Август Котляр
Шлемазл
Пауза.
ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Как остроумный? У Него что, есть чувство юмора?
Пауза.
ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Если Он такой замечательный, то почему я Его никогда не видел?
Пауза.
ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Он никогда мне не являлся!
Пауза. Лицо Батюшки выражает недоумение. Он продолжает прислушиваться.
ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Но вы не могли связаться со мной без санкции Самого лично?
Пауза. Батюшка начинает нервничать. И метаться, не понимая, как поступить.
ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Почему Он лично не пришел? Или не прислал Своих ангелов? Или мне ждать уже ангела смерти?
Пауза. Батюшка, прислушиваясь к этим словам, как бы согласно кивает.
ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Но это было бы слишком. Я бы умер, наверно. Решил бы, что сошел с ума. И умер бы. Да, понимаю, это было единственно правильное решение – послать мне ангела смерти! Терять было нечего, мне было все равно. Я бы по-любому застрелился. Просто хотелось напоследок послать шутников к такой-то матери. И спокойно умереть. Но теперь не хочется. Хочется прожить отпущенное по-человечески. Подождите секунду, я сейчас!
Батюшка решительно бросается в кабинет, где вспыхивает свет, держа букет перед собой.
Кабинет Председателя правления. Свет горит, экраны показывают недоумённо озирающегося батюшку. Изи нет в кабинете. Батюшка молча озирается. Он водит букетом на вытянутой руке по сторонам, смотрит на дымящуюся сигару в пепельнице, прислушивается. Вдруг сзади раздаётся шум, он резко оборачивается и стреляет из букета. Звякает железо об железо. Даша, вбежавшая в кабинет, отброшена к стене и медленно оседает. В руках у неё пробитый двумя пулями тяжёлый железный поднос, с которого падают осколки бутылки с коньяком, осколки бутылки с красным вином бокалами, снедью. Поднос падает на неё, который она инстинктивно не выпускает. Блузка окрашивается в кроваво-красный цвет.
Батюшка, подёрнув рукой рясу и поглаживая наперсный крест, озадаченно садится задом на стол, машинально берет бутылку Изи со стола, и из горла отпивает и ставит на место. Потом подходит к Даше, вынимает две розы и хочет их бросить на неё, но его внезапно скручивает, перехватывает дыхание, ноги подламываются, он падает на рядом с Дашей, его бьёт конвульсия, переходящая в агонию. Букет падает на него. Последнее, что он видит – что Даша приходит в себя и встаёт на ноги, а буквально из книжного шкафа, закрывающего потайную дверь, выходит Изя, сопровождаемый звуком сливного бачка.
ИЗЯ (испуганно озираясь и бросаясь к качающейся Даше): Господи, это что ж такое? Спасибо, Господи! Алё?
Экраны вдруг ярко вспыхивают, слышно хлопанье гигантских крыльев. Экраны гаснут. Из динамиков вдруг громко доносится звук «занято». Свет полностью гаснет.
ГОЛОС АВГУСТА: Стоп, снято. Антракт 15 минут.
Действие второе.
Квартира. Большая гостиная.
За столом сидят Август, Марк и Изя. На столе стоят бутылки, рюмки.
МАРК: Ты знаешь, мне понравилось. Тема интересная.
АВГУСТ: Изя! Ты отлично сыграл своего папашу Абрама!
ИЗЯ: А я вообще могу сыграть что угодно. Один. Хоть Господа Бога, хоть дьявола. Может, придумаем что-нибудь такое. Например, скажем, Иисус Христос ходит по пустыне, а дьявол ходит за ним и искушает.
МАРК: Может, папе такая концепция не понравится. Скажет, что не кошерно.
АВГУСТ: Но Иисус вообще-то был иудеем, причём соблюдающим. Что тут некошерного?
МАРК: Ну, подумаем. А пока давайте угодим маме, которая мечтала видеть Изю чутким, хорошим семьянином. Таким вот идише-папой.
ИЗЯ: Может, не будем педалировать все эти еврейские штучки. Я бы предпочёл быть обычным человеческим папашей.
АВГУСТ: А ты бы мог жениться на разведённой женщине с ребёнком?
МАРК: Да, на так называемой эРэСПэ – разведёнке с прицепом? Папаша не лишил бы тебя наследства за это? Как ему и тебе бы понравилась идея конфликта с более слабыми – с женщиной или там с ребёнком? Это ж обычное дело – мужик против бабы с ребятишками. Жизненная тема.
ИЗЯ: Я не знаю. Вообще-то с бабами у меня не очень. Даже на филологическом, где одни бабы, у меня не было внимания. Женского. А детей я не очень люблю. Не понимаю их.
АВГУСТ: Да? Хм. Ну… А давай проработаем такой вариант… Допустим, как бы сложилась ситуация, встреть ты ту же Дашу – в другое время, при других обстоятельствах, и не в шкуре твоего отца Абрама, который готов был принести в жертву кого-угодно, а в твоей собственной шкуре… Обыграем какой-нибудь предмет?
МАРК: Деталь туалета? Женского? Хорошая мысль. Например, лифчик.
АВГУСТ: Почему нет?
Август печатает на ноутбуке. На экранах появляются титры
“Новелла “Лифчик”.
Свет на сцене гаснет. На экранах едет электричка, изображение сопровождается соответствующими звуками. Видно, как она несётся по лесам и полям, мостам и полустанкам.
ГОЛОС АВГУСТА: Вот, берем понравившуюся тебе красивую тётеньку, ту же Дашу, осовремениваем, переодеваем, другой грм, макияж, выдаем ей такого веселенького сыночка лет восьми. Он умненький и непосредственный…
ГОЛОС МАРКА: Назовём его Платоном, раз он такой умный и способный мальчик…
ГОЛОС ИЗИ: А я кем буду?
ГОЛОС АВГУСТА
Да хоть самим собой, какой ты есть. Только поменяй внешний вид.
ГОЛОС ИЗИ: Думаешь, я смогу понравиться роскошной женщине?
ГОЛОС МАРКА: Это мы сейчас и выясним…
На сцене зажигается свет – это интерьер совсем пустой электрички. Вместо окна проекция проплывающих пейзажей, слышится стук колёс. На сиденье едут Даша с восьмилетним сыном Платоном. Они сидят рядом, напротив них садится Изя, который слушает музыку со смартфона через наушники с закрытыми глазами. В руках у Даши пакет из магазина женского белья VICTORIA SECRET, она что-то эсмээссит в своём смартфоне, улыбается, хмурится, ведет с кем-то интригующий чат. Платон рассматривает содержимое большой коробки с полицейским набором: два пистолета с присосками, дубинка, наручники, раци, полицейский значок. Под мышкой у него свинья-копилка, он её не выпускает, перекладывая из под левой подмышки в правую. Экраны показывают этот отсек с Дашей, Платоном и Изей с разных планов.
ПЛАТОН: Ма?!
ДАША (не отвлекаясь): Ну?
ПЛАТОН: Ты почему машину полицейскую не купила?
ДАША (машинально, не отвлекаясь): Потом.
ПЛАТОН: Когда?
ДАША: Позже.
ПЛАТОН (раздражаясь): Конкретно скажи!
ДАША (не отвлекаясь от чата): Потом, сказала тебе, потом…
ПЛАТОН: Ты мне хамишь!
ДАША (отвлекаясь от чата, изумленно): Чего?
ПЛАТОН: Ты сама сказала: не смотреть на человека, когда говоришь – хамство!
ДАША: Да? Отстань.
Некоторое время едут молча, Платон мрачно рассматривает Изю. Изя, приоткрыв глаза, ловит пристальный взгляд Платона, подмигивает и снова закрывает глаза.
ПЛАТОН (требовательно): Ма?! А ма?!
ДАША (чатясь): Ну что?
ПЛАТОН (делая стебательскую гримасу, будто разговаривает со слабоумной): А на чём я, по-твоему, должен бандитов в тюрьму возить? На трамвае? Ха-ха-ха (издевательски смеётся, изображая сатанинский смех).
ДАША (раздражаясь, но не отвлекаясь от чата): Денег нет.
ПЛАТОН (входя в раж и нарочито громко): Ха! А когда они у тебя есть?
ДАША (сердито): Рот закрой!
ПЛАТОН: Ты мне рот не затыкай, я тебе не бабушка.
ДАША (вскидывая глаза на Изю, смущаясь): Заткнись, а то получишь.
ПЛАТОН: Ребёнку угрожаешь? Совесть у тебя есть?
ДАША (еле сдерживаясь): Ещё одно слово!…
ПЛАТОН (пренебрежительно): Угораздило родиться в семье нищебродов…
ДАША (жутко смущаясь и исподтишка поглядывая на Изю напротив, шипя от злости): Дома с тобой поговорю!
ПЛАТОН (закатывая театрально глазки): Без денег нам не о чем говорить!
ДАША (почти в истерике): Ну и говнюк! Весь в своего папашу! Правильно мама говорила…
ПЛАТОН (перебивая): А папа сказал, что ты такая же жлобина и сучка, как бабушка.
ДАША
(пытаясь дать ему пощёчину, роняет телефон, роняет пакет, оттуда выпадает на пол нежное кружевное бельё, лифчик): Гадёныш!!
Платон уворачивается, Даша промахивается, потом резко наклоняется поднять выпавшее бельё. Изя, открыв глаза тоже одновременно наклоняется, чтоб помочь Даше, они сильно стукаются головами.
ДАША: Ох!
ИЗЯ (потирая голову): Простите!
ДАША (сквозь слезы, она с трудом сдерживается, чтоб не зарыдать): Извините.
ИЗЯ (с пониманием): Ничего, ничего.
Даша отворачивается к окну, по щекам текут слезы. Её смартфон пищит приходящими сообщениями, Даша не реагирует, смотрит невидящим взором в окно, прижавшись лбом к стеклу. Изя сидит с закрытыми глазами, слушая музыку. Платон обиженно сопит, заряжая пистолеты присосками. Потом он видит на полу монетку, слазит с сиденья, поднимает монету, засовывает в свою свинью-копилку, встряхивает её, слушая звон с удовлетворением, кладёт под мышку и снова садится на сиденье и занимается своим полицейским набором. Некоторое время едут молча.
ПЛАТОН (примирительно): Ма! Прости!
Даша молча подёргивает плечом.
ПЛАТОН: Ну ма! Прости. Погорячился.
Даша всхлипывает.
ПЛАТОН
Ну ладно тебе, мам, слово за слово… Я ж тебя люблю… Извини меня.
Даша всхлипывает и не оборачиваясь молча треплет Платона по головке. Изя еле заметно улыбается, слегка приоткрыв глаза, снова их закрывает.
ПЛАТОН (приободряясь): Ма! Давай начистоту!
Даша, не отворачиваясь от окна, пожимает плечами.
ПЛАТОН: Почему у тебя нет денег?
ДАША (начиная звереть): Ты опять?
ПЛАТОН (очень громко, словно призывая свидетелей):
Я просто хочу понять – почему на лифчик у тебя есть деньги, а мне на машину нету?
Даша краснеет, просто рдеет, хватает ртом воздух, жутко смущаясь, Изя еле сдерживается, давясь от хохота.
ПЛАТОН (стараясь говорить рассудительно и логично): А я тебе поясню! Потому что тебе важнее? Пиписькаться с дядей Сашей, или думать о счастье ребёнка?!
Изя зажимает локтем рот, его трясёт от подавляемого хохота. Даша пунцовеет, у неё перехватывает дыхание, она хватает ртом воздух.
ДАША (широко открывая глаза от изумления): Что делать?!
ПЛАТОН (изображая иронию): Ой, а то я не знаю, чем вы там занимаетесь, когда я сплю.
Даша теряется, она не знает, как реагировать, смотрит то на Платона, то на Изю, который снова сидит спокойно с закрытыми глазами, только его подтрясывает от еле сдерживаемого хохота.
ПЛАТОН (злорадно):
Только он всё равно тебя и меня не любит, к нам не вернётся, и папа мой не вернётся, хоть сто лифчиков напяль!
ДАША (в ней что-то обрывается; она начинает говорить холодно, отстранённо, обречённо): Ну что ж, раз так, давай, поедем, я сдам бельё и куплю тебе твою машину. Подавись!
ПЛАТОН (назидательно): Во-первых, я так вопрос не ставил. Во-вторых, ношенные трусы обратно не принимают, читать, что ли не умеешь? Там в магазине написано.
Даша в состоянии отрешённого аффекта комкает пакет с бельём и с остервенением бросает его в проход. После чего, побледнев, отворачивается к окну. У неё пищит телефон. Она шмякает телефон в пакет с бельём, лежащий на полу.
ПЛАТОН (с сарказмом, поигрывая пистолетом, заряженным стрелой с присоской): Веди себя прилично! Учитесь властвовать собою!
Даша поворачивается к Платону, в глазах у неё бешенство и ярость, в них читается желание прибить Платона. Изя открывает глаза.
ИЗЯ (обращаясь к Платону): Молодой человек?!
Платон хладнокровно наводит пистолет на Изю и нажимает спусковой крючок. Стрела попадает в лоб Изи, присоска приклеивается.
ПЛАТОН (после секундного замешательства): Вы можете сохранять молчание…
ИЗЯ (отлепляя присоску): Пожалуй, не буду.
ПЛАТОН: Я не дочитал твои права.
ИЗЯ: Вы застрелили безоружного человека, за это полагается электрический стул. Или вы законов не знаете?
ПЛАТОН (несколько теряясь): Знаю. Я нечаянно. Оно само.
ИЗЯ (строго и серьёзно): Незнание законов не освобождает от смертной казни, вам это известно, господин полицейский?
ПЛАТОН (ещё больше теряясь): Известно.
ИЗЯ: Тогда сдайте оружие, наденьте на себя наручники и следуйте за мной.
ПЛАТОН (обескуражено): Куда?
ИЗЯ (на полном серьёзе): В окружную федеральную тюрьму. Вам будут предъявлены федеральные обвинения в совершении тяжкого служебного преступления – вы застрелили насмерть невиновного человека, находясь при исполнении.
ПЛАТОН (неуверенно): Но ведь ты живой?
ИЗЯ: Это определит суд – жив ли человек после выстрела в лоб. Так, надевайте наручники и следуйте за мной.
ПЛАТОН (хватаясь за Дашу): Мама!
ДАША (отстраняясь): А что я могу сделать?
ПЛАТОН (пытаясь спрятаться за Дашу, явно чувствуя себя не своей тарелке): Ну скажи ему!
ИЗЯ: Вам будет предоставлен адвокат. Но сначала – в тюрьму. Вы сами пойдёте или мне применять насилие?
ПЛАТОН: Не надо насилия. Мне дома хватает. Я сам.
Платон, скорбно вздыхая, надевает сам на себя пластмассовые наручники, Изя смотрит на него строго, Даша смотрит на Изю выжидательно и с интересом. Изя смотрит на Дашу, и чуть ей подмигивает.
ИЗЯ (обращаясь как Даше): Сколько времени вы знаете задержанного?
ДАША (серьёзно): Восемь лет. С рождения.
ИЗЯ: Как можете охарактеризовать подозреваемого?
ПЛАТОН: Я полы вчера помыл. И посуду.
ИЗЯ: Прошу помолчать. Вам будет предоставлено последнее слово.
ДАША: Он рос хорошим ребёнком.
ПЛАТОН: Я и сейчас хороший. У меня детство трудное.
ИЗЯ: Ещё одно слово – и я прикажу вас вывести из зала.
ПЛАТОН (собираясь с духом): А ты вообще кто такой? Это всё понарошку!!
Изя вынимает из-за пазухи какой-то жетон и предъявляет его Платону. Затем приоткрывает полу своего пальто, там в кобуре висит предмет, похожий на пистолет.
ИЗЯ: На это раз ты доигрался, молодой человек. Это тебе не в детском саду соплями кашу маслить. Ответишь по всей строгости закона.
ПЛАТОН (начиная почти что реветь): А что я такого сделал?
ИЗЯ: Это выяснит следствие. Я буду вести протокол. Первым допрашивается свидетель.
Изя достаёт из кармана блокнот, ручку и вопросительно смотрит на Платона. Даша смотрит на Платона, Платон смотрит на Дашу умоляющими глазами.
ДАША: Я могу отказаться от дачи показаний? Я ведь не обязана свидетельствовать против своего сына как ближайшего родственника?
Платон смотрит на Дашу с мольбой и благодарностью. Изя что-то пишет в блокноте.
ИЗЯ: Это ваше конституционное право. Тогда вы, молодой человек, признавайтесь добровольно и чистосердечно, в чём вас обвиняют?
ПЛАТОН (неуверенно): Я себя плохо вёл?
ИЗЯ (чиркая в блокноте): Так, плохо вёл себя, это уже состав…
Платон роняет на пол свинью-сопилку.
ПЛАТОН: Свинья упала. С деньгами. Можно поднять?
ИЗЯ: Можно.
Изя обращается к Даше, которая уже с трудом сдерживает улыбку.
ИЗЯ: Странно, что столь красивая головка может быть такой крепкой. Моя до сих пор камертонит.
Даша смущённо улыбается, Изя сдержанно улыбается в ответ. Платон лезет под лавку, хватает свинью-копилку и пытается на четвереньках удрать, но у него нога попадает в бретельку валяющегося на полу лифчика, сам лифчик зацепляется другой бретелькой за крюк под сиденьем, Платон с грохотом падает и ревёт, руки у него в пластмассовых наручниках.Изя подхватывает его под микитки и возвращает на место. Платон рыдает. Изя терпеливо ждёт, когда тот успокоится.
ИЗЯ: Сегодня вам крупно повезло. Я имел право застрелить вас при попытке к бегству, если б не ваша мать. Вы меня понимаете?
ПЛАТОН: Я ни в чем не виноват! Отпустите! Мама, скажи ему!
ИЗЯ: Молчать! Отвечать по существу!
ПЛАТОН (с внезапным озарением, протягивая Изе свою свинью-копилку, потряхивая звякающими там монетами): Всю жизнь собирал! Возьми! Только отпусти нас с мамой!
ИЗЯ: Взятка? Мне? При исполнении? Это тянет на расстрел. Или, при смягчающих обстоятельствах, двадцать пять лет тюрьмы.
ПЛАТОН (считая в уме): Это когда я выйду, буду такой же старый и страшный, как мама?
Даша явно конфузится от этих слов, Изя с пониманием и выразительно смотрит на неё.
ИЗЯ: Предлагаю пойти на сделку со следствием.
ПЛАТОН (сглатывая судорожно): Согласен!
ИЗЯ: Ваша мама отсидит за вас.
ПЛАТОН: Двадцать пять лет?
ИЗЯ: Ну да. Как решит суд. Может, и расстреляют.
ПЛАТОН (изумлённо): Маму? За что?
ИЗЯ: Вы заключаете сделку со следствием?
ПЛАТОН (прислушиваясь к себе и внезапно твердея): Нет. Я тебя убью.
Скованными руками он хватает второй полицейский пистолет и пытается выстрелить в Изю. Изя отбивает руку с пистолетом, происходит выстрел, стрелка с присоской попадает Даше в висок и прилипает. Платон не замечает этого, он борется с Изей, пытается ударить его игрушечной дубинкой. Они дерутся, Платон пытается драться даже ногами. Изя побеждает, обхватывает Платона сзади, и тут они видят, что Даша сидит с закрытыми глазами, прислонившись головой к окну, а из виска торчит стрела. Они застывают.
ИЗЯ: Что ж ты натворил? Укокошил родную мать!..
ПЛАТОН (в ужасе, находясь в объятьях Изя): Мама! Мамочка! Не умирай!
ИЗЯ (в изумлении): О, Господи! Только не в висок!
ПЛАТОН (брыкается и рвётся к Даше): Пусти! Пусти!
Изя отпускает Платона, тот бросается к Даше, трясёт её, но она не реагирует. Изя хватает Дашу за руку, потом прикладывает пальцы к сонной артерии.
ПЛАТОН (крайне встревожено): Нет пульса? Делай ей искусственное дыхание! Рот в рот!
ИЗЯ (несколько смущённо): Сам делай!
ПЛАТОН: У меня рот маленький. А у тебя как пылесос!
Изя кладёт Дашу на скамейку, присоску отцепляет от её виска, делает несколько быстрых глубоких вдохов, и припадает к устам Даши, вдыхая в неё жизнь. Рука Даши как-то обхватывает его голову и всё это как-то переходит в поцелуй. ПЛАТОН опять обнаруживает, что у него на ноге висит дашин новый лифчик, он бережно его снимает и пытается обратно завернуть в красочную бумагу и уложить в пакет. Когда он справляется, Даша и Изя сидят рядом, у Изи весь рот в помаде, у Даши тоже размазана помада по всему лицу. Даша как-то странно улыбается, Изя смущенно глядит в пол.
ПЛАТОН (внимательно всматривается в Дашу, потом в Изю, и расплывается в улыбке, радостно указывая на Изю): Ма, мы с ним хоть и менты, но нормальные мужики!
Даша делает вопросительную гримасу.
ПЛАТОН: Я думаю, он нас не посадит. Мы столько всего прошли с ним вместе!
ИЗЯ: Вина должна быть заглажена. Только так можно избежать наказания.
ПЛАТОН: Мам, ты меня прощаешь? Я тоже игрушка своих страстей! Это как бабушка про тебя говорит, типа, у нас это фамильное.
Даша молча улыбается и кивает. Изя смотрит на неё с пониманием и тоже улыбается.
Платон смотрит на Дашу, и видно, что в нём борются противоречивые чувства. Потом он поднимает с полу свою свинью-копилку и протягивает её Даше.
ПЛАТОН: Ладно, поехали обратно, куплю тебе новые лифчики. И колготки целые. Тут хватит на все! (И кивая на Изю) А бандитов пока повозим на его машине. Я подумал – у меня же прав ещё нет!
ГОЛОС АВГУСТА: Стоп! Снято!
Свет и экраны гаснут.
ГОЛОС МАРКА (из темноты): А что, неплохо!
ГОЛОС ИЗИ (из темноты): Мама будет довольна. Но всё же мне хотелось бы сыграть что-то эпохальное, а не зацикливаться на роли донжуана из электрички. Нужен другой конфликт, эпохальный, настоящая драма!
