чьего лица не вспомнить.
– Да. – грозно и решительно, старший отряда.
Дождавшись своей очереди, Эш подошёл к оружейному шкафу, но в место того, чтобы вложить оружие, в его протянутую руку, запястье обжали гибкие наручник. Тут же, трое стоявших рядом, накинулись, с целью скрутить. Короткая потасовка, и отбивший ценой разбитых в кровь кулаков, он отступил на два шага, взявшись за пистолет, но тут в глазах помутнело.
– Ты сейчас вырубишься. – констатировал старший. – Сдайся и сможешь отделаться взысканием.
– Не зря я перестраховывался с его водой. – одна из смазанных фигур.
– Только не сегодня! – Эш, пытаясь сфокусировать взгляд, но оружие не доставая.
– Не гоже врать в такой знаменательный день. – старший, разочарованно. – Тебе на всё это насрать. Ты здесь за чем-то другим.
– Нет! – резко, взмахнув рукой, которой до того тянулся к оружию.
– Да. – спокойно, будто убеждая буйного подростка. – Все. Буквально все это заметили. Ни единого доказательства. Но, слава смерти, они нам и не нужны.
– Противоядие. – оседая на пол из нелакированной плитки.
– В тебе нет огня. На тебя нельзя положиться. – затем обращаясь к отравителю. – Его тоже с собой заберите. – и снова к Эшу. – Бывай. Может на следующей стороне, ты всё же станешь разрушителем миров.
Глаза закрылись на той стороне, и открылись на этой. Потолок какого-то транспорта, подпирающие его поручни, сумки на стенах. Стрельба, отсветы взрывов, горячие гильзы, скачущие по всему полу, падающие на лицо. Чья-то кровь, брызнула совсем рядом, окропив мелкой россыпью. Крики и ругань… Отстранившись, он попытался поднять руку. Без успешно. Что-то держало, плотно прижимая. Взгляд снова обежал пространство, и без труда опознав свою прошлую цель. С оружием в руках, бледный, он ошарашенно глядел на что-то рядом. Качнув головой, Эш увидел кровавое месиво в сего в нескольких дециметрах от собственного лица. Обломки кости и волосы намекали на то, что месиво было чьей-то неудачной головой.
– Выпустите меня! – начав вырываться из ремней, крепивших его к носилкам. – Я помогу. Буду сражаться!
Лишь коротко глянув, Стрелок что управлялся пулемётом, перешагнул на ту сторону и попытался закрепить мертвеца. Тут на него набросился один из жителей верхних этажей. Короткая потасовка смазалась, и всё померкло.
В следующий раз Эш очнулся от сильнейшего грохота. Обломки за барабанили по обшивке. Снова провал, но уже не полный, через который можно было слышать и немного соображать. Губы двигались, но слов не получалось.
“Яд действует, когда напрягаюсь!”
А затем, тело стало невесомым, а в месте с ним, расчистился и разум. Несколько мгновений полёта под открытым небом, шум ветра, звон гильз, а затем сдвоенный удар. Первый, рванул его из носилок, так что затрещали сковывавшие тело ремни. А следом, сильнейший толчок закрутил всё в мутном водовороте. Треск разрываемых оков, удары из темноты, успешная попытка вырваться. Одна нога, до боли перетянутая ремнями, увязла в чём-то податливом, другая, оттолкнулась от каменистой тверди, позволила высвободиться. Несколько мгновений в бурой мути, и наконец вынырнув лицом к верху, глубокий вдох. Единственный, прежде чем рывок за ногу, утянуло обратно бурую муть. Пугающая тишина, болезненное давление в голове и ушах, новые удары. Борясь с течением, Эш тщетно пытался высвободить ногу, когда сильный толчок в спину, закружил, к удивлению, выбросив на поверхность. Несколько беспорядочных взмахов руками и наконец сориентировавшись, он погрёб к берегу. Метр, другой, третий, и в глазах начало темнеть.
“Нет! Только не так!”
Понимая, что не успевает. Панически ища спасения. Чувствуя, как предаёт собственное тело. Два последних гребка в обратную сторону и обняв тугую сумку, схватил себя за ремень. Глаза закрылись, мышцы обмякли, но части сознания ещё оставалась, и ей предстояло безостановочно контролировать пальцы левой руки, не давая разжаться. Все силы разума сосредоточились только на них. На ногтях, подушечках, фалангах, сухожилиях, малейших волосках, чувствующих, как меняется направление воды. Не позволяя разогнуться. А вокруг шумел поток, тело покачивали перекаты, а вдалеке грохотало как во время горного обвала.
Он не знал, сколько прошло времени. Кожу жгло и щипало, дыхание то и дело прерывалось спазмами, но теперь, пальцам не нужно было уделять всё внимание. Лишь малую часть. Открыв глаза, Сэппе увидел прорезиненный бок того, за что держался и мутную, совершенно не прозрачную воду. Медленно напрягшись, шея с трудом подняла голову. С одной стороны, стена камышей. С другой, обрывистый, подтачиваемый берег, высотой в пару метров. Оба не двигались. Едва подъёмная, голова перекатилась на другую сторону. Позади отмель из крупной гальки, на краю которой и осел спасительный тюк. Пошевелившись, почти онемевшие ноги упёрлись в неровную твердь, приподняв тело. Освобождённый от части веса, тюк стронулся и поплыл дальше, к стремнине. Огромным усилием воли, заставив себя разжать пальцы, спасшийся, ахнул в воду. Толчками отталкиваясь от дна, находившегося на глубине не больше полуметра, он сумел вынырнуть. Короткая передышка, и новые толчки, прочь от бурой жидкости, что так жгла кожу.
Вне поддерживающей среды, двигать отбитым и одурманенным телом оказалось крайне сложно. В двойне, за счёт отяжелевшей одежды, прилипшей и сковывающей движенья. Но двигать было необходимо. Вокруг не виднелось толп желающих помочь. Способных схватить и вытянуть. Хотя бы, подать руку. К радости, не было и тех, кто мог наступить горло. Еле успевая дышать, стуча зубами, сбросив с себя одежду, Эш добравшись до травы, и принялся тереть её горящее тело, надеясь унять мучение. Мало-помалу, благодаря или вопреки, боль ушла. А на её место в разогревшееся тело вернулась слабость, а с ней и забытьё.
Болезненно ударив по лицу, крупная капля дождя привела в чувство. Пробиваясь между горизонтом и краем тучи, косые солнечные лучи подсвечивали красным границы грозового фронта. Идущий мимо, он нависал лишь краем. Подхваченный воздушным потоком, дождь зашуршал камышом, защёлкал камнями, забулькал пузырьками в заводях. Собрав комья грязной одежды, отщепенец огляделся покрасневшими глазами. Заросли с одной стороны, с другой берег, а чуть ниже по течению, металлическая конструкция. Полностью покрытая ржавчиной, из толстых тавров, она держала на весу несколько бетонных плит. Жестяные короба с покатыми крышами, трубопроводы разного калибра, цепные привода и колёса. Тяжёлой поступью босых ног, по шершавому настилу, ступень за ступенью, всё выше, поливаемый с неба. Оказавшись на первом уровне, Эш обернулся назад, и не смог сойти с места. Далеко на горизонте, сжавшись до узкой полосы, горел город. Столбы чёрного дыма, быстро сливаясь в месте, образовывали массивное облако, время от времени подсвечиваемое вспышками снизу. А по сторонам громадный простор. Пугающая воля, колышущийся под ветром кустарник и прибрежные заросли, неясные, тёмные точки среди оттенков зелёного. Поспешно отвернувшись от непривычной зелени, мужчина зашёл под крышу.
Механизмы, машины, электронные шкафы, мёртвые лампочки на проводах. Пригнувшись под провисшими кабелями, и чуть не ухнув в дыру технического люка, по бетонной плите, вокруг размолоченного электродвигателя, под капелью прохудившейся крыши. Вопреки ожиданием, в дальнем углу обнаружился растянутый кусок брезента, защищающий чьё-то обиталище. При ближайшем рассмотрении, на пыльном матрасе обнаружилась одежда, в форме спящего человека. Внутри что-то ёкнуло, отозвавшись волнением и лёгким страхом.
“Раз, и всё. Ни шанса защититься.”
Без капли брезгливости, против воли стуча зубами, гость натянул на себя чужие обноси. Рядом нашлась странная лампа. Будучи зажжённой разрядником, она загорелась необычным, будто текущим пламенем. Нечто чёрное, клубясь возле сопла, было объято низкотемпературным, но объёмным пожаром. Истончаясь к вершине, при малейшем дуновенье огонёк рвался на части, но и не думал гаснуть. В деревянном ящике, обнаружились консервы, немного галет, опасная бритва, трубка с кисетом табака, и другие полезные мелочи.
Одежда согрела, мягкость перины успокоила, паштет и галеты насытили пустой желудок, перестук капель убаюкивал, но не смотря на усталость, спать не хотелось. Спокойная сосредоточенность, безделушка в руке и нечего не горизонте. Нет цели, нет желаний, нет потребности.
“Пара дней здесь, наблюдая за рекой, и от меня останется только одежда. Если я хочу жить, нельзя расслабляться. Нужно найти новую цел.“
Его не беспокоило собственное отстранение. План Стрелок изначально был безумием. Притягательным и масштабным настолько же, на сколько нереальным. Огорчала только через чур быстрая реализация.
“Насколько бы они небыли сплочены и надёжны, они остаются фанатиками. Слишком опасные в своей решимости.”
Вдруг, снизу раздались шаги по железу. Поспешные, сопровождающиеся не разборчивой, радостной бранью, они приближались.
– Салют! – воскликнул мужчина, войдя под крышу, продолжив на неизвестном языке.
Не принимая собственных оправданий об усталости, и отдалённости укрытия, Сэппе невольно скривился. Обежав нагроможденье нажитого, хмурый взгляд остановился на небольшом нож. Положив безделушку, пальцы неуклюжим движенье сбросили оружие на постель, скрыв среди ткани.
– Не шагу дальше. – передвинув лампу в сторону от окна, да так, чтобы тень от механизмов скрывала дыру в полу.
Снаружи порядком стемнело и едва можно было разглядеть землю под собственными ногами, не говоря уже о потёмках под крышей.
– Да-да. Стою.
– Чего нужно?
– Только укрыться от дождя. Такой зарядил, ужас. Не против?
– Проходи. – без интонации, рассудив, что при отказе, его могут пристрелить на месте, а сблизившись, будет шанс.
На ощупь, гость самоуверенно двинулся к свету. С решетчатого настила на сетку, с сетки на трубы, короткими шажками, до балок.
– Повезло мне. Под дождём, точно замёрз бы. В такую погоду, даже лампа, словно маяк. Ох. – нога соскользнула, но толкнувшись ему удалось перепрыгнуть на бетонную плиту. – Ух. – оглянувшись на дыру, а затем обернувшись к укрытию. – Вижу, у вас тут много всего. – не снимая полу улыбки с лица. – Не согласитесь ли вы обменять пару банок на хорошие пули?
Короткая пауза, в ожидании, когда пришлый выхватит оружие, дабы поделиться пулями, выдавая их через ствол. Но молчанье затягивалось, а улыбка не гасла.
– Какой калибр? – напряжённо.
– Мелкий. Немного тех, немного других. – достав мешочек, растянул тесёмки. – В основном для пистолета. У тебя какой?
Улыбнувшись как можно приветливее, поняв, что незнакомец лишь неправильно выроился, Эш взял банку, затем чуть подумав, присовокупил ещё одну.
– За всё. – согнувшись, поставил на бетон.
От движения, тянущаяся боль обожгла кожу спины, отразившись на лице поднятыми бровями и стиснутыми зубами. Стремясь скрыть слабость, он подкинул ещё пачку галет.
– Очень скупо с твоей стороны. – расстроено, без торга отдавая всё.
– А во сколько бы ты оценил? – на одном дыхание, отвлекая от проступившего на лбу пота, настороженный и удивлённый такой сговорчивостью.
– Если идти вокруг города, против часовой стрелке, в двух днях пути отсюда, есть небольшая мастерская. – в место прямого ответа. – Каждый день, к ней приходил странный доходяга. Он опускал поднятые машины, скатывал колёса в болотину, прятал ключи, запихивал грязь куда мог, кричал неясные оскорбления… Короче, пакостил и отпугивал клиентов. А клиентов и без того почти не было…
Усевшись по удобнее, Эш не перебивал, пытаясь отвлечься от всё не утихающей боли, пододвинув нож ближе к руке. Расползаясь по спине, пульсирующее жжение протягивалась всё дальше.
– …Владелец мастерской не смог или не хотел рассказать, о причинах нападок. Сам же, учинитель вреда, на контакт не шёл. Но когда я видел его в другие дни, он был вполне спокоен. С улыбой и заботой ухаживал за утиным хозяйством, плёл корзины, собирал болотные ягод. В мой последний день на том месте, доходяга пришёл с длинной палкой, и без обычных криков, принялся лупить по всем машинам подряд, оставляя вмятины, треская стёкла и фары. Позже, успокоившись, старший работник рассказал, что в его глазах потемнело от гнева. Объяснял, что уже никто не остановиться для ремонта, и все его труды и вложения, обернутся прахом, обрекая его семью на нищету. Доходяга, с расколотой головой умер на месте. Одного удара черенком метлы хватила, чтобы свалить на землю. Веса собственного тела оказалось достаточно, чтобы разбить голову об неудачно подвернувшуюся деталь. Эти патроны, моя плата за услугу для сервиса. За рытьё могилы, за омовенье тела, за помять о нём, за то, чтобы мои ноги повели меня дальше от любопытных соседей. Тебе решать, сколько ты дашь за эти патроны.
Взвесив мешок на руке, чуть качнув, повернул, вглядываясь в металл. Золотистый и светло серый, блестящий и тусклый, промасленный и затёртый. Эш выбрал две одинаковых, с угловатой, латунной пулей, остальные вернув. Руки горели, будто ободранные наждаком, голова чесалась, тянуло за ногти, по гениталиям будто провели крапивой. Стало трудно дышать, но пока удавалось держаться.
“Нужно избавиться от угрозы. Пока ещё есть силы.“
– Куда теперь? – отпив из бутылки, на дне которой лежал кусочек серебра.
– Есть тут одно место. Деревянный дом. Загляну туда. А ты? Вижу, не плохо устроился. Ждёшь отбытия?
– Нет. Пережидаю. – кивнув в сторону города.
– Ну там и заваруха! С чего бы в друг. Думаешь возвращаться?
– Когда утихнет. – искоса взглянув на отсветы в дали.
– Понимаю. – чуть разочарованно. – И самого тянет. – медленно раскрыв сумку, осторожно достал короткий, сточенный до нельзя ножик, и принялся вскрывать банку. – Полезное чувство. Помогает ориентироваться на местности, ха-ха. Ммм, какой запах. – согнув срезанную крышку, зачерпнул овсянку с мясом. – А ты тут не слышал птиц, которые умеют… – и издал трещащую трель. – Знаю одного человека, кто заплатить сотню таких банок, за одну птицу…
Наконец дотянувшись до своего ножа, Эш снова переминулся на месте, страиваясь устроиться по удобнее, так, чтобы взмахом достать до горла.
“Резать или лучше сделать выпад? Выпад будет вернее.“
– …Если чуть распогодится, с утра можно поискать. После дождя они пол дня будут сохнуть. А ещё я ищу грибы с мелкими шляпками на длинной палочке. У них юбочка и…
Открыв глаза, Сэппе удивился светлому пятну на ещё секунду назад, чёрном механизме. Сместившись, взгляд наткнулся на пустую консерву и обёртку от галет. Ещё правее, обернувшись тонкой накидкой, под стеной спал незнакомец. Поспешная попытка подняться, вызванная страхам уже свершившегося, обернулась неуклюжим барахтаньем, и падением стеклянной бутылки. Сонно встрепенувшись, незнакомец поднял голову, и с взволнованным выражением лица выбравшись из-под накидки, подскочил к Сэппе.
– Очнулся! Хвала богу! Я боялся, мне придётся сидеть здесь, словно нянька. Я много делал, но на такое не согласен. Ухаживать за мужиком. Увольте. – изобразив брезгливость, усаживаясь на бетоне. – Как самочувствие? – подняв и поставив бутылку.
– Херово. – не сумев соврать, при каждом движении, чувствуя боль.
Кожа превратилась в пергамент, лопающийся по швам, стояло натянуть или сжать.
– Твои руки. – бестактно схватив и аккуратно подняв рукава. – Река?
– Повезло.
– Разве так выглядит везение? – разглядывая предплечье.
– Так. – резко. – Для тех, кто мог утонуть, разбиться или быть застреленным. – кривясь от боли сел, и взяв половину банок, стоящих столбцом, вывалил на пол, будто отгораживаясь от мужчины.
– Это что?
– Всё ты понял. Бери. – грубо, но увидев насмешливый взгляд исподлобья, изменил тон. – Одному мне будет сложно это нести.
– Хорошо. – с готовностью. – Но, куда ты идёшь?
– Тебя это не касается.
Слова остались бравадой. С трудом поднявшись, он попытался дойти к сушащимся на трубах вещам, но смог сделать лишь несколько шагов, прежде чем боль в ступнях и суставах поставила на колени. Поднялась температура, сильно мутило, взгляд перестал фокусироваться. Не без помощи, раздетый и уложенный, Сэппе обернулся влажной простынёй и замер, будто прячась от боли. Уверившись что всё будет в порядке, не званный гость ушёл искать полезные растенья. Вернувшись с примотанной к спине охапкой, и такой же в руках, принялся за травничество.
– Это поможет. – успокаивая, пока промакивал красную кожу тряпицей, пропитанной составом из сока растений и перетёртых семян. – Ты не первый. В детстве… – на секунду сбившись, продолжил тем же тоном. – Раньше, когда по ней ходили баржи с зерном, таким же составом вытаскивали с того света. Попомни мои слова. Пара дней и встанешь на ноги.
– Воды. – пересиливая униженье.
– Нельзя, братушка, нельзя. Не проси. Вспотеешь и наступит настоящий кошмар.
Через боль, поднявшись, взял сам. Жадно до дна, наслаждаясь её прохладой. Расплата не заставила себя долго ждать. Такая же безжалостная, как гражданская война. Проступая через поры, соль разъедала только начавшие затягиваться трещины. Поход по нужде был хуже всего. И не приходилось сомневаться, что следующий будет не лучше.
– Называй меня Нот. – разведя крохотный костерок, принялся обдувать дымом и жаром больного, скрипящего зубами от невыносимого жжения. – Я пришёл с восточных окраин. Там не очень хорошо. Иду по часовой стрелки. – стараясь отвлечь, пока ставил кипятится кастрюльку воды, набранную в стороне от реки. – А как звать тебя?
– Как хочешь.
– Обгорелый? – с насмешкой, чуть повернув голову. – Может, Брант? – почти смеясь.
– Да хоть обосранным. – чрез плотно сжатые зубы.
– Так не пойдёт. У тебя вить есть имя. Под которым тебя знают и … – не понимая, сделав пространный жест рукой.
– Было… Знали… Теперь я тут, и меня знаешь только ты. – всё же отведя взгляд от огня. – Выбирай что удобно и гляди чтобы вода не убежала. – приподнявшись на локтях, отчаянно желая воды, наплевав на последствия.
