АССАХАСС
Узлы Луны
«О березе, страннике, спасителе и спасенном»
Посмотри на эту погоду. Разве она не похожа на твою душу? Когда-то голубые небеса покрылись серой пеленой, а развивающиеся ветром ветви облысели, и теперь листья, что оторвались от этих ветвей, гниют в дождевой воде, собравшейся на крышах.
Он просил, чтобы его душу спасли, и её спасли. А чем он отплатил? Он убил её, а после он остался наедине с собой и всей той грязью, что сам породил, и он познал боль и страдания и приполз в слезах, на коленях, чтобы вновь просить о спасении своей души, и её спасли…
Странник спросил у березы: Ты так высока и прекрасна, о великая береза, скоро ветви твои будут ловить свет выше облаков, а корни твои будут пить воду из подземных озёр, почему ты так величественна и огромна, что сделало тебя такой?
Береза молчала. Вокруг неё не было ни души. Ветер поднимал сломанные колосья и относил их в далёкие земли.
– Ответь же мне великая берёза, почему ты молчишь?!
Странник разозлился и ударил березу.
– Ударь меня еще раз, выруби меня из этой пустоши.
Кроме тоски и одиночества не смог странник услышать ничего более. Как же может столь прекрасное и великое испытывать такие страдания, подумал странник и отступился.
– Ты видишь, вокруг меня ни одного дерева и растения, именно поэтому я так высока и ветвиста, ведь могу брать я, всю жизнь из земли, не делясь ей ни с кем, но пресытилась я жизнью, подари же наконец мне смерть…
Тысячу, восемь ли тысяч раз, приходил он, что бы просить о спасении своей души и каждый раз, он вновь и вновь разрывал её на куски, разбивал её на осколки. А теперь, он стоял перед Спасителем воззрев на него одним лишь оком.
-Где твой свет? – спросил Спаситель
-Во тьме – ответил он.
Впервые он пришёл не для того, чтобы просить спасти свою душу, он пришёл, чтобы попросить прощения, впервые Спаситель был понят спасаемым. И тот отдал ему свой глаз, и не было ничего более радостного для Спасителя, как подарить свет прозревшему.
Даже после всей той грязи и боли, стоило ему лишь попросить прощения, и он был прощен.
Он очень любил людей.
Вокруг берёзы сиял красно-жёлтый лес. Наконец- то её корни переплелись с корнями других деревьев и она смогла разделить свою жизненную силу со всем, что её окружало, а когда истощилась её сила, она с тихим треском упала и умерла, и не дрогнул ни один её лепесток, и не шелохнулась её могучая кора, схожая от старости больше на панцирь, и не было ничего приятнее такой смерти…
«Трясина времени и знак – лес дремучий»
Трясина времени и знак – лес дремучий. Спит он и видит сны, о эльфийском короле мчащимся, о нимфах, о совах, как дымка, пролетающих сквозь толстые стволы, о крадущем лица пещерном тарантуле, о маленьких восковых и каменных человечках… Спит он и никогда не просыпается. Или не спит никогда… Тропы его неисповедимы, не пройти по ним дважды, не найти в нем хижин отшельников, только если самому не построить их, но тогда и навсегда там остаться. Опушка его как занавеска, глянь за нее и там ночь да туман, а снаружи день и солнце, небо безоблачное, синева…
Бродят лоси сохатые, с мхом на рогах и цветах на мхе, и молодые олени, рога о сосны обившие, кровавые. Была у меня дочь от березы женщины. Прислонился я к березке, свинцом раненый, попросил ее приголубить рану мою, дождем обмыть ее, солнцем высушить…Свалился под нее и думаю, умирать пора, ночь холодная, пальцы не чувствую, глаза закрываются. И сниться мне сон, как пришла женщина, кожа береста, а на голове прутики с сережками махровыми, зелень зеленющая, а глаза как уголь черные, смотрят внимательно. Сорвала она пару листьев-прядей, собрала с земли хворосту и говорит – пей отвар из березовых листьев и шиповника. Листья раны затянут, а шиповник сил придаст, я и пью его чашу за чашей и сижу у огня, березу обняв. Сидим мы так всю ночь, а к рассвету смотрю вся она обуглена от огня, и сок через поры сочиться.
На утро проснулся я, оперившись о ствол встал, а ран нету. Только сверток в руке со знаком и надпись – трясина времени. Поворачиваюсь, а там девочка стоит, платье белое, волосы черные длинные. Дочь моя. Бегали мы с ней весь день по лесу, играли как дети малые, за птицами гонялись, да не одной не поймали, собирали чернику, а когда стемнело, сказал я дочери – "Пойдем домой, смеркается." А она мне отвечает – "Ты иди домой папа, а я и так дома."
Хотел тогда я было возразить, но ее и след простыл, только темень и ночные песни сверчков. Шел я долго домой, тропами блуждал, а потом пробирался болотом и кустарниками. А потом река, река мелкая да широкая. Иду я по реке, а в небе луна воет, разрывается и звезды все на месте замерли как вкопанные, смотрят. Вышел через негустой прилесок на сельскую дорогу пыльную, колени ноют, все тело немеет от усталости. Как в избу пришел, только омылся и сразу провалился в глубокий темный сон, без сновидений, тревожный.
Я как утром проснулся, так вспомнил, что жены своей не видел я уж который год, как ушла она июньским утром в одной только накидке. И что на войну меня отправили фронтовиком, и словил я на второй месяц службы пулю шальную, пока окопы на опушке рыл, и как в беспамятстве шел потом по лесу часами, пока на ту березу не свалился.
Оделся во все матерое, что у меня было, шубу взял, сразу на зиму, повесил нож на пояс себе и побежал по дороге пыльной, через прилесок к реке, не снимая обуви пробежал по ней и через кустарник и болото в лес.
И дальше шел я, шел не останавливаясь и тут багряные следы увидел, как вчера руками о деревья обтирался, когда шел по лесной тропе. Прибавил шагу, чувствую, уж где то рядом, все это случилось, терзали сомнения, сердце борзые грызли, а взаправду ли это все было то, или совсем моя жизнь пропащая, и тут слезы на глаза навернулись, как вспомнил я еще дочь свою, которую в городе оставил во время бомбежки, когда на войну пошел, и как жена моя потом мне не простила, говорила мне- "Я тебе говорила надо было в село ехать, там бы этого не случилось." И как потом июньским утром, она в халате, с камнями в карманах, в реке глубокой за прилеском утопилась. И тогда побежал я, что было мочи, побежал так, что в стопах кости захрустели и дыхание свело. Впереди заросли, бьют по лицу, секут кожу, темень полная, спотыкаюсь, падаю в канавку и оттуда весь в грязи, за стволы молодые хватаюсь выхожу на полянку в лесу.