Айрон
Город и люди в нём
– Нахлынуло что-то. Будто приглашение, обрывок сна наяву или той странной иллюзии, когда долго всматриваешься в закрытые веки.
– Ты сказал приглашение?
– Это не то. Не точное слово. Других языков я не знаю, но уверен, что для этого есть специальное слово, только я не могу его вспомнить. Будто поклёвка на рыбалке или звук открытия автоматической двери.
– Не понимаю.
– Прости.
Проводив свой цех взглядом, Евгений повёл дальше. До первого перекрёстка, зигзагом, к низенькому, двадцатиэтажном зданию, зажатого между обычными небоскрёбами. Выделяющийся массивными козырькам на этажах кратных пяти, и угловатым провалом возле самых стен, в глубине которого слабо бурлил мутный поток. Давно сгинувшие фасадные окна, были заменены громадными пластинами из металла с наваренным поверх названием (Суровый верблюд), на жёлтом фоне.
– Хозяина зовут Жан-Пьер Мишель. – придерживая ускорившегося спутника. – Если спросишь про название магазина, он плюнет в тебе в лицо, как делают верблюды.
– Серьёзно? Он так всем объясняет? И он ещё жив?!
– У него серьёзная крыша, да и не ходят к нему поглазеть на товар. Только мастеровые как я, или посыльные от более-менее зажиточных домов.
Сразу за порогом, лежал массивный вал с множеством насаженных на него втулок с креплениями, одним концом скрывавшийся среди бочек полных шурупов и гвоздей, другим, погружённый в завал из пары десятков двигателей внутреннего сгорания. В том же углу, одетые в спецовки дети, разбирали их на части, дефектовали и передавали годное в соседнее помещение. В тоже время по правую руку, подростки, сидя на полу, камнями обтачивали и доводили какие-то детали. Впереди, располагался грубо сколоченный подиум, с длинной стойкой, парой отдельно стоящих чертёжных столов и мерцающим экраном компьютера.
– Жан-Пьер! – Женя, громко.
Через несколько секунд из подсобных помещений вылетела миниатюрная девушка в очках и с растрёпанными волосами. Прижимая к груди планшет, она быстро пробралась через завалы и взбежав по боковой лестнице, появилась по ту сторону стойки.
– Мишель сейчас занят. Я готова принять ваш заказ. – быстро, с радушной улыбкой.
– Вот. – Ханг передал список.
– Ага, ага, ага. Так. – и оставив планшет, побежала прочь. – Сейчас принесу варианты. – через плечо.
По одной и сразу горстями, она приносила заказанные детали, раскладывая их столбцами, за частую по два или даже три вида одного и того-же.
– Эта резина более мягкая, а эта износостойкая… Эти болты хорошо выдерживают ударную нагрузку, но они тянутся, а эти никогда не тянутся, но если будет сильный рывок, то лопнут… Пружины с силой на сжатие сто пятьдесят и три сто… Изготовить косынки можно быстро и с высокой точностью или медленно и с точностью по ниже, зато на треть дешевле… – выложив два демонстрационных образца и указав на работающих подростков.
– Всё. Брысь. – без эмоционально, спустившийся по лестнице мужчина.
Коротко вздохнув, девушка бросилась прочь. Обычной комплекции, но будто бы, как и его товар, собранный не из мяса, а из металла. Приблизившись, мужчина оглядел детали, затем оставленный на столе список, несколько деталей сгрёб в ящик и отставил в сторону.
– Для лифта это не подойдёт. Только так. – с необычным, певучим акцентом, резко ставя оставленный бол на шляпку. – И никаких дубовых дэмпферов. – перевернув и резиновый валик. – Иначе как на широких шайбах нельзя. – потрясая крупным кругляшом. – Чтобы, если лифт сорвётся, – пальцем и взглядом показав паденье воображаемой кабины. – …ко мне не могло быть вопросов.
– Как вы поняли, что это для лифта? – Ханг, удивлённо.
– Ты хочешь сказать, что я дурак!
– Нет. Просто удивлён.
– Тогда и я проверю дурак ты или нет. – будто не услышав. – Кто тебе дал разрешение на работы?
– Я не у кого не спрашивал разрешения. – чуть сведя брови.
– Тогда, кто тебя допустил к своему лифт? Кому на это хватило глупости?
– Это лифт моего дома. – грубее чем прежде, не собираясь оправдываться.
– Твоего. А ты сам чей будешь? На кого работаешь? Под кем ходишь?
– Он со мной. – попытался заговорить Женя.
Лишь отмахнувшись, владелец магазина продолжал внимательно смотреть на покупателя.
– Работаю на себя. Хожу под своей семьёй. Я Ханг, из стопятого дома.
– Хорошо. – чуть отступившись, перестав давить и снова оглядев выложенное на стойку. – Значит вся ответственность на тебе. За всё что ты хочешь, десять единиц.
Покупатель достал стержень и продемонстрировал цифры, но в место того, чтобы платить, спросил.
– Ещё нужны масла.
– В нашем районе, годные масла только на Приречной улицу. – а приняв плату, самодовольно осклабился. – Но тебе не продадут. Ни капли. У них закрытый контракт с другим ремонтником.
– Другим?! – не удержав поводьев напускной твёрдости, выказав эмоции.
– Слышал, что его зовут Атлас. Что он хорошо работает и много берёт. Если он даст добро, то сможешь купить себе от его имени.
Чувствуя, что не стоит допытываться, Ханг молча обдумывал слова торговца, а когда спутник заикнулся чтобы задать вопрос, остановил его взмахом руки. Хан-Пеьр тонко улыбнулся, затем подняв губу, показал зубы, и отвернувшись, шагнул в сторону.
– В соседнем районе у меня есть знакомец. Севащук. Передашь ему что скажу, и тогда он направит тебя к Атласу.
– Зависит от того, что нужно передать.
– Только слова. – и перевесившись через стойку, опираясь на руки, громко прошептал. – Жан-Пеьр Мишель, согласился на их предложение. – и вернувшись назад, развёл руками. – Вот и всё. – и будто потеряв интерес к диалогу, медленно перевёл взгляд на работников, и звуки трения стали быстрее и громче.
– И что это значит?
– Не твоё дело. – грубо, отсекая взмахом, по-прежнему не глядя.
– А гарантии? – чувствуя, что с каждым вопросом всё больше теряет статус. – С чего ему помогать мне?
– Потому что я так сказал. – в тоне всё сильнее проступало пренебрежение.
– Тогда дай нам… – Женя.
– Ладно! – Ханг, громко и чётко, перебивая спутника.
Выдохнув ухмылку, торговец всё же коротко взглянул на клиента, после чего последний, забрав покупки, не прощаясь, пошёл на выход. Отойдя в сторону на пару подъездов, Пятый сбавил шаг.
– Пожалуйста, отнеси это домой. – вложив в мешок и свой стержень.
– Ты собрался идти один? – твёрдо, но без эмоций.
– Уговор был только на то, что проводишь до сюда. У тебя и свои дела есть.
– Может ты хорошо знаешь город, или имеешь хорошую крышу?
– Второе. – невесело ухмыляясь, и достал деревянную табличку. – Как бумага у Готфрида, только наоборот. А у тебя такая есть?
– Чёрт, я и забыл. – потирая затылок, приняв тяжёлый мешок. – Но в городе полно тех, кто не в курсе, или тех, кому плевать. Ты взял с собой…?
– Да. – прижав локоть к торсу, так чтобы проступил силуэт пистолета.
– Как сюда шли запомнил?
– Да. – прочертив в воздухе пальцем обратный путь, понимая, что это не попытка упрекнуть, а желание помочь.
– Нет, всё таки идём в месте.
– И когда нас разуют, я приду к Стрелкам с пустыми руками? Нет, нельзя рисковать деталями. – и добродушно улыбнувшись. – А ещё знай. Ты мне друг.
– Какого хрена ты говоришь это сейчас?! – сконфуженно, а затем напрягшись.
– Мало ли. – натянуто улыбнувшись, пожимая плечами. – Ну, бывай. – и толкнув его кулаком в плечо, поспешил уйти.
Пройдя пару домов, самоуверенность улеглась, сменившись досадой глупость.
“Какой я идиот! А спросить где этого хрена искать? Нет, кивну и пафосное выйду. Дурка.”
Не жалея принижать себя перед Жан-Пьер Мишельем, пришлось выкручиваться. Расспросы первых встречных, не принесли результата. Одни хмуро отмалчивались, другие отшучиваясь, спешили по своим делам, третьи требовали денег. Но стояло случайно упомянуть Жан-Пьера, как до того отмахивавшийся, тут же начинал суетиться. От места к месту, сначала лишь по направлению, затем с указаньем квартала, и наконец в поисках описанных ориентиров, с клочком бумаги и зигзагом от руки начерченного маршрута.
“У его имени есть вес.” Обдумывая, не сказал ли лишнего при встрече. ”А у значимых людей, обязательно есть враги. Как бы не вляпаться.” Решив больше не упоминать отправителя.
Один квартал на запад, один на юг, до непримечательного здания, без вывесок или табличек. Первый этаж поровну делили две группы. Те что носили короткие топорики на поясах, и те кто их не имел. Первые, преградив дорогу, потрепали объяснений, вторые, предложили услуги маникюра, массажа, иглоукалывания и гипноза. По широкой лестнице, на третий этаж, к перегородке, отделявшей почти половину. Большое пустое пространство, без стен, но с многочисленными столбами, а меж них: двухярусные кровати, перегородки из натянутой ткани, ящики и тюки скарба, грязный кухонный уголок, пяточек для посетителей с образцами материала. Отозвавшийся на имя (Севащук), был не высок, не крепок, со скупо растущей щетиной, и ленивым взглядом.
– Я от Жан-Пьера. Торговца разными запчастями. – грубым голосом, чтобы не показаться слабым.
Пришедшее понимание, что находится за несколько кварталов от места где его знали, среди совершенно чужих людей, не скованных правилами и законами, напугало, ещё сильнее сковав связки, отчего следующие слова прозвучали в неоднозначном тоне.
– Он просит тебе кое-что передать. – чуть шевельнувшись, немного отведя ногу назад.
С каждым словом, мужчина напрягался всё сильнее, а услышав последние и вовсе достал оружие. Тоже сделали и две дородные женщины, не молодых лет, что штопали ткань чуть в стороне.
– Руки! Даже не смей дёргаться! – напуганно.
– Он может быть, весь обмотан взрывчаткой! – заверещала одна из женщин.
– Да кто на нас взрывчатку переводить будет, дура!? – другая, хлестанув её полотенцем.
Короткий вскрик, затем выстрел, и все четверо бросились бежать в разные стороны.
“Просто охеренно! Заебись наводочка!” Выскакивая назад, разворачиваясь к лестнице. “И что теперь? Назад, не с чем? Без нового масла не избавится от рывков. Без смазки, металл задерёт уже через пару лет, и как тогда они оценят мою работу?” До того стремительный, шаг резко замедлился. “И буду я помечен как бракодел. Жулик. Тот, кому нельзя доверять.”
В тоже время, у основания лестницы появилась вооружённая топорами группа.
– Не стреляйте! Меня послали просто передать его слова. – вытянув пустые ладони вперёд, быстро поднялся назад, скрывшись из виду.
Ему не ответили, хмуро глядя из подобья, крепче сжимая топорища. За спиной, перекрикивая друг друга, женщины ругались за грудами ткани. Орал и Севащук.
– Эй ты там! – окрикнули снизу.
– Послушайте мены! – ещё раз попытавшись заговорить. – Я только хотел… – снова грянул выстрел, но теперь он был направлен даже не в его сторону.
Охранники замедлили шаг. Выглянув из-за края, демонстрируя пустые руки, Ханг развёл ими, и пожав плечами, помотал головой изо всех сил выражая недоумение. Охрана переглянулась.
– Эта дура опять нашла ствол. – один другому, и полностью потеряв интерес, пошли назад.
– И вы не будете вмешиваться? – возмущённо, им в след.
– Я под пули не полезу. – не оборачиваясь.
Хлёсткий удар, женский крик и всё утихло. Аккуратно выглянув, Пятый увидел, двух дерущихся женщин и Оксенчука с улыбкой на лице, и парой ружей в руках.
– Мы можем поговорить?
– Да хули тебе надо?! – направляя оба, на дверной косяк, из-за которого доносился голос.
– Только предать его слова. И всё.
– Говори.
– Хан-Пьер Мишел согласился на их предложение.
– Это всё!? – с гневом короля, получившего от сборщиков налогов, лишь горстку монет. – Ну и нахуя было… ааа… бля. – и потеряв весь пыл, сел на подвернувшийся табурет.
– Также, он сказал, ты поможешь найти Атласа. Он чинит лифты.
– А? Да. Он там. – махнув куда-то в сторону.
– Пожалуйста начертите. – и осмелевший выйти, протянул листок с маршрутом.
Несколько росчерков длинный ногтем, пыль со стены и растерев пальцем, на бумаге проступил маршрут. В место совсем недавнего гнева, на лице была озабоченность человека, занятого не простым делом. Взяв из кучи клочок ткани, он оторвал полоску и притянув гонца за рукав, повязал её на плечо.
– С ней у тебя не возникнет проблем. А теперь слушай как попасть внутрь…
Чем дальше от улиц, тем теснее сжимались стены зданий. Приземистые тридцатиэтажки, теснились так, что не в каждом переулке двое могли пройти мима, не коснувшись плечами. Земля просела, и одна, облицованный жёлтым кирпичом, наклонившись, будто облокотилась о другую, смыкаясь окнами, превращая их в переходы. Дальше начались завалы, обойти которые можно было только через первые этажи, благо те были пусты. Вскоре уровень обломков поднялись до окон второго этажа, а потом и третьего. Почти полностью разрушенные стены, открывали внутренние скелеты из армированного, сверх прочного бетона. В их глубине, скрываясь в тени, блестели взгляды суровые мужчины и женщины. Грубо кованые мачете, биты с железными оголовьями, копья их палок с примотанными ножами.
В очередной раз развернув клочок бумаги, Ханг взглянул на карту. С каждой минутой, его всё больше одолевали сомнения в том, что он идёт верной дорогой, хоть и не отклонился от начерченного маршрута. Невольно поправив повязку, чужак украдкой огляделся, и войдя в окно, ступил на покрытый трещинами бетонный пол. Голые стены и пол, на котором не осталось никакого покрытия, просторное помещение и лестница без перил. Всего через несколько пролётов, ступени обрывались, сменяясь приставной стремянкой, ещё на несколько пролётов. Дальше, до обрушенного угла, через который можно перейти в соседнее здание. Мимо обитателей, стараясь не привлекать внимание, на пару этажей ниже, снова переступив пропасть, к очередной лестнице, до самого верха, откуда наконец можно было попасть к зданию, где работал конкурент. Последним препятствием, был переход по карнизу, вдоль глухой стены. Шириной в пару ладоней, с поручнем из толстой верёвки, по ту сторону которой не меньше десяти этажей, и твердь, скрывающаяся в темнота теснины.
– Привет. – донёсся улыбчивый голос за края стены, примерно на середине пути. – Зачем ты крадёшься в наш дом через заднюю дверь?
– Я не крадусь. – взглотнув, стараясь держать взгляд перед собой.
– Разве?
Вывалившись из щели, дальний конец верёвки отделившись от стены соскользнул вниз, оставив без опоры. Тут же, уступ под ногами стал казаться куда уже, а высота быстро увеличилась. Короткая вспышка воспоминаний из забытого прошлого… Шорох камней по склону, ускользающая из-под ног опора, всё приближающийся край обрыва… Вжавшись в стену, Ханг отчаянно попытался уцепится за выщерблины и трещины.
– Ты ещё там? Эй, не молчи. – с шорохом натянулась леска оттянув доску, по которой он перешёл ка карниз.
– Ещё тут. – не своим голосом.
– Тогда говори. Зачем пришёл?
– Ищу того, кто чинит ваш лифт. Его зовут Атлас.
– Атласа у нас нет. У нас другой. Носатый. Ммм. Не вспомню. А что от него нужно? – голос двигался по ту сторону стены.
Ноги начали подкашиваться, страх перехватывал дыхание.
– Хочу договориться о сотрудничестве.
– Зачем? – поравнявшись.
– Чтобы чинить лифты.
– Зачем? – беззаботно, в нескольких шагах позади.
Внезапно вспыхнув, гнев наполнил его ноги решимостью. Отпустив стену, Ханг уверенно двинулся вперёд. Шаг за шагом. Больше не касаясь стены, но скользя вдоль неё, видя, как носки собственных ботинок свисают над краем пропасти, сосредоточившись на том, чего хочет добиться, пока рука не ухватилась за угол стены.
– Эй. Ты ещё там? – улыбчивый голос.
– Я уже тут. – обогнув стену, и посмотрев на говорившего.
Не сразу поняв, тот прислушался, а затем резко обернувшись, обмер.
– Я только выполнял свою работу! – вскинул руки тощий подросток.
– Где мне найти того, кто чинит лифт?
– На самом верху. – затем прищурился, достал половинку очков и приглядевшись, поднял брови. – Дак что ты сразу не сказал. – хлопнув себя по плечу, а затем указав на него.
Не заинтересованный продолжать разговор, чувствуя, как быстро гаснет пыл внутри, как начинают трястись колени, как приходит осознания того, где прошёл, Ханг шагнул внутрь. Краем глаза замечая метку, на него не обращали внимания. Маска спокойствия, прямой целеустремлённый взгляд, решительность в движениях. Четырежды забредая в тупики, он обливался потом от страха, но не выходя из роли, спокойно разворачивался и шёл дальше. При виде лестницы, с трудом удержавшись от того, чтобы перейти на бег, чужак всё же не смог скрыть улыбки. А выйдя под небо, сбросив личину, устало привалился к вентиляционной трубе.
– Привет? – вопросительно обратился мужчина, выглянувший из-за шкива электродвигателя, заслышав шаги. – Если ты тоже хочешь спросить табаку, то я не курю.
– Меня зовут Пятый. – решив назваться первым именем, на тот случай если не удастся договориться. – Мне сказали, что у тебя закрытый контракт с поставщиками масел. Это так.
– Нет. – чуть растерянно.
– Ты, Атлас?
– Нет. – облегчённо.
– Но ты здесь чинишь лифт.
– Чиню.
– Тогда где берёшь смазку? – взглядом указав на жестяную банку с вязкой патокой.
– Покупаю в Суровом верблюде.
Лёгкая усмешка растянула губы, ещё до полного осознания. Затем был гнев в сжатом кулаке. Страх в скрученных кишках. Опасение во взгляде, обежавшем соседние крыши, образовывавшие котлован среди небоскрёбов. Разочарование в расслабившемся лице.
– Ты тоже чинишь? – бодро и решительно.
– Да. – неспешно разворачиваясь назад.
– То есть, ты мой коллеги?
– Конкурент. – по-прежнему не оборачиваясь.
– Какой моделью занимаешься? У меня есть детали на Т-600 и схемы на Т-1300. Настоящие, печатные! И собственные заметки на грузовой двухдверный и СК-3Н. Могу поделиться.
– Зачем тебе мне помогать? – остановившись в нескольких шагах от выхода. – Я же сказал, мы конкуренты.
– Потому что хочу помочь! – добродушно улыбнувшись. – Я не Атлас, но тоже кое-что умею.
***
Склонившись над костром, силуэт раздул угли, подбросив несколько веток. Плаве осветило стены каменного мешка, и ещё двоих, просыпающихся и медленно садящихся. Прошло уже несколько дней, с тех пор как они поднимались на поверхность. Парнишка, разбирал найденный механизм, пытаясь понять, как тот устроен. Толстяк, занимался обработкой вновь лопнувших мозолей. Эш, наблюдал за огнём, то и дело подкидывая дрова, до испарины на лбу, спиной чувствуя прохладу подземелья и боясь, что та перерастёт в холод.
– Мы в месте уже много дней. – Эш. – И с тех пор ты так не разу и не попробовал меня убить. – не обращаясь к кому-то конкретному.
– Пока рано. Моя месть должна остыть. – не отвлекаясь от разбора.
– Ты пощадил девушку… И вообще никого не убивал. – будто ставя в упрёк.
– Она мне нечего не сделала.
– Она пыталась нас убить.
– Конечно. Мы же грабители. – толстяк, устраиваясь по удобнее в своём углу, среди соломы и обрывков тряпья.
– Ты обещал рассказать свой сон. – оставив отвёртку, Сатани сонно положил голову себе на плечо.
– Там нет нечего интересного. – тоном подчёркивая своё нежелание, но затем, взглянув на искреннее заинтересованный взгляд, выдохнув, заговорил. – Во сне я был гораздо толще.
– А разве возможно быть толще чем сейчас?
– Сидел на диване перед теликом. – не отреагировав. – Затем, мне стало больно. Где-то внутри. Обычно, помогали таблетки, он ни лежали в ванной, а по телеку шло что-то очень интересное, и я не пошёл. – безразлично и буднично, будто рассказывал не о сне, а о вчерашнем дне. – Затем стало больнее, и я решился сходить, но уже не мог встать, так как не получалось сделать полный вдох. Чтобы хорошо дышать, нужен ингалятор, но вместо него, я купил что-то красивое, лежащее в углу с остальными неоткрытыми покупками. Я снова попытался отвлечься, надеясь на то, что пройдёт. Так прошло ещё какое-то время. Не проходило. Вспомнил, что рядом лежит телефон и можно позвонить в скорую. Сначала я боялся, что они увидят меня и то, во что превратился дом моего отца, но затем мне стало плевать. В глазах потемнело, и я не смог найти трубку, но даже если бы и увидел, руки уже не поднимались. И вот, я оказался здесь.
– Грустно. – протянул парень. – Да Эш?
Тот лишь неоднозначно хмыкнул.
– Не нужно жалости. Подобное, заслуживает лишь призрения.
– И что ты будешь с ним делать? Со моим призрением? Его только выбросить или положить в дальний угол.
– Я его пропиваю. – улыбнувшись. – Никогда раньше не пробывал, а тут вот. – подняв замотанную изолентой бутылку. – Это лучше, чем покупки и телевизор. Но, это тоже неверный путь. Мне снова выпали плохие карты. – проведя руками по складкам тела. – Может в следующий раз. А пока, буду наслаждаться этим. – и сделал глоток. – И этим. – указав ладонью свободной руки сначала на одного, затем на другого.
Парень зарделся, отвёл взгляд и, поёжившись, плотнее укутался в дерюгу. Обернувшись к нему, Эш чуть помедлил, а затем сняв с огня кусок мяса, протянул. Блестящие глаза оглядели ароматный кусок, затем лицо и снова кусок. Не по возрасту мозолистые пальцы, лишь плотнее сжали ткань.
– Обычно ты ешь первым. – предполагая подвох.
– Не верю я тому торговцу. Мне кажется, оно отравлено. – улыбаясь одними глазами.
Парень взглянул на здоровяка.
– А ты на меня не смотри. Меня не проймёт. – невозмутимо. – Я весь пропитан обеззараживувущи… Тфу. – не совладав со словом, запил неудачу.
Несколько секунд ожиданья и мясо пошло назад. Секунда, и выхватив палку, Сатани впился в него зубами. Не привычно сочное, без жил и кожи, обжигающее, но слишком вкусное, чтобы остановиться.
– А у тебя были дети? – с набитым ртом.
– Дворняги. – поправив два оставшихся куска.
– От того и помер. Они тебя загрызли. – смеясь собственному остроумию.
А через несколько минут, по тоннелю раскатился грохот выстрела. Приглушённый, накатывающий частями дробного эха. Единственный, от того необычный.
– Я проверю. – Эш, поднявшись со спального места, поправив кепку, которую почти не снимал.
– Ты хоть оденься.
– Если пристрелят, продадите чистую. – и взяв одну из свечей, вышел.
Несколько ступеней в низ, на ходу зажигая фитиль, шагнул в темноту. Несколько изгибов, один поворот и оказавшись в главном тоннеле, Сэппе прислушался. Кто-то приближался из глубины. Защищённое бутылкой без дна, пламя свечи перестало плясать, рука нащупала небольшой нож, сам он, отступил в густую тень за трубами. Вскоре, пройдя мимо, человек обернулся, подставив лицо слабому свету. Мужчина, моложе его самого, не выделяющейся наружности, напуганный и загнанный. Гулко ударившись, сердце провалилось в груди. Вспышка узнавания ослепила, подтолкнула вперёд. Человек по ту сторону канала, лишь едав заметно сбавил шаг, а затем отвернувшись, поспешил дальше. Но и этих секунд оказалось достаточно, чтобы перевернуть всё внутри. Моргнув лишь после того, как глаза начало жечь, Эш отступил, уперевшись голой спиной в металл. Прошло несколько минут, и из глубины снова послышались шаги. Более лёгкие, но менее часты, как он и ожидал, женские.
– Ты знаешь того, кто прошло здесь перед тобой. – обративший к незнакомке, когда та остановилась, заметив его.
– Пошёл ты. – злобно, но без угрозы, и поспешила дальше.
– Если ты не скажешь, я перейду канал и спрошу ещё раз. – в голосе не было угрозы, но то, что пряталось меж слов, заставило остановиться.
– Я его не знаю. Он украл мой рюкзак. Это всё
– Где его найти. – на тот случай, если не удастся нагнать.
– Понятия не имею! – раздражённо.
– При нём не было рюкзака.
– Он сделал это раньше.
– Где?
– Улица Пересечная. Около сорокового дома.
Короткий выход, и свеча погасла, скрыв Аше во тьме. По памяти, назад, к лагерю, рядом с которым был другой выход на поверхность. Он сделал лишь шаг по кромке света, прежде чем остолбенеть. Хватило единственного короткого взгляда, чтобы полностью забыть обо всём. Огонь чуть поутих, без постоянной подпитки. Толстяк беззвучно дремал в углу. Сатани исчез. Остались лишь его одежда, накрытая ещё сохранившей тепло дерюгой. Аше не мог двинуться, не мог позвать оставшегося товарища, не мог поверить в произошедшее. Он слышал о подобном, но испытать это на себе, оказалось куда сильнее десятков историй. Они были вместе не так долго, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы возникли узы. Подросток часто напоминал, что убьёт его, хотя, ни разу больше не брался за нож. Не вспоминал о мести тем, кто причинил ему боль, не строил планов больше чем на день, не старался притвориться тем, кем не являлся. А теперь его не стало.
Наконец отмерев, Аше спешно осмотрел его вещи и не найдя нечего, кроме мелких кусочков металла и одной сплющенной пули, встал на колени. Серия коротких вспышек, в которых о видел себя с несколькими детьми, видел другой, живой город, видел двери больничной палаты. Свет угас, сменившись тёмными тоннами кирпичной кладки, остывшей ткани, и переливающихся теней небольшого костра. Короткие сборы, не затронувшие нечего из недавней добычи, шелест заряженного пистолета и отрывистый выстрел. Толстяк даже не дёрнулся. Его лицо было скрыто густой тенью. И лишь свежие капли крови, стекавшей по вороту на пиджак, свидетельствовали о попадании.
– Надеюсь, в этот раз тебе повезёт больше. – и дрожащей рукой, убрав оружие, направился к выходу.
***
Того, кто чинил лифт в (Кратере), назвался Бодя. Он, без утайки показал, как и с чем работает, указал, на что нужно смотреть и какой результат должен получиться. Рассказ шёл по мере выполнения работы, часто переходя на смежные области. Так, в труде, пролетел день, и лишь когда солнце начало приближаться к крышам домов, Ханг заставил себя оторваться от источника знаний. К удивлению жителей, спустившись вниз в разобранной до основания кабине лифта, он вышел через главный зал.
Череда проулков до ближайшей улицы, и назад к дому, тем же путём что пришёл. Мимо чем-то занятых прохожих, каждый из которых, как и он сам, вдумчиво размышлял о том, как поступит, решит ту или иную проблему, с кем поговорит и что скажет. Позади осталась половина Пересечной улицы, когда его нагнали и окружили.
– Привет. – добродушно, немолодая женщина в длинной юбке, и тёплой куртке. – Мы посланники божьи. – с придыханием.
– Ээ? – немного опешив, и сбавив шаг.
Тут же вперёд вышли две других женщины, вынудив ещё замедлиться. Вынув руки из широких карманов, они сложили их лодочкой и протянули вперёд, предлагая цветы. Ханг лишь натянуто улыбнулся, ища лазейку для побега.
– О семя его, мы здесь, чтобы собрать паству. Собрать его воинство и переместить мир на следующий круг бытия.
– Следующий?
– О да. Следующий. Обязательно следующий. Но не тот куда попадают исчезнувшие, и те тот в каком оказываешься после смерти. Иной, высший, за пределами.
– Ааа. Ну, вон, возьмите его. – указав на Тленца, что сидел под стеной ближайшего дома.
– Это угасшая душа. У неё нет воли. Нет сил чтобы пересечь грань бытия. – с жалостью. – Только сильные духом могут пересечь грань. Нас уже много. Мы принимаем к себе всех, но не все из принятым могут стать избранными. Мы видим в тебе искру.
– Да-да. – вторила другая женщина. – Наш Сумсман увидел в тебе того, кто может добиться многого.
Краем взгляда, Ханг увидел ещё одну группу, окружившую другого прохожего. И ещё с десяток разговаривали с жителями квартала. Почти все из них, пожилые женщины в рыжих юбках. Но чуть в стороне, стояли несколько крупных мужчин, рассеяно наблюдающих за каждой из групп. Чем дальне они его вели, тем теснее сдвигались, и тем медленнее он шёл.
– В моём доме не верят в богов. – надеясь, что от него отстанут
– А в каком доме ты живёшь?
– Мы можем помочь и им, обрести истинный путь.
– Ты же сам понимаешь. Это место лишь пересадочный пункт. Но направление выбирают за тебя. Мы же, хотим дать людям выбор. Самим решить куда отправиться. По своей воле.
– Наш бог ставит волю людей при выше всего. Вить это главный дар его семенам.
– Вместе, мы станем сильнее всех. Никто не сможет на нас нападать. Мы уже сила, а дальше будем лишь расти. Сейчас, набирают тех, кто станет руководить, а потом, все вступившие станут лишь паствой.
– Идём с нами.
Они снова протянули ему руки, а вперёд вышла молодая девушка. Она легко улыбнулась, и поманила к себе. Будто разряд, ногу осекла боль, там, где зубья пилы коснулись кожи. Взгляд сфокусировался, и разглядел что его подвели к раскрытым дверям одного из домов, внутри которого собралась уже небольшая толпа. Мужчины и женщины, приникающие к цветам и с упоением дышащие их ароматом. Резко рванувшись, Ханг разбил окруживших его старух и пробежав несколько метров, опасливо оглянулся. Его не преследовали. На него даже не смотрели. Распавшись на две группы, проповедницы обступили других прохожих, снова начав с предназначения.
– По-твоему каждый прыщ, что собрал бродяг, дал им арматуру и приказал выбивать зубы тем, кто от арматуры отказался, божий избранник? – Артур скептически, прогуливаясь по общей комнате.
– По-моему, вообще все местные религии полнейшая чушь. – Готфрид бесстрастно. – Но, если сумел собрать десяток босяков, ты уже как минимум десятник, а потом сотенник… И будь уверен, каждый под кем ходит хотя бы пятеро, сумеет нарулить себе хорошей еды и мягкую женщину. Но моргнуть не успеешь, и появится кто-то вдвое более ушлый или сладкоречивый, а ты уже отступник и еретик.
– Куда не плюнь, все знают истину, и именно их истина самая истинная. Но всё это хрень собачья. – пнув как-то очутившийся посреди комнаты ботинок, ближе к дверям.
– Но не может же всё это быть просто так? – Ханг.
– Почему нет?
– Дождь идёт, потому что влага конденсируется на песчинках. Лето сменяет зиму из-за движения планеты по орбите. Даже мухи просто так не ебуться. – возразил Ханг. – Если мы не знаем, почему происходит то или иное, это не значит, что нет объяснения. Просто мы его ещё не нашли.
– Пройдясь по улицам, и за квартал найдёшь не меньше троих размышлятелей о великом и созерцателей вселенского блага. Может быть, кто-то ещё будет тёплым. Вот эти, поняли всё и преисполнились.
Всплеснув рукой, сторонник осмысленности бытия откинулся на спинку стула, уставившись в потолок, на полпути к которому медленно плыла прослойка сигаретного дыма.
– Я тебе о мягком, ты мне о тёплом. Забей.
– Что насчёт конкурента? – Катя, погружая кружку в краску для стен, так чтобы та дошла до края, но не залилась внутрь.
– Теперь, он мой партнёр.
– Уверен? – блондин. – Перепроверь, и держи за пазухой отходной путь, если не хочешь сидеть на стуле, пока другие делят твоё добро.
Придерживая рукой дёргающееся веко, Пятый смотрел на полуночника. Улыбаясь серыми зубами, он держал в руках вязанку нанизанных на верёвку шайб.
– Подожди. Я не понял. Повтори ещё раз. Где ты их взял? – обхватив голову руками.
– То там, то тут. По спрашивал и по выменивал. Но большая часть, монеток из лифта.
