Алисия Чарская
Дефект дракона
Миши за своим монологом провалился в размышления, и я выдернул его вопросом:
– И ты полагаешь, что место племенного дракона стоит занять мне, чтобы облегчить долю Родиона?
– А? Нет, это его обязанность… Тебе я советую прислушаться к его словам. Если сейчас докажешь полезность – изгнание не будет вечным. И за тобой оставят право быть драконом.
– Мне кажется, вы слишком концентрируетесь на спаривании, – разозлился я. – Родион использует связь с Анной мне во вред, только подчеркнет, что меня лучше оставить в Гнезде и спаривать со всеми половозрелыми дракайнами.
– Зря кривишься, молодой дракон. На Совете буду еще я. Там я вполне могу настоять на временном изгнании, скажем всего на год. За это время мы проверим, насколько успешна ваша связь с Анной, ты не потеряешь свою истинную сущность и за год немного познакомишься с людьми. Они презанятные. Очень живые. Тебе может понравиться.
– Есть их нельзя?
Миши захихикал. Ну, у нас своеобразный юмор…
На следующий день я никуда не убегал, сидел на дальней вершине, сложив крылья, и ждал Анну. Она возвращалась со стороны океана, наверное, с охоты. Сделав надо мной круг, приземлилась, взметнув колючий наст.
Мысленного общения у нас не получилось, я не слышал ее потока, и скорее всего не мог донести свой. Но нужно ли при спаривании разговаривать?
Я обошел ее с хвоста и увидел, как она нагнулась, вытянув шею, и приподняла крылья, буквально нахохлившись, как большая курица. Чёрт, даже представить не мог, что связь по-взрослому такая… такая возбуждающая.
Чешуйки по хребту приподнялись, а мелкие мышцы завибрировали от предвкушения. В нос ударил резкий запах её желания, и я поплыл.
Очнулся, уже сделав дело, от её утробного урчания. Слез с дракайны, попробовал стряхнуть странную заторможенность и расслабленность, но ощущение, что я только что потерял половину силы, не проходило. Могло ли быть такое, что при спаривании в изначальном виде, я действительно делюсь своей силой?
Анна, в отличие от меня, вдруг стала активной и не в меру игривой, подпрыгивала возле меня и тёрлась о шею. Я рыкнул, но она проигнорировала, теснее оплетая меня и устраиваясь у меня под брюхом.
Нет, к такому сближению я явно не готов! Меня вполне устроят отношения, каких придерживается Родион – спарились и разошлись. И я бы улетел, но чертова приятная слабость и лёгкое дрожание мышц никак не проходили. Я совершенно не был в себе уверен, что крылья меня не подведут и удержат.
Два часа вынуждено пришлось провести с Анной на вершине, свернувшись с ней в тесный клубок, в узел даже. И при этом она невыносимо урчала и не хотела заткнуться.
***
Перед Советом я стоял возле Миши и делился своими переживаниями в отношении спаривания.
– Хм, мой мальчик, это как раз объяснимо. Естественно ты отдал ей часть силы, любой дракайне она нужна, чтобы сплести яйцо и сформировать сердцевину. У вас всё прошло как по учебнику.
– Ха, по спариванию драконов еще и учебники пишут?
Миши сердито взглянул на меня и покачал головой:
– Какой ты еще зеленый. Как выкрутишься среди людей? Конечно, пишут! У нас готовят специалистов-акушеров для драконов и сиделок по яйцам до их вылупления.
– Ах, точно.
– «Точ-но», – передразнил Миши и тут же переключился на насущное: – А Родион в курсе вашей связи?
– Я ему не говорил.
– То-то будет его удивление! – удовлетворенно хмыкнул Миши, и я впервые почувствовал, что между ним и Родионом не все так мирно, как мне казалось раньше.
Но основатель, давая показания на Совете, не только не удивился, но и вывел Анну, светящуюся изнутри, как доказательство моих перспектив в воспроизводстве потомства.
– Вот чертяка, – проворчал Миши. – Она сразу к нему побежала докладывать, не успела перекинуться в человека.
– И что теперь? – взволновано спросил я.
– Будем выкручиваться, но Родион отлично выстелил. Поставит тебя на производство, а сам останется основателем рода, потому как молод ты и дефектный. Даже если сотню яиц за пятилетку оплодотворишь. Вот хитрец.
Конец фразы Миши прошипел уже на ультразвуке.
Анна прошла мимо меня, задев плечом и скользнув рукой по паху. Я заворчал. Вряд ли наше совокупление дает ей право так нагло лезть ко мне. Заловлю и разъясню, гусыне, раз сама не понимает.
Нас с Миши пригласили в центр зала третьего крыла, где заседал Совет.
В течение часы мы повторяли события вечера танцев, делали предположения случившегося конфуза, пока не настал момент Миши вступиться за меня.
Он подчеркнул то, что уже было известно из показаний Родиона о моей связи с Анной, но вывернул факты так, что приговаривать меня сейчас к воспроизводству рода до того, как у Анны проявится результат, весьма недальновидно для драконов.
И слово за словом мудрый Миши склонил Совет к моему изгнанию на короткий срок, чтобы избавиться от «страха перед людьми», адаптироваться в их среде и получить дополнительные навыки, которые пригодятся драконам.
– За год-два, Тимур не пропустит важного учебного материала, возьмет свои эмоции под контроль, а уж если окажется потенциальным производителем, наше Гнездо только выиграет от назначенного наказания, – заключил Миши.
– Но он может сгинуть у людей! – не выдержал Родион и выкрикнул с места. – Вспомните все эти разбирательства, скандалы с драконами не умеющими держать силу под контролем. Если изгоняем пацана, то с запретом на изначальный облик.
– Ты слишком суров, Родион. Обречь мальчишку на год без крыльев слишком жестокое наказание за юношескую горячность, – спокойно парировал Миши. – Изгнание без запретов только закалит Тимура. Конечно, усложнит испытание, но ведь нам надо укрепить его характер и научить контролю над эмоциями.
Совет долго переговаривался. Я изошел на пот, дожидаясь решения. Сейчас боялся любого наказания. Остаться здесь и стать беспомощной тряпкой после каждого совокупления – да от меня за три года ничего не останется. Уйти в большой мир без знания о людях, их повадках и привычках – страшно до колик в печенках. Уже не знаю, чтобы я предпочел.
Вот в этом, наверное, и есть суть наказания – что бы ни решил Совет, мои испытания только начнутся. На выживание.
– Мы решили изгнать Тимура из седьмого крыла на непродолжительный срок в мир людей, с правом принимать изначальную форму под личную ответственность. Над ним назначается куратор, который определит степень адаптации и владение силой. Выдать Тимуру из седьмого крыла первоначальный денежный резерв в стандартном размере. Вам, Миши из седьмого крыла, поручается организовать Тимуру из седьмого крыла перелет. Местом твоего изгнания выбрана Россия, покидать ее пределы запрещено до окончания наказания.
Зал загудел, а я нагнулся к Миши:
– Россия – это где? Что это за место?
– О, это прародина, мальчик… Самая дикая и эмоциональная страна. Наших там мало, зато медведей много. И люди весьма суеверны. Тебе должно понравиться.
***
– Вылетаем из Эль-Альто с пересадкой в Мадриде и в Будапеште. Приземлимся во Внуково через два дня.
– Что-о-о? – я отказывался принять то, что Миши заставит лететь меня на самолете!
– Хм, а багаж ты как прихватить собираешься? В зубах понесёшь? – приводил доводы Миши.
– А хоть бы и в зубах. Я точно также долечу за двое суток, через южную Африку. Приземлюсь в пригороде и там переоденусь.
– Ох, как мало ты знаешь про современный мир, – покачал головой старый дракон, хлопая меня по спине. – Во-первых, лететь придется только в темное время, чтобы не засветиться на снимках со спутников. Во-вторых, будем постоянно излучать антилокатор, чтобы человеческие ПВО нас не засекли. А это дополнительный расход силы.
Но у меня был антиаргумент!
– Зато я сэкономлю значительное количество средств из скромного резерва.
Размером выделенных средств я остался недоволен. Долетев до ближайшего города с сотовыми вышками, двенадцать часов просидел в интернете, изучая место ссылки. Позже мы просидели с Миши, составляя план адаптации в России.
– Снимешь жильё, потом найдешь работу. Первыми решай проблемы питания и содержания. Без пищи – сдохнешь, без денег… э-э-э, тоже сдохнешь.
– А если я вообще пару лет просижу в тайге? Спрячусь от людей, поохочусь. От голода не умру…
– А как же адаптация и владение силой?
– Помедитирую.
– А куратор?
Я неопределенно пожал плечами:
– Пересплю!
– Очень смешно.
– Ну, меня же рассматривают на роль дракона-производителя?
Звонкая оплеуха стала мне ответом, после чего мы с Миши отправились в город, приобретать первый мой в жизни человеческий гардероб.
Никогда не думал, что человеческие штаны так натирают швами в самых неожиданных местах!
– Миши, а если я заявлю себя нудистом?
– Дай вспомню… В России сейчас не весна, а осень, она в северном полушарии. Так что будет странновато ходить по снегу голышом. Вдобавок в каждой стране свои законы. Где-то не приемлют обнажение в общественных местах.
– Какой варварский край!
– И не говори. Главное, пожалуй, выживи, парень.
Глава 3. Если честно, МакДак произвел на меня большее впечатление, чем девушки
– Про медведей меня надули. Первого и единственного я встретил в цирке на Цветном!
– А ты рассчитывал, что они реально по улицам ходят?
– Вообще, я гуглил.
– В ю-тубе, раздел «Приколы»?
Девушки обожают в парнях эмоции.
Дождь, грязь, промозглый ветер – вау, если бы я мог вернуть сюда вотчину, так бы и сделал. И своё крыло основал бы на подходе к МакДональдсу.
Душа пела, закованная в кандалы тесной и натирающей одежды, а нюх тянул ближе к вакханалии запахов! Такого оглушительного аромата я еще нигде не встречал.
– Эй, парень, ты чего здесь лазишь? Это служебный помещения, вход с другой стороны.
– Да? К вам можно зайти?
– Дебил, – сплюнул хамоватый мужик и захлопнул железную дверь, отсекая пьянящий аромат.
Как-то так получилось, что деньги я уже просадил. После перелёта неимоверно хотелось жрать, а питание при отеле, где я остановился на некоторое время, оказалось неимоверно дорогим. Так что сегодня был мой первый настоящий день: без жилья, с рюкзаком за спиной с человеческими одеждами, на охоте, ведомый чутьём. И мой нюх привел меня на задворки МакДональдса. Этот запах я мог учуять с другого конца большого города!
Внутри оказалось много людей, недорогой еды и удобных диванчиков. Странно, почему я сразу не поселился в этом шикарном месте?
Бесплатный интернет, чистые уборные, круглосуточное питание… Но скоро недружелюбный мужчина объяснил мне, что в «пунктах общественного питания» ночлег не предоставляют. Странно, а я гуглил, что где-то такое есть, но, наверное, не в России.
Нос был плотно забит пахнущими жаренными бургерами и картошкой и только минут через тридцать, в парке, я продышался и стал улавливать другие запахи. И тут у меня закружилась голова – такого аромата в своей жизни я еще не встречал.
Девушка, одетая в синее пальто с огромным шарфом вокруг тоненькой шеи, обогнала меня только что, а внутри встревожено поднял голову дракон.
Что это? Такое дикое нетерпение меня не охватывало даже во время охоты! А ведь это самое азартное времяпрепровождение у драконов.
Ведомый чутьём, я пошел за ней, практически приклеиваясь к её спине.
– Отойдите от меня.
– Не могу, – прохрипел я, чувствуя, что от непривычного чувства пересохло горло.
Она побежала, я за ней и налетел на хрупкую фигурку, когда она внезапно остановилась, что-то вытащив из объемной сумки.
– Пошел отсюда, извращенец! Я не шучу!
– Ты так обалденно пахнешь, круче, чем гамбургер, – искренне признался я, намереваясь сграбастать ее руками и прижаться носом к шее под шарфом.
– Людоед! – взвизгнула она на приятных частотах и в нос ударила едкая разъедающая струя.
– Чёрт!
Я скрючился, пытаясь стереть с лица эту гадость, но щипало еще сильнее, выворачивая из глаз слёзы и опаляя нос, глаза и рот.
– Чёрт!!!
Взревел, плевав на осторожность, и чувствуя опасность жизни, побежал прочь, не разбирая дороги, на ходу перекидываясь в дракона, теряя расползающуюся по швам одежду. Но сейчас важнее было остаться в живых и желательно не лишиться зрения и обоняния.
Кто бы мог подумать, что человеческие самки такие агрессивные!
***
Я лежал на стылой земле возле заболотившегося пруда в парке.
Голый. Это имеет значение? Мне нужно уточнять это каждый раз?
Видимо, да.
Если прошлый вечер и ночь всем было все равно на мой вид и мое присутствие на берегу пруда, никого не озаботила судьба одинокого ссыльного дракона с вывернутыми глазами и ноздрями от той гадости, что мне брызнули в лицо, то сейчас, в пять часов незабываемого утра, надо мной нарисовалась старая самка и потрясая полотняной котомкой причитала, взывала к милости бога и натравливала на меня мелкую шавку, жавшуюся к ее ногам.
У шавки умишка явно было больше, чем у старой женщины. Мелкая псина даже на тявкала в мою сторону, а уважительно косилась всем видом извиняясь за хозяйку.
– Ушла отсюда, – раздраженно отмахнулся я от женщины, когда в ушах неприятно засвистело от ее криков.
– Я те уйду, паразит окаянный! Я те уйду до милиции, ирод проклятый! Ишь тут – ходют, мудями трясут. Стыда на вас нет!
– Я нудист, – все же вставил ремарку на случай, если придется иметь дело с властями, хотя слово «милиция» так и не преодолел мой языковой барьер, как и муди. Черт, чем я тряс и что именно она назвала мудями?
– Ты садист! Глаза б мои такой позор не видели. Кровью плакать остается с такими мудотрясами…
– Так шли бы вы отсюда, не смотрели на меня, глаза поберегли!
– Да как же я пойду? А если еще кто на тебя, ирод окаянный, наткнется?! Стыдобища расхаживать с… с…
– Утренним стояком? – вдруг подсказал противной старой женщине мелодичный голосок, от которого все мое тело встрепенулось.
Она что, вернулась добить меня?!
В мгновение ока я вскочил с земли и бросился на середину пруда. Я знал, что люди в принципе плавать умеют, но судя по пустующему водоему, это явно на любителя. Очень рассчитываю, что девчонка плавать не любит. А лучше не умеет вовсе!
Уже стоя по шейку в воде, оглянулся на женщин. Старая зло зыркала на молодую, видимо, собираясь переключиться на её муди. А вот молодая, вчерашняя агрессивная самка, держала в вытянутой руке мой потерянный рюкзак и кривилась.
– Спектакль закончен. Вы идите, пуделя своего выгуливайте, а с маньяком я сама разберусь…
– Уууу, развратница! Понаехали тут, в хороший город, понавезли свои распущенные нравы!
Потрясая руками, она наконец-то ушла и утащила за собой смышленого пса.
– Так и будешь там сидеть, пока яйца не отморозишь, неудавшийся насильник?
– Меня зовут Тимур.
– Мне фиолетово. Держи свои вещи.
Она кинула рюкзак ближе к берегу, развернулась и пошла прочь.
– Стой!
– Ну что опять? Снова хочешь напасть? Получишь еще перцовки в лицо.
– Нет, я не… не за этим.
Убедившись, что она не уходит, и стараясь изо всех сил игнорировать её пьянящий запах, я погрёб к берегу.
– Э-э! Притормози! Ты сейчас выйти из воды собираешься? Я, знаешь ли, не любительница поглазеть на голых мужиков. У меня на работе этого добра по горло, тошнит уже.
– Так отвернись, – буркнул я.
– Ну сейчас! Отвернусь, ты мне двинешь по башке и адьёс, Алёна.
Я остановился, искренне отказываясь воспринимать ее логику. Может, она говорит разумные вещи, но мой собственный мозг, одурманенный ее запахом и голосом, сходит с ума.
– Ты уж определись, или смотришь, или отворачиваешься, но после вчерашнего, ты просто обязана меня выслушать.
Она фыркнула, чуть зависла взглядом где-то в районе моего пупка, пока кромка воды не стала опускаться ниже с каждым шагом к берегу, и демонстративно отвернулась, показывая баллончик с той самой перцовкой наготове.
Ну драконьевы ясли, ей-богу!
Итак, последние отсыревшие джинсы и последняя футболка… И выпотрошенный кошелек.
– А где деньги?
– Что-о? – девушка развернулась, мило округлив губки. – Ты сейчас мне предъявляешь, что ли?
– Я тебя не понимаю. Только спросил, где деньги? Это были последние.
– Поздравляю! Нефиг разбрасывать вещи по парку.
Вот теперь она решительно развернулась и зашагала прочь. Я криво усмехнулся, в два шага оттолкнулся от земли и прыгнул ей на спину, сбивая с ног и укладывая на спину, в последний момент смягчая удар, чтобы не выбить из нее дух раньше, чем смогу поговорить.
– Когда я нападаю, у жертвы нет ни единого шанса, самка. Поняла?
В нос ударил запах адреналина, «жертва» широко распахнула свои обалденные глаза, и я в буквальном смысле стал тонуть в них.
– И вот зачем, спрашивается, я пожалела тебя и пошла разыскивать? – скривились ее дрожащие губы, она завозилась подо мной, а потом я взревел от боли, почувствовав точечный удар в пах острой коленкой.
Твою ж змеиную семью!
Выползти из-под меня она не смогла, как и спихнуть. Пока я приходил в себя, завалился на нее всем весом, точнее просто придавил, чтобы не сбежала, и пытался отдышаться.
Вот что за мелкая вредительница такая? У меня всё нутро трепещет от встречи с ней, но каждый раз я получаю по яйцам, как в прямом, так и в фигуральном смысле. Говорить? О чем с ней говорить? Вряд ли она знает ответ на сакраментальный вопрос, почему моё сердце начинает неровно биться, а разум плывёт от одного ее запаха.
Фигня какая-то. Проще отпустить и больше не пересекаться, чем после встречи проверять глаза и яйца на целостность и жизнеспособность.
– Пусти, – пропыхтела она подо мной.
– Ответь только на один вопрос – зачем ты вернулась?
– Не… могу… Пусти!
Я сполз с нее, продолжая придерживать рукой.
– Знала бы, ни за что не пошла. Просто увидела твой рюкзак, удивилась, что не вернулся и не подобрал, а потом услышала крики бабки… Я даже не искала тебя, просто стечение обстоятельств. Теперь всё?
Я кивнул, окончательно убирая руки и приходя к мысли разойтись с этим недоразумением насовсем.
– А ты так и будешь лежать на земле?
– Тебя это не должно заботить.
– Ну как знаешь.
И она ушла…
***
Я успел сполоснуться в том же пруду, успел проголодаться, прежде чем попытать счастье с работой в МакДональдсе.
По твердому раскладу выходило, что там работать очень выгодно: вкусная еда, много еды, приятные ароматы, бесплатный интернет… Правда, в этот момент я понял, что телефон свой профукал. Вот черт, всё из-за этой Адьёс-Алёны!
Менеджер скептически окинул меня взглядом, спросил про трудовую, опыт работы, в каком учебном заведении обучаюсь, медицинскую книжку. Я на всё неопределенно пожал плечами, потому что от молодых людей, зашедших сюда утром со служебного входа, знал, что «наберут с улицы всяких, учи их потом».
Вот под определение «всякий с улицы» я точно подходил. Работа у меня в кармане.
– Знаешь что, парень, шел бы ты отсюда. Мы нариков не берем. Медкомиссия тебя все равно не пропустит.
– Нарики? Я не нарик, – вряд ли это подпольное название драконов.
– Все вы так говорите. Но я вас нутром чую – глаза красные, воспаленные, ночуешь в подъезде? В парке?
– В парке…
– Вот! Наверняка, еще и вшивый. Иди уже. Я не возьму тебя на работу.
Он сморщился, как будто это от меня пахло несвежими носками, но все же выпроводил меня за дверь, предупредив охранника больше не впускать.
Черт!
От запаха еды жестоко подводило желудок, но я еще не настолько отчаялся, чтобы сваливать в тайгу в поисках свежего мяса… Сочного… Мягкого… Арррр! Нет, пожалуй, я в отчаянии.
В долгом путешествии из Перу в Россию, мы с Миши уже выяснили, что помимо иллюзии антилокация у меня тоже не работает. Миши успокаивал, что это корень одной проблемы – контроля эмоций, которых не существует. Однако, весь полет мы проделали под его прикрытием.
Какие у меня есть шансы не быть сбитым противовоздушной ракетой? Например, лететь на низкой высоте, но тогда есть шанс попасть на глаза и видеокамеры очевидцев.
И снова, черт!
Придется ждать темноты, чтобы выбраться из города, и найти высокую точку, чтобы перекинуться.
Ноги сами привели меня в тот же парк, где я занял скамейку и, мучимый голодом, отрубился.
***
– Глазам своим не верю! Ты?
Я встрепенулся, приподнимая голову и вглядываясь в милое видение. Девчонка в синем пальто с большим шарфом стояла в паре шагов от моей скамейки, сердито сдвинув брови. И даже тогда была прекрасна… Вот с ней по-взрослому я бы хотел… Только человеческие самки не обращаются в драконов, а я в их облике не испытываю тех чувств, которые могу испытывать драконом. Дилемма.
– Иди, куда шла. Я безработный, бездомный нарик, возможно, вшивый, – фыркнул, откидываясь обратно на скамью и прикрывая глаза, пытаясь отвлечься от запаха улётной девчонки.
Черт, у меня даже слюноотделение на нее начинается. А ведь раньше драконы ели людей? Может меня так колбасит от нее, потому что она вкусная, а я голодный? И это не сексуальный голод, а самый настоящий по мясу?
– Ты вшивый насильник! – хохотнула аппетитная девчонка, что я не удержался и облизнулся, чтобы подобрать слюни. – Два раза и всё безуспешно.
Я застонал. Она определенно провоцировала, но зная, как заканчиваются столкновения с ней, вызов я принять не рискнул.
– У тебя здесь маршрут проложен? Ты предупреди, я парк сменю. Вдруг в другом МакДональдсе мне повезет и меня не примут за нарика из-за красных глаз.
– Э-э, тебя турнули с работы? Из-за перцовки?
– А еще вытащили деньги и я посеял телефон.
– Жизнь – дно.
Я не стал комментировать очевидное. Она вдруг подошла, подвинула меня и села рядом.
– Пойти вообще не к кому?
– Нет.
– Ну родственникам позвони, пусть денег вышлют. Телефон я дам.
– Они в Перу. И там нет связи.
– Вот ты попал…
Мы молча посидели.
– Знаешь, пойдем со мной? Я работаю в клубе, тут недалеко, за ночь может что-нибудь придумаем?
Я мысленно застонал, раздираемый двумя желаниями: пойти с вкусно пахнущей девочкой или полететь на охоту. Или это одно желание? Зубы непроизвольно лязгнули.
– Э-э, ты, наверное, еще и проголодался? Найду, чем покормить тебя заодно.
О, драгоценные яйца! Теперь я готов пойти за ней на край света!
***
– Знакомый досирак? – удовлетворенно кивнул я, придвигая лоток с размякшей лапшой.
– Что? – скривилась Алёна, усмехаясь одним уголком рта. – Обычная бэпэшка.
Привычно пожал плечами и всосал полпорции, помогая себе вилкой.
– Одной мало будет, так понимаю?
– А есть еще?
– Пфффф…
Алёна снова вышла из своей мастерской, а я воспользовался её отлучкой и огляделся.
По запаху сразу чувствовалось, что это ее нора, здесь бывают мужчины, разные, хм, много, и женщины. И все же преобладающий запах принадлежал Алёне.
Несколько передвижных вешалок с одеждой, яркой, эстрадной даже, часть с тематической. Например, я разглядел костюм доктора и рядом платье и крылья феи и хвост русалки.
Может, она обшивает театр?
То, что она портниха, стало очевидным сразу, как я попал в её нору. Один угол был полностью оборудован для портного: большой раскройный стол с разбросанными лекалами и мелками, метры свисающие отовсюду, Яркие светильники и безусловно огромная, явно профессиональная, швейная машинка. Я видел подобные у нас в Гнезде, хотя и не понимал увлечения одеждой, которую мы не носили!
Разглядеть само здание не успел, Алёна сразу завела меня за угол к служебному входу с торца. Бросила тихое «этот со мной» огромному парню в униформе полицейского, и сразу завела меня в эту комнату.
Кроме голода, меня мало что волновало и интересовало, но сейчас, осушив лоток и дожидаясь второй порции, я уже крутил в голове с десяток вопросов, которые хотелось выплеснуть на девчонку.
– Я чайник забрала и сразу штук пять бпшек. Не съешь сейчас – возьмешь с собой.
– Съем, – уверил я ее, и сразу залил три упаковки, больше просто не убралось в тарелку.
– Ну ты и жра-ать…
– У меня быстрый метаболизм!
Вопросы пришлось отложить, но выслушать планы на ночь. Алёна предложила «перекантоваться» ночь здесь на диване, а с утра, когда она пойдет домой, валить на «все четыре стороны».
– Сейчас отдохнешь, сходишь в душ, когда наш владелец свалит, и с утра пытай счастья в поисках работы. Думаю, тебе повезёт. С такими мускулами на железной дороге в грузчики точно возьмут!
– Угум, – жевал я и поддакивал её милой звенящей болтовне. Смысл не особо улавливался, но слушать ее было приятно.
Уже через минуту она застрочила машинкой и полностью погрузилась в работу. Настолько погрузилась, что когда грузный мужчина ворвался в комнату, не сразу его заметила, а вот я дёрнулся.
– Лена! Ле-ена! ЛЕНКА, мать твою!!!
В моем мозгу призыв был обращен не к Алёне, высунувшей язычок от сосредоточения и увлеченно следящей за строчкой на ткани, а к Ми-ле-не… Это же галлюцинация? Хотя я листья коки с собой не брал, Миши вытащил пучок из рюкзака перед отбытием.
– Лена!
«Милена!»
И тут она словно очнулась. Стрекот иглы прекратился, Алёна подскочила и странно сжала руки в кулачки на груди. Она боится этого мужика?
– Ой. Геннадий. Я вас не сразу заметила…
– Заметил. Что там с костюмами для кордебалета? Успеваешь?
– Почти закончила. Последняя примерка и подгон.
– В пятницу премьера.
– Да, я помню, Геннадий.
– А это кто?
Тут я отвлекся от созерцания растерянной Алёны и переключился на грузного Геннадия.
– Да так, парень один. Работу ищет… Я шла через парк, когда на меня напал маньяк, а Тим помог…
– Тим, значит? Работу ищешь? Хм… Фактура у тебя что надо. За мной, Тим.
– Тай, вообще-то.
– Пофиг совершенно. За мной.
– Геннадий, он здесь не за этим…
Но тот даже слушать не стал Алёну-Лену и устремился по коридору к большому залу с оглушающей музыкой.
– Значит, смотри, Тим или Тай. Вот сцена, – он обвел рукой полукруг в зале выделенный каким-то специальным мягким настилом. – Вот зал. А вот шест. Можешь изобразить танец?
Да легко! Я, конечно, не спец по танцам, зато у меня цепкая память. Я кое-что успел увидеть и запомнить из танцев в Пуно.
Немного потоптавшись и покрутившись перед Геннадием, поймал себя на мысли «что я делаю», и остановился.
– К шесту.
– Зачем?
– Прежде чем дам тебе работу, хочу посмотреть сможешь ли ты также вертеть попкой у шеста, Тай или Кай.
И тут у меня картинка встала в паззлы.
– Работу? Вы берете меня на работу?
– Пока еще провожу отбор, Кай. Но если ты не перестанешь трепать языком, то сейчас же закончу. Хочешь работу – ступай к шесту.
Работу я хотел. Пусть здесь пахло не как в МакДональдсе, зато здесь по ночам сидела в норе Алёна. Пусть странный мужик пугал её и называл меня «Каем», но по ходу он вообще с именами не дружит, Алёну же тоже Леной называет.
Пару раз подтянувшись по шесту к потолку и спустившись, я подошел к нему.
– Ну, нормально всё с тобой, тело-сила. Сойдет. Парни паре трюков научат. Но у меня к тебе предложение, Кай. Обдумай серьезно.
Я кивнул.
– Так вот, танцор из тебя тот еще, на хорошие бабки рассчитывать вряд ли придется. На клубные танцы тебя не поставлю, только на стриптиз, сечешь?
Если честно, не очень. Но ответить не успел, как Геннадий пояснил:
– Так что если ты хочешь приличную работу и хорошие деньги, то надо снять штаны.
Наконец-то я в России встретил нормального мужика, не зашоренного общественным мнением и нормально относящегося к наготе!
– Да легко, – усмехнулся я, собираясь скинуть доставшие меня джинсы.
– Эй, не сейчас, Кай. Вот будет стриптиз – там и снимешь. Агрегат у тебя что надо, бабам понравится. Не снимай, через джинсы вижу. Пойдем оформляться, Кай.
– Я Тай.
– Будешь Кай – сценическое имя.
И тут я согласился. Мне пофиг каким именем будет звать меня этот мужик, если собирается платить большие деньги и разрешит ходить без штанов. Глядишь, в иллюзии потренируюсь.
А жизнь то налаживается!
***
– Сегодня оставайся в Клубе, присмотрись, как тут чего. Завтра придешь пораньше, тебя наш тренер-постановщик погоняет. А пока время есть, зайдем к Ленке, пусть сценический костюм подберет и что-нибудь для тренировки.
Мы вернулись к Алёне, где Геннадий, похлопывая меня по плечу, пробасил:
– Подбери-ка парню образ для соло. Думаю, дня через два выйдет с номером. Обмеряй, ушивай и что там еще надо?.. Короче, сделай из него конфетку, чтоб у самой слюни текли.
Геннадий ушел, а Алёна фыркнула, сдувая челку.
– Обойдешься, понял? Еще слюни я из-за тебя не развешивала.
– Понял.
– Снимай штаны.
Ого! Я только-только нашел работу, и Алёна тут же решила, что я ей нравлюсь?