Август Вейссель
Зеленый автомобиль
Глава XII
Во время пребывания доктора Мартенса в Венеции венская полиция работала не покладая рук. Донесения комиссара были весьма полезны начальнику тайной полиции Вурцу, и он пришел к выводу, что розыски бесполезны, пока личность убитого на Грилльхоферштрассе не будет выяснена окончательно.
Правда, доктор Мартенс добыл весьма веские доказательства того, что Адольф Штребингер и Джиардини – одно и то же лицо, но на этом следы терялись…
Да и кто такой был этот Бартоломео Джиардини? Откуда он взялся? Каким образом попал он в дом сенатора и сделался там своим человеком?
Расследования по поводу этой загадочной личности, предпринятые властями в Марконе, не привели ни к каким реальным результатам. Поверить тому, что Джиардини был женихом баронессы Штернбург, Вурц не мог. Гораздо более вероятным казалось ему предположение, что Джиардини связывали с сенатором общие политические интересы и что баронесса, знавшая об этих сношениях, старалась прикрыть собой отца. Для членов семьи Кастелламари имя Джиардини имело, судя по донесениям комиссара, какое-то таинственное значение.
Если прежде нужно было открыть, кто такой Адольф Штребингер, то теперь предстояло узнать, кто скрывался под именем Джиардини.
Разрешением этого вопроса и занялся Вурц в первую очередь. Несколько раз возобновляли допрос содержателя гостиницы Шнедера. Всем властям в государстве и за границей были разосланы фотографии убитого; искали по тюрьмам, одним словом, пустили в ход все пружины всесильного полицейского аппарата и не добились никаких результатов.
Ночи напролет просиживал доктор Шпехт над шифрованной запиской, найденной у убитого. Если бы удалось понять ее, то тем самым можно было добраться до человека, знавшего о пребывании Штребингера в Вене и, что весьма вероятно, о причинах этого пребывания.
Комиссар перепробовал все известные ему ключи, придумывал сам различные комбинации, но все безуспешно. Наконец ему пришла в голову мысль, что шифр составлен при помощи книги и, таким образом, не может быть разгадан посторонним лицом.
Способ этот очень прост. Ключом служит определенная страница какой-нибудь совместно выбранной книги. Желая прочесть слово или букву, обозначенную цифрой, считают на указанной странице буквы, пока не дойдут до нужного числа.
Но как угадать, какая книга и какая страница в ней служили ключом к таинственной записке?
Осмотр комнаты убитого не дал ничего нового. Кроме старого журнала, да и то принадлежащего хозяину, в ней ничего не нашли. Журнал этот, по-видимому, уже очень давно валялся без употребления и не мог сослужить комиссару никакой службы.
Долго ломал себе голову комиссар над заданной ему загадкой, как вдруг неожиданная мысль сверкнула у него в мозгу. При убитом был найден номер «Городских ведомостей» за двенадцатое января! Не тут ли крылась разгадка?
С одной стороны, с другой, сверху, снизу пробовал комиссар прочесть злополучный листок, но не мог получить и подобия слова.
Наконец при шестой попытке получились буквы:
F.Z.R.Y.K.S.R.
Этот же метод, если читать снизу вверх, дал последовательно буквы:
P.e.f.n.l.o.t.n.
Опять ничего путного!
Комиссар сердито бросил карандаш и задумчиво устремил взгляд в одну точку, как вдруг его почти бессознательный взор остановился на написанных им машинально одна под другой в два ряда буквах:
F.Z.R.Y.K.S.K.
P.e.f.n.l.o.t.n.
Быть может, тут возможны какие-нибудь сопоставления?
Действительно, на этот раз ему посчастливилось. После нескольких неудачных попыток ему пришло в голову читать по букве в каждом ряду. Он начал с первой верхней буквы F, затем взял вторую в нижнем ряду – Е, потом третью в верхнем – Р и т. д. Получилось слово «Фернкорн».
Таким образом прочел он всю записку.
Она гласила: «Завтра вызвать Фернкорна».
Фернкорн! Ведь так звали того капитана, который состоял начальником штаба фельдмаршала Гольмгорста и за которым было установлено наблюдение в самом начале дела.
Что общего мог иметь убитый с этим человеком, неподкупная честность которого была вне сомнения?
Начальник тайной полиции Вурц, к которому обратился с этим вопросом комиссар, пожал плечами:
– Видите ли, милейший доктор, все это дело крайне таинственно. Тут переплетены такие нити, о которых мы, увы, не имеем и понятия. Сдается мне, что нас ждет еще не один сюрприз, да и неприятный к тому же. Во всяком случае за капитаном придется последить. Какую связь все это имеет между собой, мне самому пока не ясно, но связь существует несомненная и даже весьма тесная. В пользу этого говорит, во-первых, то обстоятельство, что покойный Джиардини считался женихом баронессы, которая является невестой капитана Фернкорна. Этим можно объяснить участие капитана в столь странном деле, несмотря на его безупречную репутацию. Но мы должны быть готовы ко всему, ко всяким предположениям и случайностям, и не упускать из вида следующего обстоятельства, весьма подозрительного: у фельдмаршала Гольмгорста были украдены документы во время бала. Кто, как не начальник его штаба, мог знать, что бумаги в то время находились у фельдмаршала? Кто мог указать место, где они спрятаны? Опять-таки начальник штаба, к которому он всегда питал неограниченное доверие. Сопоставьте то, что капитан был в тот вечер среди приглашенных и что в посмертной записке убитого шпиона упоминается его имя, и у вас получится картина, которой отнюдь нельзя пренебрегать! Прибавьте к этому, что, по словам вашего коллеги Мартенса, баронесса была сильно напугана при упоминании имени Фернкорна и стремилась узнать, считает ли его полиция замешанным в этом деле.
Проще всего было бы, конечно, пригласить капитана сюда. Но мне такой шаг представляется опрометчивым. Если Фернкорн в деле не замешан, то мы напрасно оскорбим его и все равно ничего нового не узнаем. Если замешан, то раньше времени вызовем у него подозрения. Вообще надо действовать с большой осторожностью. Как ни мало нам удалось достичь, но и это может быть уничтожено одним неверным шагом.
Вурц немедленно собрался к фельдмаршалу Гольмгорсту и изложил ему обстоятельства дела.
– Милостивый государь, – возразил ему фельдмаршал, – за капитана Фернкорна я ручаюсь головой. На свете нет человека порядочнее его. Я не могу допустить, чтобы этот доблестный офицер сошел хоть на дюйм с пути долга и чести.
В эту минуту вошел дежурный адъютант и доложил, что капитан Фернкорн просит разрешения повидать его по служебному делу.
Фельдмаршал извинился перед начальником тайной полиции и вышел в соседнюю комнату. Когда он вернулся, лицо его было серьезным и хмурым.
– Капитан только что попросил у меня трехдневный отпуск для поездки в Италию. Я не вижу причины отказать ему и дал свое разрешение. Завтра днем он уезжает.
– Не спросили ли вы его, ваше превосходительство, почему он едет именно в Италию?
– Как же, спросил. Он ответил мне, что получил от невесты телеграмму с просьбой приехать. Любовная история, как видите, и ничего больше.
– Да, по-видимому! – любезно согласился Вурц и простился.
Итак, он собирался в Италию. К баронессе. Хм! Подозрительно. Значит, Мартенс сильно запугал ее, если она решилась вызвать Фернкорна. Да, но и это не объясняет внезапного отъезда капитана.
Ведь баронесса была испугана и смущена, когда узнала, что имя Фернкорна упоминается в злополучном деле. Чем же объяснить, что она сама вызывает его теперь, находясь под таким подозрением? Сама толкает его в пропасть! Непостижимо! У нее должны быть особые веские причины, заставившие ее забыть все, что она говорила и делала до сих пор, и вызвать его в Италию.
Начальник тайной полиции направился к квартире капитана на Лакгассе.
– Дома капитан? – спросил он открывшую ему горничную.
– Никак нет. Все ушли, – ответила та. – Кроме меня никого нет дома.
– Когда он вернется?
– Да через полчасика будет.
– В таком случае я его дождусь.
Девушка отворила дверь и впустила Вурца в комнату капитана.
Вошедший внимательно осмотрелся кругом. Вдруг взгляд его привлек скомканный листок бумаги, лежавший в корзине под столом.
Вурц поднял его и прочел:
«Умоляю приехать немедленно. Нахожусь на вилле. Не забудь пакет. М.».
Вот то, что он искал.
Прождав несколько минут, начальник тайной полиции вышел в переднюю.
– Я зайду позднее, – сказал он провожавшей его девушке.
– Прикажете передать что-нибудь барину?
– Нет, не нужно, – ответил Вурц и вышел из квартиры.
Когда поздно вечером Вурц получил от доктора Мартенса телеграмму, извещавшую его о бегстве баронессы, он уже решил сопровождать Фернкорна в его поездке в Италию.
Все-таки все складывалось удивительно своеобразно в этом странном деле! Что за причины побудили баронессу скрываться от полиции? Зачем она так внезапно вызвала капитана? Что за ценный или важный пакет он должен был передать ей?
Поведение капитана ясно указывало на то, что о событиях, произошедших в Венеции, ему неизвестно. Его действия говорили о его непричастности к злополучному делу. Час его отъезда был известен всей прислуге; даже экипаж, который должен был доставить его на станцию, был заказан накануне.
Спокойно сел молодой человек в поезд; спокойно, без малейшего волнения и тревоги взяв билет, Вурц следовал за ним и поместился в том же купе. Денщик внес в вагон чемодан. Спустя некоторое время Вурц завязал с капитаном разговор о пустяках, тот отвечал охотно и непринужденно.
Так незаметно прошло часа два.
Начальник тайной полиции слишком хорошо знал людей, чтобы не видеть сразу, что со стороны капитана не надо было опасаться ни нападения, ни обмана. Конечная цель его путешествия была известна Вурцу: он стоял рядом с Фернкорном у билетной кассы. Проспал он без помехи целую ночь, и только около границы его разбудил кондуктор.
Когда поезд подходил к Понтафелю, начальник тайной полиции еще издали увидел дежуривших на станции доктора Мартенса и агентов и сделал им предостерегающий знак.
Капитан Фернкорн и Вурц остались в купе дожидаться таможенного досмотра, так как кроме ручного багажа у них ничего не было.
При появлении таможенного чиновника капитан без малейшего колебания открыл портфель. Проницательный взгляд Вурца не мог нигде обнаружить таинственный пакет, о передаче которого просила баронесса.
После досмотра оба путешественника отправились завтракать в буфет.
На платформе продолжал дежурить доктор Мартенс. Но так как начальник тайной полиции умышленно избегал его взгляда, то он не решился подойти к нему, а последовал за прибывшими в буфет и уселся с ними за одним столом.
– Сколько времени поезд стоит в Понтафеле? – спросил капитан.
– Сорок две минуты. А вы, вероятно, едете на Майландскую выставку?
– Нет, гораздо ближе. В Чинчио.
– Вот как! Значит, мы с вами попутчики!
При этих словах начальник тайной полиции бросил на комиссара многозначительный взгляд.
– Приходилось вам раньше бывать в Чинчио, капитан? – спросил он после короткой паузы. – Я совсем незнаком с этой местностью.
– Собственно, Чинчио я сам знаю очень мало, – отозвался капитан. – Я был здесь года два назад в имении у знакомых.
– В таком случае вы, может быть, укажете мне, как добраться до виллы сенатора Кастелламари?
Пораженный капитан поднял глаза на говорившего.
– С удовольствием укажу. Поместье сенатора находится в часе ходьбы от станции. В экипаже вы доедете за полчаса. Но разве там уведомлены о вашем приезде? Или вы заказали экипаж? Я сильно сомневаюсь, чтобы в Чинчио мы нашли извозчиков на станции.
– Устроимся как-нибудь, – ответил начальник тайной полиции. – Очень вам благодарен за указания. Очень неприятно, если приходится собирать нужные сведения на вокзале.
Вурц снова перевел разговор на общие темы.
Между тем доктор Мартенс незаметно удалился и взял себе и обоим агентам билеты до Чинчио.
Вскоре Вурц встал из-за стола и, проходя мимо комиссара, незаметно сделал ему знак следовать за собой.
Дойдя до залы первого класса, он обернулся и в коротких словах сообщил Мартенсу положение дела.
– Будьте под рукой на всякий случай, – сказал он в заключение, – но прошу вас не следовать за нами заметно.
От Понтеббы до Чинчио капитан Фернкорн и Вурц оживленно беседовали. Ловкий полицейский умело выведал у капитана все, что ему было нужно, и вынес из разговора убеждение, что Фернкорн не был осведомлен о действиях полиции и вообще знал много меньше, чем можно было ожидать.
Наконец начальник тайной полиции решил открыть капитану цель своего путешествия.
Случайное замечание Фернкорна пришло ему на помощь.
– Вам, собственно говоря, следовало бы сойти в Местре, – сказал молодой человек, – я не думаю, чтобы сенатор зимой проживал на вилле.
– Мое посещение относится не к сенатору, а к его дочери.
– Разве сеньора Мария Кастелламари находится на даче? Не знал!
– Я говорю про другую дочь.
– Вы едете к баронессе Штернбург? – спросил изумленный капитан.
– Да, я должен переговорить с ней об очень серьезных вещах.
Капитан задумчиво смотрел в окно.
– Видите ли, я старый друг семьи Кастелламари, – после короткой паузы проговорил он, – и, конечно, очень интересуюсь всем, что их касается. Итак, вы едете в Чинчио? Вам, вероятно, надо видеть баронессу по делу?
– Нет, – ответил начальник тайной полиции, – разговор у нас будет частного характера и, к сожалению, довольно щекотливый. Так как вы друг семьи, то, может быть, не откажете сообщить мне некоторые сведения?
– Простите, милостивый государь, – возразил капитан, закидывая голову назад, – вы, конечно, поймете…
– Прежде всего, – перебил его Вурц, – позвольте мне представиться – начальник венской тайной полиции Вурц.
– Капитан генерального штаба Фернкорн.
Лицо Фернкорна, сверх ожидания, не выражало ни изумления, ни тревоги.
Наоборот, он отвечал спокойно и приветливо.
– Значит, господин начальник тайной полиции, вы желаете видеть баронессу Штернбург по частному и весьма щекотливому делу?
– Совершенно верно, капитан. Дело очень простое. Речь идет о бывшем женихе баронессы, о котором полиции желательно получить сведения.
– Вы хотите сказать о бывшем муже?
– Нет, женихе! Именно женихе.
– Насколько мне известно, баронесса была невестой только барона Штернбурга, за которого потом и вышла замуж.
– Тем не менее это так. По крайней мере, она так говорит.
По лицу капитана скользнула тень. С минуту он колебался, потом резко и прямо задал вопрос:
– Вы в этом уверены?
Начальник тайной полиции молча кивнул.
– С кем же она была обручена?
– С неким Джиардини.
– Графом Джиардини.
– Нет, он не носил титула. Бартоломео Джиардини. Вы, может быть, знали его?
– Нет, – задумчиво отозвался капитан, – хотя имя это я слышу не в первый раз. Но оно никогда не произносилось при мне вместе с именем баронессы Штернбург.
– Я думал, что вы знали его, как старый друг самого Кастелламари. Он был другом детства баронессы и обручился с ней четыре года назад в Марконе.
Капитан, точно укушенный тарантулом, стремительно вскочил с места.
– В Марконе! – воскликнул он. – Действительно, в то время общественное мнение очень интересовалось Джиардини, но нет, нет… это ошибка, этого не может быть… Тот Джиардини, о котором я говорю, был арестован за шпионаж во время маневров, а затем бежал. И это… этот человек был женихом баронессы! Это совершенно невероятно.
– Я не берусь утверждать подобные вещи и говорю со слов баронессы.
Капитан схватился за голову.
– Нет, нет, нет, – повторял он, – это невероятно, невозможно. Тут что-нибудь не так… Какое-нибудь недоразумение. Может быть, вы говорите про другую баронессу Штернбург?
Вурц привычно сложил вместе кончики пальцев обеих рук и, тихонько перебирая ими, с поклоном проговорил:
– Баронесса Штернбург, которую я разумею, высокая, стройная женщина с золотисто-рыжими волосами. Живет она обыкновенно в Вене, на площади Шварценберг, и в настоящее время, если мои сведения правильны, считается невестой капитана генерального штаба Франца Фернкорна.
Недовольное и хмурое лицо капитана вспыхнуло.
– Ваши сведения вполне точны, милостивый государь. А теперь мне хотелось бы выяснить, что означает этот разговор или, вернее, допрос. Вы, конечно, неслучайно попали ко мне в купе и предприняли путешествие в Италию в один день со мной.
– Конечно, капитан, конечно! Нам известно, что ваша невеста вызвала вас к себе телеграммой, и как раз в то время, когда ей удалось очень ловко скрыться от преследования полиции.
– Скрыться! От полиции! Что вы хотите этим сказать? Как мне понимать вас? – взволнованно проговорил Фернкорн. – Мне кажется, что тут более уместно другое выражение… моя невеста и вдруг… скрыться от полиции.
– Крайне прискорбно, что мне приходится сообщать вам об этом. Баронесса в сопровождении служащего нашей полиции должна была быть доставлена из Венеции в Вену, но по дороге она самым невероятным образом скрылась из своего купе…
Капитан молчал. Он не находил слов для возражения. Наконец, справившись немного со своим волнением, он решился переспросить Вурца:
– Так ли я вас понял? Мою невесту надо было с полицией доставить в Вену? Неужели она совершила какое-нибудь преступление, раз вы решились ее арестовать?
– Совершила преступление! Это чересчур сильно сказано. Просто мы подозреваем баронессу в соучастии… считаем ее замешанной в одном деле, которым полиция очень интересуется. В Венеции она отказалась отвечать, но выразила согласие поехать с моим подчиненным в Вену. По дороге она самым загадочным образом исчезла.
Капитан все еще не мог совладать с охватившим его волнением.
– О чем же, собственно, идет речь? – медленно и принужденно прозвучал вопрос из его дрожащих уст.
– Об убийстве на Грилльхоферштрассе. Установлена тождественность убитого с известным вам Джиардини. Если Джиардини действительно был знаком баронессе, а это утверждает она сама и ее отец, то ей должно быть известно об этом деле гораздо больше, чем она говорит.
Обезумевшими, ничего не понимающими глазами смотрел капитан на начальника тайной полиции. Затем он пожал плечами и с отчаянием снова схватился за голову.
– Черт меня возьми, если я хоть что-нибудь понимаю. Ну да в Чинчио мы все узнаем. Мета скажет все, что она знает. Я вам ручаюсь за это!
Вдали показалась башня Святого Себастьяна, и поезд остановился у станции, конечной цели их путешествия. Капитан открыл чемодан и вынул из него портфель, положил его около себя на сиденье.
– Даю вам честное слово мужчины и офицера, – серьезно и выразительно проговорил он, – что я не знал ничего из того, что вы мне сейчас сообщили. Поэтому я прошу вас поехать вместе со мной к моей невесте и допросить ее в моем присутствии. Я не сомневаюсь в том, что полиция ошибается, но очень хотел бы, чтобы эта ошибка была выяснена при мне.
В течение оставшихся нескольких минут начальник тайной полиции Вурц передал вкратце капитану все обстоятельства дела.
Умолчал он только о двух вещах, во-первых, о том, что баронессу подозревали в убийстве Джиардини; а во-вторых, о том, что дело о пропаже военных документов было тесно связано с печальным эпизодом на Грилльхоферштрассе.
Не подозревая, что сам находится под неусыпным наблюдением своего спутника, представил капитан Фернкорн Вурца своей невесте. Минуту спустя со станции выехал второй экипаж и тоже свернул к вилле. В нем находились доктор Мартенс и оба полицейских агента.
Глава XIII
Начальник тайной полиции вежливо поклонился и с самой любезной улыбкой подошел к баронессе.
– Простите за беспокойство, милостивая государыня. Капитан был так любезен, что поручился мне за немедленный прием. Речь идет о проверке некоторых чисел… о… сущие пустяки… и я вполне понимаю, что вам неугодно было из-за этого предпринимать утомительное путешествие в Вену.
Баронесса уже успела овладеть собой. Всякое отступление было ей отрезано – она это понимала. Понимала она также, что спокойный и сдержанный Вурц чувствовал себя – да и был на самом деле – хозяином положения.
В ней проснулась вновь светская женщина, и, невзирая на важность предстоящей минуты, она решилась отплатить за насмешку той же монетой.
– Я должна, наоборот, поблагодарить вас за ваше посещение, но, право, вы могли бы не трудиться и не беспокоить себя напрасно. Я собиралась сегодня же вернуться в Вену в сопровождении капитана Фернкорна. Будьте уверены, что я, не теряя ни минуты, навестила бы вас в вашей конторе. Будьте любезны войти, господа.
Она сделала приветливый жест рукой.
– Я приготовила легкий завтрак, – продолжала она, обращаясь к капитану, – надеюсь, вы не откажетесь разделить его со мной.
Вурц, к которому относились последние слова, молча поклонился.
Мужчины последовали за баронессой в маленькую гостиную второго этажа, где прислуга торопливо ставила на стол третий прибор.
Вурц, большой психолог и знаток человеческой души, остался верен своей обычной тактике и затеял с баронессой и капитаном легкую болтовню, тщательно избегая касаться цели своего приезда.
Мета, повернувшись лицом к окну, пристально смотрела на расстилавшийся перед ней пейзаж. Капитан, по-видимому, чувствовал себя неловко. Один только Вурц с аппетитом поедал икру и паштет из гусиной печени, запивая еду сухим шампанским.
Закуска не была еще кончена, как к вилле подкатил второй экипаж.
– Подкрепление, не так ли? – с принужденной улыбкой обратилась баронесса к начальнику тайной полиции. – Разве я в глазах полиции являюсь такой уж опасной личностью? Четверо мужчин против одной женщины.
– Простите, баронесса, – учтиво возразил Вурц, – женщина всегда опасна, и справиться с четырьмя мужчинами ей не так трудно. Мои помощники приехали сюда потому, что я не мог заставить их дожидаться меня средь чистого поля. Если вы разрешите…
– Конечно, разрешу! Я буду очень рада, если господин комиссар согласится выпить с нами стакан вина.
– Я буду иметь удовольствие лично передать доктору Мартенсу ваше приглашение, – предупредительно вызвался комиссар и поспешно вышел из комнаты.
Не успела захлопнуться за ним дверь, как капитан вскочил с места и бросился к баронессе.
– Мета, богом заклинаю тебя, скажи мне всю правду. Я не могу дольше выносить неизвестности…
Но баронесса перебила его вопросом:
– Пакет с тобой?
В эту минуту тихонько приотворилась дверь и из-за нее показалась улыбающаяся физиономия Вурца. Он утвердительно кивнул баронессе и успокоительно проговорил:
– Да, господин капитан привез с собой пакет. Но имейте терпение, прошу вас.
Баронесса гневно закусила губы.
– Вы, кажется, подслушиваете?
– Увы! Я все должен видеть и слышать! Это относится к отрицательным сторонам моей профессии.
– Проще было остаться здесь.
– Нет, уважаемая баронесса. Тогда я не знал бы того, что знаю теперь.
– Мне кажется, милостивый государь, – серьезно и решительно проговорил капитан, обращаясь к Вурцу, – что пора перестать нам играть в прятки. Может быть, вы будете так любезны обратиться при мне к моей невесте за теми разъяснениями, о которых вы говорили.
– Сию минуту, я к вашим услугам.
Вурц подошел к окну, слегка приотворил его и крикнул:
– Доктор Мартенс, прошу вас подняться сюда. Агентов оставьте внизу.
При появлении комиссара Вурц познакомил обоих мужчин и обратился к баронессе, ответившей со скрытой усмешкой в глазах на поклон доктора Мартенса.
– Прежде всего скажите мне, зачем вы поставили нашего милейшего доктора Мартенса в такое неловкое положение?
Баронесса медлила с ответом.
– Мне очень жаль, – сказала она наконец, – что я причинила доктору неприятности, но иначе я поступить не могла. Я просила у него двое суток, он мне в них отказал. Эти двое суток были мне нужны для того, чтобы под защитой мужчины, – она указала глазами на капитана, – вернуться в Вену.
– Других побуждений у вас не было? – спросил Вурц.
– Нет.
– Прекрасно. Допустим на минутку, что вы ждали капитана только ради этого. Господин капитан здесь, налицо. Ничто, значит, не может помешать вам сообщить нам то, что вы желали. Итак, к делу! Вернемся к первому вопросу: что вы можете сообщить нам о Бартоломео Джиардини?
– Ничего, кроме того, что уже сказала, – сухо ответила баронесса.
– То есть я вкратце повторю во избежание недоразумений, – сказал Вурц, бросая искоса взгляд на капитана, – вы говорили нам, что в Адольфе Штребингере, павшем от руки убийцы на Грилльхоферштрассе, вы признали Бартоломео Джиардини – друга вашего детства и бывшего жениха, с которым вы разошлись после того, как он был арестован в Марконе за шпионаж.
– Ты была обручена с этим человеком? – воскликнул капитан. – Говори правду, Мета!
Баронесса тяжело дышала. Видно было, что она из последних сил боролась с обуревавшим ее волнением.
Ее тонкие пальцы судорожно впились в ручки кресла.
– Да, – с усилием наконец ответила она, и губы ее задрожали. – Да! Он был моим женихом.
– И я узнаю это только сегодня, при таких ужасных обстоятельствах, Мета! Узнаю от постороннего человека! Ты, значит, лгала мне, лгала! Лгала каждый раз, когда клялась, что кроме Штернбурга не любила ни одного мужчину!..
– Простите, капитан, – вмешался Вурц, – разговор грозит принять чересчур интимный характер. У вас впереди будет достаточно времени объясниться с вашей невестой. Теперь, – продолжал он, обращаясь к баронессе, – ответьте мне, имеете ли вы какое-нибудь отношение к преступлению?
– Нет, никакого. Я уже говорила об этом доктору Мартенсу, – отозвалась Мета. Голос ее звучал теперь тверже и спокойнее.
– Я знаю. Но это было до… вашего бегства. Может быть, у вас готов теперь другой ответ. Сорок восемь часов, которые вам были нужны, прошли… Господин капитан, вызванный вами, налицо… За чем же теперь задержка?
– Почему вы предполагаете во мне какое-то двуличие?…
– Вероятно, не без основания, – сухо заметил капитан.
– Франц!
Боже, как много заключалось в этом коротком крике! Целый мир любви и нежности и горький укор.
Ее темные глаза, только что смотревшие на Вурца с гордостью и даже некоторой жестокостью, устремились с трогательной мольбой на капитана. Тот упорно смотрел в сторону.
– Мне сдается, что по отношению ко мне ты не особенно строго придерживалась истины, – ответил он наконец. – Будь добра ответить господину начальнику тайной полиции на его вопросы.
– Итак, я повторяю, – сказал Вурц, – вы продолжаете утверждать, что не имеете ничего общего с преступлением на Грилльхоферштрассе?
– Продолжаю, – холодно ответила баронесса. – Если против меня говорит случайное стечение обстоятельств, то этого еще недостаточно, чтобы привлекать меня к ответу.
– Конечно! Вам стоит только доказать, что подозрения мои не более как простая случайность, и я не позволю себе дольше утруждать вас.
– Это мне легко будет сделать в Вене.
Тут капитан не вытерпел и вмешался в разговор.
– Я все время слышу о каких-то недоказанных подозрениях. В чем же вы, собственно, подозреваете мою невесту?
– Подозреваете – слишком сильно сказано, – уклончиво ответил Вурц. – Мы желаем только получить от баронессы разъяснение некоторых ее поступков.
– Может быть, я могу вам помочь?
– Очень меня обяжете. Не знаете ли вы, например, где находилась баронесса двенадцатого января от восьми до десяти?
– Нет, точно не знаю. Она должна была приехать на маскарад в Софийский зал, но почему-то не приехала.
– Я была там, но, желая сделать тебе сюрприз, надела не тот костюм, который раньше тебе показывала.
– Где же доказательства ваших слов? – спросил Вурц.
– Имейте терпение! В Вене все разъяснится.
– Почему вас так интересует, где была баронесса именно в этот промежуток времени? – осведомился капитан.
– Потому, что как раз в это время было совершено убийство на Грилльхоферштрассе. Убит бывший жених баронессы и, как показало следствие, убит женщиной.
Капитан вскочил с места и глазами, полными ужаса, уставился на начальника тайной полиции.
– Иными словами… вы хотите сказать… это значит, что вы считаете баронессу убийцей Бартоломео Джиардини, – пролепетал он. – С ума вы сошли, любезнейший! Ведь только сумасшедший может придумать такую глупость.
Вурц пожал плечами.
– Очень сожалею, – проговорил он, – но…
Капитан перебил его и горячо обратился к баронессе:
– Говори же, Мета! Что же ты молчишь? Или тебе нечего возразить на это чудовищное обвинение? Скажи мне правду, чтобы они убедились в своем безумии, Мета! Да скажи хоть слово! Ради бога, говори!
Баронесса молчала, бледная и неподвижная, крепко сжав бескровные губы. Наконец она прямо и смело взглянула в лицо начальнику тайной полиции и торжественно произнесла:
– Беру Бога в свидетели, что я неповинна в этом преступлении. Господин Вурц, разрешите мне сказать несколько слов моему жениху с глазу на глаз, и вы все тогда узнаете.
– Хорошо. Но я ставлю условие!
– Какое?
– Я требую, чтобы этот портфель вы оставили пока здесь, под моим наблюдением.
– Позвольте, – вмешался капитан, – в портфеле лежат фамильные документы, совершенно не интересные для посторонних.
– Может быть, не одни документы, а кое-что и поважнее, господин капитан. Баронесса, несмотря на неприятное и тяжелое положение, в которое попала, очень уж большой интерес к ним проявляла и слишком уж настоятельно требовала, чтобы вы их привезли.
Баронесса при этих словах Вурца побледнела и тяжело опустилась на стул. Глаза ее были устремлены на портфель, лежавший на кресле рядом с начальником полиции.
– Продолжаете ли вы настаивать на своем совещании с господином капитаном? – холодно спросил Вурц.
– Нет, – тихо отозвалась баронесса.
– Может быть, вы разрешите мне сказать вам несколько слов с глазу на глаз? – продолжал Вурц.
– Да, – тихо, но решительно ответила баронесса, прежде чем капитан успел вмешаться и высказать свое неодобрение.
Утомленной походкой, не поднимая глаз, направилась молодая женщина в соседнюю комнату. В дверях она остановилась.
– Бумаги… – шепнула она нерешительно.
– Бумаги останутся здесь, под охраной господина капитана.
Не успела захлопнуться за ними дверь, как начальник тайной полиции быстро подошел к баронессе и решительно и серьезно проговорил, глядя ей в глаза:
– Довольно тянуть эту канитель! Не подводите других людей своими выходками. Капитан…
– Ему грозит опасность? – спросила она, дрожа всем телом.
– Я думаю! Его внезапный отъезд, поездка сюда – благодарная почва для каких угодно подозрений.
Баронесса пошатнулась и судорожно ухватилась за спинку кресла.
– Но ведь он же ни в чем не виноват, – вздохнула она, – он даже не знал Джиардини.
Наступило томительное молчание.
Баронесса с отчаянием устремила перед собой невидящий взгляд.
– Господи… они и его преследуют, – вдруг тихо заговорила она как бы в ответ на собственные мысли. – Может быть, они думают, что это он… бумаги. Нет, нет. Клянусь вам… он ни при чем… Он ничего не знает. Зачем бы он тогда был здесь?… И все из-за меня… Нет… этого не будет… это уж слишком… И как вы можете знать… что именно он привез?…